Вторая англо-бирманская война: за 920 фунтов...

Надо сказать, что у англичан была любимая мозоль, чужого каблука на которой они боялись больше конца света. Это, конечно же, «жемчужина Британской короны» — Индия! Она имела настолько большое значение, что любое движение России в Средней Азии вызывало натуральную истерику в Уайт Холле. Но с чего вы взяли, что любое движение французов в Индокитае воспринималось в Англии хоть немного спокойнее?

А то, что Франция намерена со всеми удобствами расположиться во Вьетнаме, было уже видно без очков. Французские миссионеры окучивали местных королей по полной программе уже в конце XVIII века, причём их активность даже вызвала резню христиан, после того как потомки Астерикса с Обеликсом прервались на Наполеоновские войны. А что у нас там лежит между Индией и Вьетнамом? Бинго — Бирма! В общем, причины войны были примерно такие же, что потянули англичан в Афганистан — желание превентивно обезопасить «свою прелесть». Но, повод! Право, за такое было стыдно даже британским парламентариям, которые свой стыд держали в очень хорошо запирающемся сейфе. Дело было так...




В 1850 году губернатор Рангуна Маунг Ок заставил капитана одного из британских торговых судов выплатить 16 тысяч рупий... то ли таможенного сбора, то ли непонятной пошлины. Купец нажаловался губернатору Британской Индии лорду Джеймсу Эндрю Браун-Рамзи, 1-му маркизу Дальхузи. Следующим летом губернатор арестовал пару британских капитанов по обвинению в убийстве и отпустил, получив лишь 920 фунтов взятки штрафа. Соответственно, капитаны также обратились к Дальхузи с требованием компенсации непредвиденных расходов (требовали капитаны 1920 фунтов, 1000 — за моральный ущерб). Кто был виноват в данной истории — непонятно: с одной стороны, британские негоцианты были народ беспринципный, так что натворить могли много всякого непотребного. С другой — бирманские чиновники взятки брали как не в себя, так что запросто могли и развести коммерсантов на деньги.

Но Дальхузи, только что завершивший победой Вторую англо-сикхскую войну (а значит — армии президентств были свободны!), решил отправить разбираться в ситуации не опытного дипломата, а коммодора Джорджа Ламберта с четырьмя военными кораблями. Самого Ламберта характеризуют как «вспыльчивого и импульсивного военно-морского командира». Хотя ему и были даны инструкции проверить показания капитанов, и только после этого требовать возмещение ущерба, но в инструкциях имелось уточнение:


Иными словами, возможность войны из-за 920 фунтов Дальхузи с ходу не отметал...


Английские корабли бросили якоря на рейде Рангуна 27 ноября 1851 года. На борт тут же прибыла группа британских купцов, закидавшая коммодора жалобами. Некоторые были достаточно... своеобразными. Некий мистер Крисп, услышав о возможной войне между Великобританией и Бирмой, явился в Рангун с партией оружия, которую продал бирманцам. Но поскольку те ему не заплатили, пришёл жаловаться Ламберту: воистину, «наглость — второе счастье»!


Впрочем, Ламберт, по своей инициативе, или получив негласные инструкции, действовал так, чтобы от войны император Бирмы Паган Мин никак не мог отвертеться! Для начала он отправил письмо с требованием возмещения ущерба, не дождавшись расследования. А потом лично написал премьер-министру Бирмы, приложив к посланию письмо Дальхузи императору, что должен был сделать только в том случае, если все остальные меры не помогут. В письме губернатору Рангуна он написал: «...возлагаю на вас ответственность, за то, чтобы ответ был доставлен в эти воды в течение пяти недель с этого дня». После чего Ламберт отправил своего переводчика в Калькутту, чтобы тот объяснил его действия.


Двое из членов совета Ост-Индской компании не приняли доказательств коммодора, но Дальхузи подчинённого поддержал, в том, что тот, прервав переговоры с Маунг Оком, сразу отправил письмо Паган Мину. И отправил Ламберту депешу, что, если император не даст удовлетворительного ответа, британское правительство не сможет «покорно подчиниться». Деньги с бирманцев должны были быть получены, но «без обращения к ужасной крайности войны, кроме как в крайнем случае и после того, как все другие методы были испробованы безуспешно». В высшей степени гуманный генерал-губернатор был против разрушения Рангуна и вооружённого вторжения в Рангун или Мартабан: это «сделало бы неизбежной войну, которую мы в первую очередь стремимся предотвратить с помощью менее жёстких мер». В общем, он советовал начать блокаду Рангуна, эвакуировав оттуда предварительно британских подданных.

Паган Мин войны явно не хотел. Он согласился на все требования британского коммодора, заявил, что отозвал Маунг Ока, и что вскоре будет назначен более покладистый губернатор, также пообещав начать расследование в отношении несправедливого обращения с британскими торговцами. Дальхузи посчитал инцидент исчерпанным и написал, что расследование должно касаться только инцидента с капитанами судов. Угроза войны отступала, но...

Дальше чудить (или выполнять секретные инструкции?) начал Ламберт. Вместо того чтобы пойти на встречу с новым губернатором самому, он отправил помощника младшего дворника переводчика Эдвардса с просьбой отменить запрет на общение между местными жителями на берегу и эскадрой Ламберта. Губернатор не обиделся и требование удовлетворил. Тогда Ламберт вместо личной встречи отправил капитана Эдварда Уордса с Эдвардсом домой к губернатору. Верхом. Это было верхом неуважения! У подножья лестницы дома один из слуг губернатора выхватил кинжал и закричал на офицера: «Как ты смел прибыть сюда верхом?». Уордс пожаловался на это губернатору и тот наказал слугу (схватил за волосы и спустил с лестницы). Он объявил губернатору, что сейчас к нему прибудет группа офицеров и передаст послание. Губернатор ответил, что примет послание только от самого Уордса, но капитан парировал, что делегация будет с минуты на минуту и покинул дом.

Делегация и правда прибыла. Верхом — само-собой. И также въехала во двор не спешиваясь. Стража просила подождать, поскольку губернатор спал. Но члены делегации вернулись на корабль Ламберта и доложили, что губернатор отказался их принять. На что коммодор приказал всем жившим в городе британцам эвакуироваться на корабли, и, когда те в панике сбежали на свои суда... захватил стоявшую в порту королевскую яхту. После чего организовал блокаду Рангуна, о чём известил Паган Мина письмом. 7 января эскадра (с захваченной яхтой) отошла к городу Далла. Местному губернатору Ламберт заявил, что согласен простить его рангунского коллегу, если тот лично явится на корабль и извинится. Через некоторое время губернатор Даллы вернулся с письмом губернатора Рангуна, где тот объяснял, что действительно спал и вежливо пригласил коммодора навестить его и решить все спорные вопросы.

Но Ламберт закусил удила: он ответил, что начнёт блокаду, если губернатор не поднимется на борт к полудню следующего дня. 8 января на борт поднялся губернатор Даллы и стал умолять коммодора отпустить королевский корабль: поскольку он стоит в его водах, часть вины за потерю ложится и на него! Ламберт отказался и лишь продлил срок ультиматума с полудня до заката. Губернатор Рангуна пригрозил открыть огонь, на что Ламберт, по воспоминаниям лейтенанта Уильяма Лори, заявил, что



На рассвете 9 января 1852 года британская эскадра стала спускаться вниз по Иравади. На буксире колёсного пароходофрегата «Гермес» шла яхта императора Бирмы. Когда из-за частокола крепости раздались мушкетные выстрелы, флагман Ламберта, 46-пушечный винтовой фрегат «Фокс», дал бортовой залп. Следом огонь открыл пароход «Флегетон». Бой продолжался два часа: англичане топили в гавани Рангуна всё, что плавало. Из военных кораблей на дно была отправлена бирманская канонерка с большой пушкой и 60 моряками на борту. Всего британцы отчитались о 300 убитых и стольких же раненых бирманцах. А Ламберт, без которого война не началась бы, отписал секретарю правительства Индии Хиллади:


Пираты всегда весьма щепетильны в вопросах чести, а захват в мирное время бирманской императорской яхты иначе как пиратством назвать не получается...


И ведь, несмотря на сотни погибших, губернатор Рангуна войны не хотел! Он прислал четверых европейских торговцев с письмом, в котором писал, что согласен выплатить 900 фунтов, принять в город британского резидента, отстроить ему дом и в принципе полностью соблюсти договор Яндабо. Он умолял Ламберта сжалиться над ним и спасти город от разорения и гибели. Но просвещённый мореплаватель не внял мольбам. 22 января Дальхузи заявил, что оставляет открытой дверь для переговоров, он считал, что у Ламберта не было оснований захватывать бирманскую яхту. Коммодору сделали выговор, но... не отозвали! 2 февраля губернатор Рангуна написал письмо, в котором заявил, что ожидает прибытия офицера, с которым можно договориться о возвращении яхты, а также выплатить 900 фунтов. 7 февраля император Бирмы отправил Дальхузи письмо, в котором прямо спрашивал: имел Ламберт полномочия решать вопрос о капитанах английских кораблей, или должен был «начать с нападения, которое должно привести к разжиганию войны между двумя странами»? У генерал-губернатора был шанс откреститься от действий Ламберта, но он им не воспользовался.


То же самое он отписал Ламберту, прибавив, что 23 марта из Бенгалии и Мадраса отправятся значительные силы.


Правда, воевать из-за 900 фунтов было стыдно, и Дальхузи направил императору Бирмы ультиматум, который тот не имел ни малейшего шанса принять. Он потребовал от императора лично принести ему извинения через своих министров, выплатить компенсацию в размере десяти лакхов (100 тысяч фунтов стерлингов) за расходы британского правительства на подготовку к войне (!) и за потерю имущества, которое британские подданные могли (!) понести при бомбардировке Рангуна, принять в Рангуне британского представителя и относиться к нему с должным уважением, Рангун и Мартабан должны быть уступлены Британии до тех пор, пока не будет выплачено возмещение ущерба. Срок действия ультиматума был установлен до 1 апреля 1852 года. Поскольку ни малейшего сомнения в том, что ультиматум принят не будет, у генерал-губернатора не было, он начал подготовку к экспедиции, командовать которой был назначен генерал-лейтенант Генри Годвин, служивший полковником в Первую англо-бирманскую войну.

Паган Мин понял, что войны не миновать, и что если он согласится на требования ультиматума, то просто получит в ответ ещё более тяжёлые требования. Сомнений в том, что победа в войне с англичанами невозможна, у императора не было, но он решил, что «или золотой зонтик, или могила» — война, по крайней мере, поможет спасти честь.


Годвину был нужен блицкриг: он мог прибыть в Бирму в начале апреля, а значит, до начала сезона дождей оставалось шесть недель. Надежда была на новое оружие: старые кремнёвые ружья «Браун Бесс» в 1839 году были заменены на капсюльные гладкоствольные ружья. Они давали значительно меньше осечек: вместо 411 на тысячу выстрелов — 4,5 на тысячу. Внушали надежду на быструю победу и бомбические корабельные орудия. 6 апреля 1852 года Бенгальская и Мадрасская пехотные бригады прибыли в устье реки Рангун. Транспорты с пехотой сопровождали военные корабли адмирала Остина. В состав Бенгальской бригады вошли батальоны 18-го, 80-го и 40-го бенгальских туземных полков. В состав Мадрасской — 31-го, 5-го, 9-го и 35-го мадрасских туземных полков. Помимо пехоты прибыли пять рот артиллерии, две роты мадрасских сапёров и минёров. Всего около 6 тысяч человек.


Для начала английский командующий решил занять Мартабан. Выяснилось, что новая корабельная артиллерия значительно разрушительнее той, что использовалась в Первую англо-бирманскую войну: тяжёлые пушки разнесли в щепки бирманский частокол, высадившиеся десантники практически не встретили сопротивления: те защитники, кто не погиб при обстреле, сбежали в джунгли. 8 апреля войска вернулись в устье Рангуна без потерь. Но Годвин торопился: боевые потери были невелики, но жара косила британских солдат, к тому же появилась холера.


11 апреля, на Пасху, пять британских кораблей поднялись вверх по реке и обстреляли частоколы Рангуна и Далы. Участник событий, лейтенант Лори, писал:



На следующий день всё было готово к высадке. Новый Рангун отстроили в миле от берега, за руинами старого города, разрушенного в 1824 году. Город имел прямоугольную форму с храмовым комплексом Шведагон в северо-восточной части. Его опоясывал глубокий ров, вал и глинобитная стена 5-6 метров высотой и двух с половиной метров шириной. На стенах стояло два десятка орудий, а численность гарнизона составила 20 тысяч человек.


Рано утром 12 апреля войска высадились под прикрытием огня корабельной артиллерии и сформировали две штурмовые колонны. Генерал Годвин выдвинулся с той, что должна была атаковать город с востока. Колонна не успела уйти далеко, когда была обстреляна орудиями со стен, одновременно бирманцы атаковали её из джунглей. Атаку отразили огнём, но выяснилось, что у полевых орудий майора Рида осталось по два снаряда на ствол, так что пришлось ждать, пока моряки не подтащат две тяжёлые 24-фунтовые гаубицы. Командовавший гаубицами майор Оукс открыл огонь по городу, но через полчаса умер от теплового удара. Мадрасские солдаты по штурмовым лестницам поднялись на стены, по ходу дела отразив ещё одну бирманскую атаку, потери от вражеского огня были невелики, но майор Гриффитс также погиб от теплового удара. После этого Годвин приказал отвести войска в тень и ждать ночи. Ночью англичане любовались видом пылающего Рангуна, а на утро было решено атаковать. Разведчики доложили, что легче всего проникнуть в Шведагон с восточной стороны — там укрепления были слабее. В 6 утра 14 апреля артиллеристы картечью расчистили пехоте дорогу к Шведагону. В 11.30 штурмовая группа из 8 рот бенгальской пехоты выстроилась за холмом, готовясь к атаке. Над головами солдат свистели пули и снаряды, погиб полковой хирург — доктор Смит, но Годвин выжидал.

Наконец, колонна под командованием Лэттера пошла на штурм. Британцы пересекли простреливаемую равнину и с громкими криками поднялись по лестницам на верхнюю террасу. Террасу зачистили штыками, бирманцы бежали. Англичане захватили более 90 тяжёлых орудий и 80 лёгких, большое количество боеприпасов. Потери за время штурма Рангуна составили 132 человека ранеными и 17 убитыми.


Две недели войска отдыхали в городе, если холеру можно назвать отдыхом. Только получив подкрепления, Годвин погрузил на три военных корабля 800 солдат и бригаду морских пехотинцев на четвёртый и поднялся по реке Негре — атаковать Бассейн. В мае от холеры умерло ещё 23 человека. Те, кто не был задействован в операциях на реке, грабили Шведагон: солдаты кирками разбивали статуи в поисках золота и серебра, обосновывая это борьбой с идолопоклонством. В конце мая Годвин отправил экспедицию в Пегу: местные жители восстали против Паган Мина, и англичане решили им помочь. Пегу захватили, из политических соображений оставили там гарнизон из местных повстанцев, но после ухода англичан он был оттуда выбит — операция завершилась пшиком.

В общем, блицкрига у Годвина не вышло: война длилась уже три месяца, были одержаны крупные победы, но бирманцы не собирались капитулировать, англичане мокли под тропическими ливнями, умирали от холеры и не знали, что делать дальше. Но главное — росли расходы! Лорд Дальхузи пребывал в печали: 100 тысяч фунтов контрибуции (которую ещё надо было получить) уже никак не покрывали расходы на ведение войны. Единственным выходом генерал-губернатор видел аннексию прибрежных провинций Бирмы, чтобы лишить страну выхода к морю и получить с этой овцы хоть какой-то клок шерсти.

В начале июля коммандер Тарлтон поднялся на кораблях по Иравади и обнаружил, что город Пром никто не обороняет, но морской пехоты на борту кораблей не было, и захватить город не удалось. А 27 июля в Рангун прибыл на пароходе «Фероз» Дальхузи. Проведя инспекцию, он решил, что для претворения в жизнь планов аннексии прибрежных областей нужно ещё 20 тысяч человек. Они прибыли в Рангун в сентябре. Годвин занял Пром и вернул Пегу, на дворе стояло 21 ноября 1852 года. 14 января следующего года генерал Стил с 4 тысячами бойцов выступил в поход к северной границе, месячный запас провизии везли 120 слонов и 300 повозок, запряжённых волами. 22 февраля он достиг цели, пройдя 240 миль практически без сопротивления.


Но войну пора было заканчивать, и Годвин начал планировать поход на Аву. Было собрано 300 слонов: что не осталось незамеченным бирманскими разведчиками. Бирманцы построили длинный частокол у перевала Аенг, чтобы попытаться остановить колонну. Британцы захватили частокол внезапной атакой в ночь на 6 января 1853 года. Но тут... В общем, 18 февраля Паган Мина убили в ходе дворцового переворота, его брат, Миндон, противник ведения войны до последнего, выслал на переговоры двух католических священников.


Услышав условия Дальхузи, Миндон был в шоке. Он отказался подписывать договор, на что генерал-губернатор ответил:


Наконец, 30 июня 1853 года был заключён мир, Вторая англо-бирманская война, стоившая Великобритании более 1 миллиона фунтов, закончилась. Общественное мнение, во главе с лондонской «Таймс», обозвало войну «бесславной», и, в принципе, сложно с этим не согласиться.


Тем более что с подписанием мира война не закончилась: на аннексированных территориях появились партизаны, а джунгли — прекрасное место для партизанской войны. Её центром стал Пегу, удерживаемый 20-30 тысячами повстанцев. В отряды шли крестьяне, ремесленники, рыбаки, возглавляли их местные феодалы и буддийские монахи. Но не менее страшным врагом британцев были жара и холера. От них погибли сотни оккупантов, те, до кого не дотянулись копья и мечи бирманцев. В 1861 году был взят Пегу, что считается концом партизанской войны. Но в реальности повстанцы просто ушли в джунгли...