Западу следует найти способы пресечь попытки БРИКС создать альтернативную финансовую систему

Саммит БРИКС в Казани ознаменовал стремление стран-участниц объединения "сделать международную финансовую архитектуру более инклюзивной и справедливой".

Atlantico: На саммите БРИКС в Казани много говорилось о стремлении "сделать международную финансовую архитектуру более инклюзивной и справедливой". Какие основные цели были выдвинуты министрами финансов стран объединения? Пытаются ли государства БРИКС таким образом создать альтернативную финансовую систему?

Мишель Рюими: Не считая того, что дискуссии между девятью министрами финансов стран БРИКС (Бразилии, России, Индии, Китая, ЮАР, Ирана, Египта, Объединенных Арабских Эмиратов и Эфиопии) были направлены на обсуждение вопросов, стоящих перед развивающимися странами, они также отражали их стремление освободиться от ограничений нынешней финансовой системы, в которой доминируют крупные западные финансовые институты (МВФ, Всемирный банк и так далее). Государства формата БРИКС четко продемонстрировали стремление создать пространство, свободное от западных санкций, и подтвердили свое желание построить финансовую систему, которая станет альтернативную нынешнему порядку.

Уже сейчас предполагается, что Новый банк развития (НБР) и резервные фонды БРИКС (Соглашение об условных резервах) должны обеспечивать оказание финансовой помощи в случае экономических кризисов или возникновения срочной потребности в ликвидности. В продолжение этой цели осуществляемый странами БРИКС новый проект преследует три цели. Первая – создание системы трансграничных платежей, отдельной от SWIFT, являющейся краеугольным камнем мировой финансовой инфраструктуры (через нее проходит подавляющее большинство современных трансграничных транзакций). Следующие две – создание расчетных и депозитарных механизмов в сфере ценных бумаг, а также системы перестрахования. В долгосрочной перспективе также рассматривается схема по дедолларизации торговли и финансовых операций внутри стран БРИКС и, в более широком смысле, дедолларизации международной торговли путем поощрения использования при расчетах местных валют (бразильского реала, российского рубля, индийской рупии, китайского юаня, южноафриканского рэнда и так далее).

Однако формирование полностью альтернативной действующей системы и построение новой глобальной финансовой архитектуры представляют собой непростую задачу. Помимо технических сложностей и внешнего сопротивления, перед альтернативной финансовой архитектурой стоят серьезные проблемы управленческого толка. Однако желание построить параллельную финансовую систему вполне реально и является важной частью геополитических амбиций этих стран в отношении многополярного экономического мира.

— Как западные державы могут противостоять усилиям БРИКС по созданию альтернативной финансовой системы? Не слишком ли поздно действовать?

— В распоряжении у западных стран есть несколько рычагов. Во-первых, их влияние. Чтобы сохранить доминирующее положение доллара США в международной торговле, они могли бы на дипломатическом уровне побудить различных участников рыка продолжать совершать сделки в долларах. На экономическом фронте западные державы также могли бы использовать свой авторитет для разработки международных стандартов в областях, считающихся чувствительными (борьба с отмыванием средств, финансовая прозрачность и так далее). Обеспечив соблюдение странами БРИКС этих стандартов, можно было бы снизить привлекательность предлагаемых объединением альтернатив.

Далее – реформы. Можно усовершенствовать механизмы финансирования МВФ и Всемирного банка таким образом, чтобы они в большей степени удовлетворяли потребности развивающихся стран, благодаря чему те не будут настолько заинтересованы в поиске альтернатив наподобие НБР.

И, наконец, более репрессивное регулирование. Западные страны могут ограничить доступ определенных игроков, например, государств БРИКС, к глобальным финансовым каналам – включая SWIFT, – ввести адресные экономические санкции (например, в отношении Ирана, России и так далее), а также повысить уровень регулирования криптоактивов, которые иногда воспринимаются как средство обхода традиционных финансовых механизмов, ограничив их использование в роли альтернативы доллару.

Чтобы дать эффективный ответ на все стоящие перед ним вызовы, Западу, вероятно, потребуется найти непростой баланс между несколькими стратегиями, адаптированными к меняющейся глобальной динамике. Геополитическая напряженность между Западом и развивающимися странами, вероятно, усилится и сконцентрируется на вопросе о реорганизации мировой финансовой системы.

— Каковы будут последствия для мировой экономики, если БРИКС и правда удастся создать эту альтернативную финансовую систему? Разделится ли тогда глобальная экономика на отдельные блоки, почти не имеющие финансовых связей друг с другом?

— Внедрение такой системы ознаменовало бы исторический перелом.

Подрыв главенствующей роли доллара в международной торговле и финансах приведет к снижению спроса на американскую валюту. Что, в свою очередь, может привести к его обесцениванию и иметь многочисленные последствия для процентных ставок и государственного долга США, а также сократить возможности Вашингтона по введению односторонних санкций, что серьезно изменит геополитическую динамику.

Такие шаги могут также привести к реорганизации глобального управления с риском "балканизации" мировой экономики. Реформа может повлечь за собой формирование многополярной международной финансовой системы с серьезными изменениями в механизмах распределения/перераспределения экономической власти, а также в системе международной торговли и регулирования финансовых потоков. В таком случае ситуация будет определяться конкуренцией между несколькими изолированными друг от друга экономическими и валютными зонами с разной степенью влияния на глобальные финансовые правила, что, в свою очередь, создаст препятствия для свободной торговли; коммерческие и финансовые отношения между различными блоками станут все более сложными; возникнет множество резервных валют (китайский юань, индийская рупия и прочие) и так далее. В перспективе снижение взаимодействия между экономическими блоками приведет к появлению глобальных проблем для финансовой стабильности, международного сотрудничества и экономического роста.

И, наконец, эта конкуренция может привести к росту геополитической напряженности и межблоковой борьбе за влияние. Такие методы, как экономические санкции, создание напряженности в торговле и протекционистская политика могут распространиться, что повлечет за собой стратегическую зависимость от крупных держав.

Однако важно отметить, что даже при таком сценарии экономики разных стран будут все еще зависеть друг от друга на многих уровнях, будь то в области технологий, глобальных логистических цепочек или даже зарубежных инвестиций. Хотя природа этих связей может стать сложнее и избирательнее, мир будет фрагментированным, но во многом останется комплексным и взаимосвязанным.

— Сегодня мир стоит на пороге новой финансовой эры, в которой цифровые валюты будут играть все более важную роль и заново определять экономические и геополитические отношения между странами. Неспособность европейских лидеров принять быстрое решение о создании цифрового евро может в долгосрочной перспективе оказаться стратегической ошибкой. Не показав себя конкурентоспособным игроком в этой сфере, Европейский союз может лишиться места в новой глобальной финансовой динамике и превратиться в маргинального актора трансграничных финансовых обменов. Откладывая проведение реформ, ЕС рискует упустить важнейшую возможность укрепить свои геополитические позиции в таких важнейших регионах, как Африка и Азия, а также добиться стратегической автономии в условиях становящегося все более многополярным мира.

Сегодня ЕС сильно зависит от глобальных финансовых инструментов, в которых доминируют западные игроки (доллар, SWIFT и так далее). В нынешнем глобальном экономическом и геополитическом климате, когда возникает множество вызовов финансовому суверенитету, введение цифрового евро было бы гораздо более важным шагом, чем простое технологическое развитие или ответ на вызовы в сфере цифровых платежей. Цифровой евро мог бы предложить безопасную альтернативу для трансграничных операций, помогая минимизировать риски, связанные с подконтрольными внешним игрокам финансовыми системами. Он мог бы стать стратегическим оружием в условиях глобальной конкуренции за определяющую роль в монетарной политике и экономический суверенитет.