Политика, Сербия
Десять сербских добровольцев участвовали в обороне Севастополя, за что были удостоены самых высоких российских военных наград, и летом 1856 года они вернулись на родину.
Веками Россия и Сербия участвовали в разных войнах как союзники. Чаще всего русские добровольцы участвовали в конфликтах на Балканах, однако свой след оставили и сербы, участвовавшие в военных действиях на стороне России. Не так давно, 30 марта, исполнилось 160 лет с момента подписания Парижского мирного договора, который положил конец Крымской войне (1853–1856). Сербские добровольцы отличились в военных операциях на Дунае, а также по время прославленной Первой обороны Севастополя в ходе Крымской войны.
Недавно российский историк Сергей Пинчук–Галани, потомок греческого солдата, который воевал на стороне России в Крымской войне, представил свою книгу «Крымская война и одиссея Греческого легиона» в Белграде. На двух замечательных презентациях, на Книжной ярмарке и в Русском доме, Пинчук рассказал об участии сербов в этом конфликте, который был похож на небольшую мировую войну. Против Российской империи выступили Османская, Французская и Британская империя, Сардинское королевство, Кавказский имамат, Абхазское княжество и войско черкесов при активном «дружественном нейтралитете» Австрийской империи и прусской и шведской монархий. На сторону русских встали грузины, греки, болгары и, конечно, сербы.
«Первые выстрелы в Крымской войне прозвучали в нижнем течении Дуная в 1853 году, однако российское правительство посчитало, что все ограничится только демонстрацией силы. Турки тоже сначала ожидали, что их союзники вступят в войну. Так что первоначальный русский план был основан на этих ожиданиях и предполагал открытие «славянского» фронта. Турецкую армию нужно было разбить на суше. За этим последовала бы осада Видина, и ожидалось, что сербы будут действовать с фланга и с тыла. Николай Первый рассчитывал, что это приведет к всеобщему восстанию балканских христиан», — рассказал «Политике» Пинчук-Галани.
Русский полковник Иван Оклобджия (1821–1880), по происхождению серб, предложил идею — воспользоваться бунтом в Сербии, Боснии и Черногории как маневром для отвлечения внимания.
«В то время на территории Черногории и Сербии прошла волна недовольства турками, однако иностранные дипломаты прилагали максимум усилий, чтобы настроить население против русских. В Санкт-Петербурге приняли решение ограничиться зондированием почвы на Балканах и укреплением кулуарной дипломатии. Однако под влиянием генерал–фельдмаршала Ивана Паскевича и общественного мнения Николай Первый все больше склонялся к вовлечению балканских славян в военные действия. Он приказал командующему российскими войсками на Дунае, генералу артиллерии Михаилу Горчакову, рассмотреть этот вопрос. Горчаков считал, что сербы и болгары, которые уже служили в армиях придунайских княжеств Валахии и Молдавии, должны образовать ядро добровольческих отрядов», — поведал наш собеседник.
Горчаков утверждал, что сербы и болгары «храбры и хорошо стреляют», и предложил направлять в эти подразделения лучших офицеров и унтер-офицеров для обучения тактике. Планировалось сформировать всего один батальон, который состоял бы из четырех рот, однако количество батальонов было увеличено до восьми. Наполнение рот осуществлялось по этническому принципу, то есть в роты входили «люди одной народности: греки, румыны, сербы и болгары — без смешения их друг с другом». Российское правительство увеличило плату членам этих формирований и взяло на себя обязательства в связи с «заботой о семьях убитых, а также искалеченных и их семьях».
По словам русского военного историка А. Петрова, «Сербия направила 600 своих граждан, которые вызвались добровольно». Сербы служили в конном взводе под командованием старшины Джорджа Елича, прежде бывшего солдатом австрийской армии родом из Черногории. Греческие и славянские добровольцы участвовали в выкапывании рвов, служили в карауле и отбивали постоянные атаки башибузуков и липован (русских староверцев из Добруджи). Сербы также служили и в австрийской армии, как заметил наш собеседник. Во время русской осады Силистры в районе современной болгаро–румынской границы Австрия напала с фланга. Сербы «шли в атаку, ропща, что, мол, грех идти против русских, и говорили, что все до одного сдадутся», сказал Пинчук.
Российский историк Владимир Ламанский в своей книге «Сербия и южнославянские провинции Австрии», по словам Пинчука, пишет о периоде Крымской войны следующее: «С начала военных действий главной задачей Сербии было сохранить достигнутое положение с помощью нейтралитета. Сербская политическая элита пыталась балансировать между пророссийски настроенным большинством и страхом потерять независимость. Когда на границе с Сербией появился австрийский разведывательный корпус, отношение к России настолько поменялось, что посол Мухин вынужден был уехать. «Как можно было подумать, — возмущался фельдмаршал Пакевич, — что главный человек в Сербии (Александр Карагеоргиевич), который воспитывался в нашем корпусе, станет нашим врагом. Он сделал так, что народ, который почти 150 лет был с нами и надеялся только на нас, теперь нас возненавидит».
Вскоре Россия попала в полную изоляцию и была вынуждена воевать против коалиции европейских государств, что привело к отступлению с Дуная. От более четырех тысяч балканских добровольцев остался небольшой отряд из греков, сербов и болгар. Пинчук отметил, что между добровольцами с Балкан вспыхнули искры ненависти, и это было предзнаменованием будущих конфликтов и войн. Пользуясь количественным превосходством, болгары угнетали сербов. Из-за этого в марте 1855 года русское командование полностью разделило сербов и болгар — не только на уровне рот и батальонов, но и на уровне полков.
«Однако сербы сумели в последний момент попасть в Крым, где присоединились к греческим добровольцам. В конце войны в 1856 году в Крыму находилось как минимум десять сербов. Зафиксировано, например, имя унтер-офицера Луки Елича. Василий Михайлович был награжден крестом святого Георгия за проявленную храбрость в операции 5 февраля 1855 года, а это была высшая российская награда. Стеван Петрович получил 25 февраля 1855 года тяжелую контузию во время штурма Севастополя», — раскрыл подробности Сергей Пинчук–Галани.
Перед самым концом войны, зимой 1855 года, в российском Военном министерстве было принято решение о реформировании легиона Императора Николая Первого, и доступ в него открыли болгарским, греческим, валашским, молдавским, сербским и черногорским офицерам. На тот момент Россия уже почти проиграла войну. Сербские добровольцы получили награды и знаки отличия за участие в Крымской войне и летом 1856 года вернулись на родину.
Боян Билбия (Бојан Билбија)
Подпишись: