Критическая цена нефти

Если цены на нефть упадут до 20 долларов за баррель, правительству Российской Федерации придется принимать «сложные бюджетные решения». Такое мнение высказал первый заместитель главы Министерства энергетического развития РФ Алексей Текслер в эфире канала РБК.

«Из-за падения цены на нефть в первую очередь пострадал российский бюджет, — сообщил замминистра. — Наша достаточно прогрессивная налоговая система выстроена таким образом, что при ста долларах за баррель 75−80% доходов изымал бюджет. Поэтому при падении стоимости нефти снизились и отчисления в бюджет». Алексей Текслер сообщил, что при цене в 50 долларов бюджет получал с каждого барреля 30−31 доллар налогов, а при 30 долларах — всего 12−13. Если же цена нефти упадет до 20, в бюджет будет поступать до 4 долларов.

«Это многократная разница, — отметил заместитель министра. — При 20 долларах за баррель поступления в бюджет снизятся настолько, что в долгосрочной перспективе такой цены могут приниматься отдельные достаточно сложные с точки зрения бюджета решения».

Проблемы при такой цене, по словам Текслера, будут не только у бюджета, но и у нефтяной отрасли, которая сейчас чувствует себя «более-менее адекватно». Себестоимость добычи нефти в России составляет 3−6 долларов за баррель, но с учетом расходов на транспортировку и бурение может доходить до 15−16 долларов. «20 долларов компании выдержат в текущем моменте, но перестанут думать об инвестициях и о будущем, и это большая проблема», — сказал чиновник. А затем добавил: «20 долларов не выдержит никто». Именно эту фразу подхватили и растиражировали многие ресурсы, в том числе украинские.

Напомним, что бюджет на 2016 год рассчитан исходя из того, что среднегодовая цена нефти марки Urals составит 50 долларов. В то же время, мировые финансовые институты снижают свои прогнозы. Так, Всемирный банк ухудшил прогноз до 37 долларов за «бочку», хотя еще в октябре 2015 прогнозировал 51 доллар. Еще в первой половине января агентство Reuters со ссылкой на собственные источники сообщало, что правительство решило внести поправки в бюджет и сократить заложенные расходы на 10%.

Так выдержит ли российская экономика и «нефтянка» 20 долларов за баррель, и какие «сложные бюджетные решения» придется принимать правительству при таком сценарии?

— По словам заместителя председателя правительства Аркадия Дворковича, среднегодовые цены 20−24 доллара за баррель — это мало реалистичная комбинация, — напоминает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Мы видим, что нефтяные рынки сейчас несколько отыгрывают падение. Нефть марки Brent подобралась к отметке в 35 долларов. Правда, основные игроки сверхоптимистичных выводов по этому поводу не делают, потому что продолжает действовать фундаментальный фактор — предложение превышает спрос. Это может привести к дальнейшему снижению цены.

Нынешний отскок вверх объясняется, скорей, спекулятивными комбинациями, вызванными слухами, что Саудовская Аравия и другие нефтеэкспортеры ведут непубличные переговоры о том, чтобы всем вместе сократить добычу нефти на 5%. Несмотря на то, что и Эр-Рияд, и Москва категорически опровергли сам факт переговоров, рынки пользуются возможностью заработать. Опытные трейдеры не исключают, что после разогрева, который может продлиться еще несколько дней, последует серьезное падение.

Международные организации продолжают пересматривать свои среднегодовые прогнозы стоимости нефти марки Brent. Вчера Всемирный банк снизил его до 37 долларов за баррель, тогда как еще в начале января называлась цифра 49. Это серьезная корректировка, и если принять ее за основу, то при такой среднегодовой цене марки Brent наша нефть будет стоить в районе 34−35, а это уже ниже стрессового сценария Центрального банка, который предполагал, что при таком развитии событий экономика будет падать на 2% в год или еще сильнее.

Хочу обратить внимание, что в сегодняшнем пресс-релизе ЦБ наши денежные власти специально отметили, что реализация прогноза по инфляции будет зависеть от среднесрочной бюджетной политики правительства, которая будет осуществляться не только в 2016, но и в 2017—2018 годах.

— Почему?

—  По той простой причине, что если мы не будем ничего делать с точки зрения сокращения расходной части федерального бюджета, к 2019 году можем попросту растратить свои суверенные фонды. А при такой цене на нефть восстанавливать их будет крайне проблематично.

Перед правительством стоит непростая задача. Пока есть только ощущение, что по незащищенной части бюджета расходы будут сокращены примерно на 10%, а по социальным и оборонным статьям требуются политические решения. Пока что они обсуждаются, но трудно сказать, какими будут. Министерства по просьбе Минфина готовят свои предложения, Минфин пытается их соизмерить с тем, что на самом деле произойдет с доходной частью бюджета. Напомню, что если нефть будет на уровне 35 долларов, то объем выпадающих доходов по принятому бюджету составит примерно два триллиона рублей. Их нужно где-то находить.

— То есть уже в этом году можно ждать серьезных сокращений расходов?

— 2016 год мы еще пройдем без сильных потрясений за счет того, что можно опережающими темпами тратить резервный фонд, который и нужен для того, чтобы балансировать бюджет. Но в 2017—2018 годах риски значительно усилятся, если не будет проведен масштабный структурный маневр в расходной части бюджета и сокращение многих статей до 10%. Все эти выкладки нам предстоит увидеть в начале февраля, а пока можно только принимать на веру принципы, из которых исходят Минфин и правительство. Скорее всего, в начале следующей недели бюджетные корректировки будут представлены или утверждены премьер-министром.

Заведующий кафедрой экономической теории МГУ, доктор экономических наук Андрей Колганов убежден, что без структурных реформ в экономике бюджетные манипуляции будут только тушением пожара.

— Сложно комментировать это высказывание, потому что мы не знаем, опустится ли нефть до 20 долларов, и что при таком сценарии будет делать правительство. Естественно, оно будет сокращать бюджетные расходы, но какие именно статьи урежут, сказать трудно. Могут быть попытки изменения налоговой системы, но сделать это в течение текущего финансового года невозможно. Любые нововведения в лучшем случае возможны с 2017 года.

Единственное, что можно сделать в краткосрочной перспективе, на мой взгляд, — это провести очень жесткую ревизию бюджетных расходов, направленную на то, чтобы более рационально использовать кассовые остатки, которые в больших количествах имеются у различных ведомств. Нужно грамотно распорядиться зависшими и неизрасходованными бюджетными авансовыми платежами. Если судить по выступлениям руководителя нашей Счетной палаты, речь идет о достаточно больших суммах, которые могут закрыть бюджетные дыры. Это все, что можно сделать в оперативном порядке.

— А в среднесрочном?

— А если говорить о среднесрочной перспективе, нужно не латать дыры в бюджете, а стимулировать структурные изменения в экономике и поднимать общую экономическую активность, чтобы перейти к росту. Латание дыр — это пожарные мероприятия, которые на перспективу не работают. Конечно, все это нужно было делать раньше. К сожалению, мы пропустили «жирные годы» и не предприняли структурных реформ в 2000-е, когда у нас были большие нефтяные доходы. Теперь нам все равно придется эти реформы предпринимать, но в гораздо более тяжелых условиях. Другого выхода нет.

Глава аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности Александр Пасечник согласен с тем, что рубеж в 20 долларов может быть критичен и для нефтяной отрасли.

— У нас есть проекты, где стоимость подъема нефти составляет несколько долларов, но есть и более сложные. Все дело в рентабельности. Ранее глава «Лукойла» Вагит Алекперов говорил о цене в 24 доллара за баррель в качестве грани, после которой ряд проектов может остановиться. Очевидно, у Минэнерго видение совпадает. Рубеж в 20−25 долларов считается критичным для отрасли, после которого последует значительное сокращение инвестиций. А это еще большая угроза для бюджета, потому что, как известно, бюджетные характеристики очень плотно завязаны на нефтегазовые доходы.

В конкретный момент цена на бирже может опускаться и до 10, и до 5 долларов за баррель. В конце концов, это торги. Исходить нужно из среднегодовой цены. Пока что эксперты очерчивают ее в пределах 40−50 долларов, и это вполне достижимо. Даже 40 — это достаточно устойчивый сценарий. Всемирный банк дает прогноз в районе 37 долларов. Поэтому говорить о среднегодовой цене в 20 долларов пока преждевременно.

Кроме того, мы видим, что сейчас рынки немного прибавили. Дешевая нефть делает ее более интересной с точки зрения потребителей. Значит, спрос на нее будет возрастать. С учетом выбывания ряда сложных проектов и роста спроса, эти две тенденции могут поглотить излишек накопленной нефти, который составляет порядка двух миллионов баррелей в сутки.

— Есть ли смысл сокращать добычу, если цены на нефть упадут до критических отметок?

— На днях широко обсуждалась тема сокращения добычи нефти на 5% в результате договоренностей с ОПЕК. Но это просто разговоры. У нас сейчас появляются риски снижения добычи не искусственные, а естественные. На этом фоне рассуждения о том, что мы можем искусственно снизить добычу, могут обрадовать разве что саудитов. Это будет критически воспринято всеми и отрасль очень много потеряет от таких форматов. Тем более что саудиты сказали, что не ведут подобных переговоров. Сами они добычу не снижают, как и Иран, а, напротив, практикуют все больший демпинг.

Мария Безчастная

Фото: Сергей Коньков/ТАСС