Американский экономист: бизнес-модель вполне применима для разрешения украинского конфликта

Экономика предлагает простой способ прийти к решению по поводу войны на Украине. Выбор должна делать сторона, у которой больше всего поставлено на карту. Именно она подвергается наибольшему риску, и, следовательно, с наибольшей вероятностью выберет вариант, который наилучшим образом решит проблему. Этот принцип применим независимо от того, идет ли речь о бизнесе или о внешней политике.

Приведем пример, как это работает в экономике. Вам принадлежит 80 процентов бизнеса, а вашему партнеру – 20. Кто должен иметь большее право голоса? Разумеется, вы. Так работает предпринимательское право. Сторона с наибольшей долей инвестиций, с наибольшим количеством «скинов» в игре, имеет приоритетный контроль.

Теперь возьмем тот же пример и предположим, что вы также больше знаете о том, как вести бизнес, чем ваш партнер. Имея больше ставок в игре и больше знаний о бизнесе, вы определенно должны быть главным.

В украинском конфликте стороной с максимальными ставками является население Донбасса и всей Восточной Украины. Война ведется прямо у их порога. И все же, несмотря на то что жители региона имеют больше всего «скинов» в игре, они практически не имеют права голоса по вопросу о том, будет война продолжаться или нет.

Илон Маск опубликовал в Твиттере план прекращения войны, который предусматривал «референдумы в аннексированных районах под наблюдением ООН. Россия уходит оттуда, если такова воя народа». Маск был абсолютно прав. Он предлагал предоставить право принятия решений именно тем, кто живет в зоне боевых действий, то есть тем, у кого самые высокие ставки в игре.

Однако, возможно, наилучший вопрос этого референдума звучал бы так: «Должны ли боевые действия прекратиться немедленно?» Таким образом, во главу угла было бы поставлено то, что больше всего волнует этих людей: выживание.

Если ответ «да», Россия и Украина заключают соглашение о перемирии, подобное тому, что положило конец войне в Корее 70 лет назад. Линия демаркации соответствует нынешней границе между противоборствующими силами. Ответ «нет» означает, что сохраняется статус-кво.

Некоторые, конечно, проголосуют против. Те, кто скажет «нет», скорее всего, больше заинтересованы в том, чтобы ими управлял олигарх в Киеве, чем олигарх в Москве, либо они уверены в безоговорочной победе своей стороны.

Однако, я склонен думать, что ответ «да» выиграл бы. Ведь так ответили бы те, кто предпочел бы не видеть, как все, что они знают и любят, разрушается в ходе войны. Думаю, сторона, ответившая «да», получила бы перевес в 80 или 90 процентов, что значительно превышает допустимую вероятность фальсификации или манипуляций.

Есть еще одна причина, почему жители Восточной Украины заслуживают наибольшего права в принятии решений. Как и в описанной выше бизнес-модели, именно они знают о последствиях продолжения войны гораздо больше, чем западные политики или военачальники.

Дело в том, что на Донбассе происходили одни из самых тяжелых и кровопролитных боев во время Второй мировой войны. Жители Восточной Украины наверняка знают от своих родителей или бабушек и дедушек о том, каково это – оказаться на линии фронта между двумя огромными армиями. Я полагаю, что большинство из них не хотело бы пережить нечто подобное.

Итак, на мой взгляд, жителям Донбасса, у которых самые большие ставки в игре самые большие знания о последствиях, должно быть предоставлено право сделать выбор между миром и войной.