«Это были три дня ада»: Александр Захарченко об освобождении Дебальцево
Интервью Главы Донецкой Народной Республики Александра Захарченко ИА REGNUM.ИА REGNUM: После разгрома украинских сил в Дебальцевском котле год назад на события уже можно взглянуть несколько отстранённо. Как вы можете оценить значение этой победы для Донецкой Народной Республики, возможно, не только военное, но и «символическое»?
Операция по освобождению города Дебальцево уникальна и значима для Донецкой Народной Республики по целому ряду факторов. Прежде всего, все-таки военный аспект. В мировой истории было очень мало сражений похожих на те, что мы провели в Углегорске и Дебальцево. Военная наука гласит, что наступающая сторона должна иметь численный перевес. Это закон. По уставу Советской Армии перевес должен составлять хотя бы три к одному. По американскому уставу — шесть к одному. У нас всё было наоборот — нас было меньше. В Углегорске, который штурмовали подразделения Республиканской гвардии, наших бойцов было в 3,5 раза меньше чем обороняющихся солдат ВСУ. Мы взяли город за 6 часов. Дебальцево, который вмещает в себя семь Углегорсков, мы взяли за трое суток. Здесь обороняющихся было порядка 5000. Нас, без подразделений поддержки, — порядка 1300 человек. Атакующий кулак: 680 бойцов армии Донецкой Народной Республики. Плюс почти 400 казаков и 200 человек смог выставить луганский корпус. По танкам у ВСУ было пятикратное преимущество.
Дебальцево стал тем городом, тем полем битвы, на котором армия Донецкой Народной Республики полностью осознала себя. Превратилась в полноценную боеспособную армию. В Гимне Советского Союза, в его первой версии, есть строки — «Мы армию нашу растили в сраженьях». Это о нас. Именно поэтому штурм Дебальцево стал для нас переломным. До Дебальцевского котла наша армия вела в основном оборонительную войну. Практически отсутствовал опыт наступательных действий. Солдаты не шли в атаку, они боялись. И когда ситуация поменялась, появилась необходимость идти в наступление, пришло понимание, что в наступление из 20 000 могут пойти только 280 человек. А вот после того, как армия увидела в Углегорске, что 280 могут атаковать 1000 и победить, то в Дебальцево в наступление пошло уже 680 бойцов. А после Дебальцево в наступление пошли все. Это был перелом. Именно поэтому Дебальцевская операция, память о ней, столь важна для Донецкой Народной Республики.
Также освобождение Дебальцево символично и в ментальном аспекте. Здесь мы полностью осознали, что это наша земля и мы воюем за свою Родину, за свое Отечество. Разумеется, большинство из бойцов, а тем более командиров, понимали это и раньше. Но здесь это понимание превратилось в настоящую ярость, ненависть к врагу. Как в другой советской песне — эта война стала для нас священной войной.
ИА REGNUM: Как, по вашему мнению, поражение в Дебальцеве повлияло на украинские вооруженные силы и украинские власти? Можно ли сказать, что это сражение положило конец сколько-нибудь крупным операциям ВСУ против народных республик?
Возможно. Дебальцевская операция проходила на фоне подписания Минских договоренностей. В Минске мы нанесли Украине сокрушительное дипломатическое поражение. В Дебальцево добили Киев военным разгромом. На тот момент ни у ВСУ, ни у украинских политиков не было ни сил, ни воли продолжать полномасштабную войну. Украинский народ также находился в шоковом состоянии. Впрочем, по ряду причин развить наш военный успех на тот момент не представлялось возможным. Так что началась эпопея с Минском.
Что касается бойцов украинской армии, тоим замполиты врали, что здесь воюют ополченцы, алкоголики, наркоманы, что нас можно шапками закидать. А когда эти ополченцы устроили Дебальцевский котел, ВСУ сломались. Именно здесь, в Дебальцево, мы сломали дух нашего врага.
ИА REGNUM: Какой эпизод сражения вам запомнился больше всего, учитывая, что вы лично принимали в нем участие?
Очень сложно выделить какой-то отдельный эпизод. Это были три дня ада. Без сна. Без отдыха. Иногда успеваешь сделать редкий глоток воды. Все запомнилось как сплошной калейдоскоп событий. Атаки, контратаки, зачистка захваченных объектов, ранение…
На самом деле, если вы считаете, что подобные военные операции — результат безукоризненно спланированных действий, вы глубоко ошибаетесь. Все планы начинают срываться в первые же минуты боя. Отсутствие надежной связи только усугубляет неразбериху. Вокруг — настоящий хаос. И единственный выход — постараться выполнить боевую задачу не смотря ни на что. Бывало и страшно. Тот кто не испытывает страха в бою — либо врет, либо дурак. Все боятся. Но боишься не только и не столько смерти, сколько умереть напрасно. Мне даже смертельно раненые бойцы говорили — закончи, что начал, победи, не дай мне умереть напрасно. У всех нас было такое чувство. В таких случаях в человеке пробуждаются большие внутренние резервы. Просыпается такая дикая злость, что ты идешь не побеждать — ты идешь рвать. Ты видишь перед собой не противника, а жертву. И когда ты воспринимаешь его, как жертву, у тебя всё по-другому получается. И от этой ярости получаешь такой заряд куража… Я лично участвовал в тех боях, работал даже вторым номером в расчете АГС. Когда бойцы видели, что даже Глава ДНР выполняет простую солдатскую работу, не отсиживается в тылу, они также заряжались куражом. Противник всё это чувствует. Он подсознательно начинает понимать, что теперь он не боец, а жертва и рано или поздно его убьют. Чтобы он ни делал — он загнанный зверь. Это ломает.
ИА REGNUM: Что вы вспоминаете сейчас, когда приезжаете в Дебальцево или когда о нем заходит разговор?
После освобождения Дебальцево я стал часто бывать в этом городе. Может быть, как раз и потому, что он стал особенно дорог мне. Разумеется, воспоминания живы. Но это не самые приятные воспоминания — разрушенные дома, несчастные жители, дети с совсем недетскими глазами, все в копоти, выходящие из подвалов. Об этом нельзя забывать, но сегодня думать нужно о другом. Не о прошлом, а о будущем. Нужно сделать всё, чтобы эти дети навсегда забыли о тех ужасных днях, чтобы они учились, росли, становились настоящими гражданами Донецкой Народной Республики. Сегодня мы восстанавливаем Дебальцево, постепенно стираем следы войны, отстраиваем разрушенное жилье, объекты инфраструктуры, налаживаем мирную жизнь. Эта задача актуальна для всех городов нашего государства. В том числе и для тех, которые нам только предстоит освободить. И в этом смысле Дебальцево также очень символичен. Дебальцево был символом разрушенного войной города, а теперь он должен стать символом города восстановленного, современного и динамично развивающегося. Работа в этом направлении ведется.
ИА REGNUM: Могли бы вы рассказать какую-нибудь человеческую, а не военную историю, связанную с этим событием в жизни ДНР?
На самом деле нет более человеческих историй, чем военные. Именно на войне человек раскрывается перед собой, перед товарищами, перед Богом. Здесь нет лжи и всегда видно — трус, подлец или надежный соратник, на которого всегда можно положиться, который всегда прикроет спину. Дебальцево — город-герой. И люди здесь героические. Вряд ли мы смогли бы без помощи жителей этого города победить в той операции. Они помогали нам с продуктами, с водой. Солдаты ВСУ занимали их квартиры, устраивали там засады, огневые точки. Дебальчане приходили к нам и рассказывали о дислокациях противника, часто даже сами просили выстрелить в свою же квартиру… Там люди от карателей такого натерпелись, что многим уже и терять было нечего, всё материальное отошло на второй план. Каждая такая история является и военной, и человеческой. Благодаря жителям Дебальцево мы четко осознали, что воюем на своей земле. А дома, как известно, и стены помогают. И когда есть такое осознание, слово «невозможно» теряет весь смысл. Остается только одно — победить. И за эту поддержку низкий поклон всем жителям Дебальцево.
