1985. Жестокий бой у кишлака Коньяк

Это краткое описание реального боя в Афганской войне на основе воспоминаний его участников.

В 1985 году советское командование еще не потеряло надежды добиться перелома в Афганской войне военным путем. Одна из армейских операций по разгрому духовских баз в ущельях близ границы с Пакистаном проводилась в провинции Кунар, руководил операцией с полевого командного пункта целый генерал армии Варенников В.И., участник еще Великой Отечественной войны.

В ходе этой операции 4 мотострелковая рота 2-го МСБ 149-го МСП 201-й МСД (Кундуз) под командованием капитана Перятинца получила боевой приказ совершить марш к месту, где якобы находился крупный склад моджахедов. Командование прислало проводников-афганцев, которые должны были показать роте путь. И 25 мая в провинции Кунар 63 бойца роты двинулись в путь. 

4-я рота перед боевым выходом в мае 1985 года. Все еще живы...

Командир роты Перятинец Александр Григорьевич был, что называется, "тертый калач". Он не верил проводникам, ведь было уже немало случаев, когда они заводили советские подразделения в засады. Было подозрительно, что проводники стараются вести роту более открытыми местами, объясняя, что там не заминировано и так будет безопаснее. Но командир вел роту через скалы или как можно ближе к ним, это в дальнейшем спасло много жизней.

Головной дозор был подпущен душманами вплотную к засаде и расстрелян практически в упор. Но чуть раньше старший дозора сержант Василий Кузнецов увидел что-то подозрительное и, стоя в полный рост, он подал сигнал об обнаружении противника, подняв над головой автомат в горизонтальном положении. В следующую секунду сержант был изрешечен шквалом огня.  Получив тяжёлые ранения, Василий сумел вырвать кольцо у гранаты и прижал спусковой рычаг своим телом. И опытные моджахеды попались в ловушку сержанта. Под прикрытием ураганного огня, группа захвата выскочила истекающему кровью сержанту и потащила его к своей позиции. Сильный взрыв заглушил все остальные звуки, разметав во все стороны только что торжествующих душманов. Так погиб Василий Кузнецов.

Вся рота залегла под огнем душманской засады, многие были ранены. Командиру роты разрывной пулей буквально оторвало ногу. Сержанты Ильфак Гареев и Виктор Еровенков вытащили его из-под обстрела в укрытие, наложили жгут. 

Заняв позиции за камнями, бойцы роты открыли ответный огонь. Алексей Абакумов и Нуритдин Алибаев принялись перетаскивать раненых сослуживцев в укрытые от обстрела места. Успев спасти несколько человек, они были тяжело ранены сами. 

Проводники, которым доверяло командование, воспользовавшись суматохой боя, попытались перебежать на сторону противника. Один пробежал не более 10-ти метров и был застрелен нашими бойцами. Второй упал, фактически добежав до душманских позиций. Его дальнейшая судьба неизвестна: может - упал сам и уполз к своим; а может, тоже получил пулю в спину.

Капитан Перятинец пытался вызвать огонь артиллерии или авиацию, давая конкретные координаты целей, чтобы под прикрытием огня личный состав роты смог отойти на более выгодную позицию и закрепиться. Однако это не удалось. По приказу командования вся артиллерия, участвовавшая в операции, находилась на одной частоте, что очень затрудняло работу с ней.  Поддержку армейской артиллерии 4-я рота так и не получила. Помогала нам только минометная батарея родного батальона.

Правда, вскоре прилетели 2 долгожданных "крокодила" МИ-24 и дали залп НУРСов, но духи обстреляли вертушки из  крупнокалиберных пулеметов, а затем выпустили по одному из них ракету из ПЗРК "Стрела". Оба вертолета пошли на разворот и не вернулись.

Рядовой Леонид Майоров открыл огонь из пулемета ПК и метко молотил по духам.  "Оба-на! Ещё один прижмурился!", - время от времени констатировал Леонид. Духи сосредоточили огонь на пулеметной точке и ранили нашего пулеметчика сначала в ногу, потом и в руку. Но после перевязки Леонид, взяв автомат, снова принялся вести огонь. 

Бойцы 4-й роты на боевом выходе

На протяжении всего боя наиболее прицельный и эффективный огонь по противнику вели опытные бойцы-старослужащие. Они периодически меняли позиции, экономно расходовали боеприпасы.  Солдаты младших призывов занимались ранеными, снаряжали патронами автоматные магазины, набивали ленты к пулеметам ПК и обеспечивали ими опытных стрелков. 

Спасая раненых, героически погибли санинструкторы  Василий Фицык и Виктор  Демкин. Был тяжело ранен начальник батальонного медпункта прапорщик Пряднев Виктор.  У Виктора, проживающего ныне в городе Наро-Фоминске, до сих пор не действует кисть правой руки. Санинструктор Алимбаев Атхам был ранен в живот. Когда, с наступлением сумерек, рота смогла отойти, Атхам значительную часть пути (пока не потерял сознание) шел сам, бережно неся обеими руками, свои вылезшие из раны кишки. Он даже не стонал. Только по бледному напряженному лицу и по искусанным в кровь губам можно было представить, какую боль ему приходилось терпеть. Удивительно, но он выжил, перенеся несколько сложных операций. Ныне Атхам живет и здравствует в Ташкенте.

Крайне недостойным образом повел себя в бою находящийся с ротой замполит батальона майор А. А. Балахоненков. В бою он не принимал никакого участия. Получив легкое ранение, майор сразу заскочил за подвернувшееся укрытие и затаился там. Недалеко от него находился  рядовой Фамил Мустафаев, который вел прицельный огонь по врагу. Увидев, что ведущий бой Мустафаев занимает, как показалось майору, более безопасное укрытие, он перескочил туда и в буквальном смысле выкинул за шиворот на открытое место не подозревавшего такого "подвоха" солдата, прокричав: "Пошёл на х...! Не видишь, я ранен!" Перебегая в поисках новой позиции, Мустафаев был серьезно ранен и потерял много крови. Товарищи с трудом вытащили его из-под огня и перетащили в новое укрытие, оказав необходимую медицинскую помощь. Несколько солдат позже слышали, как майор Балахоненков выкрикивал из укрытия: "Уходить надо, мужики, пока всех не перестреляли". В дальнейшем майор первым покинул поле боя и был единственным, кто сделал это, не дождавшись команды к отходу. Встречались и такие офицеры... Как говорится: "В семье не без урода". Кстати, "отважный" майор за полученное в этом бою ранение был награжден орденом "Красной Звезды", в отличие от многих солдат, которые действительно отважно сражались, как настоящие мужчины и воины. 

Бой длился до темноты около 5 часов. Духи вели огонь из автоматов и карабинов,  снайперских винтовок; ручных и крупнокалиберных пулеметов; ручных гранатометов и из безоткатного орудия. Особенно плотным и почти непрерывным огонь был в первые два часа боя. Противник надеялся, что наши бойцы не выдержат этого ливня из пуль и осколков, оставят позиции в скалах и в панике бросятся наутек. 

Мы быстро поняли, что противник у нас был серьёзный, имеющий основательную тактическую и огневую подготовку. До нас доносились команды на арабском языке, которые отдавались по рупору-громкоговорителю. Используя мегафон, душманы периодически на довольно сносном русском языке предлагали нам сдаться. В случае добровольной сдачи обещали сохранить жизнь. Иначе обещали всех уничтожить, а тела расчленить. Тех, кто не по своей воле попадет живым к ним в руки, обещали перед смертью подвергнуть изуверским пыткам. Иными словами, пытались всячески запугать и сломить психологически. Мы догадались, что они нашли нашу частоту радиосвязи и прослушивают все наши переговоры. Когда мы перешли на запасную частоту, они отыскали её и стали вклиниваться в радиообмен, пытаясь сначала вносить дезинформацию и путаницу, а поняв, что их уловка раскрыта, тут же стали в очередной раз склонять нас к сдаче.

Значительная часть моджахедов, которых мы видели, были одеты в необычные темные комбинезоны. На рукавах и головах у многих из них были повязки с надписями, сделанными арабской вязью. Именно так одевался пакистанский спецназ  "черные аисты". 

Группа душманских снайперов, занимающая позиции на разных ярусах по склонам высот, держала в постоянном напряжении все подходы к месту боя. С расстояния не менее чем 750-800 метров, был убит солдат из минометной батареи. Тот боец высунулся буквально на одно мгновение и пуля снайпера попала точно в шею, перебив гортань и шейные позвонки минометчика.

Оба сержанта, прикрывавших командира роты, были застрелены снайперами противника, обошедшими их по склону с незащищенной стороны. С их гибелью у нас пропала последняя надежда вытащить своего командира. Оставалось прикрывать его, пока имелась возможность, не давая приближаться к нему басмачам. Бросить ротного на растерзание врагам мы не могли. Остальных раненых нам удалось эвакуировать из-под обстрела и оставить в более-менее защищенном месте под присмотром солдат младших призывов.

Перятинец понимал, что мы его никогда не бросим. Но также он понимал, что личный состав подразделения не сможет прикрывать его до бесконечности, потому что боеприпасы были уже на исходе, а прорваться к нему было просто нереально. Перятинец несколько раз приказывал оставить его одного и отходить, после того, как вытащим остальных раненых. "Уходите, живым я не сдамся", - выкрикивал он. Но командиры взводов под разными предлогами всячески противились этому, и рота продолжала занимать прежние позиции. Понимая, что защищая его, погибнут все, капитан принял решение - ценой собственной жизни спасти свое подразделение. Погибнуть, чтобы развязать руки остальным.

"Прощайте, мужики! Сохраните роту! Выходите, пока еще есть патроны. Выносите тех, кого можете. Я ухожу навсегда. Прости меня, Господи! Не поминайте лихом!", - собрав последние силы, с надрывом прокричал Александр Григорьевич, выбрав минуту затишья. Вслед за его словами раздался глухой одиночный выстрел - командир застрелился... Так погиб гвардии капитан Александр Григорьевич Перятинец. Воин с большой буквы, офицер чести и долга, требовательный и заботливый командир - гордость Земли Русской. Перед этим он вывел из строя, расстреляв из автомата, 2 переносных радиостанции - "Ромашку" для связи с авиацией и Р-148-ю; сжег свою карту.

Вскоре начало темнеть, и это было нам на руку. Патроны были на исходе. Отдав группе  прикрытия, состоящей из добровольцев, по половине оставшегося боезапаса и доложив о своих действиях на запасной частоте комбату, остальная часть роты начала по команде отходить, вынося раненых. Многие раненые бойцы шли сами. Душманам очень не хотелось отпускать живыми тех, кого они давно сочли своей "законной добычей". Они с диким остервенением преследовали нас, но попадали под прицельный огонь группы прикрытия. Все же, несмотря на потери, "духи" продолжали двигаться на нас. 

Наконец окончательно стемнело. В темноте преследователи умерили пыл и отстали, боясь, что сами нарвутся на засаду. Офицерами роты было принято решение: разбить подразделение на две группы. В одну группу входили наиболее пострадавшие в схватке с врагом, т. е. все раненые и покалеченные в бою, а также "молодые", наименее подготовленные солдаты. Задачей данной группы было: вынести всех тяжелораненых и вывести ходячих раненых к расположению основных сил. Эту группу возглавил сильно израненый старший лейтенант Транин. Вторую группу возглавил лейтенант Щенников. Ей предстояло прикрыть окончательный отход первой группы, эвакуирующей раненых, а затем вернуться на место боя, чтобы попытаться вынести тела погибших товарищей. Потому что был неписаный закон: сколько ушло на боевой выход - столько и должно вернуться. Не важно - живыми, ранеными или убитыми. 

Характерный участок горной местности в Печдаринском ущелье провинции Кунар

Во вторую группу вошло 14 человек. Малочисленный отряд в кромешной тьме двинулся к району боя. Подойдя к месту выполнения задачи, мы услышали иностранную речь и шум передвижений. Приблизившись бесшумно, насколько это было возможно, наша группа залегла, а затем на слух закидала душманов ручными гранатами Ф-1. После взрывов раздались вопли раненых, духи заголосили, засуетились. Судя по шуму передвижений и возгласам их было не менее 50-ти человек. Нашей задачей было: не вступая с противником в бой, отогнать басмачей от места гибели товарищей. Мы выжидали, надеясь на то, что, опасаясь новых непонятных взрывов, басмачи уйдут.

Наш расчет оказался верным. Мы слышали, как они поднимали стонущих раненых и уносили их. Духи старались всегда вынести своих раненых и убитых. Выждав паузу, мы, соблюдая меры предосторожности, вышли на поиски павших соратников. Скоро нами были найдены сразу восемь тел погибших. Они были выложены душманами в ряд. Шестеро из них были раздеты донага, два тела раздеть не успели. Пролазив по камням и скалам некоторое время, мы нашли ещё четыре тела своих убитых товарищей. В кромешной темноте искать приходилось на ощупь. Таким образом, найдя тела двенадцати геройски павших однополчан, решили выходить. Так как нас было всего четырнадцать человек, больше нам было не вынести. Один пойдет впереди, выбирая дорогу. Двенадцать других понесут тела погибших. И один пойдет в замыкании, обеспечивая прикрытие. Впереди шел замполит роты лейтенант Юрий Молокитин. 

По такой сложной местности в полной темноте двигались очень медленно и шумно. Удаляющиеся душманы, услышав характерный шум осыпающихся камней, решили повернуть в нашу сторону. Довольно скоро им удалось сблизиться с нашей печальной процессией. Мы слышали их, они слышали нас - не зная реальной численности друг друга. Никто не стрелял. У нас просто не было такой возможности из-за тяжелой ноши, душманы по каким-то своим соображениям тоже не нападали...

Наконец наш отряд подошёл к позициям батальона, предупредив о своем приближении по связи, чтобы нас не приняли за "духов" и не открыли огонь. Стало понятно, что четвертую роту ждали, так как раздались крики: "Держитесь мужики, мы идем к вам". Навстречу нашей группе выскочили солдаты и офицеры из пятой и шестой рот батальона. Они помогли нам донести тела погибших ребят до своих позиций. "Духи", услышав, что нас много, моментально отстали и растворились в ночи...

Утром с нами были уже значительные силы батальона и всевозможная поддержка. На этот раз сложивших головы ГЕРОЕВ искали недолго. Тело гвардии капитана Александра Григорьевича Перятинца лежало в маленьком гротике. Правая разбитая выше колена нога была перетянута жгутом. Комбинезон был в пятнах засохшей крови. Рядом валялись две разбитые радиостанции и обгоревший клочок сожженной им карты. За левой стенкой грота у невысокой скалы находились тела двух павших верных сержантов, прикрывавших своего ротного до последнего вздоха и не пожалевших молодых жизней ради спасения командира.

Гвардии капитан Александр Григорьевич Перятинец

Затем нашли останки Василия Кузнецова  - Воина, совершившего бессмертный подвиг! Тела двух других ребят, погибших с ним в головном дозоре, мы нашли и вынесли ночью. Его же не обнаружили в темноте по той причине, что когда Василий подорвался с басмачами, ему оторвало руки, ноги и голову, до неузнаваемости искалечив тело гвардейца. Целым осталось одно израненное туловище. Других частей тела гвардии младшего сержанта Кузнецова нам, к сожалению, так и не удалось найти. Зато вокруг валялось много окровавленных клочков душманской одежды и их головные уборы. Некоторое время спустя нашли все оставшихся 8 тел.

На снимке группа офицеров, сержантов и солдат, принявших активное участие в бою у кишлака Коньяк. Кто-то из штатного состава "Рулетов", кто-то придан из других подразделений. Здесь и Вася Пенза, и Витя Еровенков с Игорьком Гареевым, и несколько ребят минометчиков, и Лёха Абакумов. Здесь и наш Ара (Альберт) - вечный оптимист и весельчак, и Юрка Сокол, а также наш везунчик Сёха Коровин и отважный Мишка Хантураев. Из этих 17 человек: 7 - погибли и 4 - получили ранения различной степени тяжести.

За необдуманные действия старшего командования 4-й роте пришлось заплатить дорогой ценой. Погибли у кишлака Коньяк (провинция Кунар) 25 мая 1985 года:

1. командир роты гвардии капитан Перятинец Александр Григорьевич (4 мср)

2. заместитель командира взвода гвардии сержант Еровенков Виктор Владимирович (4 мср)

3. командир отделения гвардии младший сержант Кузнецов Василий Александрович (4 мср)

4. командир отделения гвардии сержант Гареев Ильфак Вахитович (4 мср)

5. снайпер гвардии рядовой Абакумов Алексей Викторович (4 мср)

6. пулеметчик гвардии рядовой Алибаев Нуритдин Юлдашбаевич (4 мср)

7. пулеметчик гвардии рядовой Акчебаш Виктор Николаевич (4 мср)

8. пулеметчик гвардии рядовой Францев Александр Васильевич (4 мср)

9. командир огневого взвода гвардии лейтенант Замковой Валерий Константинович (2 мин. батр.)

10. наводчик миномета гвардии младший сержант Лукошкин Алексей Петрович (2 мин. батр.)

11. наводчик миномета гвардии ефрейтор Андреев Владимир Константинович (2 мин. батр.)

12. наводчик миномета гвардии рядовой Христофоров Алексей Валентинович (2 мин. батр.)

13. наводчик миномета гвардии рядовой Хамзаев Абдулханон Бобоалиевич (2 мин. батр.) (умер от ран 26.05.85)

14. минометчик гвардии рядовой Забоев Юрий Михайлович (2 мин. батр.)

15. стрелок-радиотелефонист гвардии рядовой Ходжакулиев Русалберды Суханович (2 мин. батр.)

16. командир отделения гвардии сержант Вохмянин Василий Михайлович (2 грв)

17. старший наводчик гранатомета гвардии рядовой Царцидзе Заза Михайлович (2 грв)

18. снайпер гвардии рядовой Цалай Владимир Иванович (2 грв)

19. санинструктор гвардии рядовой Фицык Василий Петрович (бат. мед. пункт)

20. стрелок-санитар гвардии рядовой Дёмкин Виктор Петрович (пмп)

21. командир отделения гвардии сержант Дуплищев Вячеслав Анатольевич (придан из 3 мср 1-го мсб)

22. командир отделения гвардии младший сержант Кодиров Шухрат Мухаммаджонович (придан из 3 мср 1-го мсб)

В этом бою были ранены более 20 солдат, сержантов и офицеров батальона.

1 солдат младшего срока службы из 1-го взвода от всего увиденного и пережитого потерял рассудок. У человека не выдержала психика.

Гвардейцы, раненые в этом бою, после лечения в госпитале в основном через месяц-два вернулись в строй.

 После этого тяжелейшего боя наша рота продолжала принимать участие в Кунарской войсковой операции. Второй кундузский батальон действовал на участке от Асадабада до Асмара. 4-я мотострелковая рота выполняла сложную боевую задачу в районе известного дурной славой ущелья Шигал. 

От солдат 4-й роты:

Лейтенант Щенников, который исполнял обязанности командира роты, вместе с замполитом роты лейтенантом Молокитиным тогда серьёзно настроили нас на выполнение задачи и подняли нам боевой дух, сумев найти нужные для этого слова. А это, поверьте, было не просто - после такого кровопролитного боя и огромных потерь. Замполит роты гвардии лейтенант Юрий Владимирович Молокитин всегда отстаивал права солдат и сержантов нашего подразделения при возникновении конфликтов с чужими офицерами, защищая нас от несправедливых нападок, когда они имели место. Постоянно вел себя с нами корректно, никогда не оскорблял и не унижал нашего человеческого достоинства. Пользовался уважением и авторитетом у подчиненных. В бою у Коньяка вел себя бесстрашно, личным примером поднимая боевой дух у рядового и сержантского состава. Первым вызвался идти за погибшими товарищами. Ни разу не совершил, ни одного бесчестного поступка, по отношению к военнослужащим роты. В общем и в целом был для нас настоящим комиссаром - в хорошем смысле этого слова.

Вот такими были офицеры, которых мы уважали и любили тогда. Такими мы видели их глазами подчиненных в то нелегкое для нас время. Прошли годы. Минули десятилетия. Канул в прошлое, насыщенный грандиозными событиями, двадцатый век. У большинства из нас дети уже старше того возраста, в котором мы сами были в ту пору. Но мы сохранили добрую память о своих офицерах, по сей день. Притом, что если говорить абсолютно без утайки, то "звездюлей" от них иной раз огребали конкретных.

После Кунара, пока в нашей роте служили перечисленные выше, уважаемые нами командиры они не позволяли вновь пришедшим в подразделение необстрелянным офицерам принимать неразумные решения при ведении боевых действий, вовремя останавливая их и направляя в нужное русло. Поэтому, до их замены, хоть наш батальон и участвовал во многих серьёзных боевых операциях (вдоль и поперек облазили все горы по обе стороны от Саланга; прилично повоевали на Панджшере; взяли большие склады с оружием в Мармольских горах; не слабо повоевали в провинции Баглан - выбив и почти полностью уничтожив одну солидную банду; позже у другой банды отбили караван с оружием, серьёзно потрепав её) - мы больше не потеряли ни одного человека. 

Светлая память павшим...

Отдание последних воинских почестей погибшим однополчанам. Кундузская "взлетка", июнь 1985 года

Постскриптум. Чтобы снять ответственность с себя, как командующего операцией, генерал Варенников в своих мемуарах значительно исказил события 25.05.1985 с попавшей в душманскую засаду 4-й ротой. В частности, он написал, что в ходе поддержки действий 4-й роты позиции душманов были "буквально перепаханы нашей артиллерией и авиацией". Это и другие утверждения генерала не подтверждаются фактами, изложенными участниками боя 4 роты.