Нет ничего лучше заклятого врага

Когда все идет хорошо, в политике отдают предпочтение партнерству. Когда дела идут плохо, ищут врагов. Иметь врагов, а точнее нажить их, не означает, что дела пойдут на лад. Враг создает алиби, отвлекает внимание от проблем, которые политики не могут решить, и от проблем, которые они сами причиняют гражданам. А из всех проблем, которые создают политики, самая худшая — их одержимость конфронтацией.

Всем известно выражение "Разделяй и властвуй". В глобализованном мире на локальном уровне конкуренция практически исчезла. Осталась горстка победителей, победоносный картель, который разделил рынок. Для этого олигархического слоя всеобщий рост уровня жизни не приоритет. Ему необходимо убедительно объяснить стагнацию, а лучше всего спад уровня жизни среднего класса, который ему уже незачем. Удобный выход — вызвать ненависть к какому-нибудь внешнему врагу и одновременно разделить граждан, спровоцировав социальную, классовую, этническую и поколенческую нетерпимость.

Важно, что для горстки победителей, никем не избранной элиты, которая дергает за веревочки, выгоднее вражда, чем дружба. Это касается и международной политики, и внутренней. После завершения холодной войны американцы рационально отвергли партнерство с Россией, потому что с точки зрения военно-промышленного комплекса выгоднее, чтобы Россия была врагом. Точно так же для России США с их вассалами — полезные враги. Существование внешнего врага сплачивает разношерстную многонациональную общественность, служит обоснованным предлогом к устранению пятой колонны, сочувствующей врагу. Вражда с коллективным Западом, кстати, служит аргументом для усмирения собственных олигархов.

От вражды с США выигрывает и Китай. Западные санкции служат импульсом для технологического развития. Без достойного врага не нашлось бы денег на науку, не процветало бы образование, не повышалась бы образованность, а с ним и китайское благосостояние и конкурентоспособность. В момент, когда однополярный мировой порядок, основанный на (американских) ценностях, достиг своего потолка, глобальные политические блоки считают призрак больших войн возможностью выжимать и держать под контролем миллиарды людей, которые в мирных условиях от капризов не знали бы, что делать и чего хотеть.

На локальном уровне потребность во враге приобретает местный колорит. В странах, где власть над исконным населением постепенно берут пришлые мусульмане, растет ненависть к так называемым правым радикалам или "расистам", которые дерзко вообразили, что находятся у себя дома. В Чешской Республике политики быстро сориентировались и ополчились на Россию, а внутренним врагом объявлен тот, что не чернит русских. Отсутствие ненависти бичуется как потакание злу. Вот только милитаристскому меньшинству, прозванному у нас "пражским кабачком", не удается разделить чешское общество. Трудно заставить граждан говорить о политике. Людям на нее в основном плевать, и поэтому растет пропасть между нормальными людьми и горсткой милитаристов, гендерных извращенцев и экологических террористов.

Потребность во враге обостряется по мере усугубления упадка. Если политикам у власти не удастся внушить людям ненависть к выбранному врагу, они сами станут таким врагом. Та же участь, кстати, уготована услужливым журналистам, ангажированным художникам и активистам политических некоммерческих организаций. Если выборы закончатся для них плохо, они превратятся в иностранных агентов, которых разгневанные граждане обвинят во всех грехах. Вот откуда берется такое усердие при выстраивании стратегической коммуникации с гражданами, которых требуется настроить друг против друга, чтобы они не объединились против элит, правительства и верхушки.

Отъявленный враг требуется, разумеется, и оппозиции. Беспомощные марионеточные правительства, выгодные олигархам, выживают благодаря всеобщему равнодушию. Враг, на которого общественность не обращает внимания, оппозиции не нужен. Только настоящий враг, который вредит везде, где ни появится, — гарантия успешного протеста. В этом смысле чешское правительство как общественный враг, чьи действия наводят на мысли об организованной преступности и измене родине, выглядит многообещающе. Мы наконец-то дождались настоящего врага народа!