Руслан Пухов о Государственной программе вооружений на 2018 - 2027 годы
Издание "Московский комсомолец" опубликовало интервью Ольги Божьевой с членом Общественного совета при Министерстве обороны Российской Федерации, директором Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ) Русланом Пуховым. Наш блог приводит текст данной беседы.
Директор Центра АСТ Руслан Пухов (с) Московская школа управления СКОЛКОВО
Итак, главный вопрос — о деньгах. Средства-то огромные на оборону - 20 триллионов. Без этого никак?
Оценка того, много или мало тратит Россия на оборону, — это вопрос мировоззрения. Наша страна — одно из немногих в мире по-настоящему, а не формально суверенных государств. Но за суверенитет надо платить, суверенитет стоит дорого.
Готовность платить за суверенитет — это не вопрос наличия или отсутствия необходимых ресурсов, а вопрос идеологического выбора. Среди суверенных стран есть очень бедные, например Куба или КНДР. А среди государств, суверенитетом не обладающих, есть очень богатые — например Германия или Япония. Большинство государств Восточной Европы подверглись после передачи своего суверенитета в Евросоюз деиндустриализации, экономической, культурной и интеллектуальной архаизации. На наших глазах то же самое происходит с Украиной.
И все же. Наши военные расходы, не очень ли велики?
Считаю, их можно описать формулой — «максимум того, что может дать экономика, минимум того, что нужно Вооруженным силам». Финансовый блок правительства жестко стоит на страже интересов экономии и никогда не позволит опасных для финансовой устойчивости России и ее социального развития оборонных расходов.
К тому же расходы на закупку вооружений де-факто сокращаются. В номинальных цифрах стоимость Госпрограммы вооружения-2018–2027 примерно соответствует объему действующей ГПВ, рассчитанной на 2011–2020 годы. И там, и там на десять лет выделено по 20 трлн рублей. Но с учетом инфляции реальная сумма затрат по новой программе вооружений сократится по сравнению с ГПВ-2020 примерно вдвое. Если помните, когда действующая ГПВ принималась, доллар стоил примерно 30 рублей, сегодня — за шестьдесят.
Но стране требуется технологическая революция. Разве дополнительные триллионы на эти цели помешали бы?
Расходы на закупку вооружений — это не просто безвозвратная трата ресурсов, а фактически вложения в экономику страны. Благодаря им создаются высококвалифицированные рабочие места, стимулируются инновационное развитие, прогресс науки и технологий. Более того, это еще и создание базы для диверсификации ОПК и увеличения выпуска на его предприятиях гражданской продукции.
В России ежегодно закупаются сотни единиц современной техники. Около половины военного бюджета идет на закупки, то есть возвращается в экономику и стимулирует ее инновационное развитие. Так что с учетом всех этих факторов вложения в оборону России вовсе не выглядят чрезмерными.
Разработка новой ГПВ велась три года. Все это время в Сирии шла операция наших ВКС. Повлиял ли сирийский опыт на формирование ГПВ?
Всякая военная операция дает бесценный опыт, который позволяет улучшить оружие и разработать тактические приемы его применения. Сирийский опыт позволил, в частности, выявить и ликвидировать недостатки в авиационных средствах поражения и бортовом радиоэлектронном оборудовании новейших вертолетов.
Военная операция подтвердила и другие очевидные недостатки. В первую очередь в области разведки и целеуказания. Например, отсутствие у нас беспилотников большой дальности. Необходимо скорейшее принятие на вооружение беспилотных аппаратов большой дальности и продолжительности полета, в том числе разведывательно-ударных, совершенствование возможностей воздушной и космической разведки, насыщение ВКС России высокоточным управляемым вооружением.
Некоторые эксперты отмечают лучшую сбалансированность новой программы по сравнению с ГПВ-2020. Та выделяла на развитие флота порядка 4,7 трлн рублей, а на Сухопутные войска и ВДВ — 2,6 трлн рублей. Сейчас же, как утверждают, все виды и рода войск получат примерно одинаково. Это правильно?
Основные угрозы России и основные национальные задачи, стоящие перед страной, лежат на континенте. Поэтому и акцент, естественно, нужно делать на приоритетном развитии Сухопутных войск и ВДВ. В новой ГПВ, судя по всему, устранен чрезмерный крен в сторону расходов на ВМФ, а постройка наиболее дорогостоящих крупных надводных кораблей благоразумно перенесена на будущее. Самыми крупными строящимися надводными кораблями останутся фрегаты.
Мы видим, что промышленность справляется со строительством неатомных подлодок, более-менее удовлетворительно обстоят дела в части строительства стратегических подводных ракетоносцев и многоцелевых атомных субмарин. Но постройка основных классов надводных кораблей пребывает в постоянном кризисе. И это я говорю о кораблях относительно небольшого водоизмещения — класса корвет-фрегат. Страшно подумать, какие средства потребуются и сколько времени займет строительство «монстрообразных» эсминцев «Лидер» или гигантского авианосца «Шторм».
Найдено хорошее решение в виде строительства небольших боевых кораблей, оснащенных ракетами «Калибр». Вообще появление «Калибров» дало российскому флоту большие возможности и гибкость относительно выбора их носителей. А некоторым, довольно старым платформам, например подлодкам 636-го проекта, — фактически подарило новую жизнь.
Высвободившиеся в результате отказа от военно-морской гигантомании и прожектерства средства надо вкладывать в системы управления, разведки и связи, беспилотники и новые бронетанковые платформы. Кстати, именно сухопутчикам и десантникам придется в случае необходимости решать вопрос с киевской хунтой или прибалтийскими нацистами, если они, понадеявшись на НАТО, захотят проверить нашу оборону.
Что касается нынешней ГПВ, то, конечно, могут быть всякие форс-мажоры, но уверен, что новая программа будет выполнена если не на 100, то на 85–90% точно.
В новом составе правительства произошла рокировка чиновников, отвечающих за ОПК. Бывший вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин назначен главой Роскосмоса, а экс-замминистра обороны Юрий Борисов стал вице-премьером, отвечающим за «оборонку». Что это ей сулит?
Хотя ГПВ-2020 версталась еще до назначения Юрия Борисова, ее реализация проходила именно под его руководством. Напомню, что эта программ вооружений стала самой успешной за все постсоветское время. Именно Борисову удалось выстроить работающую систему реализации программы. А еще именно Борисов восстановил кооперативные отношения между Минобороны и промышленниками. Наверняка ему в этом помог полученный ранее опыт работы в Минпромторге и Военно-промышленной комиссии. Отношения между заказчиком и исполнителем, между Минобороны и оборонной промышленностью, на момент его назначения на должность в 2012 году были до крайней степени конфликтными. Они говорили на разных языках. Более того, это были отношения двух разных и враждебных миров. Этот раскол был преодолен именно Борисовым.
Недавно опять возродилась тема возобновления производства самолетов антоновской фирмы Ан-124 «Руслан». Вроде взяться за это может фирма «Ильюшин».
Большой вопрос — способна ли структура, которой предполагается поручить восстановление производства Ан-124, сделать это. Посмотрим на успехи ильюшинской фирмы за последние десять лет. Контракт на поставку 38 военно-транспортных самолетов в Китай сорван. Поставка двух Ил-76МФ в Иорданию произведена со значительным отставанием от графика. Проект Ил-214/MTA провален. Программа восстановления производства Ил-76 вышла из всех возможных графиков и смет. Единственный находящийся в опытной эксплуатации самолет показывает очень низкую эксплуатационную надежность. Существуют очень сильные опасения относительно успеха разработки Ил-112В. Если фирма десять лет не может нормально восстановить производство своего Ил-76, каковы шансы на успех восстановления более сложного и чужого Ан-124, для которого к тому же нет двигателя?
Какие в целом, на ваш взгляд, имеются проблемы в развитии боевой авиации?
Существует, повторюсь, серьезное отставание России в области беспилотной авиации. По сути, здесь мы отстаем от США примерно на 25 лет, находясь на этапе создания дальних средневысотных беспилотных летательных аппаратов класса Predator.
Программа создания российского перспективного стратегического бомбардировщика нового поколения вообще, видимо, «уехала» за 2030–2035 годы. Ввиду этого в ближайшее десятилетие пополнение парка боевых самолетов ВКС и авиации ВМФ России придется продолжать за счет производства модернизированных самолетов четвертого поколения — Су-30СМ, Су-34, Су-35, бомбардировщиков Ту-160М2.
На создание и закупку каких систем вооружения планируется сделать основной упор?
В новой ГПВ делается ставка на начало перевооружения войск образцами действительно нового поколения. В первую очередь это касается Сухопутных войск. После 2021 года можно ожидать начала поставок перспективных наземных платформ нового поколения — тяжелой «Армата» (во главе с новым танком Т-14), средних гусеничных «Курганец-25» и средних колесных «Бумеранг», 152-мм самоходных артиллерийских систем «Коалиция-СВ», легких бронированных машин и автомобилей новых типов, новых ракетных систем, безэкипажных наземных средств и, видимо, новых образцов стрелкового вооружения по теме «Ратник». Будут поставки новых автоматизированных сетевых систем управления, комплексов разведки, управления и связи, новых средств радиоэлектронной борьбы.
В войска ПВО начнут поступать новые зенитные ракетные системы С-500, а в перспективе и новые комплексы противоракетной и противокосмической обороны. В состав зенитных ракетных систем С-400 будут наконец введены новые ракеты, в том числе дальнобойные.
Начнутся поставки в Ракетные войска стратегического назначения новых ракетных комплексов «Сармат» с тяжелой межконтинентальной баллистической ракетой, новых планирующих боеголовок, а возможно, и нового подвижного межконтинентального ракетного комплекса «Рубеж». Ожидаются серийные поставки гиперзвукового ракетного оружия оперативно-тактического и стратегического назначения и новых крылатых ракет.
В целом, думаю, российские Вооруженные силы в случае полной реализации новой ГПВ, спустя десятилетие, к 2028 году, будут иметь в техническом отношении совершенно новый облик и получат значительно более высокие боевые возможности. Эти Вооруженные силы должны иметь возможность быстро и с минимальными потерями ликвидировать последствия русской национальной катастрофы 1991 года.
