69 лет стукнет в этот четверг Владимиру Путину. 69 — цифра не круглая, и если бы речь шла о любом другом политике, такой «недоюбилей» не являлся бы поводом для размышлений и аналитических выкладок. Но ВВП — это не какой-то там «любой другой политик». ВВП — это атлант, несущий на своих плечах всю тяжесть груза российской вертикали власти. И чем дальше будут крутиться «стрелки на его жизненных часах», тем больше возраст президента будет становиться важным фактором нашей политики — фактором, который не обязательно играет против самого Путина, но который тем не менее совершенно невозможно игнорировать.
Хотите пример? Пожалуйста. В следующем октябре Владимиру Владимировичу исполнится 70. Не сочтут ли в Кремле приближение этой даты весомым поводом для того, чтобы провести в России досрочные выборы главы государства и обновить Путину президентский мандат? Увеличение срока президентских полномочий с четырех до шести лет когда-то стало одним из главных политических трофеев, доставшихся Путину по итогам краткого «президентства» Медведева (простите меня за эти кавычки, но мне кажется, что они все-таки необходимы). Однако после прошлогодней ревизии Конституции прикладное значение этого трофея сошло на нет. У срока пребывания Путина у власти фактически больше нет законодательного ограничителя. Следовательно, вопрос о дате следующих президентских выборов можно решать исходя из тактических соображений.
А эти тактические соображения могут быть, например, такими. В качестве очередного рубежного момента российский политики все называют конституционный срок президентских выборов в 2024 году. Почему бы в любимой путинской манере не сыграть на упреждение и не перенести время очередной решающей схватки на 2022 год? Оппозиция к тому времени еще не оправится от нокдауна, в котором она оказалась в результате грандиозной зачистки российской политической поляны 2021 года. Да и избирателям будет более комфортно голосовать за человека, который еще не достиг 70-летнего возраста, чем за человека, который уже перешагнул этот рубеж пару лет тому назад.
Если в последнем предложении вам почудился намек на то, что возраст президента постепенно становится для него фактором политического риска, то спешу уточнить: никакого такого намека нет. Возраст — это, как известно, всего лишь цифры. Что реально имеет значение, так это состояние здоровья — и физического, и политического. А в этом плане у Путина все очень стабильно. Если абстрагироваться от деталей и частностей, то вот уже не первое десятилетие к очередному дню рождения Владимира Владимировича я каждый раз могу написать примерно одно и то же. И с рейтингом, и с физической формой у ВВП все по-прежнему тип-топ. Но несменяемость власти это очень плохо. Поэтому президенту очень важно не пропустить момент, когда «стабильность на капитанском мостике» превращается для страны из плюса в жирный минус, и сделать соответствующие выводы в плане желательности своего дальнейшего пребывания у руля.
Раз никаких реальных изменений нет, то почему же в этом году день рождения президента снова сподвиг меня на то, чтобы взяться за перо? Не стоило ли мне ограничиться формальной отпиской: мол, читай то, что было в 2019-м, 2018-м, 2017-м, а также 2016-м и прочая и прочая годах? Нет, не стоило. За срок, прошедший с 68-го дня рождения президента, важные изменения все же были: мир российской политики стал несравненно более единообразным. «Дикорастущих цветов» на нашей политической поляне больше нет. А на официальной клумбе остались только «цветы, одобренные партией и правительством».
Разумеется, упомянутая мной выше самая грандиозная политическая зачистка за весь период путинского правления не была только следствием волевого решения ВВП. Политический вызов в лице альянса Запада и Навального, с которым столкнулся Кремль год тому назад, был очень серьезным. В российской политике не принято прощать слабых. Альтернатива для Путина выглядела так: или он докажет, что по-прежнему является «первым парнем на деревне», или вертикаль власти начнет постепенно ветшать и ломаться в своих самых уязвимых звеньях и узлах. Зная Путина и его безошибочный инстинкт власти, можно даже сказать, что никакой реальной альтернативы у него не было. Но вот вопрос: что кроме вертикали власти осталось в мире российской политики после того, как из него были выдавлены почти все иностранные агенты?
Да и внутри самой вертикали власти тоже происходят неоднозначные процессы. Эта вертикаль усиливается. Но параллельно с усилением происходит и упрощение ее внутренней структуры. Например, учитывая особую роль, которую в нашей системе власти играют некоторые руководители регионов, упразднение временного лимита пребывания губернаторов на своих постах является совершенно понятным и логичным. Но платой за эту «понятность и логичность» является еще большее повышение фактора личности в политике. Система еще больше переходит в режим ручного управления, еще больше консервируется на своих отдельных участках. Все это, конечно, не исключает бурных перемен и развития на других важных участках. После пересменки в правительстве в январе прошлого года наш Белый дом по-прежнему является сгустком энергии. Однако общий консервативный тренд тем не менее налицо.
И вот это, в отличие от возраста ВВП, постепенно превращается в большую зону политической уязвимости — и для самого Путина, и для всей страны. Я не против консерватизма. Я сам с каждым новым годом все больше становлюсь консерватором. Но общей тенденцией в мире сейчас является вульгаризация и примитивизация политических процессов. Например, западная политическая корректность уже давно является одной большой пародией на саму себя. Нельзя, чтобы то же самое случилось и с набирающим мощь новым российским консерватизмом. Если это вдруг все же произойдет, то это точно станет концом эпохи политической молодости Владимира Путина. Надеюсь, что к своему 70-летию ВВП подойдет все же с другими — реальными — достижениями.
Авторы: Михаил Ростовский
Подпишись: