Почему глобализм провалился

Не так давно Запад был объят буйными фантазиями о "конце истории". Фрэнсис Фукуяма, Томас Фридман, Кэнъити Омаэ и другие предрекали всевечный триумф глобального неолиберального порядка. Они представляли себе успешную систему под управлением постоянно ширящейся армии технократов и профи, сконцентрированной в считанных мегаполисах космополитического толка с упором на "передовые" отрасли промышленности и сферу услуг.

Однако тот мир перевернулся. И сегодняшний мир, расколотый геополитикой, скорее напоминает соображения Сэмюэла Хантингтона в эссе 1993 года "Столкновение цивилизаций".

Оказалось, что отнюдь не все страны подписываются под этим мировоззрением. Россия снова развернулась внутрь себя и обратилась к своему извечному православию и псевдоцаризму. Китай, на протяжении пяти веков достигший величайшего могущества благодаря капитализму и капиталистам, теперь возвращается к модели, восходящей одновременно к имперскому прошлому и председателю Мао. В других частях мира вновь подняли голову примитивистские настроения — будь то мусульманские или евангельские.

Однако на подъеме сейчас как раз страны вроде Китая, а не апологеты либерализма. За последние 20 лет доля "Большой семерки" в мировой экономике (Канада, Франция, Германия, Италия, Япония, Великобритания и США) сократилась с 65 до 44%. Сегодня Китай производит почти столько же промышленных товаров, сколько США, Япония и Германия вместе взятые. И это одна из причин, почему в Пекине сейчас больше миллиардеров, чем в Нью-Йорке.

На фоне общей слабости мировой экономики быстрейший рост сейчас показывают Индия, а также богатая природными ресурсами Саудовская Аравия и некоторые части Африки. С точки зрения покупательной способности страны БРИКС, где шире всех представлен Глобальный Юг, — а это Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР — по совокупному богатству превосходят "Семерку".

Кроме того, новые реалии перекраивают географию богатства и власти даже в состоятельных странах. А ведь не так давно всерьез предполагалось, что править миром будут крупные игроки, поскольку экономический рост сосредоточится в горстке "суперзвездных" городов. Теперь даже The New York Times мрачно предвещает городам "петлю упадка", отмечая, что мегаполисы Америки только с 2020 по 2022 год потеряли два миллиона человек. Новый мир не будет игрушкой лондонской, нью-йоркской и берлинской элиты. Этим городам придется посоперничать не только с Далласом, Финиксом и пригородами Хьюстона, но и с восточными центрами, — Пекином, Нью-Дели и Мумбаи.

Где же глобалисты свернули не туда?

В свое время самоуверенные глобалисты упустили из виду три важнейших вопроса: непреложную важность материальной сферы, решающую роль демографических перемен и, наконец, важность культуры.

Конфликт на Украине раскрыл всю важность материальной экономики. Глобальное соперничество за продовольствие, энергию и ключевые минералы лишь усилилось. Это, в свою очередь, усугубило разногласия по всему миру, в том числе на самом Западе. Показательно при этом, что лишь считанные незападные страны ввели санкции против России — это продиктовано интересом к ее огромным природным ресурсам. Индия, основная часть Латинской Америки и Африки охотно покупают российское сырье со скидкой.

И если Запад всячески демонизирует уголь, нефть и газ за их воздействие на окружающую среду, то большинство развивающихся стран не имеют ничего против того, чтобы развивать свою экономику за счет добычи или импорта ископаемого топлива. Страны вроде той же Индии не только активно строят угольные электростанции, но и обязались противостоять, как они выразились, "углеродному империализму" Запада.

Всемирный экономический форум, Организация Объединенных Наций, Европейский союз и щедро финансируемые некоммерческие организации могут сколько угодно мечтать о полном отказе об ископаемого топлива. Но — причем, преимущественно из-за спроса в развивающихся странах — его использование лишь растет: именно из него вырабатывается подавляющее большинство мировой энергии.

Экологический фанатизм западных элит уже стал серьезной проблемой. Как показал Роберт Брайс, в 2021 году "зеленые" некоммерческие организации получили более чем вчетверо больше средств, чем те, что отстаивают дальнейшее использование ядерного или ископаемого топлива. Политика "чистого нуля", которую эти организации продвигают, уже привела к катастрофическим последствиям в странах вроде Германии, чья промышленная база оказалась на грани краха. Некоторые полагают, что ее уже обогнала даже российская экономика.

Стремление к нулевым выбросам не только взвинтило цены на энергоносители, но и привело к мощному политическому рикошету. Это придало второе дыхание правым популистам в Германии и вызвало серьезную озабоченность у правящих партий во Франции, Нидерландах, Швеции и Италии. Эти внутриполитические конфликты развернулись между теми, кому доступная энергия жизненно необходима — фабричными рабочими, фермерами, перевозчиками — и классами, одержимыми климатом (причем, как правило они сосредоточены в прессе, университетской среде и корпоративной элите).

Во многом этот конфликт определяется географией — особенно в крупных странах, богатых природными ресурсами, вроде тех же США. На их обширных внутренних территориях преобладают энергозависимые отрасли — сельское хозяйство, добыча полезных ископаемых и производство. Именно они обеспечили своим штатам масштабный прирост рабочих мест. В прошлом году Техас, Невада, Флорида и Арканзас продемонстрировали высочайший скачок личных доходов по всей стране — тогда как внизу таблицы расположились как раз "зеленые" Калифорния, Мэриленд, Массачусетс и Нью-Йорк. За последнее десятилетие шесть самых быстрорастущих южных штатов — Флорида, Техас, Джорджия, Каролина и Теннесси — прибавили к национальному ВВП больше, чем северо-восток, который некогда казался вечной "батарейкой".

Однако основным ресурсом остаются люди, а в мире с высокими доходами их становится все меньше. В странах Запада все острее не хватает квалифицированной и энергичной молодежи, к тому же критически настроенных к новшествам. А в странах с низкой рождаемостью рано или поздно снижается и экономический рост. Это наглядно демонстрирует Япония, чья рабочая сила постоянно сокращается с 1990-х годов и к 2035 году съежится на целую треть.

Аналогичная динамика наблюдается и на Западе. Поскольку количество рабочих мест сокращается, а потребности пожилых растут, некоторые страны — например, Германия — уже повышают налоги для трудоспособного населения, чтобы содержать ширящиеся ряды пенсионеров. Для стран ОЭСР коэффициент демографической нагрузки (соотношение неработающих и работающих) наверняка увеличится с 33% в 2023 году до 53% в 2050. Нынешние молодые работники уже не смогут рассчитывать на прежний уровень жизни, когда выйдут на пенсию, — даже в таких успешных странах как Сингапур.

В будущем с подобной проблемой столкнется и Китай. Ожидается, что к 2040 году пожилое население страны вырастет с более чем 250 миллионов человек до более чем 400 миллионов. А численность трудоспособного населения (в возрасте от 15 до 64 лет), наоборот, достигла пика в 2011 году и, по прогнозам, к 2050 году сократится на 23%.

Сейчас в наилучшем положении оказались те страны, которые когда-то были беднейшими, — особенно Индия. На сегодняшний день эта самая густонаселенная страна в мире постоянно показывает самый стремительный рост изо всех крупных экономик. В отличие от России, Украины и основной части Запада, у Индии хватает человеческих ресурсов, чтобы заполнить как военные ряды, так и штат промышленных и технологических компаний. Африка и некоторые районы Ближнего Востока также смогут получить аналогичное преимущество, особенно если они сведут к минимуму коррупцию и воспротивятся внешнему контролю — будь то со стороны Китая или Запада.

Эти же страны могут спасти Запад от тяжелейших последствий демографического застоя. Канада сознательно сделала это своей политикой, и ожидается, что только к 2025 году численность мигрантов в стране увеличится примерно на 1,5 миллиона человек. В США мигранты способствовали стремительному росту городов "Солнечного пояса" — Хьюстона, Далласа и Майами. Теперь в эти города прибывает гораздо больше новоселов из-за границы, чем через привычные ворота — Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Чикаго и Сан-Франциско.

Кроме того, эти дорогие, строго зарегулированные мегаполисы теряют молодежь из поколения миллениалов (родившиеся примерно с 1981 по 1996 год, – Прим. ИноСМИ). Эти молодые люди переезжают из исторических агломераций в более пригодную для жизни и доступную глубинку. Ключевой фактор здесь — популярность удаленной работы. Исследование Чикагского университета показало, что почти 35% американских работников — и почти половина Кремниевой долины— могут работать вне офиса. Большинство компаний новой волны уже перешло на удаленную работу.

Это говорит о том, что в будущем Америка станет более рассредоточенной и менее городской. И действительно: число младенцев, рожденных в Манхэттене за последнее десятилетие, сократилось почти на 15%. По оценкам демографа Венделла Кокса, процент домохозяйств с детьми в возрасте от 5 до 17 оказался почти втрое выше в пригородах (особенно богатых), чем в центре города или на окраинах. В кишащем преступностью и обезлюдевшем Сан-Франциско собак уже больше, чем детей, а в Сиэтле семей с кошками больше, чем с двуногими отпрысками.

И как раз в момент, когда Запад зашатался, глобалисты затеяли культурную войну против своих же обществ. Университетские профессора, элитные журналисты и корпоративные гегемоны не стесняются открыто пренебрегать как национальными традициями, так и взглядами большинства сограждан. Глобалисты смотрят на западную культуру исключительно сквозь призму жестокости, несправедливости и вреда для окружающей среды. Это подорвало традиционные ценности, такие как патриотизм, особенно среди молодежи и самой образованной прослойки. Меньше трети американцев в возрасте от 18 до 29 лет считают, что историей их страны "можно гордиться".

Воинственное отношение глобалистских элит к расе, полу и климату подрывает доверие к ним в большей части земного шара. Даже большинство американцев не поддерживает расовые квоты и операции по смене пола для детей или считают, что Америка — воплощение зла.

Неудивительно, что доверие к ключевым глобалистским институтам — государственной бюрократии, средствам массовой информации, образовательным учреждениям, а также корпоративным гигантам — падает во всем мире. Свыше трех пятых американцев не доверяют федеральному правительству, отмечает Инстиут Гэллапа.

Эта культурная динамика угрожает не только неолиберальному порядку — а всему Западу на более глубинном уровне. Цивилизация выживает лишь в том случае, если ее основные ценности разделяет большинство членов — особенно самые влиятельные. Европа, если на то пошло, по пути культурной деконструкции продвинулась вперед даже дальше, чем США. Ведь это ЕС активно реализует постнациональный проект, направленный на некое общеевропейское "пробуждение".

Исповедуя политику идентичности, Европа и Северная Америка отказались от либеральных обещаний свободы слова и науки, которые некогда привели их к мировому господству. Политкорректность и "пробудизм" подмяли под себя университеты и даже научные институты, и теперь исследователи в своей работе стеснены идеологическими рамками и вынуждены соблюдать критерии "разнообразия, справедливости и инклюзивности" и делать вид, что полов не два, а гораздо больше. Прогресс и новаторство в такой среде не выживают.

Можно сколько угодно ужасаться автократическим замашкам китайского или даже индийского правительства. Но именно эти страны владеют ключом к успеху — они стремятся завоевать материальный мир, не стыдятся собственной истории и глубоко верят в себя. Неудивительно, что индийцы и даже африканцы смотрят в будущее с бóльшим оптимизмом, чем на Западе или в Японии.

Глобалистские элиты разрушают Запад, но при этом сеют семена собственного краха.Будущее есть, но за него предстоит побороться.