Перейдя границу с Сирией, турецкие военные углубились на 200 метров в направлении крупного курдского населенного пункта Африн и принялись обустраивать оборонительные позиции. С формальной точки зрения можно говорить о военной агрессии, тем более ее ждут уже не первый день. Но при внимательном рассмотрении оценка ситуации меняется: не так страшен турок, как его малюют. Согласно сообщениям мировых СМИ, турецкие саперные части роют окопы, привлечены бульдозеры и строительная техника. Параллельно турецкая артиллерия продолжает обстрелы приграничной территории не только в районе Африна, но и вокруг многострадального Аазаза. Совокупно все это свидетельствует о новом витке противостояния не только на турецко-сирийской границе, но и в зоне окруженных и лишенных снабжения со стороны Турции джихадистских частей в северной части провинции Алеппо.
Аазаз чуть ли не официально объявлен «последним оплотом обороны» сирийской оппозиции. С военной точки зрения вопрос был решен еще пять дней назад, когда правительственные войска вышли к шиитским анклавам Захра и тем самым отрезали оппозицию от турецкой границы. Все, что происходило после этого и происходит до сих пор, – уничтожение окруженной группировки под воззвания к Анкаре за помощью со стороны оппозиционеров и джихадистов.
Африн, в сторону которого медленно и не слишком убедительно выдвинулись турецкие саперные части, в этом контексте более важен для курдов, чем для правительственных войск Сирии. А курды – это главный противник Анкары. Есть основания полагать, что курдская группировка Отрядов национальной обороны из Партии демократического единства (она, в частности, знаменита своими женскими батальонами, которые регулярно попадают в центр внимания электронных СМИ) пошла на контакт и с правительственными силами, и с российскими ВКС, после чего ей было оказано содействие в занятии Африна, в котором до войны проживало около полумиллиона человек, большинство из которых именно курды.
Целью наступления курдов можно считать не только вытеснение с этой земли «умеренных» и джихадистов, но и выход к территории вдоль турецкой границы, которую пока контролирует ИГИЛ. Если курдам это удастся, они могут задуматься и об объединении с анклавом Кобани, успешно обороняемым ими до этого.
Турция откровенно проспала резкое изменение положения на фронтах и оказалась перед неразрешимой дилеммой: или пойти на полномасштабную войну, или просто наблюдать, как правительственные войска и курды медленно, но уверенно закатывают в песок пустыни остатки джихадистских частей и ИГИЛ к северо-западу от Алеппо и вдоль сирийско-турецкой границы. А сомнений в таком исходе дела уже нет: на стороне Дамаска в этом регионе подавляющее преимущество в живой силе (а этого не было никогда – ни на одном участке фронта за все последние месяцы), полностью уничтоженные или критично ослабленные коммуникации джихадистов и фактическое окружение их частей после прорыва к Захра. Это не говоря уже об участии российских ВКС, которое уже воспринимается как привычный элемент.
Ежедневные сообщения о переходе границы турецкой армией в подавляющем большинстве случаев остаются фейковыми новостями, распространяемыми с целью оказать давление скорее на Анкару, чем на Дамаск, Москву или курдов. Например, до Аазаза «последним оплотом обороны» объявлялся Таль-Рифат. К вечеру того же дня курды заняли Таль-Рифат, и пропагандистская машина сконцентрировалась на Аазазе. В этом же контексте стоит воспринимать и новости о переброске в Турцию саудовской авиации. Два истребителя с плохо обученными летчиками (что привычно для саудитов) – это, несомненно, небольшое подспорье, но заголовок смотрится.
«Джебхат ан-Нусра» и прочие уже готовы сдавать крупные города, как было, например, с Мараа, откатываясь на север к последнему выходу к турецкой границе, рассчитывая создать там не столько прочный фронт, сколько пропагандистскую историю о «героической обороне от тиранического режима Башара Асада». И это при том, что никаких особых боев непосредственно вокруг Алеппо или в самом городе не наблюдается – даже у стратегического района электростанции. Правительственные силы при поддержке российских ВКС и в контакте с курдами грамотно расчленяют, вытесняют и окружают джихадистские и протурецкие силы. В результате смысл удержания части Алеппо (небольшой, кстати, территории, – меньше ЦАО города Москвы) для оппозиции уже давно потерян.
С военной точки зрения налицо стратегический разгром в одной отдельно взятой провинции. Но именно сейчас в англоязычных источниках появились удивительные сравнения окруженной джихадистской группировки со «сражавшимся Сараево». Это многослойный пропагандистский ход. С точки зрения Запада Сараево тоже «сражалось с тоталитарным режимом», было в основе своей мусульманским городом (к моменту осады сербов или изгнали, или убили), и даже джихад кое-кто особо умный там объявить успел. В конце концов, спасли Сараево войска НАТО, что и предполагается, видимо, сделать с джихадистской частью Алеппо.
Это очень похоже на парафраз «Повелителя мух» Уильяма Голдинга, где скатившийся к первобытной агрессии мир попавших на необитаемый остров мальчиков спасает человек в британской военно-морской форме. «Повелителя мух» изучают в каждой англоязычной школе мира как иллюстрацию борьбы добра со злом, а вот национальный состав Сирии и современные тактические схемы – не в каждом военном училище. Отсюда и чудовищные исторические аналогии, призванные оправдать то, что оправданию не поддается.
Турецкие артиллерийские обстрелы занятой курдами приграничной полосы не выглядят «массированными», как это называют джихадисты. Вообще, турецкая армия до сих пор ничего существенного не совершила и не факт, что собирается. Сообщения о якобы частичной мобилизации резервистов приходят не из Южной или Центральной Анатолии, где это было бы разумно и в целом предусмотрено планами Генштаба, а в основном из богатых городов черноморского побережья. Конкретно – от представителей национальных меньшинств, завязанных на торговлю с Россией и сильно обеспокоенных обстановкой. Это вообще отдельная история о том, как построена турецкая пропагандистская машина в той своей части, что ориентирована на русскоязычных. Сообщения о турецкой мобилизации и скором возмездии «этим русским» вбрасывают азербайджанцы, а распространяют украинцы. Они же – гуртом, массой – обеспечивают раскрутку подобных аккаунтов, превращаясь в добровольных помощников Анкары, благодаря искренней ненависти к «этим русским».
Уже не раз говорилось, что во внешней политике Турции слишком много истерики и личных факторов. Но на сегодняшний день рытье окопов вдоль границы – это, похоже, максимум, который может предложить Анкара в зоне конфликта. При этом двухсотметровое проникновение на сирийскую территорию не столько «акт агрессии», сколько попытка турецких саперов скорректировать для себя возможную линию обороны: они выбирали для себя позицию получше, и не более того, благо в пустыне государственная граница – понятие во многом условное. Вполне возможно, что такое решение принималось на уровне командира саперной роты, даже не командира бригады.
Пока нет особых оснований полагать, что упомянутые действия Турции означают вторжение в Сирию или даже подготовку к нему. Другое дело, что Дамаск вполне может воспринять действия саперной роты как агрессию. Исторические примеры свидетельствуют, что для начала полноценных военных действий достаточно и малого. Но вряд ли Дамаск будет атаковать турецкие саперные роты без согласования с общим стратегическим планированием. В конце концов, это вообще не зона ответственности правительственной армии, а курды претендуют на сепаратность мышления.
Общая нервозность обстановки заставляет переводить любую деталь в масштаб стратегического события и заострять ее пропагандой. В том числе со стороны погибающей джихадистской группировки. И у Дамаска, и у Москвы достаточно собственных источников информации, чтобы оценивать турецкие действия, намерения и возможности в реальном времени, не опираясь на преувеличения джихадистов. А курды, скорее всего, тоже находятся в прямом контакте с основными военными центрами в Сирии. Тут главное – не дергаться.
Читайте нас: