Автокефальный коллаборационизм
Приход немецко-фашистских оккупантов на Украину предоставил шанс давно разбитым и не имевшим никакого влияния в массах (за исключением забранной Сталиным у Польши в 1939 году Галиции и части Волыни) националистам вновь попытаться захватить господствующие позиции, очень недолго ими занимаемые в кровавой карусели Гражданской войны. В полной мере это относилось и к автокефальному расколу, явлению по сути даже не религиозному, а сугубо политическому – прикрывающему церковными облачениями самую бешеную русофобию, желание разорвать единство русского народа в одной из самых важных и чувствительных сфер.
Гитлеровцев, конечно, совершенно не интересовало «возрождение веры». Более того, согласно нацистской идеологии, христианство считалось враждебным делу господства «высшей расы» и подлежало уничтожению после победы в войне. И мифом является широко распространенное утверждение, что немцы «способствовали возрождению религиозной жизни» на оккупированной территории. Они лишь откладывали антирелигиозные мероприятия, как второстепенные, на потом, после выполнения основной задачи.
Однако все, что можно было использовать против СССР, для уничтожения русского единства, нацистами активно использовалось. Поэтому оккупационными властями было принято решение оказывать всемерную поддержку автокефальным раскольникам, выступавшим против Русской Церкви. Министр по делам оккупированных восточных территорий Розенберг, в связи с этим, отдал следующую директиву своему представителю на Украине Гансу Коху (не путать с рейхскомиссаром Украины Эрихом Кохом): «Русскую православную Церковь в рейхскомиссариате «Украина» ни в коем случае не поддерживать, так как она является носительницей великорусской и панславянской идей. Автокефальную же Украинскую церковь, напротив, следует поддерживать в качестве противовеса русской православной».
О том, какое значение придавало ведомство Розенберга поддержке русофобов из УАПЦ, свидетельствует докладная записка о проделанной работе от 20 апреля 1943 года на имя министра руководителя группы религиозной политики Розенфельдера: «Ослабление Православной Церкви московского направления являлось исходным пунктом и руководящей идеей министерства (выделено мною. - авт.). В связи с этим со стороны министерства было оказано покровительство всем автокефальным направлениям и устремлениям внутри Православной Церкви. В рамках данной политики в первые же недели в освобожденных областях Украины вновь возникла автокефальная Украинская Церковь …первые распоряжения министерства германским учреждениям предусматривали покровительство автокефальной группе. Еще в указаниях Вермахта от 4 июня 1942 года шла речь об этих формах покровительства».
Один этот документ показывает цену утверждениям нынешних наследников автокефального раскола о том, что в период оккупации произошло «стихийное религиозное национальное возрождение» и оккупанты здесь ни при чем.
Подобных немецких документов разного уровня, военных и гражданских, известно немало, как известны и все подробности конкретных действий оккупантов по поддержке автокефалистов. Это не предмет научной дискуссии и все серьезные ученые, в том числе западные, признают данный очевидный факт. Например, лучше всего владеющие проблематикой религиозной политики оккупационных властей, изучившие огромное количество документов в архивах ФРГ, германские историки Хейер и Вейзе отмечали: «Если бы этому направлению, которое сперва было представлено лишь группой западноукраинских личностей, не оказалась с самого полная поддержка, то автокефальная церковь никогда, прежде всего в восточных областях, не приобрела существенного значения».
Интереснее всего, что в докладной записке Розенфельдера содержится следующее красноречивое признание: «Впоследствии Церковь экзарха Алексия оказалась сильнее и имела больший успех, хотя церковная группа Дионисия-Поликарпа с полным правом могла ссылаться на симпатии министерства и Вермахта, что она и делала».
Более чем показателен этот удивительный факт, что, несмотря на всю поддержку оккупантов, практически все вновь открывшиеся приходы и монастыри вошли в юрисдикцию Украинской автономной Православной Церкви, заявившей о сохранении канонического единства с Московским патриархатом. Несмотря на сильнейшее давление оккупантов, включая и реальную возможность быть расстрелянным СД, автономисты отказались отречься от Русской Церкви. Само наименование «автономная» было выбрано потому, что Церковь была вынуждена временно автономно управляться в условиях отсутствия связи с Московской Патриархией.
Чрезвычайно мужественно, в условиях, когда каждый миг они могли быть убиты оккупантами или, как минимум, отправлены в концлагерь, вели себя все иерархи Автономной Церкви. В отличие от автокефалистов, они не служили молебны за победу германского оружия, не провозглашали многолетие «великому фюреру», не помогали отправлять молодежь для рабского труда в Рейх. В страшное время оккупации Церковь была со своим народом и помогала ему не только молитвой. Понимая чем рискуют, служители Церкви прятали бежавших из плена, выписывали евреям подложные свидетельства о крещении, кормили в монастырях несчастных стариков и детей.
Особенно выделялся своим поведением глава автономистов - экзарх Украины митрополит Волынский и Житомирский Алексий (Громадский). Вынужденный лавировать, изображая, в крайнем случае, под давлением немцев, готовность к соглашению с автокефалистами, он, тем не менее, в итоге неизменно сохранял верность единству Русской Церкви.
Автокефалисты неоднократно обращались к немцам с доносами на Автономную Церковь, прямо предлагая ее ликвидировать, репрессировав «антинемецкие элементы» и «передав» приходы и монастыри УАПЦ. Эту же позицию занимал Розенберг (его полностью поддерживала СД), ведомство которого в октябре 1942 года официально заявляло в записке о положении на Украине: «Принимая во внимание ход войны, германские оккупационные власти имеют достаточно оснований требовать абсолютной самостоятельности украинской церковной иерархии от Московского патриархата и осуществления объединения всего православного церковного управления на Украине под одним руководством».
Однако оккупанты все же не пошли на насильственную ликвидацию Автономной Церкви. Эрих Кох и военное командование непосредственно на месте видели, что автокефалисты ничего из себя не представляют без немецкой поддержки и их влияние вне Западной Украины близко к нулю. С ними было абсолютно тоже, что ранее при Петлюре, и то, что происходит сейчас при Порошенко. Без непосредственной, в том числе прямой силовой, поддержки власти они бессильны. У бездарных имитаторов Церкви нет даже тени поддержки верующих, а вся их паства – это совершенно равнодушные к вере националистические «активисты». Например, в Киеве по состоянию на март 1942 года у Автономной Церкви было 28 приходов и все вновь открывшиеся монастыри, а у УАПЦ только два прихода (к ним приписали для видимости массовости работников коллаборационистских учреждений и «украинскую вспомогательную полицию»). Примерно такая же картина было по всем оккупированным областям, в некоторых из которых УАПЦ вообще не была представлена.
Рейхскомиссару было очевидно – в случае националистической «унификации» православия на Украине он получит бесполезную «церковь» без верующих и еще большее напряжение на и так крайне неспокойной территории. В итоге оккупационные власти выбрали тактику давления на Автономную церковь с целью побудить ее полностью выйти из подчинения Московского патриархата, но ставку на УАПЦ, как «единую церковь» на Украине, уже не делали.
Очевидный крах плана по созданию руками оккупантов «украинской национальной церкви» на основе УАПЦ, заставил стоявшую за автокефалистами ОУН перейти к прямому террору против Автономной Церкви, убивая ее иерархов, священников, монахов и наиболее активных прихожан.
В мае 1943 года боивкой УПА (по-видимому, не без помощи СД, сообщившей своим подопечным о маршруте владыки) под командованием боевика с псевдо «Хрин» была расстреляна на Волыни машина с митрополитом Алексием, о чем потом убийцы с удовольствием вспоминали в эмиграции на Западе. В сентябре бандеровцы увели из своей резиденции при Успенском соборе во Владимире-Волынском, а потом повесили в лесу под городом епископа Владимиро-Волынского и Ковельского Мануила (Тарновского). Сотни служителей Автономной Церкви и ее верных были убиты в 1943-1944 годах на Западной Украине оуновскими боевиками.
Развязанная ОУН кровавая вакханалия позволила УАПЦ отобрать у канонической Церкви значительную часть приходов в западных областях, но это уже была агония обреченных.
Под ударами Красной армии Вермахт откатывался все дальше на Запад, что окончательно ставило крест на мечтах автокефалистов и их хозяев из ОУН. Вскоре автокефальным прислужникам оккупантов традиционно пришлось бежать в германских военных обозах, а верующие освобожденной Украины вновь воссоединились со своей родной Русской Церковью.
Дмитрий Тесленко
