Как мятежник Сулла разрушил республиканское правление в Риме

Эта статья продолжает рассказ о первом мятеже, который произошёл впервые в римской республике, и автором которого был Луций Корнелий Сулла.

Предваряя этот рассказ, я планировал обратить внимание читателей на ключевые, я бы сказал, фундаментальные вопросы развития римского общества в то время, которые и определяют все остальные события.

Но ряд многоуважаемых читателей подняли вопрос о том, а был ли мятеж Суллы первым в истории Рима? И почему автор не считает события, когда римляне ликвидировали царскую власть, мятежом?

Во-первых, потому что автор не излагает свое мнение, а всегда опирается на позицию современных историков и античную историографию. А древнеримские авторы считали изгнание царя не мятежом, а законным актом и правом римлян. В то время как поход профессионального войска на Рим таковым не являлся.

Во-вторых, в русском языке есть множество обозначений для подобных явлений, но существует устойчивая традиция, которая чаще всего обозначает мятеж не как движение масс, а как восстание военных подразделений против властей, например, Корниловский или Кронштадтский мятеж, хотя, опять, исходя из традиции, стрелецкие движения конца XVII века чаще всего называют бунтом, возможно, и потому, что наряду с военной милицией в нем участвовали и иные социальные элементы.

Но вернемся к римской традиции. Точнее – рассмотрим ситуацию с восстанием против последнего римского царя Тарквиния Гордого, и обратимся к научной методологии.

Римский «царь» – это не царь в нашем, современном понимании, не монарх, как, например, Николай II, законный государь, самодержец Всероссийский. Юридически власть русского царя – это верховная власть, то есть без малейших ограничений: царь – единственный источник верховной власти.

В отличие от раннего Рима, где царь, говоря современным языком, такой прерогативой никогда не обладал. «Царь» в Риме был вождём племени, как раз в период начала распада родоплеменных отношений и формирования общества территориальной и соседской общины. Общество состояло из родов, «царь» никакой верховной властью не владел, не располагал он и «государственной властью».

Современные историки и антропологи указывают, что наличие наименований у властителей: рекс, князь, пан, жупан и т. п., никак не говорит о наличии государства или монархии, а говорит о том, что это общество стоит на определенной стадии развития, где над рядом родов главенствует старший в родах или старший вождь племени. Так было абсолютно у любого племени или союза племен в истории человечества. В таком обществе появляется кое-какое управление, но даже в стае обезьян присутствует управление и иерархия, что не делает стаю высокоразвитых человекообразных обезьян «государством».

Управление в племени прежде всего связанно с сакральными и судейскими функциями. В племени управляет, можно сказать, «папа», «патриарх», «патриций», старейшина, который сакрально обладает ключевым хозяйственным навыком этого общества: в земледельческом обществе он знает, когда сеять, когда пахать, но главное – он обеспечивает урожай и победы на войне с врагами, не столько тем, что умеет лучше всех рубить или пахать, хотя без этого никак не обойтись, а потому что обладает большей связью с Богами, чем кто-либо в обществе.

Но как раз вследствие этого он и умеет лучше всех пахать и рубить. Взаимосвязанный процесс. Сакральная функция важнее всех остальных в таком обществе, а в условиях внешних угроз (военная функция) сакральный вождь должен был бороться и защищать территорию племени, возглавлять походы за недостающими ресурсами и карать соседей, которые недостаточно почитали Богов.

Поэтому изгнание царя в Риме являлось как бы восстанием «детей» против «отца». И это произошло в период распада родовой организации, когда «царь» был уже далеко не одним из «патриархов», и причиной восстания была претензия Тарквиния на высшую власть. Это был, безусловно, не мятеж: пчелы против меда?

Следующее – древние римляне очень удивились бы, если бы узнали, что у них есть некое государство, это русское слово, происходящие от наименования хозяина двора и рода, государя. В Риме ничего подобного не было и быть не могло: политическим устройством Рима была республика – общее или общественное дело. Мы традиционно называем её римским государством.

В республике была жесточайшая политическая борьба, даже «забастовка» – бегство плебеев, противостояние часто сопровождалось насилием и убийствами, но никакого вооруженного движения против Отечества, восстания войска, а войском было ополчение всех мужчин, против Родины не могло и быть: структура общества этого не позволяла. Против кого сделает мятеж войско, против своих жен и матерей?

Но как только появился инструмент, который позволял участвовать в политической борьбе с позиции силы, а именно профессиональная армия, тотчас же мятеж стал возможен. И жесткая политическая борьба перешла в мятежи, а они – в гражданскую войну.

Почему армия стала орудием мятежей?

Пока институты управления (сенат, консулат и народное собрание) справлялись с управлением в древнеримском обществе и соответствовали его потребностям, римское общество не просто существовало, но активно развивалось, как все государства и этносы в это время, на путях экспансии.

Именно такое общество, с такой системой управления смогло подчинить Италию и победить олигархический Карфаген, после чего сумело покорить или поставить под свой контроль эллинистические государства.

В то же время в Риме постоянно шла политическая борьба, вначале патрициев и плебеев, потом оптиматов и демократов, она также стабилизировала римское общество перед внешним миром, но до поры до времени.



В основе римской экономики лежало земледелие. Все население занималось обработкой земли. А с развитием города и ростом населения «земельный вопрос» встал перед общиной Рима в полный рост. Аграрный вопрос был ключевым вопросом, по которому шел раскол в обществе, борьба за получение земли была основной политической борьбой в Риме. Одновременно земледелец был воином ополчения, которое обеспечивало победы и безопасность их городу-государству.

Вначале это была борьба между первыми поселенцами города, его основателями, главами родов, патрициями и переселенцами, селившимися позднее из разных районов Лациума, плебеями.

Конечно, были и обедневшие сенаторы и разбогатевшие плебеи, но социальное разделение шло между первыми и последними.

Как я писал в предыдущей главе, военная экспансия, когда город-государство очень быстро по меркам античного мира превратился в огромную империю, вызвала экономические сложности для большинства римлян, что нашло отражение в социальной борьбе. Богатства, полученные в результате завоеваний, некуда было вкладывать, кроме земли. Это вело к спекуляциям.

Неумение управлять захваченными провинциями вынудило Рим использовать систему откупов, что вело к коррупции, взяточничеству, восстаниям и опять к коррозии земельных отношений. Как сказали бы сегодня, необеспеченная денежная масса довлела над экономикой. Постоянный приток рабов дает возможность их использовать в сельском хозяйстве и способствует интенсификации сельскохозяйственного производства.

Всё это массово разоряло землевладельцев, которые проводят время в войнах и не могут нормально работать на своих землях. А естественный рост населения приводит к тому, что земли не хватает: не «квартирный», а земельный вопрос испортил Рим.

Рим как город-государство был прежде всего не «городом ремесла и торговли», а, как и все античные города, сельскохозяйственным центром.

Излишки денежной массы (монет) дают возможность развивать «банковские» денежные операции, которые были, как в любом слаборазвитом обществе, ростовщическими.
Если долговое рабство в Риме было отменено ранее, то наличие массы должников и ростовщиков стало знаковым для периода последнего столетия республики.

Наличие хоть и примитивных, но товарно-денежных отношений в совокупности с перечисленными явлениями способствовали возникновению экономических циклов: бурный рост сменялся не менее бурным падением экономики. Как бы мы сказали сегодня, денежная масса никак не коррелировала с примитивной аграрной экономикой.

Ах да, в Риме были даже труды по аграрным технологиям, но не они определяли лицо экономики в целом.

Это вызывает массовую пауперизацию граждан. Для таких граждан, по решению популяров, в Риме начались раздачи хлеба.

В политическом плане представители разных сословий, но прежде всего аристократических, задумывались о ситуации, но пути выхода они видели в возврате к консервативным нормам ранней республики, что в текущих условиях было полной утопией.

Разнонаправленность социальных интересов вела к разбалансировке системы управления, и так совершенно не соответствующей потребностей огромной страны. При наличии трех сословий, разделение происходило по уровню богатства и бедности.

И чем чаще были кризисы, с которыми неспособны были справиться системы управления общества, тем сильнее росло социальное недовольство, которое и вело к массовому насилию.

Борьба шла между оптиматами и популярами или демократами, между земельной аристократией, всадниками, как финансовой социальной группой, и плебеями с италиками. Периодически то одна, то другая партия захватывала власть, но ни одна из них не могла получить перевес: оптиматы сдерживали изменения, популяры стремились провести реформы для большинства.

Эта борьба стала разрушать общественные институты и само общество. И так происходило до той поры, пока не появилась ещё одна сила, которая могла способствовать установлению единого начала в управлении обществом. Это была профессиональная армия.

Идёт война гражданская

Как только Сулла, наведя «порядок» в Риме, отправился в Азию против Митридата, город после осады захватил создатель римской профессиональной армии Гай Марий.

Пока Сулла героически сражался с Митридатом, «демократ» Марий устроил своим противникам в Риме, оптиматам, настоящую резню с обезглавливанием.

Были убиты вожди оптиматов Гней Октавий, Люций Юлий Цезарь и другие видные оптиматы и сторонники Суллы, а военный соратник Мария, бывший консул Квинт Лутаций Катул покончил жизнь самоубийством.

Патриций Люций Корнелий Цинна, вождь демократов, смог остановить насилие в Риме, только перебив распоясавшихся воинов Мария. На ближайших выборах консулов победили вожди демократов, Цинна и Марий, который вскоре умер.

Цинна, став фактически диктатором с 87 по 85 год, в рамках борьбы с экономическим кризисом принял ряд законов: списал часть долгов, провел монетную реформу, увеличил раздачу хлеба и равномерно распределил граждан по избирательным трибам.

А Сулла, сражающийся на востоке и проявлявший лично чудеса смелости, подписал вынужденный договор с Митридатом и сообщил Сенату о том, что возвращается в Рим. Юридически это снова был мятеж.

Сенат, понимая шаткость ситуации, был готов договариваться с мятежником, но к этому были не готовы консулы, и как лидеры демократов, и как сторонники римской «конституции». Они предпочли решить вопрос силой. Но солдаты, не желавшие идти в поход зимой, чего ранее никогда не могло быть, убили консула и вождя демократов Цинну. Секст Аврелий Виктор писал:


Как мы отмечали, у профессиональной армии были свои представления, отличные от общественных.

Несмотря на то, что новые консулы, Гай Норбан и Люций Корнелий Сципион, все же собрали большое войско, превышающее армию Суллы, их армия уступала по боевым качествам победителю Митридата, а после смерти Цинны демократическая партия в Риме не имела настоящих, харизматичных вождей. В 83 году Сулла разбил армию консула Норбана, а войско второго консула перешло к нему. На 82 год были избраны новые консулы Карбон и Гай Марий-младший, 22 лет от роду. Он-то и встретил легионы Суллы в Лации, где произошла битва.



Неопытный Марий был разбит, Сулла вошел в Рим и сразу же ушёл на север Италии помогать Метелле, Помпею и Крассу. Пока шла борьба в северной Италии, на Рим двинулись племена самнитов и луканов, союзники демократов и враги Суллы. 1 ноября 82 года произошла грандиозная битва у стен Рима. Самниты отбросили отряды Суллы до самых Коллинских ворот, он метался среди них, уговаривал, угрожал, просил остановиться и не бежать. Сулла сражался на белом коне, чудом избежал смерти от двух копий. В то время как Красс на правом фланге одержал победу. В результате самниты и луканы были полностью истреблены.

Чем закончился второй мятеж в Риме?

Пленным в количестве 6 тыс. человек, несмотря на обещания, Сулла устроил резню в цирке в Риме. В то время как сам он произносил речь в Сенате и советовал сенаторам не отвлекаться, так как там он преподаёт урок негодяям.



Гражданская война окончилась, а остатки марианцев были разбиты во всех провинциях.

Сулла, как и Марий, был воином, но первый прославился тем, что был смешлив и совестлив, поэтому, когда он совершил первый переворот, как писал Плутарх, все сочли его умеренным «вождём знати и благодетелем народа». Гражданская война ожесточила его сердце. Террор Суллы в 82–81 гг. существенно превзошел расправу в Риме, которую учинил оптиматам свирепый от природы Марий. Так в Риме поняли, что один тиран сменил другого.

Сулла, который внешне подчёркнуто формально действовал в рамках римской «конституции», после разгрома своих противников, а заодно и римских консулов, собрал народное собрание в Риме:


Воспитанный в римской политической традиции он пытался придать своей деятельности традиционную законность.

Здесь я вынужден сделать одно отступление.

Большинство людей знает, что т. н. римское право – это фундамент законодательства для множества стран, основа юриспруденции. Оно обязательно к изучению в юридических вузах.

Но следует помнить, что современное отвлеченное понятия «римского права», с которым мы знакомы по кодификации Юстиниана, не носило отвлеченного, некого «правового» характера, как в наши дни. Оно было полностью пронизано римской религиозностью, было его частью. Без богов, поклонения им, учета их воли ни о каком суде и законе не могло быть и речи.

И Сулла, и следующий за ним мятежник – Юлий Цезарь, и основатель принципата Октавиан Август, будучи насквозь пронизаны римской религиозностью и связанным с ней политическим духом, стремились все свои нововведение соотносить со стариной, опереться на традицию. Развитие истории не стояло на месте, и с дальнейшей коррозией римских институтов, не без помощи вышеперечисленных, шла и гибель старых богов, что и отразилось на социальной структуре и институтах управления римлян.


Сохранилось несколько совершенно непохожих друг на друга бюстов, приписываемых Сулле. Это один из них из Национального археологического музея. Венеция. Италия.

Сулла оформил себе диктатуру, под формальным предлогом гибели консулов в гражданской войне. «Междуцарь», принцепс сената Валерий Флакк назначил его диктатором, а народное собрание утвердило такое решение, в условиях военной диктатуры выбора не было:


Даже террор против своих противников, который пришел на смену неупорядоченной резне первых дней вхождения Суллы в Рим, был введён во внешние, формальные рамки закона.

Диктатор составил проскрипции или списки, где были указаны лица, объявленные вне закона:


В результате погибло 5 тыс. человек. Далее начались расправы с городскими общинами в Италии, их земли и помещения передавались ветеранам Суллы. Ветеранов было около 100 тысяч, поэтому они были размещены по всей Италии, понимая, что без Суллы им несдобровать, они активно поддерживали его и даже тогда, когда он отошёл от дел.

Сулла набрал из рабов проскрибированных десять тысяч самых крепких и сильных, выдал им гражданство и сделал их своей личной охраной – корнелианцами.

Если ранее институт диктатуры всегда носил временный порядок, и им наделяли для решения чрезвычайных ситуаций, то теперь диктатура приобрела форму тирании, так как никаким сроком он не был ограничен:


Сулла соблюдал «конституционные» формальности и провел выборы консулов, но сам сохранил диктаторские полномочия и сопровождался как царь 24 ликторами-секироносцами, консулы полностью подчинялись ему.

Наконец Сулла исправил законодательство в соответствие с «традицией». Его целью было прекратить демократическую разнузданность, как казалось всем оптиматам, привести Рим к спокойствию аристократического управления и добиться «справедливости».

Впрочем, справедливость не имеет универсального значения, а всегда носит этническо-политическую окраску: что русскому здорово, то немцу смерть.



Исходя из чего, он предавал особенное значение Сенату, увеличив число сенаторов: бывшие квесторы механически становились сенаторами. Поэтому ослабла роль цензоров, контролирующих назначение в Сенат, важнейшего контрольного института республики.

А вот расширение аппарата управления было позитивным явлением. Это объективно соответствовало потребностям общества: старый небольшой аппарат не мог управлять огромной империей. Была проведена и прогрессивная реформа администрирования Италии, границей ее на севере стала речка Рубикон.

Города Италии получили самоуправление, это тем более было сделать легко, потому что все выбранные должности занимали ветераны Суллы.

Субъективно стремясь вернуть власть аристократии, воссоздать сенатскую республику, Сулла объективно разрушал республиканские институты: народные трибуны не могли занимать курульных должностей, т. е. не могли продолжить свою карьеру, что делало непривлекательным эту важнейшую выборную должность в республиканской государственной машине. А ослабление роли цензоров делало бесконтрольным назначение сенаторов.

Изменения коснулись и консулов, высшей исполнительной власти республики. Теперь консулом можно было стать, только пройдя все ступени управленческой лестницы, а баллотироваться на второй срок можно было только через десять лет.

Опять мы видим взаимосвязь процессов в истории, и по-другому не бывает: падение одного или нескольких республиканских институтов вело к падению их всех. Невозможно, чтобы одно существовало без другого, вот как раз этому то и учит история!

И под занавес Сулла принял и любимые всеми консерваторами, часто одновременно являющимися поклонниками роскоши и разврата, популистские «консервативные законы»: о роскоши и излишней расточительности, о браке.

Но… это уже не имело никакого значения, и вот почему.

Сулла скорректировал все три важнейших института республики: сенат, консульство и народное собрание. Эти изменения носили спекулятивный характер, часто принятые под давлением текущей ситуации. Но это уже не имело значения, потому что возврат к республиканской форме правления был невозможен, реальные рычаги правления и управления сосредоточил у себя мятежник, ставший узурпатором.

Исторически же это был единственный прогрессивный путь развития для римского общества.

О чем далее, а в 79 году до н. э. Сулла отказался от диктатуры и согласно римской политической традиции подтвердил желание ответить за любые действия в период диктатуры, но не нашлось никого, кто бы высказал ему такую претензию.

Он стал частным лицом, а вся власть была сосредоточена в руках его сторонников или протеже. Сулла заболел некой странной, позорной, с точки зрения античных авторов, вшивой болезнью. Наверное, поэтому он проводил свои последние дни в праздности и разврате. Вопреки своим же законам бывший римский герой устраивал огромные пиры для всех желающих.

Личные пристрастия, власть, которая развращает, а абсолютная – развращает полностью, всё это всего лишь слова. Личность, безусловно, имеет значение, но… если бы победили вожди демократов, было ли возможно, что Рим пошел бы другим путём? Об этом подробнее в следующей статье.

Но не буду тянуть с ответом: конечно, нет. Потому что в человеческом обществе не личности определяют исторический путь развития, хотя и часто направляют его, а развитие производительных сил и соответствующие им системы, управляющие обществом. Не Сулла, так другой, хотя на его памятнике на Марсовом поле было начертано:


Мятеж – это не случайное действие вооруженных людей и их вождей, это всегда показатель болезни текущих механизмов управления общества. Хотят или не хотят низы, могут или не могут верхи, не имеет значения, мятеж как механизм демонстрирует, что система управления обществом недееспособна.

Дорога исторического развития вела Рим от «демократии» и республики к империи в виде военной диктатуры. А Сулла, так случилось, заложил институции, на основе которых и будет воздвигнуто управление, основанное на личной, а не коллективной власти, римская монархия.

Вместо послесловия

Сулла во время террора разрешил не убивать юношу Юлия Цезаря, находящегося в лагере его врагов. Тот был женат на Корнелии, дочери вождя демократов и консула Цинны, и не хотел с ней разводиться по требованию диктатора. А его тетка была женой Гая Мария, и он был двоюродным братом консула Гая Мария-младшего, который сражался с Суллой.


Продолжение о мятежах следует…