Конец наступательных боевых действий

Хваленое контрнаступление Украины идет не так хорошо, как ожидалось. В течение нескольких месяцев до его начала сторонники Киева утверждали, что это будет решающая атака. Бывший директор ЦРУ генерал Дэвид Петреус (David Petraeus) заявлял: «Украинцы достигнут значительных прорывов и добьются гораздо большего, чем прогнозирует большинство аналитиков». Но вместо этого линия фронта практически не сдвинулась с места, а ВСУ потеряли огромное количество солдат и техники.

Этот сокрушительный провал Украины послужит хорошим уроком для Соединенных Штатов и студентов, изучающих военное дело в целом.

Украинские ударные бригады используют новую тактику, технику и оперативные планы после нескольких месяцев натовской интенсивной подготовки. Североатлантический альянс создал эти подразделения по своему образу и подобию, отдавая приоритет наступлению, маневру и тактике общевойскового боя.

К сожалению, то, что работает на бумаге, не всегда работает на фронте.

ВСУ с трудом смогут продвинуться вглубь никому неподконтрольной буферной зоны между воюющими сторонами из-за обширных минных полей, артиллерии с БПЛА и хорошо укрепленных траншеями позиций российской армии. Украинские войска останавливают на линии боевого соприкосновения, так что они не могут приблизиться ко второму и третьему эшелонам российской обороны. Десятки танков Leopard II и боевых машин пехоты Bradley — современная боевая техника НАТО — были подорваны на минах, или были уничтожены ударами дронов-камикадзе и артиллерии во время застопорившегося контрнаступления.

Несмотря на то что в последние месяцы натовцы много хвастались своей превосходной подготовкой, военной техникой и оперативным искусством, украинские бригады, обученные западными офицерами, показали низкую боеготовность на фронте. Тщательно разработанная тактика общевойскового боя должна была обеспечить ВСУ значительное преимущество, но в ней пренебрегли разминированием и противовоздушной обороной. Таким образом, российские боевые вертолеты спокойно ударяли по украинской бронетехнике. Судя по тому, что украинцам едва удалось избежать открытия огня по своим же позициям, показанном здесь, они не слишком ловко маневрируют на своей же технике, даже когда их не атакуют с воздуха. Многое в рамках контрнаступления идет не по плану Киева.

Хотя НАТО потратила много сил и средств на подготовку ВСУ, у альянса мало опыта ведения боевых действий такого рода. Натовское обучение украинских солдат было основано на лишь на детально проработанной теории того, как идет конвенциональная война, но для уточнения и модификации таких доктрин необходим опыт. Показательно, что единственной бригадой, добившейся значительных успехов в ходе контрнаступления, было не одно из новых формирований, а бригада, состоящая из опытных украинских военнослужащих, использующая советскую технику.

И наконец: украинцы вновь пренебрегли принципом массированности, как это уже случилось на начальных этапах российской спецоперации. ВСУ продвигаются то тут, то там, но, вероятно, единственный способ, при котором можно чего-то добиться — это сосредоточить десятки или более бригад на узком участке фронта.

На это контрнаступление возлагали неоправданно большие надежды. Я полагаю, что Украина и НАТО думали, что блицкриг через Харьковскую область повторит события осени 2022 года. Однако тогда в Харькове были особые обстоятельства. <...>

После всей этой шумихи на уровне стратегии все выглядит так, как будто Украину больше не интересует исход контрнаступления. Возможно, администрация Зеленского понимает, что все кончено, что ее западные спонсоры требуют прогресса. Возможно, в Киеве надеются, что быстрое неудачное контрнаступление позволит начать мирные переговоры.

Конечно, дальнейшее проведение контрнаступления при таких обстоятельствах было бы возмутительно циничным поведением, поскольку люди на фронте рискуют всем и расплачиваются за это решение украинского руководства.

Злополучное контрнаступление, похоже, иллюстрирует обширные изменения в военных действиях в целом. Если Первая мировая война была патовой, а Вторая мировая война характеризовалась значительным количеством маневров, то следует задаться следующим вопросом: сегодняшние условия более благоприятны для нападающих или обороняющихся?

Израильская Шестидневная война и американская война в Персидском заливе показали, что современные боевые дейтсвия происходят стремительно, с применением большого количества авиации и танков. Они ведутся посредством крупномасштабных наступательных операций.

Для обеих кампаний есть еще более свежие контрпримеры. Войны Израиля в Ливане, как в 1982, так и в 2006 годах, значительно затянулись. В первом случае условия городского боя благоприятствовали обороняющейся стороне. Во втором случае противотанковые ракеты «Хизбаллы» привели к значительным потерям со стороны противника. Проблема далеко не нова: трудности с советскими противотанковыми ракетами класса «земля-воздух» доставили армии обороны Израиля — ЦАХАЛ — значительные неприятности во время арабо-израильской войны Судного дня 1973 года.

Хотя война в Персидском заливе закончилась впечатляющей победой международной коалиции ООН и по своей скорости она напоминала Шестидневную войну, американцы сражались с крайне немотивированным противником. С тех пор американские военные лидеры рассматривают эту войну как подтверждение западной доктрины и предвестник технологической «революции в военном деле».

Но это было преждевременным и рискованным выводом, потому что иракцы отказывались от маневров, массово сдавались в плен и свели до минимума противовоздушную оборону. Иракские военные были столь же немотивированными, дезорганизованными и небоеспособными во время американского вторжения 2003 года. В обоих случаях противник не подверг американские доктрины и технологии серьезному испытанию.

Со времен Корейской войны у Соединенных Штатов не было возможности поучаствовать в серьезной борьбе против равного противника. В Корее, несмотря на некоторые крупные операции в первые годы, конфликт превратился в малоподвижную войну на истощение между ушедшими в глухую оборону противниками.

Украинский кризис также иллюстрирует сложность ведения маневренных боевых действий. На начальных этапах спецоперации Россия отклонилась от собственной консервативной доктрины и провела удары по объектам глубокого тыла в Сумской, Херсонской и Киевской областях, избегая при этом хорошо укрепленной украинской линии обороны. Впоследствии российская армия столкнулась с рядом трудностей. <...>

Позже Россия вернулась к традиционной стратегии наступления вдоль укрепленной линии фронта.

Эти изменения свидетельствуют о том, что российская армия адаптировалась к ситуации на поле боя. Подобная своевременная корректировка действий усиливает ее общую концепцию военных операций. В то время как Киев в значительной степени заинтересован в максимальном контроле над территориями, Москва ставит во главу угла уничтожение украинской живой силы и техники и подрыв морального духа ВСУ.

После победы России в Артемовске (Бахмуте) и явно неудачного украинского контрнаступления в Запорожской области возникает вопрос: как можно эффективно использовать военную мощь в наступлении? Эта тема особенно важна для США, поскольку вся американская внешняя политика посвящена силовому влиянию и расширению присутствия, а Украина использует западную технику, боеприпасы, доктрину и разведданные. Другими словами, результат боевых действий Украины — это тестовый пример американского способа ведения конвенциональной войны.

Если Украина не способна навязать свою волю наступательным путем или может сделать это только после длительных, изнурительных кампаний на истощение — это, предположительно, будет иметь последствия и для Соединенные Штаты как в случае прямой конфронтации НАТО с Россией, так и в любой возможной войне с Китаем, Ираном или другим противником.

Украинский кризис является крупнейшим конвенциональным вооруженным конфликтом со времен Второй мировой войны. Он имеет мало сходств с партизанскими войнами низкой интенсивности, характерными для американских, натовских и российских конфликтов в течение последних 75 лет. Всем предстоит многому научиться.

Самый важный урок, который можно извлечь из конфликта на Украине, заключается в том, что обороняющаяся сторона имеет преимущество, поскольку в оборонительной стратегии современные технологии — в частности, беспилотники, мины и ракеты — используются больше, чем в наступательных операциях. Как заметил Клаузевиц (Clausewitz), «оборонительная форма войны сама по себе сильнее наступательной».

Однако такое положение дел не является неизменным. Вполне вероятно, что какая-нибудь новая технология даст атакующим преимущество и позволит совершать маневры как раньше. Так было в предыдущих войнах: танки обеспечивали проход через траншеи во время Первой мировой войны, а вертолеты позволили осуществлять вертикальное окружение, забрасывая десантников в тыл и на фланги, в Корее и Вьетнаме.

Но в настоящее время противоядие против огромного количества артиллерии, мин, траншей, противовоздушных и противотанковых ракет не появилось, за исключением ядерного оружия. И если одна из сторон прибегнет к нему, проиграют все.