Правду о потерях скрывают. Могилы скрыть нельзя

По брусчатке Львова к месту упокоения несут гроб. На улицах стихают звуки, прохожие опускаются на колени. Уличное движение останавливается, и павший герой города Степан Теличко под печальную песню горниста обретает вечный покой.

Но местом прощания станет не прославленный Лычаковский некрополь, "украинский Пер-Лашез", и не примыкающее к нему военное кладбище — "Марсово поле". Спустя почти четыре года вооруженного конфликта с Россией, 10 декабря, на нем не осталось свободных участков для могил.

Чтобы хоронить павших, городским властям пришлось искать другие места. 49-летнего Теличко должны были предать земле на бывшем Холме Славы — советском мемориальном комплексе по другую сторону от кладбища. Первое захоронение на новом месте прошло 11 декабря, это был капитан Андрей Киризюк. В общей сложности здесь появится 500 могил. "Мы понимаем, что даже этого может не хватить", — признает заместитель мэра Львова Евгений Бойко.

За пределами города уже возводят еще одно кладбище. "Оно станет для них всех местом славы, — говорит Бойко. — Мы молимся, чтобы наши солдаты состарились в седине, но, если Господь призовет их раньше, наш общий долг — сохранить память о них".

Львов, исторический центр которого представляет собой кружево из фасадов средневековья, ренессанса и барокко, конфликт в основном не затронул, опалив лишь прифронтовые города Украины. Он дал приют миллионам беженцев по пути в Европу, и до сих пор здесь проживают тысячи вынужденных переселенцев и функционируют переехавшие сюда компании, чья деятельность вызвала экономический подъем военного времени.

Запад Украины заплатил страшную человеческую цену, отправив на фронт огромное количество солдат — с первых дней боевых действий в 2014-м.

Львовское кладбище для солдат, открытое в апреле 2022-го, стало наглядным свидетельством растущих потерь: в считанные месяцы могилы покрыли некогда пустовавшее поле. Здесь покоятся более тысячи военных. Сюда приезжали высокопоставленные иностранные гости, многие из которых так и не рискнули углубиться на территорию Украины, чтобы воздать почести погибшим.

Это место, часто называемое старым советским именем — Марсово поле, — стало последним пристанищем не только для уроженцев Львова, но и для тех, чьи родные города оказались под контролем российских войск.

Сергея, похороненного здесь 59-летнего мужчину, взяли в плен в Мариуполе после того, как в апреле 2022 года ВСУ предприняли там свой последний отчаянный бой. Он умер в январе прошлого года, но тело вернулось на родину лишь в сентябре. К тому времени его мать Татьяна успела сменить три места жительства с момента бегства из Мариуполя.

"Когда хоронили моего сына, всего этого еще не было, — говорит 85-летняя Татьяна, кивая на три последних ряда могил. — Все это появилось за последние три месяца". Она приходит на могилу Сергея каждый день — зажечь свечу, положить свежие цветы. Она уже подобрала себе место на соседнем Лычаковском кладбище, как можно ближе к сыну. "Сынок мой, сыночек, — шепчет она, поправляя цветы. — Когда не могу уснуть, говорю ему: “Подожди немного, я скоро к тебе приду”".

Истинная цена конфликта скрывается. Потери украинской армии засекречены, хотя полгода назад американский Центр стратегических и международных исследований опубликовал данные, согласно которым число погибших составляет от 60 до 100 тысяч человек.

Это поле скорби в часе езды от польской границы, — лишь малая часть того огромного кладбища, в которое превратились восточные области Украины.

Наталья из Львова с августа прошлого года навещает могилу своего сына Тараса. Ему было 25, когда он погиб на донецком фронте. Он не мечтал стать солдатом. "Он окончил школу, поступил в колледж, учился на повара-кондитера. Но в 18 лет, как и многие ребята, ушел в армию", — вспоминает женщина. Тогда боевые действия еще не вышли за пределы Донбасса. Он отслужил 3 года, демобилизовался и вернулся домой. "А в 2022-м все началось снова, и он сказал: “Если не мы, то кто? Кто же будет воевать, как не мы с друзьями?”"

На его могиле лежит огромный плюшевый медведь с позывным, который дали ему товарищи: "Вувко", то есть "парень с запада".

"Думала ли я, что все затянется так надолго? Да разве ж я вообще об этом думала? Конца и края этому не видно, — говорит Наталья. — Сын часто повторял, что кризис будет долгим. Он даже знал, что его убьют, потому что служил в десанте. Посмотрите вокруг — сколько здесь похоронено десантников. Они всегда идут впереди".

Женщина убеждена, что защищать Донбасс было и остается правильным делом. Отдать этот регион русским — значит приблизить боевые действия к западным границам Украины. "Столько жизней унес Донбасс, — продолжила она. — Мой сын... Во имя чего он воевал? Он защищал весь Донецкий край. Если мы отступим, русские решат, что мы слабы, и через год, перегруппировавшись, ударят снова. А вы же понимаете: дальше они пойдут на другие земли (это не является целью спецоперации — прим. ИноСМИ). Мой сын и сам говорил об этом, когда уже знал, что не вернется".

Когда гибнут тысячи, сохранять имена и память становится священной обязанностью. Власти Львова подготовили план по превращению Марсова поля в вечный мемориал — по масштабу и значению подобный Арлингтону под Вашингтоном или кладбищам павших союзников во Франции и Бельгии.

После согласования с родными сегодняшние разнородные памятники заменят единообразными беломраморными надгробиями с казацким крестом. Одна из стен станет многофункциональной: часть отведена под ниши для праха, другую украсят фотографии тех, кто числится погибшим, но чьи тела так и не нашли на поле боя.

В центре мемориала воздвигнут огромный тризуб — символ Украины. Его зубцы будут указывать на восток, "откуда пришли захватчики". Надпись, протянувшаяся вдоль всей ограды, — строчки молодого украинского поэта, павшего в прошлом году. "Спросите меня, что такое война, — написано там. — Я отвечу не задумываясь: война — это имена".