Имеет ли место в Запорожской области заигрывание с «мовой»?

«В Запорожской области порядка 46 процентов детей решили изучать украинский язык как родной, им предоставят новые учебники, рассказали местные власти», — эта новость прямо-таки взбудоражила российское медиапространство.

Однако как свидетельствует полученная из образовательной сферы Херсонской области информация, никакой политтехнологической «линии» на заигрывание с «украинством» (которую многие увидели в этом факте) или пиар-хода (дескать, вот какое в России толерантное отношение к украинскому языку) нет.

Более того, анкетирование и определение пожеланий детей и их родителей относительно дополнительных по отношению к базовой программе занятий по тем или иным предметам стартует только после начала учебного года.

Данная же цифра, скорей всего, возникла при заполнении родителями стандартного для всей территории РФ заявления о приеме ребенка в учебное заведение, где есть и такой пункт: «Прошу организовать для моего ребенка изучение предметов предметных областей «Родной язык и литературное чтение на родном языке» и «Родной язык и родная литература» на родном ___________________________ языке на период обучения в общеобразовательной организации».

Этот пункт прямо вытекает из статьи 14 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» согласно которого: «право на получение дошкольного, начального общего и основного общего образования на родном языке из числа языков народов Российской Федерации; право на изучение родного языка из числа языков народов Российской Федерации в пределах возможностей, предоставляемых системой образования, в порядке, установленном законодательством об образовании».

То есть, к примеру, живущий в Ивановской области бурят может просить организовать для своего ребенка факультативное изучение родного языка, но это «исходя из возможностей». На практике власти и органы образования начинают изыскивать такие возможности там, где есть достаточная диаспора, а главное — достаточное количество подобных обращений.

Понятно, что исключить предусмотренный нормативной базой пункт из стандартного заявления, мягко говоря, затруднительно, да и такая задача действительно не ставилась. В тоже время хорошо известно, что правильно поставленный вопрос в огромной мере программирует и ответ, чем часто пользуются при проведении всяких опросов и референдумов.

Этот эффект, видимо, спонтанным образом сработал и при заполнении многими заявления в школах — раз такой пункт есть, то почему бы не ответить утвердительно, ведь украинский язык в России не под запретом, признан официально, вот и учебники выпускаются, на нем говорят дома у ребенка (в сельской местности Запорожской области он преобладает), люди идентифицируют свою национальность как «украинцы»…

Хотя, конечно, для кого-то такое решение является безопасным выражением несогласия с возвращением России, кто-то просто решил «подстраховаться». Весьма вероятно, что в ряде мест, особенно в селах, и администрация школ агитировала за изучение украинского языка.

Не думаю, что в этом была сознательная антироссийская позиция — для любого сотрудника российских структур в новых регионах, занимающего должность чуть выше рядовой, понятно, что «назад дороги нет». Скорее, для многих педагогов это вопрос привычки, ведь уже не одно десятилетие образование велось практически исключительно на украинском, а особенно — преподавателям бывшей «держмовы» нужно обеспечить «нагрузку».

Но в итоге в значительной мере «технический» момент получил громкое политическое звучание, и пока российское патриотическое сообщество его обсуждало, «оппоненты» использовали этот «казус» в своих целях.

Очень скоро агентство RTVI сообщило, что «Большинство младшеклассников на подконтрольной России части Херсонской области хотят изучать украинский язык, сообщили в региональном министерстве образования и науки.

Речь идет о выборе второго языка, пояснила представитель министерства. «64 процента детей хотят изучать украинский факультативно. Это у нас дети 1–4-го классов», — сказала она, отметив, что «первый у нас 100 процентов русский язык».

Еще более показательной выглядит фотоколлаж, которым это СМИ, созданное Владимиром Гусинским для эмигрантской аудитории, а ныне представляющее собой сложный конгломерат медиа в разных странах с непонятными собственниками и спонсорами, проиллюстрировало эту внешне нейтрально звучащую новость — Огромные цифры 64% на фоне девочки в веночке и с жёлто-голубым флагом.

Фото 1.

«Тонкий намек» через визуальное восприятие (а оно всегда сильнее чтения текста) понятен — в новых регионах у большинства проукраинская позиция.

Касательно самой «новости» с полной определенностью могу сообщить: это абсолютный фейк! Никто в Минобразования Херсонской области таких комментариев непонятному, в области не представленному СМИ не давал и даже «изучения вопроса» пока не проводилось.

Но, признаем, фейк сделан чрезвычайно профессионально — враги чрезвычайно быстро оценили возможности, которое им дало не совсем продуманное заявление запорожской чиновницы. И вряд ли это «креатив» непосредственно от RTVI, скорее, эта контора была использована как канал для месседжа, исходящего из реальных «центров принятия решений» в ведущейся против России информационной войне.

Логическая цепочка: хотят учить украинский, значит, — ждут Украину, проведена совершенно чётко. Этим они подтвердили то, о чем давно и настойчиво говорят авторы «Альтернативы» и её главный редактор, а также другие публицисты, аналитики и ученые, глубоко занимающиеся украинской тематикой. А говорят они о том, что «бытовое», культурное, языковое украинство при внешней безобидности всегда становится питательной средой для «политического», априори направленного против России.

Тем не менее, нужно понимать, что «унтер-пришибеевскими» методами проблему можно только загнать внутрь и усугубить ситуацию. Сто лет убивания в себе «москаля» и культивирования принудительными мерами украинской национальной идентичности на государственном уровне (включая советский вариант «братского народа») даром пройти не могли.

Число потомков южноруссов, которые, несмотря на советскую запись в паспорте «украинец», сейчас себя идентифицируют как этнические русские, со статистической точки зрения исчезающе мало. Практически исключительно это глубоко погруженные в политическую повестку люди, изучившие для себя «историю вопроса» и принявшие такое непростое решение.

Но таких, думаю, намного меньше одного процента. Остальные же, включая многочисленных убежденных противников «нэзалэжности», на вопрос о национальности дрессированно отвечают: «украинец». Тем более это относится к аполитичному (в той или иной степени) большинству, за поддержку или лояльное отношение со стороны которого идет главная идеологическая борьба.

И уж тем более крайне сложно «с ходу» объяснить жителю Херсонского или Запорожского села, что «мова», которую он изучал в школе (кто постарше, ещё в советские времена), на которой отродясь говорит в быту — не более чем диалект русского языка, из политических соображений «поднятый» до статуса отдельного языка.

Рубить с плеча в столь деликатной сфере, как национальное самовосприятие, официально провозглашать политику «отмены» всего украинского — неизбежно вызвать сильное отторжение. По крайней мере, такой официальный курс был бы очевидным и вредным «забеганием вперед» А ещё он может «отпугнуть» многих на пока подконтрольных Киеву территориях, однозначно было бы использовано вражеской пропагандой.

В то же время (сразу предупреждаю, это сугубо личные оценочные суждения), вижу, что стратегическая задача по идеологической реинтеграции новых регионов поставлена именно так: постепенная (но достаточно быстрыми темпами) минимизация «украинского фактора» в политической и культурной жизни регионов, кардинальное сокращение сферы оборота «мовы».

На это указывают кардинальные различия в том, как проходит реинтеграция Херсонской и Запорожской областей (ДНР и ЛНР мы не рассматриваем, там история и ситуация другая) и Крыма 8 лет назад.

В Крыму изначально после воссоединения был провозглашен «режим максимального благоприятствования» для всех культур и языков, прежде всего русского, украинского и крымско-татарского. Поддерживаются разного рода украинские культурные общества, не только допускалось, но и прилагались усилия по сохранению классов и школ с украинским языком обучения (правда, без особого успеха).

Не углубляясь подробно в анализ такого подхода, лишь отмечу, что особой угрозы «этнографическое украинство» на территории Крыма не несет, на позицию граждан практически не влияет, убежденные «заукраинцы» останутся при своем мнении (и наоборот).

Хотя, конечно, отдать ребенка на украинский язык обучения — явное проявление политической позиции. Но, очевидно, ввиду слабых в целом проукраинских настроений в Крыму власти сочли такую фронду терпимой и допустимой. Тем более что обучение на украинском умерло естественным образом — сейчас доучиваются лишь пара старших классов, где собраны дети, родители которых в 2014 году не захотели менять язык обучения.

В Херсоне и Запорожье изначально подход совершенно другой. Прежде всего отметим, что в состав России регионы вошли именно как области, то есть без всяких «намеков» на особый национально-культурный статус, де-факто именно как русские регионы.

Языком делопроизводства был определен исключительно русский, правда позднее, в рамках прав и полномочий, предоставленных регионам Конституцией РФ, статус официального дан и украинскому, а в двух районах Херсонской области и крымско-татарскому. Но сфера их применения сводится к праву граждан обращаться на них в органы власти, причем ответ на нем они могут получить только при наличии такой возможности.

В школах также изначально единственным языком обучения был определен русский, но, что показательно, сохранялось и обучение украинскому языку и литературе в объеме трех часов в неделю (возврат к «советской» схеме). Так что нынешний переход к факультативной форме по заявлению родителей ребенка — очевидное движение в нужном направлении.

А самым показательным, пожалуй, можно считать отсутствие всякого заигрывания с «украинством» в культурной сфере, демонстраций «уважения», попыток в советской манере «скрестить» его с патриотизмом единого государства. Не замечено какого-либо «реагирования» властей и культурных организаций на всякие «памятные даты» типа дня рождения Шевченко и т. п.

Конечно, памятники и бюсты «Кобзаря», натыканные в каждом населенном пункте, никто не сносит, их даже поддерживают в порядке, но не более того. В историко-просветительской работе весь акцент сугубо на российской и советской истории края, без всякой примеси «казачей» и прочей тематики.

«Мы русские» — к такому самовосприятию без нажима, аккуратно и последовательно подводятся жители новых регионов. И такой подход мне представляется единственно верным.

Да, как отмечено выше, любое «украинство» становится питательной средой для русофобии, но с другой стороны и само оно нежизнеспособно без постоянной подпитки, даже в «нэзалэжном» украинском государстве, жителей которого приходилось украинизировать «через колено» при помощи палки.

Но у нас в «отзеркаливании» таких методов просто нет необходимости, тем более что прописанные в Конституции права граждан Российской Федерации священны. Не нужно «притеснять» украинство (там, где его проявления не выходят за рамки закона), достаточно просто его не поддерживать, так сказать, «предоставить самому себе».

«Мова» уже естественным образом ушла из общественной сферы на кухни украиноязычных, что для них никаких реальных сложностей в жизни не представляет; наверняка быстрыми темпами будет сокращаться число желающих её изучать факультативно (бессмысленная трата сил и времени ребенка).

Ну а о том, что у Шевченко и Леси Украинки «нет шансов» против Пушкина и Чехова, и говорить не приходится. Как и у «украинского проекта», если он сохранится в том или ином виде, против Российского государства в целом в плане экономического развития, уровня и качества жизни граждан.

Хотя, конечно, какая-то секта «украинствующих» сохранится, и её нужно будет, как минимум, держать под контролем. Как и чиновникам свой язык, чтобы непродуманными фразами не делать подарки врагу.

Дмитрий Славский,