Военная фамилия
Когда бывшего царского полковника С. С. Каменева направили на Восточный фронт, многие, особенно в белом стане, всерьёз полагали, что командующим назначен один из главных большевиков. Тоже Каменев, Лев Борисович, который на тот момент руководил Моссоветом и городским комитетом РКП(б).
Чему удивляться, если Наркоматом военных и морских дел и всей обороной республики рулил Троцкий, близкий родственник, шурин Льва Каменева, а на посту главкома успел отметиться прапорщик Крыленко. И то, что у того Каменева, на самом деле — Розенфельда, это не фамилия, а партийный псевдоним, знали совсем немногие.
В 30-е годы, уже после смерти Сергея Сергеевича, сходство фамилий припомнили следователи НКВД, но их вовремя остановили. Впрочем, это не помешало записать прославленного главковерха РККА, командарма I ранга во «враги народа». И на многие годы вычеркнуть его из истории революции и Гражданской войны, хотя до сих пор непросто понять — за что, собственно.
Он был профессиональным военным, не успевшим стать генералом, и сторону большевиков принял почти сразу. На Восточный фронт отправлялся без охоты только потому, что, как и многие военспецы, считал его братоубийственным. Вступая в РККА, Каменев подписывался на оборону страны от немцев, или же других интервентов.
Почти год вместе с генералом В. Егорьевым он формировал Западную завесу из остатков царской армии, добровольцев и красногвардейцев. Несмотря на малочисленность, фронт она держала вплоть до 1920 года, и не позволила уходившим из оккупированных районов России немцам увезти с собой слишком многое. Из того, что им вовсе не причиталось по Брестскому миру.
А за спиной у Сергея Каменева, которому к революции было всего 36 лет, осталась юность в Киеве, где отец, инженер-полковник, служил на знаменитом военном заводе «Арсенал». Осталась учёба во Владимирском кадетском училище, в Александровском военном уже в Москве, а потом и в Академии Генштаба в Петербурге.
Имея возможность выйти на службу в гвардии, штабс-капитан Каменев предпочёл скромный Луцкий пехотный полк, расквартированный в Киеве — чтобы быть ближе к родным. На Первой мировой он оказался в штабе 1-й армии генерала П. Ренненкампфа, звание полковника получил уже в декабре 1914 года, но в генералы выйти до февраля 1917-го так и не успел. По аттестации начальство оценило Каменева как
«по всем отношениям выдающегося офицера Генерального штаба и отличного строевого начальника.»
В марте 1917 года он оставил штабную службу и принял командование 30-м пехотным Полтавским полком, причём после известного приказа № 1 его избрали и солдаты. В полку Каменев прошёл своеобразную школу революции, от солдат ему в руки попал сборник Г. Зиновьева и В. Ленина «Против течения».
По признанию полковника, он на него «произвёл ошеломляющее впечатление, открыл новые горизонты». Однако за прекращение империалистической войны Каменев не выступал и заботился о своих подчинённых, как мало кто иной. Полк держал фронт, и в борьбе с корниловским мятежом и октябрьских событиях его командир не участвовал.
Пока старая армия ещё не окончательно развалилась, Каменев возглавлял штаб 15-го армейского корпуса, а потом и 3-й армии. Решение о формировании РККА помогло опытному военспецу, у которого в добрых знакомых ещё с киевских времён числилась Лидия Фотиева, бессменный личный секретарь Ленина — факт не слишком афишируемый, остаться на военной службе.
На Восточном фронте — большие перемены
В руководстве Западной завесой Каменев подтвердил свои качества отменного организатора. В условиях острого кадрового дефицита именно на него пал выбор, как на командующего Восточным фронтом. Немаловажно, что туда он отправился вместе с 1-й Витебской дивизией, которую сам же и сформировал.
На посту командующего фронтом Каменев сменил командира латышских стрелков Иоакима Вацетиса, тоже бывшего полковника, весьма неожиданно назначенного главнокомандующим РККА. Тот сразу воспринял Каменева как конкурента, критикуя все решения своего единственного на тот момент комфронта.
Мало того, что, по его мнению, «С. С. Каменев лгал самым беспардонным образом», так он ещё и «какой-то чудак Генерального штаба». Позже в мемуарах Вацетис ещё и иронизировал по адресу Каменева:
«Отказываться от поста комфронта! В старой армии в погоне за такой должностью генштабисты ломали друг другу шею. Но дело в том, что тогда, осенью 1918 года Восточный фронт (чехословацкий) считался «братоубийственным» и среди лиц старого Генерального штаба было трудно найти человека, отправлявшегося туда беспрекословно.»
Быть может, из Серпухова, где была Ставка главковерха Вацетиса, и виднее, однако реальность показала, что на посту комфронта Каменев в Симбирске не просто справлялся, а справлялся блестяще. И даже вину за пресловутую Пермскую катастрофу, о которой с пафосом писали впоследствии и Сталин, и Троцкий, свалить на Каменева не удалось.
А чего стоит блестяще организованное контрнаступление Восточного фронта, который его командующий очень своевременно разделил на Южную и Северную группы, предоставив им оперативную самостоятельность. Командиры групп — Шорин и Фрунзе просто опрокинули колчаковские армии в серии весенних операций под Бугульмой, Белебеем, Бугурусланом, Уфой и той же Пермью.
Много споров вызвал и отказ Каменева снять с фронта ряд частей и соединений, когда те завершали разгром Колчака. Возможно, эти подкрепления помогли бы удерживать фронт против Деникина, но перелом в тот момент внести были вряд ли способны. В результате снова возникли бы проблемы на Восточном фронте, и грозило общее наступление белых сразу на нескольких фронтах.
До сих пор мало кто из исследователей оценил по достоинству идею Каменева «не дёргать дивизии и бригады по первому же поводу», а действуя по внутренним операционным линиям, наносить последовательные мощные удары по врагу. Удивительно, но в разгар боёв Каменева на время отстраняли от командования.
При поддержке Троцкого главковерх Вацетис отправил его в шестинедельный отпуск, который на самом деле затянулся всего на тринадцать дней. Каменев отбыл на вынужденный отдых 7 мая 1919 г., но уже 20 мая вернулся на фронт, считается, что чуть ли не по личному указанию Ленина.
Назначенный временно исполняющим обязанности командующим Восточного фронта генерал Самойло сам признавал, что справлялся плохо. А штаб фронта, сформированный Каменевым, устроил при нём то ли забастовку, то ли откровенный саботаж, за что в иное время вполне мог в полном составе отправиться под трибунал.
Усы главковерха
Назначение Каменева на пост верховного главнокомандующего РККА состоялось сразу после ареста его предшественника Вацетиса. Новый главковерх со штабом обосновался уже в Москве, куда передвинули ставку из Серпухова. На тот период, когда верховным был Каменев, приходятся едва ли не все самые яркие победы Красной армии в Гражданской войне.
Разгром Деникина не принято считать заслугой нового главнокомандующего, но без него дело точно не обошлось. Как и в других операциях, и между прочим, даже Троцкий, реально возглавлявший и РККА, и оборону республики, признавал, что если при Вацетисе в ставке порой творился невообразимый бардак, то при Каменеве она заработала как часы.
Против Деникина Каменев воплотил в жизнь свой план контрнаступления. В военно-исторической литературе можно встретить точку зрения, что именно
«упорное выполнение Каменевым своего плана привело к неудачам на Южном фронте в августе-сентябре 1919 г.»
Более того,
«следствием стало то обстоятельство, что Советская Россия осенью 1919 г. оказалась на краю гибели.»
Звучит неубедительно, так как Каменев на тот момент только вступил в должность верховного. А идею Вацетиса опрокинуть фронт белых обходящим ударом по территории Украины можно было реализовать, перебросив на правый фланг очень значительные силы. Для этого, возможно, потребовалось бы оголить фронт под Орлом, откуда отборные деникинские дивизии угрожали Москве.
Утверждения, что «после этого вернулись к идее наступления на украинском направлении, которую прежде и при несколько иных условиях предлагал Вацетис», вообще не имеют под собой оснований. Решающими стали победы под Орлом и Кромами, между прочим, с участием Латышской дивизии, а также под Воронежем и Касторной, где особо отличился Первый конный корпус Будённого.
В осенней кампании 1920 года Каменев оказался в самом центре драмы, разыгравшейся на Польском фронте. Ему, как главковерху, так и не удалось скоординировать действия двух фронтов — Юго-Западного под началом будущего маршала А. Егорова, у которого членом Реввоенсовета и представителем РВСР был И. Сталин, и Западного, где командовал М. Тухачевский, тоже будущий маршал.
Вместо совместного наступления по сходящимся направлениям — на Варшаву с востока и с юго-востока, красные фронты фактически разошлись. В то время как Конный корпус Г. Гая совершал чрезмерно глубокий обход Варшавы с севера, истощённая в боях красная пехота упёрлась в польские окопы. А Первую конную армию, которая могла бы угрожать Ю. Пилсудскому ударом во фланг, красные командиры двинули на Львов.
В итоге контрудар всего трёх польских дивизий с линии реки Вепш, поддержанный атаками на Висле, обернулся для Красной армии настоящей катастрофой. Впрочем, сами же польские историки не просто так именуют те события «Чудом на Висле». О том, что прямой вины верховного главнокомандующего Каменева в поражении не было, говорит хотя бы тот факт, что на своём посту он остался до 1924 года.
Только тогда было решено ликвидировать саму должность. То есть и во время наступления на Врангеля, и сражений на Дальнем Востоке, и борьбы с бандами Антонова и басмачеством верховный в Красной армии был один — Каменев. С момента отставки Сергей Сергеевич, авторитетный главковерх, получивший за Гражданскую Орден Красного Знамени и почётное оружие, стал всего лишь инспектором РККА.
Ему на тот момент было только 43 года, хотя многим он казался чуть ли не стариком. Вся Красная армия знала знаменитые усы главковерха, не хуже будённовских. Интересно, что однажды они тормознули его поступление в Академию Генштаба, экзаменаторы сочли 23-летнего абитуриента слишком старым. Пришлось поступать через год.
Каменев ещё послужил начальником штаба и Главного управления РККА, заместителем наркома и начальником Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе. Получил звание командарма I ранга, в то время как его подчинённые стали маршалами. Многие считают, что он умер очень вовремя, всего за несколько месяцев до массовых репрессий.
Хотя его «однофамилец» Лев Каменев-Розенфельд был расстрелян точно в тот же день, когда в Москве умер Сергей Сергеевич – 25 августа 1936 года. «Врагом народа» его объявили посмертно, вычеркнули из справочников и энциклопедий, уничтожили тиражи его легендарных, пусть и скучноватых «Записок о Гражданской войне и военном строительстве».
Всё это, впрочем, не помешало сохранить в Кремлевской стене урну с прахом «настоящего» Каменева. Сергея Сергеевича.
Алексей Подымов
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: