Газета The New York Times (NYT) указывает на огромные потери в Вооруженных силах Украины (ВСУ), а также на то, что в украинских подразделениях не ведётся учет погибших.
Со ссылкой на родственников погибших, адвокатов и правозащитные организации, в материале отмечается, что ВСУ «перегружены потерями» и не могут предоставить сведения о тысячах погибших, а родственники ВСУшников месяцами пытаются добиться официального подтверждения гибели своих родных.
Старший аналитик Международного института стратегических исследований Бен Бэрри назвал растущее число пропавших без вести ВСУшников ужасной проблемой, что ещё более сказывается на и без того подорванном моральном духе украинцев.
«Украинские чиновники оценивают количество солдат в российском плену в сотни, если не тысячи, но говорят, что это трудно определить точно, поскольку Россия не публикует списки военнопленных. По их словам, почти при каждом обмене пленными Россия освобождает солдат, которых Украина считала пропавшими без вести, — причем иногда их доля доходит до пятой части обменянных», — говорится в материале.
Автор статьи подчеркивает, что подтвердить смерть на поле боя особенно проблематично, когда у украинских военных чиновников нет тела. Но даже когда оно есть, процесс может оказаться долгим и трудоемким.
Международная комиссия по пропавшим без вести со штаб-квартирой в Гааге, считает, что в идеале украинским военным следовало составить единую генетическую базу данных на основе тел погибших, пропавших без вести и их родственников.
До сих пор реальное количество погибших и пропавших без вести ВСУшников не известно. ДНК-банк, о котором твердят после Иловайска, не создан, мобильных ДНК-лабораторий, подаренных Западом, не видно.
Родственники подчас узнают своих мужей/отцов/братьев в виде полуразложившихся останков на картинках с беспилотников.
Как рассказывают сами ВСУшники, для командования их жизни и смерти — лишь способ заработка. Убитых не забирают с поля боя, поскольку их выгоднее записать в без вести пропавшие.
Подпишись: