В студии: ведущая Ниала Будху
Ниала Будху: Наша тема сегодня – влияние России на Европу в сфере энергетики.
США предупредили Россию о разрушительных санкциях, если она вторгнется на Украину. Но заставить Европу поддержать эти санкции будет трудно, поскольку Россия обеспечивает почти 40% поставок газа. Бен Джеман писал о том, что зависимость Европы от энергоресурсов является важным щитом для Владимира Путина. 40% — это очень серьёзно.
Бен Джимэн: То есть ситуация в Европе, особенно в отношении энергетики и природного газа, была очень хрупкой и сложной для европейцев ещё до кризиса с Украиной, верно? Таким образом, в прошлом году по целому ряду причин мы наблюдали рекордные цены на природный газ в Европе, причём причины варьируются от погоды и восстановления спроса после пандемии до того, что Россия уже снизила поставки. И по всем этим причинам Европа уже испытала сильный экономический шок, поэтому в плане энергетики для Европы это действительно тяжёлое время, и это одна из причин, по которой достижение единства в отношении того, как реагировать на эту российскую агрессию, будет очень трудным, учитывая положение, в котором находятся европейцы, потому что примерно 40% природного газа в Европу поступает из России, которая является просто гигантским мегапоставщиком.
Н.Б.: Каким образом старая Европа стала такой зависимой от российской энергии? Почему они не смогли диверсифицировать поставки?
Б.Дж.: Ну, до некоторой степени они это сделали. Так, Европа значительно увеличила использование электроэнергии из возобновляемых источников. И Европа всё больше увеличивает поставки газа из других стран, включая США, которые превратились в серьёзного экспортёра СПГ. Но Россия, США и пара-тройка других стран это просто что-то вроде газовых тяжеловесов. Поэтому, несмотря на усилия по диверсификации, Европа по-прежнему весьма зависима.
Н.Б.: Если бы Россия отключила поставки газа в Европу, каковы были бы последствия?
Б.Дж.: Последствия были бы потрясающими – в краткосрочной перспективе произошли бы просто массовые скачки цен. В какой-то мере, думаю, русские понимают, что терять такого крупного потребителя не в их интересах. Поэтому если они просто станут слишком непредсказуемыми, то ускорят усилия по поиску альтернативных поставщиков. России необходимо взвесить свои рычаги воздействия, которые Владимир Путин без колебания применял в прошлом, и необходимость сохранить такого крупного потребителя.
Н.Б.: Работают ли США сейчас, во время сегодняшнего кризиса, над тем, чтобы попытаться увеличить это предложение?
Б.Дж.: Ситуация сложная, потому что американские экспортёры уже перенаправили часть своих потоков в Европу. Не совсем ясно, насколько может увеличиться экспорт СПГ в США, и насколько быстро, чтобы справиться с непосредственным кризисом, который мы ощущаем, но похоже, что США вместе с другими странами хотят попытаться создать своего рода буфер. Это, конечно, далеко не панацея. Существует целый ряд причин, по которым СПГ чрезвычайно важен как рычаг влияния для других стран, включая США, для преодоления этого кризиса, и в то же время его просто недостаточно, чтобы компенсировать крупномасштабный дефицит.
Н.Б.: Вчера на фондовых рынках был дикий день. S&P 500 впервые продемонстрировал самое резкое дневное падение за год. В последний раз мы видели такое в начале пандемии, и наблюдатели называют это коррекцией. Но к концу дня индекс восстановился. Что означает этот скачок? К нам присоединяется Мэтт Филлипс.
М.Ф.: На самом деле об этом можно только догадываться — никто точно не знает, что произошло. Похоже, что происходит настоящее противостояние между инвесторами и ФРС. ФРС наделала много шума обещаниями поднять процентные ставки. Заседание начинается сегодня, завтра будет известен результат. И рынки действительно сосредоточены на этом.
С начала пандемии, ФРС напечатала триллионы долларов и, по сути, закачала эти деньги на финансовые рынки.
И это способствовало росту акций. Теперь ФРС начинает говорить о сокращении части этой поддержки, которая была важна для экономики, но по-настоящему важна для финансовых рынков…
Н.Б.: В начале пандемии рынки очень быстро восстановились, несмотря на стремительный рост безработицы.
Как будто рынок находился в другой реальности, чем все остальные. Сейчас происходит то же самое?
М.Ф.: Он существует в постоянном ожидании следующих 12-18 месяцев.
Так что в этом смысле его всегда меньше заботит то, что на самом деле происходит прямо сейчас, чем то, что произойдет в будущем. Вы знаете, мы не видели нормальной инфляции в течение десятилетий, а теперь у нас есть этот жгучий опыт роста цен, которого никто из действительно умных людей в ФРС не ожидал, и они удерживали ставки до последнего. Так что все в ожидании…
Подпишись: