Маленький мальчик нашел пулемет…

Жители СССР сразу поняли отсыл к стихам из народного творчества того времени, а более современным, думаю, разъяснят в комментариях. Но да, старина Дональд Трамп всё больше напоминает мальчика из жуткого стихотворного сериала времен 70-х годов прошлого века или Михаила Горбачева из анекдота более позднего времени. Был такой, про то, как Горбачев «инновационными» (тогда еще и слова-то такого не было) методами гноил кур. Там фраза была: «Жаль, что перемерли, у меня еще столько новых идей было…»

Вот что-то такое, потому что последний вираж Трампа вызвал удивление, восхищение и недоумение в одном стакане. Силен, силен, чертяка!



Речь пойдет о линкорах. Да, эти корабли внезапно понадобились Трампу. В США вообще происходит что-то странное, в небе постоянно замечают «Ночных ястребов» F-117A, которые вроде как списаны давно, говорят о модернизациях F-22, теперь вот до линкоров добрались.


Трамп выдал такое, от чего, подозреваю, у одних в командовании флота последние волосы выпали, а другие начали радостно потирать руки:


Конечно, за страну, где вот так запросто можно «с земли поднять» 31 миллиард долларов, можно только порадоваться, но вот на что собирается их потратить дядюшка Дональд, это восхищает.

Трамп заявил, что он серьёзно обсуждал с министром военно-морских сил Джоном Феланом возможность возвращения линкоров с артиллерийским вооружением и хорошо бронированными корпусами в структуру военно-морских сил США. Так-то морскому министру деваться было явно некуда, не на дно же уходить, потому беседовать пришлось.

Но вопросов больше, чем ответов, и тут возникают вопросы о целесообразности и практичности использования военно-морскими силами линкора, которого у них не было в активном составе с 1992 года. В то же время комментарии Трампа затрагивают реальные вопросы о будущем корабельных орудий для крупных надводных военных кораблей, особенно на фоне ведущихся по всему миру разработок рельсотронных орудий, а также о потенциальной ценности дополнительной брони для защиты от угроз, включая крылатые ракеты и беспилотники.

На самом деле, здесь действительно есть о чем задуматься. Но о стратегии и тактике применения мы чуть позже поговорим, а пока у нас теория, точнее, то, что выдал Трамп.

А Трамп рассказал о перспективах строительства нового линкора для ВМС на беспрецедентном совещании высших офицеров США на базе Корпуса морской пехоты в Куантико, штат Вирджиния.


Вообще многим не очень понятно, говорил ли Трамп о попытке возобновить эксплуатацию любого из четырех бывших линкоров класса «Айова», которые хранятся как корабли-музеи в различных местах по всей территории Соединенных Штатов, или о строительстве новых. Также неясно, насколько серьезно Военно-морской флот рассматривает возможность создания в будущем линкоров любого рода.



Из официального заявления пресс-службы ВМС США.

Ну то есть все там пребывают в легком… шоке.

Хотя с чего, ведь уже не первый раз Трамп выдвигает идею о линкоре. Десять лет назад, выступая с палубы бывшего военного корабля США «Айова», тогдашний кандидат в президенты Трамп поднял вопрос о возвращении этого корабля в строй в случае его избрания. Трамп выиграл выборы, но «Айова» осталась стоять у причала в порту Лос-Анджелеса в Калифорнии, где она находится и по сей день. Фото именно с этого события в заголовке статьи.

В каком-то смысле идея повторного ввода (вообще даже не повторного, а очередного) в эксплуатацию «Айов» отражает прошлый опыт. Это были последние линкоры, построенные для военно-морского флота, и «Айова», «Нью-Джерси», «Миссури» и «Висконсин» были введены в эксплуатацию в период с 1943 по 1944 год. Все они участвовали во Второй мировой войне на Тихом океане и были выведены из эксплуатации в период с 1948 по 1949 год в рамках послевоенного сокращения численности флота. Ещё два корабля этого класса, которые всё ещё строились на момент капитуляции Японии, были полностью списаны.


В период с 1950 по 1951 год ВМС повторно ввели в эксплуатацию «Айову», «Нью-Джерси» и «Висконсин» для участия в Корейской войне. Все три линкора, а также «Миссури» были впоследствии выведены из эксплуатации до 1960 года. «Нью-Джерси» ненадолго вернулся в строй в период с 1968 по 1969 год и принял участие во Вьетнамской войне.


В 1980-х годах, при президенте Рональде Рейгане, четыре линкора типа «Айова» прошли программу капитального ремонта и модернизации, после чего были снова введены в эксплуатацию. Наиболее заметные изменения включали установку пусковых установок для 32 крылатых ракет наземного базирования «Томагавк» и до 16 противокорабельных ракет «Гарпун», что стоит подчеркнуть в свете замечания Трампа о том, что «снаряды намного дешевле ракет». Кроме того, корабли получили новые радары, системы радиоэлектронной борьбы и другие усовершенствования, в том числе зенитные артиллерийские комплексы ближнего радиуса действия Mk 15 Phalanx.



До тех пор, пока в конце 1980-х годов на вооружение не поступили крейсеры «Тикондерога» с 122 ячейками вертикальной пусковой установки Mk 41, а также модернизированные «Спрюэнс» эсминцы с 61 ячейкой Mk 41, модифицированная конструкция «Айова» обладала самым большим количеством «Томагавков» среди всех кораблей ВМС.

Четыре линкора продолжали нести службу до конца «холодной войны», а затем были выведены из эксплуатации в период с 1990 по 1992 год. «Миссури» и «Висконсин» оставались в строю достаточно долго, чтобы принять участие в войне в Персидском заливе.


В 2015 году можно было предположить, хотя вероятность этого становилась всё меньше, что обратное введение в эксплуатацию некоторых из «Айов» было бы возможным. «Миссури» и «Нью-Джерси» были исключены из состава ВМС в 1995 и 1999 годах соответственно, но «Айова» и «Висконсин» оставались законсервированными до 2006 года. После этого их превратили в плавучие музеи, но Конгресс разрешил это сделать только при условии, закреплённом в законе, что вооружённые силы США могут потребовать их обратно, если президент воспользуется некоторыми положениями Закона о чрезвычайных ситуациях в стране.

В 2007 году законодатели уточнили, что это означает, в частности, что «запасные части и уникальное оборудование, такое как 16-дюймовые орудийные стволы и снаряды, в случае передачи в дар» также могут быть «возвращены, если линкоры будут возвращены военно-морскому флоту в случае чрезвычайной ситуации в стране».

Дискуссия о необходимости или отсутствии необходимости в огневой поддержке с моря для проведения будущих десантных операций стала ключевым фактором при принятии решения о сохранении кораблей в состоянии консервации.

Десять лет спустя предполагаемые затраты и время, необходимые для восстановления боеспособности любого из бывших линкоров класса «Айова», скорее всего, увеличились, и, вероятно, значительно. Восстановление их устаревших паровых силовых установок и обучение персонала работе с ними сопряжены с особыми трудностями, главным образом потому, что специалистов по паровым котлам и турбинам прошлого века практически не осталось.


Ни одна страна в мире в настоящее время не строит новые военные корабли такого размера и конфигурации, как традиционные линкоры. Любая попытка сделать это в Соединённых Штатах будет очень дорогостоящей и трудоёмкой. В процессе последнего возрождения на борту «Айовы» находилось более 1500 членов экипажа. Это более чем в пять раз превышает численность экипажа эсминца класса «Арли Бёрк». Даже если предположить, что автоматизация может сократить это число, привлечение большого количества членов экипажа к работе на одном надводном боевом корабле будет проблематичным для военно-морского флота, у которого в самом недалеком прошлом были проблемы с набором персонала.

Помимо всего этого, в контексте современных военно-морских сражений возникают очевидные вопросы о целесообразности использования очень больших надводных боевых кораблей, для которых также требуется многочисленный экипаж и которые большую часть своего объёма занимают орудия с относительно небольшой дальностью стрельбы. Эксплуатация таких кораблей в повседневной жизни была бы чрезвычайно дорогостоящей и могла бы создать другие сложности для ВМС США, которые с трудом поддерживают имеющийся флот.

Впрочем, какие-то 100 лет назад у военных в этом мире были совсем иные предпочтения.


Корабль, использующий артиллерийское вооружение, должен подходить на очень близкое расстояние, чтобы использовать это оружие против любых целей, в то время как возможности противника по ограничению доступа и блокированию территорий только расширяются. Это ещё больше сужает спектр операций, которые он может проводить, учитывая, что во многих случаях корабль может оказаться в зоне досягаемости оружия противника. Такой корабль уже сам по себе является приоритетной целью для вражеских сил, что затрудняет проведение более независимых операций без привлечения более крупной группы надводных кораблей.

Будущее десантных операций, в которых наиболее эффективна огневая поддержка с моря, всё чаще ставится под сомнение. С 2020 года Корпус морской пехоты США проводит полную реорганизацию структуры сил, ориентируясь на новые концепции операций, в которых значительно меньше внимания уделяется развёртыванию с помощью традиционных крупных десантных кораблей.

Вчерашнее заявление Трампа о том, что боеприпасы для корабельных орудий дешевле ракет, верно, но эта реальность существует не в вакууме. Ракеты стали основным видом вооружения надводных кораблей по всему миру для поражения целей на море и на суше, а также в воздухе, во многом благодаря гораздо большей дальности и точности, которые они обеспечивают по сравнению даже с орудиями очень большого калибра.

Крупные надводные военные корабли, находящиеся на вооружении сегодня, в том числе в ВМС США, как правило, оснащены по крайней мере одним универсальным орудием, но его роль явно второстепенна по сравнению с ракетными установками, так как эти орудия гораздо меньше, чем у кораблей класса «Айова». Ведь в зависимости от класса, сегодня на флотах корабли имеют орудия от 76-мм и до 130-мм.

Кроме того, на них обычно установлено множество других орудий, более мелкого калибра, но для ближней противовоздушной, а теперь и противодроновой обороны.

Однако нельзя не признать, что перехват крылатой ракеты — дело более простое, нежели перехват снаряда калибра 406 мм. Как показали американские же эксперименты, создание ракеты-перехватчика с ГСН на основе эффекта Доплера возможно, равно как возможен и эффективный перехват снаряда, вопрос только в том, какой ценой. Перехват 406-мм снаряда стоимостью 11 000 долларов США ракетой, за которую надо выложить 1 660 000 долларов.


Линкор класса «Айова» в одном залпе выпускает 9 снарядов как раз 406-мм. То есть 15 миллионов долларов минимум на нейтрализацию. Учитывая, что орудие 16″/50 Mark 7 способно выдавать 2 выстрела в минуту (и выдавало в том же сражении в Филиппинском море в 1944 году) – считайте. 30 миллионов долларов в минуту для нейтрализации.

Скажете, ракет тот же «Арли Берк» может выпустить больше, а противоракеты стоят не дешевле. Да, это так. Однако одно дело — навести на ракету, которая дает неплохой такой тепловой след, у которой работают радиолокационные датчики, которая представляет собой металлическую сигару длиной 6–7 метров, то есть заметную в радиодиапазоне, и другое дело — навестись на снаряд, который просто осуществляет инерциальный полет и представляет собой болванку длиной 1,6 метра и диаметром 0,4 метра. Как говорится, наводись сколько душа пожелает. Главное — успеть за то время, пока снаряд в воздухе.


Здесь стоит отметить, что высокопоставленные представители ВМС в прошлом говорили о необходимости думать о будущих планах ведения боевых действий на море, не ограничиваясь общим количеством пусковых установок для ракет, особенно с учётом того, что флот сократился в размерах. Ключевым моментом в этих обсуждениях было то, как заполнить пробелы, которые возникнут после вывода из эксплуатации последних крейсеров класса «Тикондерога», который теперь запланирован на конец десятилетия, что приведёт к выводу из эксплуатации сотен ячеек вертикальных пусковых установок. Тем не менее крупнокалиберные орудия, исторически ассоциировавшиеся с линкорами, не рассматривались в качестве альтернативы.

В прошлом уже выдвигались концепции линкороподобных кораблей-арсеналов, оснащенных сотнями вертикальных пусковых установок, которые могли бы быть просто носителями ракет, которые управлялись бы с нормальных кораблей.


Мы уже видели, как разворачивались нешуточные споры вокруг эсминцев класса «Замволт». Пара 155-мм усовершенствованных артиллерийских систем (AGS), спрятанных внутри башен-невидимок и дополненных специализированными снарядами большой дальности, была ключевой особенностью окончательного проекта DDG-1000, явно рассчитанного на удовлетворение растущего спроса на огневую поддержку с моря.


Однако предполагаемые боеприпасы для зенитных артиллерийских установок стали настолько дорогими, что ВМС решили их не закупать, в результате чего зенитные артиллерийские установки стали фактически бесполезными. Сейчас ВМС снимают по крайней мере одну башню с каждого из трёх эсминцев типа DDG-1000, чтобы переоборудовать их для запуска гиперзвуковых ракет средней дальности Conventional Prompt Strike (IRCPS).

Сокращение расходов на оборону сразу после окончания холодной войны привело к тому, что ВМС существенно урезали свои планы в отношении класса «Замволт». Именно поэтому было построено всего три корабля, один из которых до сих пор не введён в эксплуатацию. Программа DDG-1000 понесла значительные расходы и столкнулась с серьёзными техническими проблемами на фоне постоянных вопросов о предполагаемых ролях и задачах этих кораблей. USS Zumwalt, USS Michael Monsoor и будущий USS Lyndon B. Johnson в настоящее время приписаны к подразделению, занимающемуся в основном исследованиями и разработками, а также испытаниями и оценкой. Вопрос о том, во сколько обойдётся содержание этого небольшого флота экзотических кораблей, остаётся актуальным.


Существует направление в разработке, которое может значительно расширить возможности корабельных орудий: рельсотроны. Оружие этого типа, в котором для запуска снарядов на очень высоких скоростях используются электромагниты, а не химическое топливо, может стать новым и гибким способом быстрого поражения целей на море, на суше и в воздухе, причём на значительных для орудия дистанциях. Рельсотроны также выигрывают у ракет по вместимости магазина и стоимости одного выстрела.

В период с 2005 по 2021 год ВМС активно работали над созданием действующей рельсовой пушки. Ориентировочная стоимость снарядов для этого оружия составляла около 100 000 долларов. Это было не только дешевле, чем ракеты, но и намного дешевле, чем снаряды, которые ВМС разрабатывали для орудий на эсминцах типа «Арли Бёрк», стоимость которых достигала 800 000 долларов за снаряд до того, как проект был закрыт.

Военно-морские силы США приостановили работу, по крайней мере публично, над прототипом корабельной рельсовой пушки в начале 2020-х годов, сославшись на технические трудности. Запланированные испытания в море неоднократно переносились на более поздний срок. Продолжается разработка боеприпасов для использования в существующих 127-мм корабельных орудиях, а также систем вооружения на суше.

Другие страны, включая Китай, также развивают эту возможность в последние годы. Это может предвещать грядущее появление новой категории вооруженных пушками военно-морских судов, которые некоторые эксперты и наблюдатели язвительно назвали чем-то вроде второго пришествия линкора.

Высказывания Трампа также касались того факта, что линкоры, такие как «Айова», обеспечивали более высокий уровень физической защиты, чем современные надводные боевые корабли. В частности, для линкоров исторически были характерны толстые броневые пояса вдоль внешней части корпуса и ниже ватерлинии. Основные броневые пояса на «Айове», набранные из плит цементированной брони «класса А» толщиной 307 мм, были установлены под наклоном, что давало толщину в 349 мм. Это однозначно потребовало бы сегодня новых видов вооружений, поскольку пробитие брони такой толщины (а стоит помнить, что под основным поясом брони у любого линкора еще стальная подкладка и цемент между подкладкой и бронеплитами) может оказаться непосильной задачей для современных противокорабельных ракет.

Также неясно, что именно имел в виду президент, когда упомянул «алюминий». Алюминий и алюминиевые сплавы обладают определёнными преимуществами в судостроении, особенно в том, что касается веса и стоимости. Однако на протяжении многих лет ведутся дискуссии об их относительной прочности, а также о более низкой температуре плавления и огнестойкости по сравнению с доступными сталями.

Постоянные трещины на алюминиевых надстройках крейсеров класса «Тикондерога» сыграли реальную роль в решении ВМС перейти на полностью стальную конструкцию эсминцев класса «Арли Бёрк». Полностью алюминиевые прибрежные боевые корабли класса «Индепенденс» также страдали от трещин на протяжении многих лет.


Современная версия броневых поясов традиционных линкоров могла бы обеспечить дополнительные уровни защиты от противокорабельных крылатых ракет, в том числе со специально разработанными проникающими боеголовками.

Помимо линкоров, Дональд Трамп на протяжении многих лет проявлял очень активный интерес к проектированию кораблей ВМС. В конце своего первого срока президент заявил, что лично вмешался в процесс, чтобы превратить фрегат класса Constellation из «ужасно выглядящего корабля» в «яхту с ракетами».


Ещё до того, как его утвердили в должности, министр военно-морских сил Фелан заявил, что Трамп также писал ему посреди ночи, чтобы пожаловаться на то, что обычно называют «проявлением ржавчины» на американских военных кораблях.

В 2017 году Трамп также предложил военно-морскому флоту отказаться от электромагнитных катапульт для запуска самолётов с авианосцев класса «Форд» и вернуться к использованию паровых катапульт. Электромагнитная катапульта для запуска самолётов (EMALS) на протяжении многих лет доставляла проблемы, на устранение которых военно-морской флот потратил значительные ресурсы.

Всё это происходит на фоне того, что ВМС продолжают испытывать трудности с приобретением и вводом в эксплуатацию новых военных кораблей, а также с модернизацией своего флота в целом, не говоря уже о поддержании в рабочем состоянии уже имеющихся судов. Программа по созданию фрегатов класса Constellation, которая уже на три года отстаёт от графика и предполагает поставку первого корабля почти через десять лет после заключения первоначального контракта, стала наглядным примером этих недостатков. Предполагалось, что Constellation снизит риски и затраты за счёт использования в качестве отправной точки серийного проекта, но теперь корабль имеет лишь около 15% общего с «родительским» проектом — франко-итальянским многоцелевым фрегатом Fregata Europea Multi-Missione (FREMM), что не добавило оптимизма тому же Конгрессу.



В последние годы администрация Трампа и Конгресс пытались переломить эти тенденции, в том числе стимулируя американских судостроителей и изучая возможности привлечения иностранных компаний. Военно-морской флот также уделяет все больше внимания приобретению большего количества небольших судов, в том числе беспилотных, чтобы укрепить свой потенциал и оперативные возможности, а также максимально эффективно использовать имеющиеся ресурсы.

Важно помнить, что Трамп часто делает громкие заявления о потенциальных будущих военных закупках, которые так и не осуществляются.

Тем не менее, линкоры «Айова», построенные в 40-х годах, вполне нормально принимали участие в войнах 20 века. Они оказывали поддержку американским войскам в операциях в Корее, Вьетнаме и даже в ходе операции «Буря в пустыне».

Но с появлением умных и быстрых противокорабельных ракет, способных атаковать подобных гигантов управляемой стаей из-за пределов радиуса действия их оборонительного оружия, содержание столь огромных кораблей, обходившееся более 2 миллиардов долларов в год на единицу, стало полностью бессмысленным.

Более того, толстая броня линкоров — не панацея. Небронированные авианосцы оказались более эффективными, так как просто смогли отодвинуть своими авиакрыльями все потенциальные угрозы на приличное расстояние.

Впрочем, старину Дональда ну очень часто заносит на виражах. Может, тому виной излишне плотное общение с одним президентом восточноевропейской страны, плотно освоившим практически всю номенклатуру сложносочиненных веществ, может, что-то иное. Но недавний выход с информацией про линкоры — это просто может оказаться еще одним заявлением на публику. Вроде примирения воюющих стран.

Так что не зря моменты, когда Трамп мирит Албанию и Азербайджан, в Белом доме называют «эти дни». Может, еще и отпустит, и линкоры останутся на своих местах. И, говоря по-нашему, если маленький мальчик нашел пулемет, это не значит, что деревня в опасности.