Первым всегда трудно

В межвоенный период власти Польши прилагали немалые усилия по развитию национального военно-морского флота. Новорождённые ВМС получили современные подводные лодки с подготовленным личным составом и необходимой инфраструктурой. Однако в первых боях Второй мировой войны польские подводники не смогли показать себя эффективной силой. О том, почему так получилось, мы расскажем в этой статье.

Субмарины Второй Речи Посполитой

Развитие военно-морских сил Польши в 20-30-е годы было сложным и по-своему любопытным процессом. Военный флот создавался страной «с нуля» в неблагоприятных экономических условиях и при фактическом отсутствии собственной кораблестроительной базы. Даже геополитические обстоятельства выглядели крайне неблагоприятными: как известно, по итогам Версальского мирного договора Польше достался относительно небольшой участок побережья Балтийского моря в виде «Польского коридора». Какие-либо адекватные условия для базирования там боевых кораблей изначально отсутствовали, необходимая инфраструктура создавалась по мере строительства порта Гдыня.

Всё это не мешало военно-политическому руководству Второй Речи Посполитой строить амбициозные планы развития военно-морского флота — из соображений, как национальной безопасности, так и престижа молодого государства. Первая же национальная кораблестроительная программа 1923 года предусматривала строительство девяти подлодок, в том числе трёх подводных минных заградителей. Из этого откровенно фантастического проекта до практической реализации дошла постройка трёх минзагов, заказанных в 1926 году во Франции, выступавшей тогда главным внешнеполитическим партнёром Польши.

Заложенные в 1927 году подлодки строились тяжело, в строй их ввели с октября 1931 по февраль 1932 годов. Корабли получили названия в честь диких животных — Wilk (волк), Ryś (рысь) и Żbik (лесной кот) — что позднее стало традицией польского флота. Субмарины типа Wilk обладали надводным водоизмещением 980 т, могли погружаться на глубину до 80 м, развивали скорость до 14,5 узлов над водой и до 9,5 узлов под водой. Состав вооружения ориентировался на французские стандарты: 6 торпедных аппаратов калибра 550 мм (четыре в носу и один сдвоенный наружный) и 10 торпед wz. 1924V, оборудование для постановки до 40 морских мин типа SM-5, 100-мм орудие Schneider wz. 1917. Британским был 40-мм зенитный «пом-пом», но его в 1935 году заменили на два 13,2-мм пулемёта Hotchkiss wz. 30.

По прибытии в Гдыню 1 мая 1932 года первые в истории польского флота субмарины вошли в состав Дивизиона подводных лодок под командованием командора-подпоручика (капитана 3-го ранга) Эугениуша Плавского. В 1936 году он лишился должности после взрыва аккумуляторной батареи на Ryś. Его преемник командор-подпоручик Александр Могучий оставался на посту к началу Второй мировой войны. Штаб дивизиона подчинялся непосредственно командованию ВМС Польши во главе с контр-адмиралом Юзефом Унругом. Главной базой выступал военный порт Гдыни, служба субмарин обеспечивалось плавбазами Lwów и Sławomir Czerwiński.

В подготовке польских подводников огромную роль играли офицеры, имевшие до 1918 года опыт службы на субмаринах российского и германского флотов. Кадры для подводного флота изначально готовились во Франции, затем — в Школе морских специалистов в Гдыне. Подлодки эксплуатировались довольно активно и поддерживались в хорошем техническом состоянии. Корабли использовались, в том числе, и для демонстрации флага — они побывали в Стокгольме (1932), Хельсинки (1933), Амстердаме, Осло и Копенгагене (1934), Таллинне (1936). Впрочем, за исключением подобных визитов вежливости дальние походы субмарин являлись редкостью, что стало серьёзным недостатком в подготовке их команд.

В середине 30-х годов командование польских ВМС увлеклось идеей гипотетических активных действий у побережья противника: в устье Финского залива в случае войны с СССР и в Датских проливах в случае войны с Германией. Для этого в 1935 году был разработан проект большой быстроходной субмарины с мощным вооружением, строительство двух таких «подводных крейсеров» заказали в 1936 году в Голландии. Подлодки Orzeł (орёл) и Sęp (гриф, стервятник) вступили в строй в феврале и апреле 1939 года соответственно. При надводном водоизмещении 1110 т корабли могли погружаться на глубину до 84 м, развивали скорость до 19,4 узлов на поверхности и до 8,9 узлов под водой. Вооружение состояло из 12 торпедных аппаратов калибра 550-мм (4 в носу, 4 в корме, 4 наружных) и 20 торпед wz. 1924V, 105-мм орудия Bofors wz. 36 и одной спаренной установки 40-мм «бофорсов». Изначально конструкция корабля допускала возможность использования британских 533-мм торпед wz. AB.

Неудачный «Мешок»

В марте 1939 года, на фоне угрозы большой войны с Германией, Дивизион подводных лодок был приведён в состояние боевой готовности. Началась разработка конкретных операционных планов, первый из которых (Burza) предусматривал активные действия на коммуникациях противника у берегов Померании и Восточной Пруссии. К августу 1939 года замысел эволюционировал в сторону гораздо более консервативного плана Worek («Мешок»), ориентированного на пассивную оборону главных баз польского флота: Хельского полуострова и Гдыни. Минные постановки субмарин типа Wilk должны были дополнить минные постановки надводных кораблей в Гданьском заливе (план Rurka).

С позиции послезнания отказ от попыток агрессивного использования субмарин стал большой ошибкой, обусловившей дальнейшие неудачи польских подводников. План Worek имел хоть какой-то шанс на успех лишь в случае высадки массированного морского десанта на польском побережье, что, как стало известно позднее, не планировалось немецкой стороной изначально. Считается, что отказ командования ВМС от наступательного плана Burza произошёл под давлением главнокомандующего маршала Эдварда Рыдз-Смиглы, требовавшего использовать силы флота в первую очередь для обороны Гданьского залива.

В оправдание польских стратегов стоит учитывать общий контекст ситуации на момент принятия ими решений. Как хорошо известно, военно-политическое руководство Польши в конце августа согласилось на перевод трёх из четырёх имевшихся эсминцев в Великобританию (план Pekin). В таких обстоятельствах Дивизион подводных лодок неизбежно оставался наиболее боеспособным соединением польских ВМС. Неудивительно, что оставшееся ядро флота адмиралы стремились держать вблизи своих главных баз, с учётом очевидного превосходства противника. Возможность действия субмарин на немецких коммуникациях принципиально не отрицалась, но изначально считалась второстепенной задачей и ограничивалась действующими международными договорами (протокол Лондонского морского договора 1936 года и другие).

Командиры подводных лодок ознакомились с планом операции Worek только 31 августа 1939 года. Предварительное развёртывание кораблей на позициях не происходило по внешнеполитическим причинам, по тем же причинам не ставились заранее минные заграждения. К моменту начала боевых действий корабли находились в портах Хель (Sęp, Ryś, Żbik) и Гдыня (Orzeł, Wilk). Штаб Дивизиона подводных лодок размещался в укреплённом районе на Хельском полуострове. Корабли имели полный боекомплект, подводные минные заградители приняли на борт по 30 морских мин SM-5. Командирами польских подлодок к началу Второй мировой войны являлись:

• Wilk — капитан флота (капитан-лейтенант) Богуслав Кравчик;
• Ryś — командор-подпоручик Александр Гроховский;
• Żbik — командор-подпоручик Михал Жебровский;
• Orzeł — командор-подпоручик Хенрик Клочковский;
• Sęp — командор-подпоручик Владислав Саламон.

Первые дни войны

На рассвете 1 сентября после начала боевых действий подлодки вышли в море, но только между 9 и 10 часами утра их командиры получили приказ приступить к реализации плана Worek. Подводные минные заградители направились на позиции минных постановок: Żbik на позицию к северу от Хельского полуострова, Ryś — к северо-востоку и Wilk — к востоку, на входе в залив. Позиция Sęp была нарезана в открытом море к северо-западу от Хеля. Неожиданная позиция досталась Orzeł: крейсерская субмарина направлялся вглубь Гданьского залива, на подходы к Гдыне.

Первый же день войны принёс польским морякам разочарования. Надводная фаза операции Rurka провалилась: группа кораблей во главе с минным заградителем Gryf вечером 1 сентября попала под воздушный удар, мины пришлось выбросить в воду. Подводные минзаги получили приказ начать минную постановку только 2 сентября, 50 мин были выставлены между 3 и 8 сентября (причиной задержки называют действия противника). Три минных поля (два по 20 и одно 10 мин) оказались единственным реализованным компонентом запланированных оборонительных минных заграждений в Гданьском заливе. За исключением этого, пассивное ожидание субмаринами противника на прибрежных позициях оказалось, по большому счёту, бесполезным.

Немецкий броненосец Schleswig-Holstein, использовавшийся для штурма польских укреплений на Вестерплатте, отстаивался в порту Данцига и вёл огонь оттуда, не покидая гавани. Никаких попыток высадить морской десант на берегах Гданьского залива немцы не предпринимали, движение транспортных судов в прибрежных к Гданьскому заливу водах было ограничено. В такой ситуации польские субмарины из охотников сами превратились в потенциальных жертв. Отдельные контакты с немецкими кораблями классом не крупнее эсминца, как правило, приводили к атакам на подлодки. В условиях полного господства немецкой стороны в воздухе угрозу представляли также патрульные гидросамолёты авиагрупп Kü.Fl.Gr. 506 и 706.

Подводные минные заградители типа Wilk имели несколько примечательных контактов с противником. 2 сентября подлодка Wilk обнаружила эсминец Z-15 Erich Steinbrinck и, по некоторым данным, безуспешно попыталась атаковать его, после чего была повреждена глубинными бомбами тральщиков М-4 и М-7. Эти же тральщики повторно повредили субмарину 4 сентября. Ryś 4 сентября была атакована на мелководье немецкими самолётами и пострадала от близких разрывов глубинных бомб. На следующий день корабль зашёл для ремонта в Хель. Подлодка Żbik 2 сентября была обнаружена немецкой субмариной U-18, которая не смогла атаковать противника.

Если говорить о крейсерских субмаринах, то Sęp 2 сентября безуспешно пыталась атаковать эсминец Z14 Friedrich Ihn, после чего в ответ была повреждена глубинными бомбами. 4 сентября Sęp чуть было не стала жертвой немецкой субмарины U-14: выпущенная «немкой» торпеда взорвалась преждевременно, нанеся польскому кораблю дополнительные повреждения. Ситуация вокруг подлодки Orzeł не лишена скандальности: действия её командира Клочковского в польской историографии оцениваются резко негативно. 2 сентября субмарина проигнорировала приказ командования флота направиться к Данцигу для атаки броненосца Schleswig-Holstein (впрочем, броненосец порт так и не покинул). 3 сентября командир покинул позицию и направился на север в район острова Готланд (по общепринятому мнению — самовольно), о местонахождении корабля штабу дивизиона стало известно только вечером 5 сентября.

Ситуация в первые дни войны заставила штаб Дивизиона подводных лодок срочно разработать новый план действий субмарин, принятый 5 сентября под названием «План действия подводных лодок на коммуникационных линиях неприятеля» (без криптонима). С 7 сентября позиции кораблей нарезались вдоль побережья от Кольберга до Пиллау — что, теоретически, означало переход в наступление. На практике же, в условиях коллапса сухопутной обороны Польши, господства немцев на море и воздухе, а также падения боевого духа польских моряков никакого заметного результата новый план не дал, а его реализация оказалась весьма сумбурной.

Финал кампании

Хотя немцы с 5 сентября восстановили движение транспортов в западной части Балтийского моря, никакого положительного эффекта для польской стороны это не дало. Ситуация отягощалась тем, что командование ВМС Польши упорно придерживалось требований международных договоров, запрещавших атаковать неприятельские торговые суда без предварительного предупреждения. Считается, что из-за этого были упущены несколько возможностей нанести ущерб противнику. Впрочем, агрессивности и настойчивости командиры польских субмарин в сентябре 1939 года не демонстрировали. При контактах с немецкими судами они либо не имели возможности их атаковать, либо находили тот или иной повод не делать этого.

Техническое состояние субмарин и психологическое состояние их команд оставляли желать лучшего. Sęp была серьёзно повреждена и практически небоеспособна (утверждается, что для погружения лодке требовалось 15 минут). Командир подлодки Orzeł Клочковский с первых дней похода страдал от желудочного заболевания, редко покидал свою каюту и уклонялся от каких-либо активных действий. Команда подозревала его в трусости и симуляции болезни, на борту сложилась напряжённая обстановка. Подлодки типа Wilk, по данным польских историков, имели ограниченную боеспособность от понесённых в первые дни повреждений и нуждались в дозаправке для повышения автономности.

С учётом развития событий на сухопутных фронтах и невозможности полноценно использовать военные порты Гдыня и Хель 11 сентября командование ВМС предоставило командирам подлодок свободу действий с выбором из двух вариантов: переход в Великобританию либо интернирование в нейтральных портах. Большинство подводников предпочли не искушать судьбу. 17-18 сентября в шведском порту Ставснас интернировались Sęp и Ryś, 25 сентября — Żbik. Подлодки оставались в Швеции до октября 1945 года, после чего были возвращены Польше.

Командир подлодки Wilk Кравчик принял решение прорываться в Великобританию. В ночь с 14 на 15 сентября корабль успешно прошёл проливом Зунд, разминувшись в нескольких десятках метров с немецким эсминцем Z4 Richard Beitzen. 20 сентября Wilk достиг британского порта Росайт и вошёл в состав польских вооружённых сил на Западе. Субмарина дожила до конца войны в роли учебного корабля. Из-за плохого технического состояния Польша вернула её только в 1952 году, после чего сдала на слом.

Судьба подлодки Orzeł оказалась наиболее драматичной, её перипетии заслуживают отдельного рассказа. 14 сентября субмарина интернировалась в Таллинне, где Клочковского госпитализировали. В 1942 году он добрался до Великобритании — только затем, чтобы быть осуждённым польским военным судом и лишённым офицерского звания за свои действия в сентябре 1939 года. Принявший командование подлодкой помощник капитан флота Ян Грудзинский отказался признавать условия интернирования (о правомерности действий эстонской стороны до сих пор ведутся споры).

В ночь с 17 на 18 сентября Грудзинский без уведомления эстонской стороны, но с согласия команды, увёл корабль из Таллинна и направился в Великобританию. В ночь с 7 на 8 октября подлодка прошла через пролив Зунд и 14 октября достигла Росайта. Orzeł действовала в составе польских вооружённых сил на Западе и пропала без вести в Северном море в конце мая-начале июня 1940 года.

Что касается административных структур Дивизиона подводных лодок, то формально они функционировали на Хельском полуострове до конца его обороны 2 октября 1939 года. Командир дивизиона Могучий капитулировал вместе с другими моряками и до конца войны находился в плену. После освобождения он, в отличие от многих коллег, вернулся в Польшу и в 1945-1947 годах командовал возрождённым Дивизионом подводных лодок. Карьеры Могучий не сделал и в 1949 году ушёл в отставку в звании командора-поручика. С другой стороны, в отличие от ряда сослуживцев с довоенным стажем, он не стал жертвой политических репрессий в Польской Народной Республике.

Эффективность действий польских подлодок во время Сентябрьской кампании 1939 года оказалась разочаровывающе низкой. Корабли не совершили ни одной результативной торпедной атаки. На мине, поставленной минзагом Żbik, 1 октября 1939 года подорвался и затонул немецкий тральщик М-85 типа Minensuchboot 1916 (553 т). К скромным успехам минных заградителей типа Wilk также относят ещё две победы. 7 декабря 1939 года на мине, предположительно поставленной Wilk, погиб рыболовецкий катер Heimat 1. 22 января 1940 года на ещё одной мине, поставленной Żbik, погиб рыболовецкий траулер Mühlhausen PG-314.

Общепризнанной причиной неудач польских субмарин в Сентябрьской кампании считается стремление использовать их для пассивной обороны побережья. При этом гипотетические активные действия сдерживались рамками международных договоров. Наконец, стоит объективно признать, что подводные силы польских ВМС в первых боях продемонстрировали проблемы с техническим оснащением, качеством личного состава и уровнем штабной работы. В последующем ситуация изменилась к лучшему, и в более благоприятной обстановке польские подводники показали себя неплохо. Как следствие, действия в составе британского флота подлодок типа U с польскими командами (Sokół и Dzik) в 1941-1944 годах оказались довольно эффективными.

Источники и литература:

1. Budziłło, W. Działania bojowe ORP Sęp we wrześniu 1939 r. http://phw.org.pl/orp-sep-we-wrzesniu-1939/
2. https://dobroni.pl/
3. Makowski, A. Dywizjon okrętów podwodnych Polskiej Marynarki Wojennej w kampanii wrześniowej. Ocena operacyjno-taktycznego użycia https://repozytorium.amu.edu.pl/bitstream/10593/6296/1/07Makowski.pdf
4. https://muzeummw.pl/ (официальный сайт Музея ВМС в Гдыне)
5. http://www.polska-zbrojna.pl/
6. https://zbiam.pl/
7. Трубицын, С. Подводные лодки типа «Ожел» — Морская коллекция, №1(148), 2012