«Пантеры» против «тридцатьчетвёрок»

После того как 47-я армия заняла Ковель, ей оставалось сокрушить отступавшие немецкие войска и как можно быстрее выйти к польской границе. Для этого командарм Гусев решил использовать свой главный козырь — 11-й танковый корпус. 8 июля 1944 года советские танки пошли вперёд. Это наступление оказалось плохо организованным, а бронетехника корпуса попала под огонь «Пантер».

Прерванное бритьё Карл-Хайнца Лихте

Главная роль в назначенном на 8 июля ударе 47-й армии западнее Ковеля отводилась 11-му танковому корпусу генерал-майора Ф.Н. Рудкина. Сектор наступления корпуса находился южнее железнодорожной линии Ковель — Мацеев. Одновременно севернее железной дороги, против немецкого плацдарма Смидын — Паридубы, действовали бронетанковые части 47-й армии: 68-я танковая бригада, отдельные танковые полки и самоходная артиллерия.

В 11 часов утра силами двух танковых бригад (65-й и 36-й) 11-й танковый корпус перешёл в наступление на Мацеев. Как отмечал генерал армии С.М. Штеменко, «две танковые бригады развернулись без предварительной разведки местности и действовали, по сути дела, вслепую. Не посчитали нужным развернуть даже самоходные полки, входившие в состав корпуса. Пехота за танками не наступала».

Хотя атака была организована плохо, Штеменко не совсем прав. В Журнале боевых действий 11-го танкового корпуса указано, что танки первого эшелона «на максимальных скоростях» атаковали врага, но при достижении рубежа Шайно — Старые Кошары — Калиновка — Ружин «обозначенного ранее противника не встретили. Обогнав боевые порядки 129-го и 125-го стрелковых корпусов, преодолев проволочное заграждение и ряд траншей, танки устремились вперёд и к 12:00 вышли: 36-я ТБр — выс. 220.8; 65-я ТБр — восточная окраина Тарговище, где неожиданно встретили организованную противотанковую оборону». Таким образом, танки обогнали пехоту и устремились вперёд добивать отходящего противника.

В то же время, сохранившиеся немецкие свидетельства показывают, что распространённые утверждения о том, что немцы ожидали массированной советской танковой атаки 8 июля и специально приготовились к её отражению, являются преувеличением. Например, для адъютанта 2-го танкового батальона 5-го танкового полка СС оберштурмфюрера СС Карл-Хайнца Лихте атака оказалась внезапной. Утром 8 июля батальонный штаб (три танка и отделение связи) находился на ферме у восточной окраины Мацеева. Ярко светило солнце, и Лихте с офицером связи оберштурмфюрером СС Хансом-Георгом Йессеном собрались посвятить утро гигиеническим процедурам. Офицеры как раз брились, когда неожиданно налетели советские штурмовики, атаковавшие ферму. Постройка загорелась, а Лихте и Йессен нашли укрытие в вырытой рядом ячейке. Лихте успел захватить с собой полевой телефон, оказавшийся бесполезным, так как провода перебило, и связи с ротами не было.

Затем раздался рёв танковых двигателей. Не понимая в чем дело, Йессен высунулся из ячейки с вопросом: «Что за идиот ездит на танке под таким обстрелом?» Танки оказались тремя советскими «тридцатьчетвёрками», появившимися всего в 50 м. Эсэсовцы чётко видели командира в башне, смотревшего в другую сторону, а потому не заметившего их. Воспользовавшись этим, Лихте и Йессен запрыгнули в стоявшую рядом замаскированную «Пантеру» и поразили два танка. Третья машина была подбита командиром батальона Алоисом Райхером.

В схожей с Лихте ситуации оказался унтерштурмфюрер СС Отто Шикер, командир штабного разведывательного взвода, который к утру 8 июля находился на южной окраине Мацеева. После вышеупомянутого воздушного налёта советские танки неожиданно появились позади места расквартирования его трёх «Пантер». Шикер не растерялся, а тут же бросил свои танки в атаку и подбил две советские машины.

Поражение 36-й и 65-й танковых бригад

Отпор, который советские танкисты получили у Смидына и восточнее Мацеева, положил начало успешному отражению атаки 11-го танкового корпуса по всему фронту обороны группы «Мюленкамп». Кроме танкистов, определённую роль в этом сыграли бойцы 26-й пехотной дивизии и 3-го батальона полка СС «Германия». Маршал В.И. Чуйков писал об этом так:

«Передовые части корпуса шли на полной скорости. Они обогнали отступающую немецкую пехоту и натолкнулись на заранее подготовленные именно для такого случая оборонительные позиции. Перед тем как снять части для отхода, немецкое командование перебросило на вторые позиции соединения противотанковой артиллерии, разместив её для фланкирующего и перекрёстного огня. Наши танки попали под уничтожающий прицельный огонь на пристрелянных заранее площадях… Корпус понёс большие потери. Короче говоря, и проще, танкисты попали в засаду. Спланированную, продуманную засаду».

В ЖБД корпуса отмечалось: «Неожиданно встретили организованную противотанковую оборону, заранее занятую 5ТДСС «Викинг»… Оборона обозначилась на рубеже Парыдубы — выс.220.8 — Тарговище».

Обычно немецкие историки описывают действия эсэсовских танкистов как чётко спланированные и руководимые командиром полка Мюленкампом. Однако анализ немецких документов показывает, что в большинстве случаев эсэсовцам приходилось действовать, не дожидаясь приказов, по собственной инициативе. Это значит, что внезапное появление советское танков стало для них сюрпризом — впрочем, удивляться времени не было.

Командир 6-й роты оберштурмфюрер СС Йозеф Мартин наблюдал, как к его замаскированным «Пантерам» приближаются несколько советских танков. Не дожидаясь приказов, Мартин бросил свою роту в контратаку. Эсэсовцы подошли максимально близко к противнику и открыли огонь на поражение. В двухчасовом бою 6-я рота подбила 49 советских танков, из которых 23 «тридцатьчетвёрки» записал на свой счёт взвод (пять «Пантер») под командованием унтерштурмфюрера СС Альфреда Гроссрока. Вскоре позиции роты подверглись налёту советских штурмовиков и артиллерийскому обстрелу, однако потерь эсэсовцы не понесли.

Далее Шикер по собственной инициативе двинулся к высоте 205 (главной линии обороны), где держался до прибытия подкреплений. Удержание Шикером высоты 205 сыграло важную роль в этот день. Сам он подбил ещё шесть танков, доведя количество своих побед за день до восьми.

Спонтанные действия командиров рот и взводов выиграли время и позволили командиру батальона Райхеру быстро взять управление частями в свои руки. Действуя на холмистой местности, немецкие танкисты часто занимали позиции на задних скатах высот, причём историк 5-го танкового полка СС Эвальд Клапдор отмечал, что «даже инструкторы из танковой школы в Вюнсдорфе не могли сделать это лучше». Хорошая оптика и мощные орудия «Пантер» позволяли им наносить могучим советским танкам смертельные удары.

Штеменко так описал немецкую тактику под Мацеевом: «В результате такой недопустимо плохой организации боя корпуса его танковые бригады неожиданно наткнулись на прочную оборону противника, пытались прорывать её собственными силами под кинжальным огнём закопанных в землю танков противника, но, понеся большие потери, так и не смогли выполнить боевую задачу». Из немецких документов следует, что «Пантеры» 2-го батальона не были вкопаны в землю и не находились на стационарных позициях, а, наоборот, активно маневрировали.

По данным немецкого историка Франца Куровски, уничтожение советских танков длилось около 30 минут, однако по воспоминаниям участников, бой был куда более продолжительным. Один из офицеров 65-й танковой бригады вспоминал:

«Пошли в наступление, так три с половиной часа две бригады пытались прорвать оборону немцев, но так и не смогли. «Вшивый немец» так нам дал, что две наши бригады оставили на поле боя 90 новеньких 85-х «тридцатьчетвёрок», мы только-только их получили».

Не менее активно действовала 8-я рота Карла Николусси-Лека. Командир группы из трёх танков гауптшарфюрер СС Ойген Фаас, действуя по собственной инициативе, манёвром охватил противника с фланга, в результате чего эсэсовцы без потерь со своей стороны расстреляли 16 советских танков. Помимо Т-34, немцы якобы обнаружили среди них экспериментальные Т-43 (видимо, Т-34-85) и «Шерманы» (вероятно, из 259-го отдельного танкового полка 47-й армии).

Согласно ЖБД 11-го танкового корпуса, за первый час боя 36-я танковая бригада потеряла до 30 танков, а 65-я — до 40.

Советские танкисты пытаются переломить ход боя

Тем временем севернее железной дороги, в районе Смидын — Паридубы, также шли упорные бои. 143-я стрелковая дивизия, 68-я танковая бригада и подразделения 1295-го самоходно-артиллерийского полка предприняли очередной штурм немецких позиций. В самом начале боя немцы подбили танк и самоходку. Затем САУ СУ-85 лейтенанта Крысова отчаянной атакой уничтожило позицию немецких противотанковых орудий, но на подходе к селу Паридубы немцы сожгли три самоходки с десантом — погибло 22 человека. В итоге наступление захлебнулось, 68-я танковая бригада потеряла почти все танки и была отведена на пополнение. Потери 1295-го самоходно-артиллерийского полка составили 7 самоходок сожжёнными, почти все остальные имели повреждения той или иной степени; потери в личном составе составили около сорока человек. Советские войска перешли к обороне на линии Кругель — высота 185,7. Потери 143-й стрелковой дивизии за 8 июля составили 77 человек убитыми и 350 ранеными.

В районе Торговище бои вела 60-я стрелковая дивизия генерал-майора В.Г. Чернова при поддержке танков 11-го танкового корпуса. Здесь всё также закончилось неудачно для частей Красной армии. Командир 1281-го стрелкового полка 60-й стрелковой дивизии Т.А. Долбаносов вспоминал:

«Примерно в час дня стальная армада наших танков двумя волнами грозно ринулась на оборону врага, за ними пошла в атаку пехота. Но тщетно. Неоднократные атаки танков при поддержке самоходной артиллерии были отбиты. Поле перед Торговищем покрылось чадящими факелами горящих танков и самоходных орудий. Танковый корпус вынужден был отойти на исходные позиции».

8 июля 60-я стрелковая дивизия потеряла 28 человек убитыми и 207 ранеными.

К 14:00 Рудкин подтянул к танковым бригадам мотопехоту и самоходную артиллерию, также подошли другие части стрелковых дивизий 47-й армии. После этого командир корпуса приказал 36-й танковой бригаде, в которой оставалось 15 танков, овладеть Мацеевом. Успеха это наступление не имело. Потери также понесли 12-я мотострелковая бригада и стрелковые дивизии 47-й армии, попавшие под немецкие контратаки. Интересно, что ещё одна танковая бригада 11-го танкового корпуса — 20-я — в тот день в бой не вводилась.

Вечером под прикрытием самолётов 33-го гвардейского штурмового авиаполка части 11-го танкового корпуса отступили. При этом был сбит штурмовик Ил-2, который пилотировал старший лейтенант А.О. Молев. Пилот погиб, 26 октября 1944 года ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

Под прикрытием авиации части 11-го танкового корпуса отошли за боевые порядки 47-й армии. Итог дня подведён в оперативной сводке №191 Генерального штаба Красной армии:

«47-я армия вела наступательные бои к западу от города Ковель и продвинулась на 8-12 километров. Бой шёл на рубеже Седлище — 4 километра юго-восточнее Новая Выжва — восточная окраина Смидынь — Залистце — Годовичи — Тарговище. 11 танковый корпус в результате контратак противника из района Мацеюв отведён за боевые порядки пехоты. В районе Смидынь у убитого изъяты документы, принадлежащие мотополку «Германия» танковой дивизии СС «Викинг».

По немецким данным, в бою 8 июля 1944 года было подбито 103 советских танка — можно предположить, что эти цифры включают в себя потери не только 11-го танкового корпуса, но и танковых частей 47-й армии и самоходно-артиллерийских полков. Согласно ЖБД 11-го танкового корпуса, потери составили 79 машин Т-34 безвозвратно, также сгорело 4 и подбито 5 самоходок СУ-76 (в общей сложности — 88 единиц бронетехники). В то же время ЖБД 47-й армии сообщает о 82 танках, потерянных корпусом. Если учесть потери 68-й танковой бригады 47-й армии (минимум 15 Т-34 сожжёнными и подбитыми) и самоходно-артиллерийских полков (автору неизвестны), то можно допустить, что немцы даже несколько занизили свои результаты.

47-я армия за 8 июля потеряла 316 человек убитыми и 1457 ранеными, 11-й танковый корпус — 243 человека убитыми (в том числе 48 офицеров), 285 ранеными (34 офицера) и 108 пропавшими без вести (25 офицеров).

Интересно, что 5-й танковый полк СС не потерял ни одну «Пантеру» безвозвратно, хотя некоторые, безусловно, были подбиты и пострадали от ударов советских штурмовиков. Людские потери немцев автору этой статьи неизвестны.

Немцы празднуют победу

В штабе немецкого 56-го танкового корпуса сначала не поверили в возможность такого соотношения потерь. Для оценки обстановки под Мацеев командировали офицера, который якобы насчитал на поле боя 103 подбитых советских танка, а также 15 повреждённых и брошенных в лесах (как он обнаружил технику в лесах, остаётся загадкой). Получив подтверждение, командир корпуса генерал пехоты Йоханнес Блок пришёл в восторг и рекомендовал Мюленкампа к награждению Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту за то, что он «проявил себя в командовании своими манёвренными частями, результатом чего стало уничтожение 8 июля более 100 танков противника». Отметим, что этот документ также опровергает утверждения о вкопанных в землю немецких танках.

Представление было направлено в штаб армии, однако из-за изменчивой военной обстановки погибло вместе с другими штабными документами. Впрочем, его копия сохранилась в штабе дивизии СС «Викинг», поэтому 6 сентября командир дивизии подал представление заново, дополнив его от себя. Награду Мюленкампу присудили 29 сентября 1944 года.

Наряду с Мюленкампом Рыцарским крестом был награждён Альфред Гроссрок (12 августа 1944 года). Кроме этого, описания боёв под Ковелем 5-8 июля вошли в представления на награждение Германскими крестами в золоте Ойгена Фааса (награждён 30 декабря 1944 года), Фридриха Ханнеса (9 октября 1944 года), Карла Яусса (18 декабря 1944 года), Карла-Хайнца Лихте (7 декабря 1944 года), Йозефа Мартина (10 октября 1944 года), Карла Николусси-Лека (10 марта 1945 года) и Ханса Зигмунда (8 февраля 1945 года).

9 июля войска 47-й армии прекратили наступательные действия, начав закрепляться на достигнутых рубежах. 9 июля в районе села Паридубы погиб командир 1-го батальона 605-го стрелкового полка 132-й стрелковой дивизии капитан А.П. Мин (24 марта 1945 года посмертно удостоен звания Героя Советского Союза). Потери 132-й стрелковой дивизии за этот день составили 42 человека убитыми и 305 ранеными.

В сводке вермахта от 11 июля 1944 года подведён итог боёв 6-10 июля 1944 года под Ковелем:

«В районе Ковеля силы армии и войск СС отбили атаку 10 советских стрелковых дивизий, одного танкового корпуса, двух танковых бригад в четырёхдневных тяжёлых боях. Враг понёс большие потери в людях, технике и материалах. Общими усилиями было уничтожено 295 вражеских танков, перед фронтом обороны и прорвавшихся в тыл. В боях отличились 342-я Рейн-Мозельская пехотная дивизия генерал-майора Никеля, 26-я Рейн-Вестфальская пехотная дивизия оберста Фроммбергера и боевая группа 5-й танковой дивизии СС «Викинг» штандартенфюрера СС Мюленкампа».

На этом действия частей дивизии СС «Викинг» под Ковелем планировали завершить, поскольку эсэсовцы были нужны на другом участке фронта. В ночь на 12 июля «Пантеры» 2-го танкового батальона начали отводить с позиций под Мацеевом. Однако спокойно им уйти не удалось: днём 12 июля батальон бросили в контратаку против прорвавшихся советских танков — по итогам последовавшего боя эсэсовцы записали на свой счёт 18 подбитых советских танков. В 21:45 батальон двинулся на запад, на позициях под Ковелем его сменили самоходки из 600-й бригады штурмовых орудий.

Советское командование быстро обнаружило отвод немецких ударных частей из-под Ковеля. Как вспоминал начальник штаба 8-й гвардейской армии В.А. Белявский, «к середине июля даже 5-я танковая дивизия СС «Викинг», только что прикрывавшая отход фашистских войск из района Ковеля, была брошена в район Бреста, где для немцев сложилась критическая обстановка».

Разбирательство и итоги

Поражение 11-го танкового корпуса в момент сплошных успехов Красной армии, стал неприятным сюрпризом для советского командования и вызвал живейшее разбирательство и поиск виноватых. Представитель Ставки маршал Г.К. Жуков потребовал внимательного расследования, одновременно отправив Сталину соответствующий доклад, в котором предлагал объявить Гусеву выговор, а Рудкина снять с командования корпусом (назначив на его место «более способного и более заботливого командира»). Сталин потребовал дополнительного расследования, результатом которого стал Приказ Ставки ВГК №220146 «О недостатках в организации ввода в бой 11-го танкового корпуса» от 16 июля 1944 года. Приведём его полностью:

«В последних наступательных операциях наши войска и командиры всех степеней получили большой опыт по выбору момента для ввода танковых соединений в бой и организации этого ввода. Однако повторяются случаи, когда танковые соединения вводятся в бой без артиллерийского обеспечения, без поддержки пехоты и без необходимой разведки, что влечёт за собой большие, ничем не оправданные потери.

Так, на 1-м Белорусском фронте при отходе противника из района Ковеля 11-й танковый корпус получил задачу преследовать отходящего противника. Ни командующий 47-й армией генерал-лейтенант Гусев, получивший в своё распоряжение 11 тк, ни командир 11 тк генерал-майор танковых войск Рудкин, не зная действительной обстановки, разведку противника и местности не организовали. Противник же отвёл свои войска на заранее подготовленный рубеж и организовал там сильную противотанковую оборону. 11-й танковый корпус пошёл в бой без поддержки артиллерии и даже не развернул своих самоходных полков. Пехота танкового корпуса и пехота стрелковых дивизий за танками не наступала.

Командующий войсками 1-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза Рокоссовский, лично руководивший действиями войск на ковельском направлении, организацию боя 11-го танкового корпуса не проверил. В результате этой исключительно плохой организации ввода в бой танкового корпуса две танковые бригады, брошенные в атаку, потеряли безвозвратно 75 танков.

Ставка Верховного Главнокомандования предупреждает Маршала Советского Союза Рокоссовского о необходимости впредь внимательной и тщательной подготовки ввода в бой танковых соединений и приказывает:

1. Командующему 47-й армией генерал-лейтенанту Гусеву Н.И. за халатность, проявленную им при организации ввода в бой 11-го танкового корпуса объявить выговор.

2. Генерал-майора танковых войск Рудкина Ф.И. снять с должности командира 11-го танкового корпуса и направить в распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии.

3. Назначить командиром 11-го танкового корпуса генерал-майора танковых войск Ющука».

С категоричностью выводов в этом приказе можно согласиться лишь частично. Планы наступления армии с самого начала претерпели изменения, а потому и Гусев, и Рудкин действовали, исходя из обстановки. Кроме того, над командармом довлели успехи советских войск в Белоруссии, где от группы армий «Центр» не осталось камня на камне — вполне понятно, что и он стремился совершить нечто подобное. Три дня прощупывая немецкую оборону, Гусев решил рискнуть и двинул войска в бой. Рудкин же, видимо, надеялся на то, что его мощный танковый корпус, наступая на узком участке, одним ударом взломает немецкую оборону. Если бы им это удалось, то данная операция подавалась бы как пример блестящей командной интуиции, предвиденья и смекалки, а отсутствие разведки и должного взаимодействия было бы прощено. Победителей не судят, однако в данном случае они оказались по другую сторону фронта. Именно узкий фронт наступления корпуса сыграл с советскими войсками злую шутку — у немцев хватало сил для прикрытия всех опасных участков. Впрочем, комкор Рудкин очень легко отделался — в августе 1944 года его назначили на должность заместителя командующего бронетанковыми и механизированными войсками 3-го Белорусского фронта.

Главным творцом немецкого успеха, безусловно, стал 2-й батальон 5-го танкового полка СС. Не приходится сомневаться, что не окажись под Ковелем эсэсовских «Пантер», оборона немецких пехотных дивизий была бы прорвана, а советские войска вышли бы к польской границе не позже 10-11 июля. Данное сражение показало, что в отдельных случаях немецкие войска всё ещё могли перемолоть даже ударные танковые части. Впрочем, остановить Красную армию и повлиять на общий исход войны такие успехи уже не могли.

Тяжёлые потери вынудили советское командование взять тайм-аут и перейти к обороне для подготовки нового наступления. Оно началось 18 июля 1944 года и привело к окончательному переходу Волыни под советский контроль (21 июля), а также выходу Красной армии на территорию Польши.

Источники и литература:

1. Герои Советского Союза: краткий биографический словарь в двух томах. — Т.2. — М., 1988
2. Белявский В.А. Стрелы скрестились на Шпрее. — Воениздат, 1973
3. Калашник М.Х. Испытание огнем. — М.: Воениздат, 1971
4. Крысов В.С. «Батарея, огонь!». На самоходках против «тигров». — М.: Яуза, Эксмо, 2007
5. Национальный архив США
6. Операция «Багратион». Освобождение Белоруссии. — М.: Олма-Пресс, 2004
7. Освобождение городов — М.: Воениздат, 1985
8. Полк идет на Запад. О боях-пожарищах, о друзьях-товарищах. Воспоминания ветеранов 1281-го стрелкового орденов Ал. Суворова, Мих. Кутузова, Ал. Невского полка 60-й Московской, Севско-Варшавской Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии о боях от Ковеля до Эльбы. Март 1944-май 1945. — Рукопись
9. Харченко В.К. …Специального назначения. — М.: Воениздат, 1973
10. Хлопин Г.П. Рожденная в боях 312-я Смоленская стрелковая дивизия. — М.: Академия исторических наук, 2008
11. ЦАМО РФ
12. Чуйков В.И. Конец третьего рейха. — М.: Советская Россия, 1973
13. Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. Книга вторая. — М.: Воениздат, 1985
14. Klapdor E. Viking Panzers. — Stackpole books, 2011
15. Kurowski F. Panzer aces 2. — JJ Fedorovicz Publishing, 2000
16. Nevenkin K. Fire Brigades. The Panzer Divisions 1943-1945. — J.J. Fedorowicz Publishing, 2008
17. Strassner P. European Volunteers, The 5. SS-Panzer-Division «Wiking». — J.J. Fedorowicz Publishing Inc, 2006
18. Yerger M.C. German Cross in Gold. Holders of the SS and Police. Vol.7. “Wiking”: Adolph to Kempcke”. — James Bender Publishing, 2014
19. Yerger M.C. German Cross in Gold. Holders of the SS and Police. Vol.8. “Wiking”: Kepplinger to Zäh”. — James Bender Publishing, 2015