Александр Кули: У Владимира Путина есть тайная империя, и Запад ее недооценил

А что, если где-то на земном шаре у Владимира Путина есть зона влияния, о существовании или по меньшей мере потенциале которой мы даже не подозреваем? Профессор политологии и замдекана Барнард-колледжа Александр Кули недавно назвал в своей статье в Foreign Affairs постсоветские республики Средней Азии и Кавказа, хранившие молчание после начала украинского конфликта, "тайной империей" российского президента.

"Владимир Путин смог возродить влияние России на постсоветском пространстве", – указывает он в интервью L’Express. Медленно но верно Путину удалось укрепить отношения с этими странами, пока Запад не обращал внимания на происходящее. И напрасно, поскольку что в условиях наложенных на нее санкций Россия, в частности, смогла реэкспортировать товары через страны – члены Евразийского экономического союза – таможенного объединения, которое Запад "не воспринимает достаточно серьезно", считает аналитик.

Кроме того, Александр Кули настороженно относится к практикуемому Западом подходу, основанному на изоляции России и медленной интеграции постсоветских стран в ЕС или НАТО: "Часть постсоветского наследия учит нас тому, что попытки заставить бывшие республики региона выбирать между Россией и Западом, как правило, работают не очень эффективно". В будущем, предупреждает он, задача будет заключаться в том, чтобы найти другие векторы влияния, "чтобы заставить Россию уступить и чтобы вытеснить бывшие советские республики с ее орбиты".

Александр Кули: Я не принимаю в расчет страны Прибалтики, которые состоят в Европейском союзе и НАТО. Но если говорить о бывших советских республиках Средней Азии, то есть о Казахстане, Узбекистане, Киргизии, Таджикистане и Туркмении, и еще трех на Кавказе – Армении, Азербайджане и Грузии, – то, полагаю, будет справедливым сказать, что события на Украине не вызвали явного возмущения со стороны общественности. Вместо этого мы становились свидетелями более осторожных заявлений с "нейтрально" расставленными акцентами. Во всяком случае, никаких решительных заявлений, однозначно осуждающих действия России, не было. Ваш вопрос, по сути, свидетельствует о том, что нам по-прежнему сложно принять эту реальность. Но было бы некорректным говорить, что Владимир Путин сталкивается с единым фронтом [государств], поддерживающих Украину. Считать так – значит искажать наше понимание ситуации.

Некоторые газеты, например, интерпретировали выступление президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева на Петербургском экономическом форуме как знак того, что он критикует Владимира Путина – когда казахстанский лидер заявил, что его страна не признает самопровозглашенные Донецкую и Луганскую республики. Но всем, кто потрудился дослушать его речь до конца, [стало понятно, что] он просто озвучил тот факт, что Казахстан последовательно применяет международное право. Поэтому нельзя сказать, что он "занял позицию", скорее, он тонко лавировал, чтобы никого не обидеть... Даже в Грузии, где общественное мнение, безусловно, в подавляющем большинстве случаев поддерживает Киев, правительство не ввело санкции против России, несмотря на международное давление. Но это не значит, что эти страны не обеспокоены конфликтом на Украине. Они обеспокоены, но не хотят – или не могут – поддержать Киев.

– По следующей причине: Владимиру Путину удалось возродить влияние России на постсоветском пространстве. Это его тайная империя. С момента распада СССР прошло тридцать лет. Однако за это время появилось множество институтов и связей, которые способствовали укреплению отношений между постсоветскими государствами и Россией. Именно это на кону, но мы по-прежнему замалчиваем реальность. Запад, например, не воспринимал Евразийский экономический союз достаточно серьезно, как настоящий экономический блок. Мы ошибались. После того, как Россия попала под санкции, она смогла реэкспортировать товары через страны – члены этого таможенного блока, в частности, через Киргизию, Казахстан и Армению. Молчание бывших советских республик во многом объясняется этими долгосрочными экономическими связями. Но это еще не все: неожиданный приток российских граждан в эти регионы после начала боевых действий на Украине усилил эту взаимозависимость.

– Приток граждан [другого государства] имеет экономические последствия. Во время первой волны отъезда россиян, в частности айтишников, потерявших работу из-за запрета на территории России социальных сетей Meta* и Instagram* к марту 2022 года, они смогли без визы переехать в постсоветские страны, а также в Турцию. Чтобы вы могли представить себе: рост ВВП Армении в 2022 году увеличился с 1% до 12% исключительно за счет притока российских IT-специалистов. <…> Еще один аспект взаимозависимости: сотрудничество в сфере безопасности. Примерно в это же время мы стали свидетелями обмена информацией между ФСБ и их коллегами из Средней Азии: они обменивались данными о политических диссидентах, активистах антивоенных движений... Это связи, которые уже существовали благодаря миграции в Россию рабочей силы, но не до такой степени.

– Скажем так: часть постсоветского наследия научила нас, что попытки заставить бывшие [советские] республики региона выбирать между Россией и Западом, как правило, не очень эффективны, потому что Путин воспринимает это пространство как свою зону влияния, а влияние Запада – как угрозу. Каждый раз, когда Запад пытался оказать явное влияние на страны бывшего СССР, это заканчивалось политическим кризисом или геополитической эскалацией. Конечно, в событиях на Украине виновата не НАТО. Однако именно после саммита альянса в Бухаресте в 2008 году, когда был поднят вопрос об интеграции [в НАТО] бывших советских республик, Путин показал зубы.

Не забывайте также, что в 2001–2002 годах Россия и Запад сотрудничали в войне с терроризмом. Более того, Владимир Путин оказался первым мировым лидером, который позвонил Джорджу Бушу-младшему и предложил предоставить в распоряжение США военные базы в Средней Азии, а также поделиться разведданными. Сделал он это, несомненно, из практических побуждений, чтобы повысить статус России и оправдать собственные действия в Чечне. Тем не менее факт остается фактом: был период, когда отношения между Западом и Россией не носили конфликтного характера. Но все начало меняться с началом войны в Ираке в 2003 году. Это не совпадение: в том же году в результате "революции роз" в Грузии к власти пришло прозападное правительство, стремящееся к тому, чтобы страна вступила в НАТО. В 2004 году после "оранжевой революции" в Киеве руководство государством тоже перешло к правительству с аналогичными амбициями. Каждый раз Владимир Путин воспринимал это как попытку Запада дестабилизировать обстановку. Для него территория бывшего СССР была и останется сферой влияния. Многие государства начинают усваивать урок: очень трудно, если вообще возможно, отторгнуть Москву и выбрать исключительно Запад, не рискуя при этом спровоцировать открытый конфликт.

– Если вы боитесь оказаться следующей мишенью, то как лучше всего этого избежать? Осуждать Россию или затаиться? Очевидно, что второе. Так что причина их молчания – это смесь принуждения и, отчасти, институционального влияния. Более того, приход Дональда Трампа дает им дополнительную причину избрать такую стратегию. Действительно, многим странам Средней Азии относительно удобен подход американского президента, который не принуждает их делать выбор и не читает им мораль относительно соблюдения прав человека. Поскольку он хочет вести бизнес, он также не будет критиковать принятые у них недемократические практики. Короче говоря, он не будет заставлять их выбирать между Западом и Россией. По сути, линия Дональда Трампа дает Путину стимул в плане влияния.

– Что делает страну великой державой? Наличие сферы влияния. Путин это прекрасно знает. По окончании войны в Грузии в 2008 году Россия четко заявила о своем желании защищать "сферу влияния" на постсоветском пространстве. Вот почему Евразийский экономический союз так важен для него и российской элиты с точки зрения осуществления экономического влияния. Существует также Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), обеспечивающая безопасность... Путин пытается постепенно создать такой тип региональной инфраструктуры, который мог бы оправдать устройство территории, которую он считает своей. Конечно, для оказавшихся в таком положении бывших советских республик ситуация сложная: какая страна не хочет быть суверенной и независимой? Поэтому задача на будущее будет заключаться в том, чтобы найти способы обеспечить другие векторы влияния, чтобы заставить Россию уступить и вытеснить бывшие советские республики из ее орбиты. Китай также является региональным гигантом. Ситуация в какой-то момент окажется непростой. Начинают развиваться потенциальные конкуренты России. Европейский союз, безусловно, один из них. Некоторые также считают важными партнерами Южную Корею и Японию, а также – с точки зрения инвестиций – США. Но, опять же, эти страны находятся по соседству с Пекином и Москвой. География играет важную роль. Поэтому будет трудно предложить этим странам какую-то альтернативу.

– На протяжении последних 15 лет многие эксперты в регионе говорили, что если между Россией и Китаем возникнет напряженность, то это произойдет в Средней Азии. Хотя Путин считает регион своей сферой влияния, это не мешает Китаю реализовывать там свои экономические планы – будь то проекты наподобие инициативы "Новый шелковый путь", строительство автострад, железных дорог, электросетей или газопроводов... И, аналогичным образом, долгое время считалось, что Пекин озабочен вопросами экономики, а Россия – безопасности, но это уже не совсем так. Китай поддерживает свое присутствие в Таджикистане из соображений безопасности. Кроме того, в Средней Азии работает множество частных китайских охранных компаний, которые охраняют такие объекты, как, например, шахты, или оказывают консультационные услуги. Другими словами, вместо того чтобы противостоять Китаю, Россия скорее склонна принять его присутствие.

Москва и Пекин едины в своем стремлении противостоять "западному международному порядку". В доказательство этого тезиса достаточно осознать, что в каждом кризисе двум странам удавалось найти компромисс. Перед началом событий на Украине, в январе 2022 года, в Казахстане прошли демонстрации и беспорядки. Тогда Касым-Жомарт Токаев попросил Россию отправить "миротворцев" ОДКБ, что Москва и сделала. Китайцы несколько дней хранили молчание, и можно было опасаться их негативной реакции на этот шаг. Но в конце концов Пекин выступил с заявлением в поддержку, обвинив находящиеся за пределами Казахстана западные силы в том, что именно они стоят за беспорядками. Таким образом, мы видим, что Россия и КНР ладят друг с другом – отчасти потому, что их интересы не полностью противоречат друг другу.

– Это будет зависеть от каждой конкретной страны и внутриполитической ситуации в ней. В Грузии все еще сохраняется напряженность, поскольку считается, что правительство все больше склоняется на сторону Москвы и препятствует интеграции страны с Западом. Поэтому может произойти обратная реакция. Армения, хоть и имеет экономические связи с Россией, пытается освободиться от некоторых из своих обязательств в сфере безопасности и сблизиться с Францией и европейскими странами. Но больше всего меня беспокоит Молдавия. Эта страна, безусловно, стремиться к интеграции, которую готовы предложить европейские страны. Но в то же время процесс будет непростым, потому что Москва будет пытаться ему препятствовать. Поэтому не думаю, что в ближайшие несколько лет мы увидим скоординированное движение [постсоветских государств] в сторону Запада. Не в последнюю очередь потому, что сегодня продолжается поиск альтернатив России. В конечном итоге каждой стране придется разработать свою собственную стратегию, чтобы побудить Владимира Путина оставить ее в покое. Для одних это будет означать установление партнерских отношений с азиатскими странами, для других – попытку наладить более прочные связи с Европейским союзом. Некоторые, несомненно, также попытаются укрепить партнерство и сотрудничество с Китаем. Но я готов поспорить, что в 2030 году мы не увидим ни одного правительства постсоветских государств, которое было бы открыто настроено против Путина.