Революция, час «икс»

Член Военно-революционного комитета. 1917 г.

Где был Сталин в октябрьские дни 1917 года? 

По случаю 95-й годовщины Великого Октября «Комсомольская правда» опубликовала материал под бьющим на шокирующую сенсационность заголовком: «Сталин променял Октябрьскую революцию на юную гимназистку». Хотя подготовивший этот материал Евгений Черных уверял, что просто «огорошен» его содержанием, на деле речь шла не о сенсационной новой исторической находке, а о залежалом и давно опровергнутом навете на Сталина, опубликованном по меньшей мере девять лет назад. В своей беседе с Е. Черных доктор исторических наук Б.С. Илизаров лишь повторил то, что он написал в изданной в 2003 году книге «Тайная жизнь Сталина. По материалам его библиотеки и архива».

В своей книге Илизаров утверждал: «Все новейшие историки, начиная с Ярославского, тщательно обходят тот факт, что Сталин не присутствовал в Смольном на заседании ЦК 24-го и не взял на себя никакой функции в организации восстания!» Илизаров писал: «Сталин в последнюю минуту отходит в тень: он выжидает». Получалось, что Сталин никакой роли в организации Октябрьского восстания не сыграл, а постыдно прятался у юной гимназистки, ожидая, чья возьмет.

Правда, в сносках к главе Илизаров написал: «Мой первый учитель Е.А. Луцкий, посвятивший свою научную жизнь поминутному изучению истории октябрьских событий, считал, что 24 октября было два заседания руководящего ядра партии, на втором из них присутствовал Сталин. У меня нет оснований не соглашаться с ним по поводу количества заседаний ЦК, но присутствие Сталина – всего лишь предположение, не подкрепляемое документально».

Но почему же Илизаров пренебрег выводами своего «первого учителя»? Из содержания книги создается впечатление, что к моменту ее написания у Бориса Семеновича Илизарова появился более авторитетный учитель – Лев Давидович Троцкий. Рассказывая о событиях 24 октября 1917 года, Илизаров привел заявление из публикации Троцкого: «Сталин в Смольном вообще не показывался». Видимо, Илизарова не смутило, что Троцкий был давно известен своим вольным обращением с историей Октября. Известно, что грубые попытки Троцкого всемерно преувеличить собственную роль в Октябрьской революции и одновременно принизить роль других руководителей, вызвало бурную дискуссию в партии в конце 1924 года. При этом с опровержениями сочинений Троцкого выступили буквально все видные деятели партии, включая его последующих союзников Каменева и Зиновьева.

Илизаров воспользовался тем, что к моменту издания своей книги, историю КПСС у нас перестали преподавать, а потому сравнительно мало кто помнил в начале XXI века, что решения об «организации восстания» и распределении «функций» членов ЦК в ходе этого события были приняты не 24 октября, а за две недели до этого – 10 октября. Тогда на заседании ЦК, состоявшемся на квартире Сухановых, десятью голосами против двух (Каменев и Зиновьев) была одобрена ленинская резолюция, в которой говорилось: «Признавая, таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и решать все практические вопросы». На этом же заседании ЦК было принято решение создать Политическое бюро в составе: В.И. Ленин, А.С. Бубнов, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, Г.Я. Сокольников, И.В. Сталин, Л.Д. Троцкий.

Избрание И.В. Сталина в состав Политбюро было обусловлено тем, что он обладал большим стажем пребывания в руководстве партии. Как и Зиновьев, он стал членом ЦК еще в 1912 году. После возвращения из ссылки в марте 1917 года Сталин стоял во главе руководства партии вплоть до возвращения Ленина из эмиграции. После ухода Ленина в подполье в июле 1917 года Сталин возглавил организационную работу по подготовке VI съезда партии, на котором выступил с основным докладом. Бубнов, Каменев, Сокольников вошли в состав ЦК лишь в 1917 году. Троцкий же был принят в партию лишь летом 1917 года.

Видимо, читатели книжки Илизарова уже позабыли или вообще не знали, что 16 октября в помещении Лесновско-Удельнинской районной думы состоялось расширенное заседание ЦК. На нем с двухчасовым докладом выступил В.И. Ленин, который указал ту альтернативу, которая встала перед партией: «либо диктатура корниловская, либо диктатура пролетариата и беднейших слоев крестьянства». Ленин призвал приступить к подготовке восстания.

Поддержав Ленина в прениях по докладу, И.В. Сталин заявил, что восстание уже фактически началось, потому что «флот восстал, поскольку пошел против Керенского. Стало быть, мы должны стать прочно и бесповоротно на путь восстания». Задача партии состоит в том, чтобы удерживать инициативу в своих руках и «обеспечить себе возможности выбора дня восстания и условий, чтобы не давать организоваться контрреволюции». Поэтому Сталин критиковал Каменева и Зиновьева, выступавших против восстания: «То, что предлагают Каменев и Зиновьев, объективно приводит к возможности для контрреволюции подготовиться и сорганизоваться. Мы без конца будем отступать и проиграем революцию».

Принятая на заседании 16 октября большинством в 19 голосов против двух (Каменев и Зиновьев) и четырех воздержавшихся, резолюция призвала «все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания». В то же время было указано, что «ЦК и Совет центра своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления».

На этом же заседании был избран Военно-революционный комитет (ВРК) в следующем составе: А.С. Бубнов, Ф.Э. Дзержинский, Я.М. Свердлов, И.В. Сталин, М.С. Урицкий. Таким образом, Сталин стал членом еще одного центра, руководившего революционным восстанием за девять дней до его начала. И это не помешало ученику Троцкого Илизарову утверждать, что Сталин «не взял на себя никакой функции в организации восстания!».

Известно также, что в последующие дни Сталин был занят практической подготовкой восстания. Поддерживая наветы Троцкого, Илизаров в своей книге указывал также на то, что Джон Рид не упомянул Сталина в своей книге «Десять дней, которые потрясли мир». Однако американский журналист встречался лишь с теми, кто был на виду, выступая с открытых трибун. Между тем даже такой поклонник Троцкого, как Исаак Дейчер, в своей биографии Сталина высоко оценил его роль в организации партии накануне революции. Заметив, что, Сталин был «упорным и умелым организатором, которому Ленин поручил исполнение ключевой роли в его плане революции», Дейчер справедливо писал, что «в то время как целая плеяда ярких трибунов революции, подобных которым Европа не видела со времен Дантона, Робеспьера и Сен-Жюста, красовались перед огнями рамп, Сталин продолжал вести свою работу в тени кулис». В то время как Троцкий красовался на трибуне Петроградского Совета, 20 октября Сталин принял участие в собрании уполномоченных профсоюзов Петрограда о подготовке вооруженного восстания.

Илизаров уверяет, что «не было Сталина в эти дни и в редакции «Правды». Но, во-первых, в то время «Правда» была запрещена и центральный орган партии именовался «Рабочий путь», которым руководил Сталин. Во-вторых, в ту пору по электронной почте материалы не посылали и Сталину приходилось лично посещать редакцию газеты, чтобы передавать для публикации свои статьи. 20 октября 1917 года в газете «Рабочий путь» вышла очередная статья Сталина под необычным названием «Окружили мя тельцы мнози тучны». Используя слова 21-го псалма, в котором царь Давид перечислял окруживших его многочисленных врагов, Сталин обратил внимание на антибольшевистскую кампанию, развернутую в конце октября и призывал членов партии и ее сторонников к выдержке.

Среди «тельцов мнози тучных» оказались и члены Политбюро Каменев и Зиновьев. 18 октября в газете меньшевистского направления «Новая жизнь» было опубликовано сообщение «Ю. Каменев о выступлении». В нем Каменев от себя и от имени Зиновьева оспаривал необходимость «выступления» и таким образом раскрывал врагам революции готовность партии к восстанию.

Член Военно-революционного

комитета. 1917 г.

В тот же день, 20 октября, Сталин принял участие в заседании ЦК, на котором обсуждались письма Ленина с резким осуждением поступка Каменева и Зиновьева. Хотя эти двое не были исключены ни из руководства партии, ни из ее рядов, как этого хотел Ленин, их позиция была подвергнута осуждению.

В те дни Временное правительство прекрасно осознавало огромную роль центрального органа большевистской партии в организации восстания. Поэтому рано утром 24 октября в редакцию газеты «Рабочий путь» правительство направило отряд юнкеров, который устроил там разгром. Это событие было обсуждено на спешно созванном в Смольном совещании членов ЦК. Сталин в это время находился в редакции газеты «Рабочий путь». С помощью отряда революционных рабочих удалось выбить юнкеров и возобновить издание газеты. В этот день она вышла в свет с последней дореволюционной статьей Сталина «Что нам нужно?».

Он писал о «роковой ошибке» тех, кто передал в феврале власть Временному правительству: «Руководимые дурными пастырями, эсерами и меньшевиками, рабочие и солдаты добровольно передали власть ставленникам помещиков и капиталистов». Сталин писал: «Эту ошибку нужно исправить теперь же. Настал момент, когда дальнейшее промедление грозит гибелью всему делу революции». Обращаясь к рабочим, «солдатам, крестьянам, казакам, всем трудящимся», Сталин призывал их: «Если вы все будете действовать дружно и стойко, никто не посмеет сопротивляться воле народа. Старое правительство уступит новому тем более мирно, чем сильнее, организованнее и мощнее выступите вы... У власти должно быть новое правительство, избранное Советами, сменяемое Советами, ответственное перед Советами».

В тот же день 24 октября Сталин выступил с докладом на заседании большевистской фракции II Всероссийского съезда Советов.

Видимо, необходимость добиться возобновления работы главной партийной газеты и выступление перед делегатами II съезда Советов помешали Сталину присутствовать на совещаниях партийного руководства, которые состоялись 24 октября. Не было на них и Ленина. Никаких принципиальных решений о восстании на этих совещаниях не было принято. Лишь договорились не покидать Смольный.

В тот же день в своем выступлении на заседании большевистской фракции Петроградского Совета Троцкий заявил, что «теперь все зависит от съезда... Арест Временного правительства не стоит в повестке дня как самостоятельная задача... Было бы ошибкой командировать хотя бы те же броневики, которые «охраняют» Зимний дворец, для ареста правительства... Это оборона... Власть может перейти мирно». Тот же тезис он повторил и вечером в Петроградском Совете.

По поводу этой позиции Троцкого в третьем томе «Истории КПСС», изданном в 1967 году, было справедливо сказано: «Оборонительные настроения находились в явном противоречии с ленинским требованием наступательной тактики в начавшемся вооруженном восстании. Ведь Временное правительство прилагало все усилия, чтобы разгромить революцию. Выступая утром в Предпарламенте, Керенский потребовал чрезвычайных полномочий. Он совещался с министрами, с командованием военного округа, заклинал Ставку незамедлительно прислать войска с фронта в Петроград для спасения положения».

В это время у руководителя Петроградского Совета Троцкого начался обычный для него приступ эпилепсии, наличие которой он упорно отрицал, называя эту болезнь «склонностью к обморокам при физической боли и недомогании», которую он «унаследовал от матери». Из его собственных воспоминаний следует, что хотя сознание к нему вернулось, лишь утром 25 октября он пришел в норму и стал читать «буржуазную и социалистическую печать». Из этого следует, что Троцкий физически не мог точно запомнить, что происходило вечером 24 октября в Смольном и кто там находился.

Между тем Ленин с тревогой следил за событиями в столице, происходившими 24 октября. Он понимал, что промедление могло пагубно повлиять на ход восстания. Ленин лично определил тот «благоприятный момент» для выступления, о котором шла речь в принятой на заседании ЦК резолюции. Все, кто изучал историю партии, помнят, что, находясь на подпольной квартире, Ленин написал членам ЦК: «Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно. Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс... Нельзя ждать!! Можно потерять всё!!. Промедление в выступлении смерти подобно».

Вечером того же дня Ленин отправился пешком в Смольный. Там его встретили члены ЦК, среди которых был и Сталин. Однако Илизаров не желает замечать Сталина и прокурорским тоном вопрошает: «Где был Сталин и чем он занимался в эти судьбоносные дни?» И дает ответ: «По моему мнению, он был на квартире сестер Аллилуевых».

Между тем известно, что юные сестры не имели своей собственной квартиры, а жили у отца – старого члена партии Сергея Аллилуева. Там после возвращения из ссылки некоторое время жил И.В. Сталин. Вместе с ним жил и В.М. Молотов. Однако вскоре оба переселились в другую квартиру. Молотов вспоминал, что это было сделано, в частности, и потому, чтобы избежать пересудов, которые могли бы компрометировать юных девушек. Но Илизаров проигнорировал эти известные обстоятельства и самовольно спрятал Сталина у своей будущей супруги Надежды Аллилуевой и ее сестры в решающие дни подготовки и начала Октябрьского восстания.

Основанием для такого поступка Илизарова служит «его мнение». В любом случае не подкрепленного ничем «мнения» недостаточно для серьезного вывода. Но может быть, стоит сделать исключение для Илизарова, поскольку он, мол, известен выдающимися открытиями? Увы, содержание его книги не убеждает в том, что голословному мнению Илизарова можно безоглядно верить. «Тайная жизнь Сталина», о которой якобы поведал Илизаров, на деле представляет собой более скучное собрание сомнительных попыток истолковать мысли и решения Сталина на основе пометок, которые он делал в личных книгах. Подчеркнутые Сталиным фразы, отдельные значки на полях, случайно написанные слова служат Илизарову для длинных и вздорных рассуждений. Приемы, к которым прибег Илизаров, были давно использованы адвокатами Додсоном и Фоггом из романа Диккенса о Пиквикском клубе. Эти ловкачи старались обвинить мистера Пиквика «в нарушении обязательств жениться» с помощью записок, которые тот писал своей экономке миссис Бардл с просьбой подогреть воду или купить чай.

Прибегая к вопиющим логическим натяжкам, Илизаров увидел в написанном Сталиным слове «учитель» свидетельство того, что Сталин хотел сравнить себя с Иисусом Христом, поскольку тот стал учителем для верующих. Илизаров утверждал, что «на каком-то этапе Сталин сравнивал себя с Петром Великим». Единственное публичное высказывание Сталина о Петре I был сделано в его беседе с писателем Эмилем Людвигом. «Эмиль Людвиг: ... Первый вопрос, который я хочу вам задать, следующий: допускаете ли вы параллель между собой и Петром Великим? Считаете ли вы себя продолжателем дела Петра Великого? Сталин: «Ни в каком роде. Исторические параллели всегда рискованны. Данная параллель бессмысленна». Но по «логике» Илизарова именно поэтому Сталин сравнивал себя с Петром Великим!

К тому же в своей книге Илизаров не раз продемонстрировал свое вопиющее незнакомство с советской историей. Илизаров пишет: «Пик репрессий приходился обычно на очередной революционный юбилей: 1937-й, 1947-й, а впереди страну ждал 1957 год». (В одной из телепередач Илизаров утверждал, что эти повторы были следствием церковного воспитания Сталина, так как якобы православие заразило его мистической верой в силу цифр.)

Однако известно, что хотя в 1947 году продолжались столкновения между националистическими формированиями на западе страны и войсками МВД и немало жителей Литвы, Латвии, Эстонии, западных областей Украины и Белоруссии были осуждены за антигосударственную деятельность, к этому времени в основном завершились судебные расследования по делам тех, кто сотрудничал с немецко-фашистскими захватчиками. Это позволило Советскому правительству в мае 1947 года отменить смертную казнь за все виды преступлений. Но еще до этого указа казни были прекращены, и в 1947 году ни один человек в СССР не был казнен. Не наблюдалось в 1947 году и увеличения числа арестов.

По «логике» Илизарова «пик репрессий» должен был произойти также в 10-летнюю годовщину Октября – в 1927 году. Однако в том году смертную казнь также отменили и ни одной казни не было. И этот год был отмечен заметным снижением арестов. Отмечая в своем отчетном докладе на XV съезде, что еще недавно в деревне имели место бандитские выступления, Сталин, говоря о 1927 годе, заметил, что партия «добилась умиротворения деревни, улучшения отношений с основными массами крестьянства».

Что же касается репрессий, которые должны были якобы состояться в 1957 году, то Илизаров писал: «О скорой смерти он (Сталин) явно не задумывался, а готовил страну к очередной масштабной дыбе. Но наш мир устроен так, что всему приходит свой срок. Сталин умер в тот момент, когда подготовил очередную удавку своему рабски покорному, пресмыкающемуся советскому народу». Возмущенные до глубины души этим заявлением Илизарова историки Рудольф Баландин и Сергей Миронов в своей книге «Заговоры и борьба за власть», опубликованной в 2003 году, писали: «Трудно даже определить, чего здесь больше: глупости? пошлости? подлости? самодовольства? Но явно преобладают злоба и ненависть к советскому народу. Кто это написал? Некто Б.С. Илизаров – архивист с ограниченными знаниями, ничтожным, судя по всему, жизненным опытом и огромными претензиями. Положим, умственную недостаточность можно простить. Но как расценить огульное, оскорбительнейшее охаивание огромного многонационального народа?»

Совершенно очевидно, что праведное возмущение двух историков не повлияло на Илизарова. Также ясно, что злоба и ненависть к советскому прошлому, советскому народу и его руководителям до сих пор переполняет его и тех, кто предоставляет ему трибуну. Но помимо желания охаивать советское прошлое клеветники выполняют заказ своих хозяев, с тревогой оценивающих современное положение. Чем больше обостряются противоречия строя капиталистической реставрации, чем более очевидным становится продажность и коррумпированность правительственных чиновников, тем больше власть имущие стараются отвлечь внимание общественности мнимыми «ра­зоблачениями» советских руководителей. Поэтому так необходимо давать отпор шарлатанским «сенсациям» и клеветническим «разоблачениям».