После Первой и перед Второй. Франция между мировыми войнами

– такое выражение я когда-то давно слышал. Почему такое произошло с великой мировой державой, с державой-победительницей?

В этой статье я попытаюсь рассмотреть как внешнюю, так и внутреннюю политику Франции, начиная с 1919 и заканчивая 1939 годом, забыв при этом июнь 1940 года – год позорного военного поражения и последующей капитуляции. Я постараюсь не останавливаться на деталях событий, а попытаюсь найти причины этой трагедии, приведшей Францию от Парада победы на Елисейских полях 14 июля 1919 года до такого же Парада победы на том же проспекте 14 июня 1940 года. Но уже вермахта...

Начнем сначала

Франция вместе со своими союзниками по Антанте – Великобританией и США, вышла победительницей из Первой мировой войны, но она была истощена. И на востоке, и на северо-востоке, а это наиболее развитые районы, страна была опустошена – ее потери в этой войне были больше, чем у других союзных наций – 1,4 миллиона смертей и 700 000 ветеранов, на всю жизнь оставшихся инвалидами.


Десятая часть страны лежала в руинах, фабрики и шахты, олицетворяющие экономическую мощь Франции, были разрушены, а сельскохозяйственные фермы превращены в глушь. К этому добавилась высокая смертность гражданского населения и потеря половины торгового флота.


Около 150 млрд франков было потрачено на ведение войны, плюс 14 млрд франков, вложенных французскими гражданами в Россию, было потерянно после большевистской революции. К тому же за годы ведения войны количество бумажных денег увеличилось в пять раз, а экономика Франции понесла серьезные убытки – около 20 % от всего народного богатства.


Тяжелой для французов была и демографическая ситуация. Доля призванных мужчин на военную службу во Франции в возрасте 19–49 лет составила 80 %. При этом в ходе войны французская пехота лишилась 22 % своего боевого состава – молодых и здоровых мужчин, а самые большие потери, около 30 %, понесла самая молодая возрастная группа солдат 18–25 лет. При этом на каждую тысячу призванных пришлось 168 убитых, то есть на каждую тысячу молодых мужчин в возрасте 19–49 лет Франция потеряла 133 человека, а если пересчитать потери на каждую тысячу всех жителей Франции, то цифра будет приближаться к 34.


Многие из погибших мужчин не успели обзавестись семьей, а молодые француженки так и не смогли выйти замуж. Более 600 тысяч французских женщин остались вдовами, а некоторые из получивших увечья французов, вернувшись с фронта, проживали в домах инвалидов или в специально построенных для них поселках.


В начале 20-х годов среди 20–30-летних французов на каждые сорок пять мужчин приходилось пятьдесят пять женщин. Были даже годы, когда мужчин от 19 до 30 лет не было вообще – они просто не успели родиться из-за того, что их будущие отцы сидели в окопах...

И, конечно же, такие перенесенные тяжелые испытания требовали от народа Франции решимости поставить свою страну хотя бы на довоенные рельсы, к тому же у правительства крепло ожидание, что во Францию начнет поступать много денег в качестве репараций из Германии. И поэтому известие о победоносном окончании войны вызвало в стране всеобщую эйфорию...


Поэтому сразу же после окончания мировой войны 1914–1918 годов проблема безопасности оказалась в центре политической жизни всей Франции. Все партии и политические силы возлагали надежды в ее решении на мирный договор с Германией, создание Лиги Наций, сохранение союза с Великобританией и США, расширение зоны стратегических приоритетов в Центральной и Юго-Восточной Европе, активное использования ресурсов колоний.


После окончания войны по результатам Парижской мирной конференции Франция получила обратно отобранные у нее в ходе франко-прусской войны (1870–1871) Эльзас и Лотарингию, угольные шахты Саара и дополнительно – Сирию и Ливан, отошедшие к ней в ходе раздела Османской империи, а в Африке – бывшие германские колонии Камерун и Того. Французская делегация настаивала на расчленении Германии, чтобы навсегда лишить ее возможности угрожать Франции. Однако ее союзники по Антанте единым фронтом выступили против этого требования – доминирование Франции в континентальной Европе не входило в их планы.

Победитель боится гегемонии проигравшего. Страх победы

Побежденная Германия, с ее населением 65 миллионов человек, не знавшая иностранного вторжения, освобожденая от правления монархии Гогенцоллернов была сильна своей промышленностью, производящей в два раза больше, чем ее исконный враг – Франция. Хотя по результатам Версаля Германия и потеряла несколько своих провинций, все эти французские, польские и датские потерянные этнические меньшинства все же являлись для неё источниками головной боли и межнациональных конфликтов.


Фактические серьезные послевоенные потери Германии заключались в угольных ресурсах Лотарингии и Силезии и в ее зарубежных инвестициях, которые были конфискованы победившими странами. Что же касается геополитического окружения Германии, то для нее оно изменилось к лучшему – на востоке вновь созданная Польша заменила рухнувшую Российскую империю, а на юге после распада Австро-Венгрии образовались хрупкие государства, такие же, как и старая империя Габсбургов.


Другими словами, в 1919 году геополитическое положение Германии указывало, что единственная сила, которая могла осуществлять свою гегемонию в Европе – это Германия, пусть даже и побежденная на поле боя! Французы, будучи вековыми соседями с немцами, это поняли, но англичане и американцы отказались от предложенного ими решения, то есть от раздробления Германии на несколько государств. И в этом контексте начиная от Г. Штреземана и заканчивая А. Гитлером цель внешней политики Германии оставалась неизменной: дать своей стране роль в Европе, соразмерную ее мощи.


Отсюда и трагедия внешней политики Франции с 1919 по 1939 год. Победительница величайшей войны всех времен – Франция, как это ни парадоксально, руководствуется страхами, потому что осознает свою внутреннюю слабость. Этот страх требует полного выполнения Версальского договора, оккупации Рура в 1923 году и отказа от разоружения, о котором просили американцы и англичане.


Франция во время переговоров о мирном договоре всеми силами пыталась получить гарантии своей безопасности. Например, премьер-министр Ж. Клемансо отказался от своих притязаний на аннексию Рейнской области в обмен на союз с Соединенными Штатами и Великобританией, но отказ Конгресса США ратифицировать этот договор оставил Францию в изоляции, у которой не осталось другого выбора, кроме как цепляться за полное выполнение Версальского договора и строить союзы с новыми государствами Восточной Европы – Польшей, Чехословакией, Югославия и Румынией.

Британский взгляд

В отличие от Франции, которая вела войну с твердым убеждением защищать свою территорию и свое существование, Великобритания после 1919 года, напуганная большими человеческими жертвами, понесенными ею в Первой мировой, питает сомнения относительно своего решения о вступлении в войну, принятого в августе 1914 года. Некоторые утверждают, что ее втянули в войну, в которой не было необходимости из-за континентальной системы союзов, в которых она не должна была участвовать. В этом контексте протестантская этика прозрачности и искренности находит глубокий отклик в общественном мнении британцев.

И только в 1938–1939 годах, когда в Европе сильно запахло войной, британская общественность начинает просыпаться от этого упорного нежелания видеть немецкую опасность.


Более того, после окончания Великой войны в 1919 году начинает восстанавливаться британская дипломатическая традиция, предписывающая, чтобы ни одна континентальная держава не имела гегемонии. Риск для Британии представляет только Франция с ее победоносной армией, занимающей левый берег Рейна, и ее союзники-сателлиты в Восточной и Центральной Европе.


Дело в том, что в 1920 году инстинкт британской дипломатии приводит Лондон к стремлению ограничить мощь Франции. Этот рефлекс, являющийся результатом двухвековой истории, усугубляется неоднозначными чувствами, пробужденными в Британии Версальским договором, который был бы не по зубам Германии и который так или иначе был обречен на пересмотр.

Взгляд Британии был предвзятым и слепым к разрушениям, понесенным Францией, но он был еще и фактически ошибочным, что было доказано быстрым ростом немецкой экономики после 1924 года, влияние которой было огромным. Из агрессора Германия начала превращаться в жертву, а Франция виделась в виде палача, терзающего Германию.


Скорость, с которой британская элита из-за сожаления или даже раскаяния в том, что ее втянули в эту войну, ввиду страха перед возможной победой большевизма в Германии и вследствие предубеждения против Франции, была готова считать Версальский договор несправедливым.
Хотя с 1919 по 1932 год франко-британское соглашение и переживало бури, но оно все же выстояло. Каждая из сторон была убеждена, что она нужна другой для обеспечения безопасности и стабильности в Европе.

Соседняя Италия

Б. Муссолини мечтал построить великую «Итальянскую империю», краеугольным камнем которой должна была стать Эфиопия. Он считал, что Франция предоставила ему карт-бланш во время переговоров по двустороннему соглашению от 7 января 1935 года, которое урегулировало колониальные споры между этими двумя странами. Он отметил, что Великобритания всегда уклонялась от ответа на этот вопрос, поэтому 2 октября 1935 года он напал на Эфиопию. Эта демонстративная агрессия смутила Лондон и Париж, которым пришлось столкнуться с гневом своей общественности в связи с таким вопиющим случаем жестокого и неоправданного нападения на члена Лиги Наций.


Но ни одна из союзных стран не хотела отчуждать страну, которая для Британии могла угрожать коммуникациям, а для французов рассматривалась как потенциальный союзник против набирающей силу Германии. В любом случае в ретроспективе этот разрыв кажется неизбежным: после Эфиопии пришла Испания (18 июля 1936 г.).


22 декабря 1938 года граф Г. Чиано, министр иностранных дел Италии, уведомил Францию о том, что Италия считает договор от 7 января 1935 года, по которому конфликтующие колониальные и морские претензии между Италией и Францией были урегулированы, недействительным.


Надо заметить, что в итальянском парламенте некоторые горячие головы даже требовали Корсику и Лазурный берег. В этих обстоятельствах 1 января 1939 года премьер-министр Э. Даладье отправился с инспекцией оборонных предприятий на Корсику и в африканские владения, по возвращении откуда он заявил:

Отношения с СССР

В мае 1935 года Франция заключила договор о взаимопомощи с Советским Союзом. Этот договор предусматривал, что в случае угрозы или опасности агрессии со стороны какого-либо европейского государства Франции или Советскому Союзу, СССР и Франция приступят к немедленным консультациям относительно мер, которые должны быть приняты. В случае, если бы Франция или Советский Союз подверглись неспровоцированной агрессии со стороны какого-либо европейского государства, и Франция, и Советский Союз должны были немедленно прийти друг другу на помощь.


Но недавно сформированное правительство Лаваля поставило активизацию франко-советского пакта, заключенного ранее, в зависимость от согласия других держав-гарантов и в июле 1935 года отказалось ответить на советское предложение о переговорах между военными штабами. Советско-французский пакт утратил всякое политическое и военное значение. В Париже победил антикоммунизм.

Забегая вперед, можно сказать, что география делала трудным, а то и вовсе невозможным военное соглашение, что и было доказано весной 1939 года, когда ни Польша, ни Румыния не хотели открывать свою территорию для советских войск, которые, следовательно, не могли ни в коем случае защитить Чехословакию.

Внешняя политика Франции

С 1919 по 1932 год Франция последовательно проводила две, казалось бы, антагонистические политики: первая до 1924 года была основана на неукоснительном выполнении всех послевоенных договоров, которые привели к франко-бельгийской оккупации Рура в январе 1923 года, даже несмотря на противодействие Лондона. И вторая политика базировалась на реинтеграции Германии в европейское русло.


Фактически кризис 1923 года в Руре показал немцам, что лобовое сопротивление Версальскому договору было дорого, а французам – что применение силы было очень недешево. Галопирующая инфляция, с одной стороны, и кризис франка – с другой, привели двух противников к компромиссу в 1924 году, когда Великобритания и США встали на сторону Германии в решении вопроса о германских репарациях. Экономическое процветание между 1925 и 1929 годом снизило политическую и социальную напряженность в обеих странах.


В 1925 году был подписан Локарнский пакт, по которому Великобритания и Италия гарантировали западные границы Германии с Бельгией и Францией. Этот пакт положил начало так называемому Локарнскому перемирию, и в течение следующих двух лет в Европе царил относительный мир. До Второй мировой войны писатели часто называли эпоху Локарно «годами надежды»...


Локарно так и не привело к постоянному урегулированию франко-германских трудностей и не заложило основу прочного примирения. А оставило недовольными многих немцев и французов. Более того, имелось в виду, что Франция должна была подчиниться Великобритании. Уступив британскому требованию эвакуировать Рурскую долину и пригласив британцев в качестве гарантов франко-германской границы, Франция полностью оставила всякую надежду на политику, независимую от Великобритании. Сразу после Локарно и британцы, и американцы начали оказывать давление на Францию, чтобы она согласилась на конференцию по разоружению.


Однако кризис 1929 года, поразивший прежде всего Германию, свел на нет это хрупкое сближение. После смерти Г. Штреземана политический успех нацистов, а также коммунистов, которые выступали на тему отказа от Версальского договора, ознаменовал конец этого франко-германского сближения.


Во Франции 1930–1931 гг. предстают в ретроспективе прекрасными закатами великой державы. Золотой запас Банка Франции никогда не достигал такого высокого уровня в момент девальвации британского фунта стерлингов. Страна смогла отпраздновать величие колониальной империи во время триумфальной выставки 1931 года. В этом году Франция все же смогла успешно заблокировать проект австро-германского таможенного союза (3 сентября), поддержанный США и Великобританией. А в 1932 году премьер-министр Франции Тардье сопротивлялся американо-британскому давлению с целью разоружения. Но 1932 год – это также и момент, когда кризис начинает поражать Францию.


Страна была разорвана на политически непримиримые кланы, крайне правые и крайне левые процветают, правительства падают одно за другим. Именно в этом контексте, когда французское правительство только что ушло в отставку, Германия объявила о повторной оккупации Рейнской области (7 марта 1936 г.).


И это событие является поворотным. В Лондоне это видят как конец Версальской системы, той системы, в которую уже больше никто не верил. Для Франции это стратегическая катастрофа! Но вот еще беда – союзная Бельгия, почуяв приближение войны, денонсирует свое военное соглашение с Францией, чтобы объявить о своем нейтралитете (14 октября 1936 г.). Северная граница Франции открыта.

В марте 1936 года Франция, которая с 1919 года пыталась примирить реальность опустошенной страны со своими стремлениями к безопасности, оказалась бессильна перед подъемом Германии. И в тот же мартовский день 1936 года Франция отказывается от своего статуса великой державы. Действительно, обезумев от перевооружения Германии, она уже не в силах найти в себе силы отреагировать, и ослабленная затяжным политическим кризисом она отказывается от ответственности за свою внешнюю политику перед Великобританией...


Теперь французская и британская политика преследует одну и ту же цель – защиту Рейна. Консервативные британские правительства (С. Болдуин и Н. Чемберлен) считают своим главным противником Советский Союз и в этом качестве ожидают (и надеются) противостояния двух тоталитарных врагов – СССР и Германии. И направление амбиций Германии на восток могло бы способствовать этому исходу.


С 1936 по 1939 год внешняя политика Франции следовала британской. Будь то гражданская война в Испании, когда правительство Народного фронта отказывается помочь левому правительству в борьбе с военным восстанием, поддерживаемым Германией и Италией, аншлюс Австрии или Судетский кризис – за все отвечает Лондон.


Политика «умиротворение» сегодня вызывает жаркие споры, но и презрение. Внешняя политика Франции стала заложницей британской внешней политики. Это был первый, но важный шаг на пути к Мюнхену, который стал символом неудачной политики. Тем не менее неприятным фактом является и то, что эта политика британских и французских властей встретила подавляющую поддержку общественности, что отразилось после Мюнхена в триумфе Н. Чемберлена на балконе Букингемского дворца и в меньшей степени – при возвращении в Париж Э. Даладье.


После позорного Мюнхена Франция потеряла не только оборонительное преимущество в виде 35 хорошо оснащенных чехословацких дивизий, но и свой союз и престиж в странах Восточной Европы. Говорят, что Уинстон Черчилль заметил:



Кроме того, «умиротворение» имело свою логику. В Британии, кроме флота, с 1919 года пренебрегали вооруженными силами. Бюджет перевооружения был принят только в 1936 и 1937 годау и не мог дать существенных результатов до 1939 года. Весной 1938 года Великобритания предупредила Францию, что может развернуть на континенте только две дивизии на случай войны с Германией.


И вместо того, чтобы противостоять внешним опасностям как единой нацией, Франция с мая 1936 по апрель 1938 года была вовлечена во внутренние проблемы. В то время, когда Германия день и ночь лихорадочно выпускала оружие, промышленные предприятия Франции были выведены из строя из-за трудовых споров, забастовок и бегства капитала из страны.


29 апреля 1938 года был заключен франко-британский союз. Это было самое масштабное событие такого рода со времен Первой мировой войны. Этот союз предусматривал не только дипломатическое сотрудничество, но и создание единого командования британскими и французскими военными, военно-морскими и военно-воздушными силами. Король и королева Англии посетили Париж в середине июля 1938 года. Однако в последующие недели напряженность в Европе продолжала нарастать.

Внутренняя политика Франции

К сожалению, в период между двумя войнами народ Франции страдал от недостатков политической системы Третьей республики. В стране было слишком много политических партий или групп, в результате чего правительства были очень нестабильны. Интриги стали обычным явлением. Кругом была коррупция. Такое положение вещей сохранялось во Франции даже после того, как Гитлер в 1933 году пришел к власти в Германии и начал усиленно вооружать свою страну. Лидеры различных политических партий продолжали борьбу между собой и не смогли подготовить страну к войне против Германии.


Когда мир столкнулся с экономической депрессией в 1929–1932 гг., американский президент Г. Гувер предложил мораторий на выплату репараций Германией и всех военных долгов другими странами, но это предложение не встретило одобрения во Франции. Этот мораторий был всего на один год, но французы опасались, что платежи никогда больше не будут возобновлены, и фактически они были полностью прекращены в 1932 году.


Пораженная позже других государств Великой депрессией Франция с февраля 1934 года погружается в серьезный и затяжной политический кризис. Третья республика оказалась неспособной ответить на политические и экономические вызовы времени, в то время как Италия, Германия и СССР предлагали новые способы решения политических и экономических проблем.


С 1932 по 1934 год во Франции очень часто чередовались министерства. В конечном итоге Гастон Думерг, который был президентом Франции с 1924 по 1931 год, стал премьер-министром в 1934 году. Он пытался внести некоторые конституционные изменения, но его предложения были отклонены. На этом посту его сменил в 1935 году Пьер Лаваль.

Лаваля сменил на посту премьер-министра Леон Блюм, социалист и еврей, который находился в кресле премьер-министра в течение года.


Являясь лидером социалистов, Блюм был первым французским премьером еврейского происхождения. Его министры были в основном социалистами и радикалами, коммунисты же отказались от его настойчивого приглашения участвовать в работе правительства. В самом начале по стране прокатилась волна сидячих забастовок, выразивших скрытое недовольство рабочих прежним правительством и их решимость добиться того, что они считали справедливостью.

Новый премьер убедил промышленную элиту немедленно повысить заработную плату, что положило конец забастовке. Затем он провел через парламент дополнительные реформы: 40-часовую рабочую неделю, оплачиваемый трудовой отпуск, коллективные переговоры и национализацию Банка Франции. Однако некоторые законопроекты о реформе застопорились в Сенате, который оставался гораздо более консервативным, чем социалист Блюм.


Социальные реформы, проводимые кабинетом Блюма, были весьма дорогостоящими и противоречивыми. Промышленное производство ненадолго выросло, а затем снова замедлилось, безработица начала ползти вверх, рост цен компенсировал рост заработной платы, начался отток капитала. Когда Блюм попытался ввести валютный контроль, французский Сенат сверг его кабинет (июнь 1937 года).

Он также ушел в отставку. А его место занял Э. Даладье, который был премьер-министром Франции во время Мюнхенского пакта в сентябре 1938 года.


С приходом в правительство Даладье, Франция снова вернулась к обычному образцу нестабильных центристских коалиций с социалистами в оппозиции. Радикальный Даладье был премьер-министром в 1938–1940 гг., а его министр финансов Поль Рейно приостановил большую часть реформ, начатых Народным фронтом, и стремился к восстановлению экономики с помощью более ортодоксальной политики, ориентируясь на промышленников и банкиров.


От Клемансо и до Лаваля французские политики уделяли самое большое внимание безопасности своей страны. Для всех французов, как левых, так и правых, был только один вопрос – безопасность Франции. Для них был только один враг, и это была Германия.


Новая 40-часовая рабочая неделя, навязанная правительством работодателю, не позволяла французам конкурировать с энергично вооружаемыми Германией и Италией, которые работали на своих фабриках сверхурочно. Осенью 1937 года серия бесчинств выявила существование «Секретного комитета революционных действий», который получал оружие и деньги из Германии и Италии для создания фашистского правительства во Франции. Разоблачение заговора было спущено на тормозах, так как в нем было замешано слишком много лиц из армии и крупных финансов.

Немцы же работали день и ночь и завершили строительство линии Зигфрида вдоль своей западной границы. Перед позорным мюнхенским сговором 5 сентября 1938 года Даладье отменил все отпуска в армии и авиации и приказал всем резервистам занять линию Мажино. 10 сентября 1938 года во Франции было мобилизовано 12 тысяч солдат. Несмотря на эти приготовления, Франция сдалась в Мюнхене...

Французское правительство также не помогло республиканскому правительству Испании против генерала Франко и его соратников. Во имя мира и невмешательства все поставки оружия в Испанию были запрещены, а левый премьер-министр Блюм призвал державы принять общие правила невмешательства.


Поддерживающие республиканцев в Испании протестовали и требовали отправки самолетов в Испанию, но Блюма это ничуть не тронуло. Решение было роковым. Победа Франко вбила еще больше гвоздей в гроб восточных союзов Франции и сделала Францию еще больше дискредитированной и ослабленной. Это также укрепило позиции профашистских элементов во Франции, чьим лозунгом было


Даладье, ставший премьер-министром Франции в апреле 1938 года, начал осознавать всю серьезность положения, и ему было предоставлено право управлять декретами, которые касались финансов Франции. Ему удалось восстановить доверие к структуре национальной экономики, урегулировав забастовки, сбалансировав бюджет и устранив безработицу. Атмосфера доверия была восстановлена.

В результате 19 марта 1939 года французскому правительству были даны широкие полномочия издавать указы везде, где это необходимо для реагирования на любые чрезвычайные ситуации, угрожающие безопасности Франции. Во Франции также произошли психологические и материальные изменения. Мюнхен стал для них шоком. Франция в 1939 году была объединена и, закрепившись за линией Мажино, народ Франции знал, что у них самая мощная армия в Европе.

Даладье все же удалось вызвать энтузиазм у жителей Франции. 26 сентября 1939 года он приказал распустить Коммунистическую партию. Когда разразилась война между Советской Россией и Финляндией, Даладье Гамелен и Вейган подготовили планы войны не против Германии, а против Советской России.

Даладье ушел в отставку в марте 1940 года с поста премьер-министра, но вернулся в качестве министра обороны в новом министерстве Рейно.

Экономика в межвоенный период

Сразу же в послевоенный период правительство сосредоточило значительную часть всей своей энергии на восстановлении экономики. Была принята обширная программа восстановления опустошенных войной территорий, и в основном правительство выполнило эту задачу к 1925 году. А для того, чтобы хоть как-то компенсировать потери рабочей силы, иммиграционные барьеры были снижены, и в страну хлынул двухмиллионный поток иностранных рабочих.


К концу 1920-х годов укрепление национальной финансовой системы начало показывать уверенный экономический рост Франции, и к 1927 году французская индустриальная мощь уже в три раза начала превышать довоенный уровень. И что интересно, впервые за долгое время во французской промышленности ощущается острая нехватка рабочих рук, из-за чего Франция, как было сказано выше, стала импортировать рабочую силу из-за рубежа. Такого в восстанавливающей свои силы после войны Европе не было! Изменилась и структура занятости населения. В послевоенные годы численность городского населения Франции впервые превысила численность сельского.


Но к 1935 году, когда великая депрессия докатилась и до Франции, промышленное производство упало до 79 % от уровня 1928 года, а экспорт – до 55 %. Зарегистрированная безработица колебалась на уровне менее 500 000 человек, но эта цифра скрывает тот факт, что многие городские рабочие места на семейных фермах принадлежат их родственникам. Кроме того, французы экспортировали большую часть своего производства. Рабочие-иммигранты лишились разрешения на работу и были вынуждены вернуться домой. И только в 1938–1939 гг., когда вот-вот готова была разразиться война, Франция едва возвратилась на докризисный уровень.

Культурные и научные достижения

В описываемый период французы также проявили свой большой творческий потенциал в чистой науке и сделали крупные открытия в самых разных областях. Среди наиболее заметных фигур были Луи Пастер в медицине, Пьер и Мария Кюри в физике, Марселин Бертело в химии, Анри Пуанкаре в математике и Жан-Мартен Шарко в психопатологии. В социальных науках работы Гюстава Ле Бона и Эмиля Дюркгейма оказали широкое и непреходящее влияние.

Новый научный и культурный дух имел параллели и в политической мысли, и в политической деятельности: в синдикалистских доктринах Жоржа Сореля, в активности меньшинства в рабочем движении и в возрождающемся национализме, который сильно затронул многих французских молодых людей в годы, предшествующие началу Великой войны. Это также принесло возвращение к церкви и эмоциональному патриотизму. В изобразительном искусстве новое поколение живописцев отказалось как от реализма, так и от импрессионизма. Этими так называемыми постимпрессионистами двигал сильный субъективизм, стремление выразить различными способами внутреннее видение художника и более глубокие эмоции.

Французские вооруженные силы перед войной

К 1939 году французская армия насчитывала около 900 000 человек. Помимо этого числа рядовых, у французов было 5 миллионов резервистов, прошедших некоторую военную подготовку. А уязвимость на северо-восточном фланге, в связи с провозглашением нейтралитета Бельгией, принудила французов к строительству после войны вдоль всей франко-германской границы мощной полосы укреплений: от Арденн на юге и до Ла-Манша на севере, куда были вложены значительные финансовые ресурсы. Идея ее создания принадлежала тогдашнему военному министру Андре Мажино.


Франция давно готовилась к возможному вторжению немецких войск. Увидев, как немецкие войска добились значительных успехов в атаках в 1870 и 1914 года, они в период после Первой мировой войны построили большую и якобы неприступную линию обороны. Эта оборона включала в себя линию Мажино, природные особенности Арденнского леса и размещение войск в подготовленных огневых точках вдоль границы с Бельгией.


Франция, имея население почти что вдвое меньше, чем у Германии, к началу войны все же сумела выставить армию, примерно сравнимую с вермахтом.

Линия Мажино

Линия Мажино представляла собой впечатляющую серию оборонительных бункеров, огневых точек и танковых ловушек, протянувшуюся от французской границы со Швейцарией вдоль границы с Германией до Арденнского леса.


Глубоко врезанные в скалу оборонительные сооружения здесь были предназначены для предотвращения движения танков через границу. Бункеры были сильно укреплены и не могли быть пробиты бомбардировками люфтваффе, и в них было встроено автоматическое оружие, которое сделало бы лобовую атаку пехоты самоубийственной.


В 1939–1940 гг. французские стратеги считали, что единственными вариантами атаки, доступными для немецких войск, были атака линии Мажино или вторжение через Бельгию, как это произошло в 1914 году.


Для этого силы были развернуты на двух направлениях. Большое количество солдат стояло на страже на линии Мажино и вокруг нее, в то время как остальная часть французских войск была размещена на севере Франции на оборонительных позициях недалеко от бельгийской границы.


Ограниченные силы были переброшены в район Арденнского леса, так как стратеги считали, что густота деревьев и полугористая местность делают этот район слишком сложным для скоординированного штурма с участием танков.

Французский резерв был расположен на севере с намерением выдвинуться для поддержки войск, столкнувшихся с немецкими войсками вдоль бельгийской границы.

Военно-воздушные силы

К началу войны французские ВВС насчитывали 826 истребителей и 250 бомбардировщиков. Это последовало за шагом по увеличению количества истребителей, сделанным французским правительством в 1938 году. Эти силы поддерживали 350 самолетов Королевских ВВС, которые были отправлены на помощь Франции в случае войны с Германией. Боевые вылеты против люфтваффе до немецкого вторжения во Францию привели к тому, что количество имеющихся боевых истребителей сократилось до 740.


Все французские истребители имели меньшую скорость, чем немецкие Ме-109Е, но были и более маневренными. Самым многочисленным типом истребителя с французской стороны был Morane-Saulnier MS. 406, хотя к началу войны он уже считался устаревшим.

К тому же многие военно-воздушные теоретики страстно верили в стратегическую теорию итальянского генерала Джулио Дуэ (т. н. Доктрина Дуэ), которая призывала к разрушению экономической мощи противника путем массированных бомбардировок и разрушения его инфраструктуры. С другой стороны, высшее руководство французской армии хотело, чтобы военно-воздушные силы служили вспомогательным пакетом, а не независимым подразделением...

Во время визита на военную конференцию в Лондон начальник штаба ВВС Франции Жозеф Вюйемен прямо описал положение французских ВВС следующим образом:


Это резкое заявление потрясло всех британских командиров. Они были хорошо осведомлены о количественных успехах Германии, но считали, что, как только начнутся боевые действия, французы смогут сдерживать Германию в воздухе.


Позже в том же году Жозеф Вюйемен направил премьер-министру Эдуару Даладье личное письмо, в котором еще раз заявил, что в случае войны Германия уничтожит страну.

Военно-морской флот

Французский военно-морской флот к моменту окончания Первой мировой войны имел значительные размеры, но после подписания вашингтонского соглашения в 1922 году по ограничению тоннажа военно-морских сил он был резко уменьшен, сформировав в конце концов относительно небольшой, но все же достаточно сильный флот, правда, с некоторыми присущими ему ограничениями, которые впоследствии помешали его возможностям во Второй мировой войне.


После Первой мировой войны французский флот сосредоточился на производстве быстрых, хорошо вооруженных, но слабо бронированных крейсеров, которые могли бы защищать побережье Франции.


Адольф Гитлер пришел к власти и начал наращивать вооруженные силы Германии, французское правительство в ответ начало вкладывать большие суммы денег в модернизацию своего военно-морского флота. Это включало строительство крупных линкоров, таких как «Дюнкерк», «Страсбург», «Ришелье» и «Жан Барт».

И к началу Второй мировой войны французский флот представлял собой мощную силу. В период с 1926 по 1939 год было построено два линейных крейсера, семь тяжелых крейсеров и 12 легких крейсеров. Их большие линкоры были либо новыми, либо недавно модернизированными. У него также был 71 эсминец и 76 подводных лодок.

Но главной слабостью французского флота было отсутствие авианосцев.

Попробуем подвести итоги...

После визита во Францию в начале января 1940 года сэр Эдмунд Айронсайд, начальник британского имперского генерального штаба, резюмировал свои впечатления от французской армии следующим образом:



Это были красноречивые слова высшего британского командующего перед началом Второй мировой войны.

Теперь пришло время собрать воедино элементы этих знаменательных предвоенных лет, которые были выше кратко описаны:

1. Франция была государством демократическим, а в демократическом государстве правительство прислушивается к воле своего народа. Общественное мнение во Франции было глубоко пацифистским, и она с ужасом смотрела на перспективу возвращения невыносимых страданий, пережитых ею в окопах. Такое же мнение было и по другую сторону Ла-Манша. Даладье, который проводил соглашательскую политику, сам был ветераном Вердена, и он не забыл того, что видел и пережил.

2. Средства массовой информации предсказывали массированные воздушные бомбардировки городов, особенно после трагедии Герники (воздушный налет немецкой авиации на испанский город Герника в ходе гражданской войны 26 апреля 1937 года).

3. Общественное мнение было разделено из-за глубокой политической напряженности, которая отодвигала на второй план международные вопросы. Крайне правые движения восхищались Б. Муссолини, поддерживали Ф. Франко и потворствовали А. Гитлеру. Коммунистическая партия верно следовала указаниям тов. Сталина даже тогда, когда они ослабляли сопротивление нацизму. Третья Республика казалась истощенной. Страх перед немецким вторжением сменился страхом перед гражданской войной. Правые, бывшие националистами, стали пацифистами из-за ненависти и страха перед коммунизмом, а левые были антифашистами, но по-прежнему отмечены ужасами войны.

4. Государство не может иметь внешнюю политику, которая не согласуется с ее военной стратегией. Строительство линии Мажино всегда подвергалось критике.

5. Бельгийское предательство было непредсказуемым.

6. Союзы со странами Малой Антанты не соответствовали французской стратегии, армия, которая прячется за линией Мажино и не имеет ни намерения, ни возможности спасти Польшу. У Франции не было ни средств, ни желания выполнять положения своего договора о союзе со странами Восточной Европы.

7. Личность Адольфа Гитлера стала решающим фактором, который никто не мог предсказать. Уже в конце 1938 года он осуществил самые смелые мечты немецких националистов – внутри страны он оживил экономику и сокрушил демократические партии, а во внешней политике – интегрировал в рейх десять миллионов немцев без единого выстрела и сделал свою страну первой европейской державой, чья гегемония могла осуществляться от Дании до Румынии.

8. Американский изоляционизм. Соединенные Штаты поспешно ушли с европейского театра военных действий, не ратифицировав Версальский договор, не подписав союзный договор с Францией и не вступив в Лигу Наций. А послевоенный период был отмечен ожесточенными ссорами со своими бывшими союзниками, обвиненными в неуплате их военных долгов.

Когда опасность, представляемая Гитлером, стала очевидной, Конгресс США проголосовал за несколько законов о нейтралитете, запрещающих любую прямую или косвенную помощь воюющей стороне, то есть Франции и Великобритании. И неудивительно, что Рузвельт не откликнулся на отчаянный призыв о помощи премьер-министра Франции П. Рейно, посланный ему в июне 1940 года.

Таким образом, перспектив защитить Францию от Германии практически не было. Французский кабинет бежал из Парижа сначала в Тур, а затем в Бордо. П. Рейно обратился за немедленной помощью к Америке, но безуспешно. В конце концов он ушел в отставку, и его сменил маршал Петэн, заключивший мир с Германией.

Но это уже тема для другой статьи...