Если смотреть на Западную Украину к 1944 году, то местному мирному населению можно только посочувствовать – помимо немцев, с их жестоким оккупационным режимом, и красных партизан, точнее спецгрупп, подкреплённых местными жителями, в лесах прятались националисты аж трёх сортов – бандеровцы, мельниковцы и УПА Бульбы-Боровца. Помимо того, в регион прорывались польские рейдовые группы Армии Крайовой, и существовала немецкая полиция из местных. Всё это друг друга ненавидело, друг с другом сражалось и грабило крестьян. И не только грабило – ОУН(б), например, ещё и «мобилизовали» молодых парней в свои ряды под страхом смерти. Доклад Федорова Хрущеву довольно красноречив:
«Добровольным контингентом вооруженной силы УПА являются, в большинстве своем, члены ОУН, духовенство западных областей Украины, выходцы из социально-чуждой советскому строю среды, репрессированные органами Советской власти за антисоветскую деятельность, кулачество, осадники. Помимо указанного контингента, в рядах УПА находится также значительная часть случайного элемента, независимо от национальности: татары, узбеки, русские, таджики, осетины, украинцы, казахи и другие. Перехваченные националистами из числа военнопленных, бегущих из лагерей, призванных в принудительном порядке на работу в Германию, мобилизованного под страхом оружия местного населения.»
Что ждёт на Западной Украине армию, знали, о сотрудничестве ОУН с немцами тоже знали, что попытки вести совместную борьбу с немцами невозможны – тоже, но попытки были, в том же докладе:
«...некоторые партизанские отряды, в частности отряды соединения Пети (полковника т. Бринского), дислоцируясь в районах Волыни, не только не вели активной борьбы со всей националистической мразью, а наоборот – своей неудачной и вредной практикой переговоров с ними (с представителями ОУН и УПА) дали возможность им развернуть свою работу еще в начале ее активизации (1942 г. и начало 1943 г.).»
И с этим надо было что-то делать, РККА нужен был спокойный тыл, а территории УСССР – порядок и законность. Между тем количество националистов было значительным. Уже 6 марта 1944 года вопрос был поднят на высший уровень, и нарком НКВД Берия докладывал лично Сталину:
«...нами намечены следующие мероприятия по линии органов НКВД-НКГБ, которые будут проводиться наряду с мероприятиями, организуемыми в соответствии с Вашим приказом, командованием 1-го Украинского и 2-го Белорусского фронтов:
1. Для организации на местах необходимых чекистско-оперативных мероприятий командируются заместители народного комиссара внутренних дел тов. Круглов и тов. Серов с группой квалифицированных работников НКВД-НКГБ СССР.
2. В дополнение к имеющимся на месте 4 бригадам внутренних войск НКВД (10 000 человек) и 4 пограничным полкам по охране тыла (4000 человек) в Ровенскую и Волынскую области направляются 2 дивизии, 4 бригады, 1 кавалерийский полк и 1 танковый батальон Войск НКВД, общей численностью 28 000 человек.»
1. Для организации на местах необходимых чекистско-оперативных мероприятий командируются заместители народного комиссара внутренних дел тов. Круглов и тов. Серов с группой квалифицированных работников НКВД-НКГБ СССР.
2. В дополнение к имеющимся на месте 4 бригадам внутренних войск НКВД (10 000 человек) и 4 пограничным полкам по охране тыла (4000 человек) в Ровенскую и Волынскую области направляются 2 дивизии, 4 бригады, 1 кавалерийский полк и 1 танковый батальон Войск НКВД, общей численностью 28 000 человек.»
Удивляться количеству не стоит – север Волыни это густые леса. В эпоху до спутников, тепловизоров и прочих БПЛА отряд даже в полсотни человек выявить и блокировать в зелёнке в таких условиях – серьёзная проблема. Плюс поддержка, пусть и частичная, местного населения. На СССР там первое время смотрели не очень, тем более что власть провела мобилизацию. Хотя именно мобилизация и стала первым методом борьбы с бандподпольем – она лишала его возможного резерва и знакомила местных с советской жизнью и мощью советской армии. Да и в смысле военном никто не церемонился, особенно после гибели Ватутина:
«С 7 по 27 марта с.г. проведено 65 чекистско-войсковых операций по ликвидации бандитских групп, при этом убито 1129 бандитов, ранен 61 бандит, задержано в районах боевых столкновений 2101 человек. Изъято у бандитов: 2 пушки, 36 пулеметов, 54 автомата, 406 винтовок, 464 гранаты, 7 минометов, а также патроны, мины и др.»
Массовое сопротивление банд националистов было сломлено за три недели, остальное – аккуратное и постепенное добивание тех, кто ушёл в леса. Когда говорят о десятилетней «борьбе» националистов, как правило, забывают уточнить одну важную вещь – под властью немцев они три года готовили именно восстание против советской власти. Оно было подавлено за три недели, значительная часть подготовленных кадров – просто сметена. Остальное – вылов в густых полесских лесах бандитов. Да, они убивали, грабили, пытали и жгли, но организовать что-либо опасное для государства не могли и не пытались. Вся дальнейшая их «борьба» – это чистый террор, в основном против мирного населения. Того самого, многие из числа которого, рассмотрев что к чему, стали помогать власти.
Свою роль играли и амнистии, только в сентябре 1944 года сдалось почти 1700 националистов и дезертиров:
«Явилось с повинной бандитов и лиц, уклонявшихся от службы в Красной Армии, 1694 человека.»
И это было только начало. Дабы запугать население, со стороны боевиков начались откровенные зверства, причём боевики часто переодевались в советскую форму:
«Бандитами убиты директор МТС Струч, зав. райзо Доринский, председатель райпотребсоюза Колубков, председатель сельсовета и 8 других работников. Кроме этого, в селе Конюшки бандитами сожжено 12 крестьянских домов... По пути своего продвижения бандиты проверяли в селах документы у граждан и всех задержанных направляли в хутор Поляны, Демидовского района, откуда уводили в лес и зверски их убивали. Замученных, а затем убитых бросали в колодец.»
Но террор против лояльно настроенного населения сыграл скорее злую шутку с боевиками – уже в 1945 году враждебность населения против бандформирований быстро растёт. Тем более высылка семей активных боевиков попросту выбивала из-под них кормовую базу. Сами боевики признавали провал попыток поднять восстание в тылу советской армии и переход к террору:
«Большевикам только того и нужно, чтобы мы придерживались неоправданной, ничем не мотивированной на данной стадии революции регулярной формы борьбы. Тем более целью их боевых операций является согнать повстанцев (УПА) в большие группы и подвести нас под главный удар, вынудив нас принять бой. Таким образом, мы не достигаем никаких целей, а только несем потери.»
Сил на большее у них уже не было:
«Всего за время проведения операций по ликвидации банд УПА с февраля 1944 г. по 1 ноября 1945 г. убито 98 696 и захвачено живыми 107 485. Явилось с повинной 92 219 бандитов и уклонившихся от службы в Красной Армии.»
Цифра, конечно, относительная, большинство – не боевики, это уклонисты и разного рода банды, безо всякой политики. Но можно констатировать – к концу 1945 года проблема была решена, порядок, пусть и относительный, наведён, лояльность большей части местного населения обеспечена. В 1946 году потери боевиков составили всего 746 человек, из них каждый десятый сдался по амнистии. в 1947 – 1400 человек, дальше цифры резко идут на спад. Последние бандгруппы досидели в схронах аж до 1956 года, уже никому особо не страшные. Тем более, помимо пряника в виде амнистии, активно применялся и кнут в виде выселения семей бандитов в Красноярский край. Довольно мягкого выселения:
«Разрешить выселяемым брать с собой лично им принадлежащие ценности, домашние вещи (одежду, посуду, мелкий сельскохозяйственный, ремесленный инвентарь и домашнюю утварь) и запас продовольствия на каждую семью общим весом до 2000 килограммов.»
Но лишившего бандитов почвы под ногами. Если же подвести итоги, то они довольно жуткие – 57 тысяч погибших советских граждан, из них военнослужащих только 25 000, остальные – мирные жители. В основном гражданские специалисты и фронтовики. Причём врачей, учителей, механиков и агрономов бандиты истребляли намеренно, дабы не дать улучшить положение населения, и дабы его симпатии не переходили на сторону власти.
Если же перечислить методы борьбы, то на первом месте, как ни странно, оказался гуманизм – именно амнистии и налаживание мирной жизни позволили отвернуть от подполья большинство потенциальных сторонников. Как только население разобралось с тем, что несёт ему власть, так сразу идеи националистов пошли на спад. Морок никогда не мог противостоять реальности. И остаётся только сожалеть, что распад страны и дальнейшая бесконтрольная пропаганда возродили, казалось бы, давно забытое зло.
Роман Иванов
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: