Четверть века российские силовики ищут замену легендарному пистолету Макарова (ПМ). Новые разработки есть и даже приняты на вооружение, но не удовлетворяют в полной мере заказчиков. Поэтому процесс идет очень медленно, а некоторые силовые структуры, такие как Федеральная служба охраны (ФСО) или ФСБ, подчас предпочитают обеспечивать своих сотрудников дорогими, но проверенными «иномарками».

Заменить нельзя оставить

Среди военных экспертов нет единого мнения, так ли уж нужно отправлять в отставку «Макаров». Немного угловатый дизайн, полностью стальная (за исключением щечек рукоятки) конструкция ПМ, как бы подчеркивают — это оружие прошлого. Так и есть, в этом году исполнится 65 лет, как пистолет был принят на вооружение Советской армии и милиции. С другой стороны, роль армейского пистолета на поле боя сегодня крайне мала — статистика крупных военных конфликтов показывает, что количество убитых из этого вида оружия стремится к нулю. А большая часть потерь — это несчастные случаи и самоубийства. Поэтому, неизбежно встает вопрос, стоит ли оборонке всерьез заморачиваться пистолетом? «Острой необходимости в замене пистолета Макарова не существует, — комментирует военный эксперт, главный редактор отраслевого журнала «Калашников» Михаил Дегтярев. — Но есть проблема морального старения оружия и боеприпаса».

В 1947-1948 годах военное руководство СССР объявило конкурс на новый пистолет для Советской армии, чтобы заменить стоявшие на вооружении ТТ и «Наган». Предполагалось ввести в армии сразу два пистолета: компактный для старших офицеров и длинноствольный (как сейчас говорят, полноразмерный) для полевых офицеров, а также гранатометчиков, экипажей боевых машин, и т.д. Роль последнего отводилась 20-зарядному автоматическому пистолету Стечкина (АПС) — он мог стрелять очередями, а массивная деревянная кобура пристегивалась как приклад. Идея себя не оправдала: по эффективности огня «Стечкин» не мог конкурировать с автоматами, возиться с присоединением/отсоединением кобуры было неудобно, да и сама она очень мешала бойцам. В итоге АПС быстро сняли с производства, и он ограниченно использовался спецчастями.

Зато компактный пистолет получился крайне удачным. За основу при разработке был взят германский Walther PP (Polizeipistole или полицейский пистолет). Советский оружейник Николай Макаров упростил конструкцию прототипа, унифицировал детали, в итоге получился чрезвычайно надежный, прочный, вполне удобный и технологичный карманный пистолет. Он и был принят на вооружение в 1951 году под названием пистолет Макарова.

Недостатки ПМ отчасти обусловлены его компактностью — короткий ствол, и как следствие, невысокая кучность, плюс малая емкость магазина — всего восемь патронов. Большинство современных армейских пистолетов имеет магазин на 15 и больше патронов. Наконец, по мощности советский патрон 9х18 ПМ, прототипом которого был вальтеровский 9х17 kurz, заметно уступал натовскому патрону 9х19 «Парабеллум».

Нелюбимые дети

Уже после распада СССР силовики заговорили о том, что нужен новый более мощный и многозарядный пистолет на смену ПМ. Сказались два фактора: резкое ухудшение криминогенной обстановки в 90-е годы и повсеместное распространение бронежилетов. В 1991 году был объявлен конкурс «Грач» на новый армейский пистолет. Правда, как утверждают эксперты, требования к оружию формулировались довольно расплывчато. Тем не менее появились сразу три пистолета: самозарядный пистолет Сердюкова (СПС), пистолет Ярыгина (ПЯ) и пистолет Грязева и Шипунова (ГШ-18).

Первый был весьма громоздким, имел угловатый дизайн, напоминавший АПС, и стрелял специально разработанными мощными патронами 9х21 миллиметр образца 1995 года, позволяющими поражать цели в бронежилетах. Именно нестандартный патрон стал одной из причин, почему СПС не получил широкого распространения. Дело в том, что пистолетные тренировки требуют большого количества боеприпасов — опытные стрелки «сжигают» за одно занятие до нескольких сотен патронов. А «эксклюзивные» патроны не всегда можно достать в нужном количестве.

Пистолет Ярыгина и ГШ-18 выполнены под стандартный «натовский» патрон 9х19 — сегодня их производят несколько российских заводов, они доступны и не дороги. Самым массовым стал ПЯ — по формальному набору ТТХ он заметно превосходит ПМ, но у силовиков и экспертов немало претензий к этому оружию. «По устройству и характеристикам это поколение середины 70-х годов, — говорит оружейный эксперт Максим Попенкер. — По уровню технологий и пистолетной техники его можно считать ухудшенным вариантом чешского пистолета CZ-75. У него есть формальные преимущества — он адаптирован к российским патронам с усиленным зарядом и бронебойной пулей». «Ярыгина», как и другие современные российские пистолеты, отличает весьма нестабильное качество. Плюс, как замечает Михаил Дегтярев, «существует множество современных пистолетов, которые компактнее и легче пистолета Ярыгина». О многом говорит тот факт, что некоторые спецслужбы предпочитают оснащать своих бойцов дорогими, но удобными, проверенными и надежными австрийскими «Глоками» — их, в частности, собирает по лицензии наша компания «Орсис».

Что касается ГШ-18, то он хоть формально и был принят на вооружение, но почти не закупается и производится в незначительных количествах — всего несколько тысяч штук. Потенциально, это хороший вариант для полиции: пистолет имеет современный дизайн, хорошую эргономику, вместительный (18 патронов) магазин, при этом легок за счет использования в конструкции пластика. Однако пользователи оружия нередко сетуют на проблемы с качеством и неудобный спусковой механизм. Проблемы решаемы, но беда в том, что для тульского КБ приборостроения, где был разработан ГШ-18, пистолеты — это побочный продукт. «КБ приборостроения, которое его создало, делает основной оборот на более сложных системах — ракетах, артиллерийских комплексах, — рассуждает г-н Попенкер. — А пистолет ГШ-18 для них как нелюбимый ребенок, не очень им интересен. Денег на нем много не сделать, славы тоже, поэтому особые силы в него не вкладываются».

Армия как инструмент маркетинга

Эта проблема касается не только ГШ-18, а практически всех современных отечественных пистолетов. Чем сложнее и дороже оружие, тем интереснее оно для разработчиков, а пистолет для военпрома — это побочный продукт, на разработку которого не хочется тратить время и деньги. В странах с либеральными оружейными законами, прежде всего в США, главный потребитель короткоствольного оружия — гражданский рынок. Ведь армия закупает максимум сотню-другую тысяч пистолетов. А гражданский рынок Америки поглощает сотни тысяч единиц ежегодно. Поэтому принятие пистолета на вооружение — это фактор престижа, помогающий завоевывать гражданский рынок, так было с австрийским «Глоком», итальянской «Береттой» и прочими.

Кроме того, в современной России, по словам экспертов, нет пистолетной традиции, когда оружие разрабатывается не под набор ТТХ, а «под стрелка». Конструкторы ориентируются на формальные характеристики — мощность, надежность, емкость магазина, но слабо представляют, как и в каких условиях используется пистолет. Есть один вполне значимый показатель успешности оружия — использование его стрелками-спортсменами в такой дисциплине, как практическая стрельба. Этот вид спорта «вырос» из прикладной стрельбы, здесь применяется оружие, в том числе, на базе армейских моделей, а методики практической стрельбы используются при подготовке бойцов спецчастей и полиции. Так вот российские стрелки предпочитают зарубежное оружие. «Топовыми спортсменами используются только иностранные образцы — CZ, SIG Sauer, американские модели на базе "Кольта" и Glock», — заявил президент Федерации практической стрельбы России (ФПСР) Виталий Крючин. Рядовые спортсмены, по его словам, нередко используют гражданскую модификацию пистолета Ярыгина («Викинг») и модификации ПМ. Российское оружие дешево, но, как отмечает спортсмен, имеет малый ресурс. Гарантийный настрел российских образцов составляет порядка четырех тысяч выстрелов, ресурс CZ или Glock — 100 тысяч выстрелов, а изношенные стволы благодаря модульной конструкции довольно легко заменяются новыми.

Улетевший стриж, не родившийся лебедь

В нашей стране были попытки делать оружие «под стрелка». В 2012-м появился пистолет «Стриж» или AF-1 Strike One от частной итальяно-российской компании Arsenal Firearms. «Стриж» позиционировался, как российский аналог «Глока», и внешне походил на австрийский пистолет. Как заявлял, выступая в СМИ, Зампредседателя Центрального совета ФПСР и советник гендиректора концерна «Калашников» Андрей Кирисенко, пистолет разрабатывался с учетом пожеланий бойцов спецподразделения «Альфа». По ряду заявленных характеристик «Стриж» не уступал или даже превосходил знаменитый австрийский пистолет. Однако, в итоге Стриж» не был принят на вооружение, и даже не производится в России. Эксперт, знакомый с проектом, на условиях анонимности заявил «Ленте.ру», что «Стриж» это «итальянский пистолет, который никогда не разрабатывался в России, этот пистолет очень мощно продвигается, но в нем нет ничего, что позволило бы претендовать на лавры «убийцы «Глока». Сегодня это оружие под названием Strike производится в Италии и продвигается на гражданском рынке Соединенных Штатов.

Еще один пистолет, который разрабатывается по американской схеме, т.е. «с участием лучших стрелков» — это пистолет Лебедева (ПЛ-14) от концерна «Калашников». Его прототип был показан на выставке «Армия 2015». Разработчик Дмитрий Лебедев — ученик известного стрелка, тренера и конструктора спортивного оружия Ефима Хайдурова. В работе над проектом участвует другой известный стрелок — Андрей Кирисенко. Целью проекта заявлено создание нового служебного (боевого) пистолета для полиции, армии и спецслужб, а также вариантов для спортивной практической стрельбы. Создатели обещают удобство, а также высокую надежность и высокий ресурс оружия. Пока эксперты отмечают только интересный эргономичный дизайн прототипа.