Хороший враг дороже союзника
Не помню, кто из великих полководцев утверждал, что в окончательный результат сражения вклад побеждённого (своими ошибками) не меньший, чем победителя (своими успехами). Я бы принципиально уточнил, что победа в принципе невозможна без ошибок побеждённого, так как любой (самый продуманный) план, при любом (самом благоприятном) соотношении сил может быть опровергнут. Обе стороны блуждают в «тумане войны», обе не владеют абсолютно точной информацией о количестве, качестве, расположении сил противника и его планах. Собственные планы строятся на основании имеющейся, изначально неполной, информации, часть которой (знать бы, какая именно) априори является подброшенной противником дезинформацией, а также на догадках, основанных на этой неполной информации) о планах противника.
Именно поэтому в кино показывают, как волнуются перед началом операции командующие. Чем крупнее подчинённое соединение или объединение, тем сильнее волнуются. Ведь если планы противника разгаданы (угаданы) неправильно, то идущие в прорыв войска наткнутся не просто на подготовленную оборону (нет такой обороны, которую невозможно было бы прорвать), но на заранее развёрнутые и готовые к контрнаступлению соединения противника. Результат будет аналогичным попаданию в засаду небольшого подразделения, только на порядки масштабнее, а возможная катастрофа в зависимости от масштаба операции может иметь как оперативный, так и стратегический характер. В 1940 году, например, французская, бельгийская, голландская армии и британский экспедиционный корпус проиграли немцам войну в ходе одной-единственной операции (после Дюнкерка шло лишь быстрое добивание не сразу осознавших масштаб поражения французов).
Поскольку война является лишь подсистемой системы политика, всё вышеизложенное относится и к политической борьбе, которая, в отличие от военных действий, не прекращается никогда. Надо сказать, что России на данном этапе исторического развития очень повезло с врагами. Не только с Украиной, которая делает всё для того, чтобы исчезнуть, несмотря на противоестественные усилия российского руководства сохранить её. В первую очередь повезло с западными врагами. В конце концов, такие подарки, как отказ Порошенко выполнять Минские соглашения и отказ Зеленского от выполнения Стамбульских договорённостей, состоялись не без поощряющего соучастия Запада. Были бы руководители Запада поумнее, они бы добились от украинцев выполнения ещё Минска, даже если бы ради этого надо было послать американскую морскую пехоту для уничтожения украинских нацистских батальонов. Ведь выполнение Минских соглашений (как и Стамбульских договорённостей весны 2022 года) неизбежно вело к сохранению на границах России альтернативного украинского государства, которое всегда, при любых условиях будет представлять для России эвентуальную угрозу, при малейшей внешней поддержке превращаясь в угрозу реальную. Причём угроза России будет тем больше, чем меньше Украина настроена на войну с Россией и чем меньше на Украине преследуют русский язык.
Любой, кто способен сложить два и два, мог неоднократно убедиться за последние годы, что без поддержки русскоязычной части населения ни путч 2014 года, ни длительная война с Россией не проходили. Украинские нацисты, сами того не ведая, выполняют полезную для России работу, раскалывая украинское общество на украиноязычных и русскоязычных, стравливая их друг с другом и пытаясь доказать русскоязычным (бывшим русским, провозгласившим себя украинцами), что полноценными гражданами своей страны они никогда не станут (так, третий сорт).
Из ДНР/ЛНР в 2014–2015 годах на подконтрольные Киеву территории выехало несколько сотен тысяч человек (гораздо меньше, чем в Россию, и меньше, чем осталось, но поток был заметный). Продолжали выезжать до февраля 2022 года, но это был уже ручеёк. Не менее половины из уехавших, а может быть и больше половины, составляли люди, принявшие принципиальное решение поддержать Украину. Этих уехавших на Украине больше десяти лет третируют, определяя неполноценными по месту рождения и оставляя им только одно право — умереть за Украину на фронте. Отношение к представителям всей Новороссии и даже к куда более бандеризированной Малороссии аналогичное. Ну а любой раскол в стане врага нам на руку.
Несмотря на очевидный провал политики отказа от компромисса с Россией, Зеленский накануне встречи Путина и Трампа на Аляске уже заявил, что не подпишет никакое соглашение, предполагающее отказ Украины от территорий. Тем самым он даёт нам шанс, что и в этот раз мир не будет заключён, а значит, не только у Одессы и Днепропетровска, Харькова и Киева, но даже у Винницы и Житомира сохранится шанс стать Россией, а исчезновение Украины с политической карты мира продолжится.
Впрочем, ещё раз подчеркну, в данном случае украинские руководители вторичны. Без поддержки Запада они не смогли бы ни переворот организовать, ни с Россией войну спровоцировать. Главный наш враг — Запад — сам допустил главную ошибку. Допустил он её ещё в 2007 году, когда его представители издевательски комментировали речь Путина на Мюнхенской конференции по безопасности, называя её блефом. Запад не изменил своего подхода и после неудачи с грузинской агрессией в 2008 году.
Запад сделал ставку на силовое подавление России, а каждое поражение на этом пути пытался компенсировать усилением давления. В этом и заключалась ошибка. Дело в том, что Россия была готова воевать за своё будущее, а Запад хотел, чтобы за его будущее воевали другие, сам же он оставался в стороне. Между тем эти другие готовы были лишь начать войну, а дальше их расчёты строились на том, что придёт Запад и всех победит.
У России тоже были такие союзники, которые были готовы начать войну с Западом при условии, что Россия немедленно втянется в неё и победит Запад. Россия десятилетиями ловко уворачивалась от таких «заманчивых» перспектив, за что некоторые скорбные умом «патриоты» и «союзники» до сих пор критикуют российское руководство, хотя именно такая стратегия и оказалась для России победительной, в то время как агрессивная стратегия Запада показала свою ошибочность.
Многие любят порассуждать об альтернативной истории, пытаясь сконструировать некую альтернативу событиям, происходившим сотни, а то и тысячи лет назад, не имея никакого представления ни о реальной политической ситуации того времени, ни даже об образе жизни людей, который в исторических событиях играет важнейшую роль. У нас есть возможность реконструировать альтернативное развитие событий последних двенадцати лет (начиная с 2013 года), основываясь на наших актуальных доскональных знаниях интересов, ориентаций, характеров политиков и возможностей государств, которые они возглавляли.
Давайте представим себе, что в 2013 году и позже непререкаемым лидером Запада был кто-то умный. Ну, например, Путин был в это время президентом США. Как развивались бы события на Украине и вокруг неё?
Однозначно никакого майдана не было бы. Запад утверждал бы, что он примет любой выбор украинского народа, и шёл бы на мелкие уступки. Отказался Янукович подписывать Соглашение об ассоциации с ЕС — ну и ладно. Требует он «компенсационных выплат» в 15–20 миллиардов евро — очень хорошо. Соглашаемся в принципе и начинаем переговоры о конкретных суммах компенсаций, сроках выплат, проверочных мероприятиях и т. д. — работы непочатый край. Как раз бы хватило до президентских выборов 2015 года на Украине. К этим выборам Янукович бы пришёл с экономическим кризисом (по сравнению с нынешней ситуацией это, конечно, было бы полное благополучие, но кто бы об этом знал?). Русофильская часть избирателей тихо ненавидела бы его за политику евроинтеграции, а русофобская — за то, что Украина не подписала Соглашение об ассоциации. Шансов избраться без массовых фальсификаций у него было бы 0,0 процента.
Таким образом, потерпев всего полтора года, Запад получал на Украине (с Крымом и Донбассом) легитимно избранный прозападный режим и серьёзную маргинализацию последних русофильских сил, которым просто некого было бы предложить избирателем, так как Янукович и Партия регионов уже зачистили весь пророссийский политический спектр под себя. То есть провалилась бы политика евроинтеграции, а виновной в глазах населения оказалась бы Россия, поддерживавшая Януковича.
Но у нас же есть люди, считающие, что Россия должна повсеместно организовывать собственные майданы (они называют это мягкой силой, демонстрируя полное непонимание того, чем мягкая сила является на самом деле). Что ж, безусловно, если бы Россией в 2015 году управлял какой-нибудь Обама, майдан в пользу Януковича можно было бы организовать на раз-два. На месте западных лидеров я бы о таком «пророссийском майдане» только бы и мечтал.
Что бы мы получили в итоге? Российскую поддержку непопулярного лидера, возглавляющего коррупционный режим (украинскую коррупцию придумали не Порошенко с Зеленским и даже не Ющенко — она существовала от начала времён, Украины ещё не было, а украинская коррупция уже существовала: и при Мазепе, и при Богдане Хмельницком, и раньше). Умирающую экономику Украины, способную существовать только за счёт нарастающих внешних вложений, большая часть коих пойдёт на финансирование коррупции. Нарастающее недовольство населения Россией, из-за которой у них «вместо ЕС Янукович». При этом украинские нацисты не успели бы показать себя в полный рост, а значит, воспринимались бы тем же населением как нормальная альтернатива.
В общем, мы имели бы нынешнюю ситуацию, только наоборот: не Запад, а Россия должна была бы вкладываться в бесперспективный режим, причём чем больше Россия тратила бы на Украину, тем сильнее росла бы русофобия.
Замечу, что если бы пиковый вариант с «пророссийским майданом» не случился, то вкладываться в «пророссийский режим» всё равно пришлось бы, более того, Россия собиралась это сделать даже в 2014 году, когда заявила о выделении Киеву 15 миллиардов долларов кредита и о намерении вложить ещё 15 миллиардов долларов в совместные проекты. Три миллиарда Янукович даже успел получить.
Тогда уступленная Западом в качестве жертвенной пешки Украина обладала бы всей полнотой суверенитета, у России не было бы никаких оснований для силового вмешательства, реальных русофильских сил в украинской политике было бы не больше, чем сегодня, но финансировалось бы всё это убожество не Западом, а Кремлём, то есть Украина работала бы своего рода пылесосом, высасывающим ресурсы из России, но готовым в любой момент прыгнуть на Запад, которому для поддержания баланса достаточно было бы вести переговоры о подписании Соглашения об ассоциации или о других формах интеграции.
Заметьте, сейчас ситуация на Украине и вокруг неё гораздо хуже для Запада, причём, чтобы избежать мгновенной катастрофы, моментального коллапса киевского режима, Западу приходится вкладывать огромные финансовые, материальные и политические ресурсы без какой бы то ни было надежды их вернуть. Запад уже даже согласен обсуждать приём Украины в ЕС, мысли о чём не допускал в 2013 году. При этом, если Россия добьёт Украину и установит над ней свой полный контроль, в нынешних условиях она не будет связана никакими правовыми формальностями и сможет установить на бывших украинских территориях такой режим, какой сочтёт нужным, ни с кем не советуясь.
Запад же после поражения будет восприниматься уцелевшими украинскими русофобами как предатель, вовремя не пришедший на помощь, что будет способствовать такому же постепенному развороту общественного мнения, как то, что произошло в Грузии за последние 17 лет. Сказать, что грузины очень любят Россию, и сейчас нельзя, но оказать Украине военную или хотя бы политическую поддержку они отказались, несмотря на давление Запада. А ведь до сих пор есть люди, страдающие оттого, что в 2008 году ВС РФ не вошли в Тбилиси.
Политика — очень тонкая штука, сродни высокому искусству. Ей нельзя «научиться» на специальных факультетах, и опыт — лишь половина дела, хотя и очень важная. Её надо чувствовать, как чувствовал Айвазовский море, Шишкин — лес, а Рублёв — Троицу.
Пока нам противостоят амбициозные ремесленники, мы непобедимы, главное, самим не скатиться к их состоянию.
Ростислав Ищенко,
