У любого российского бизнесмена эта мысль вызывала безудержный хохот, потому что Касьянов в известных кругах имел прозвище «Миша два процента» — он за откат в 2% выдавал лицензии, квоты, подписывал бумаги о госфинансировании, и это знали все — абсолютно все, кто в бытность Касьянова министром финансов и премьер-министром России делали в стране мало-мальски значительный бизнес. И этот пример очень хорошо показывает, что на одну и ту же ситуацию люди в России и в Европе смотрят под разным углом. Для абсолютного большинства жителей России Навальный является человеком, который не может быть лидером чего-либо. По одной простой причине — его очевидная вовлеченность в сомнительный бизнес до прихода в большую политику. Можно говорить, что угодно, но лесной бизнес в России — это абсолютный криминал. Согласитесь — странно, когда добывающее лес государственное предприятие работает убыточно, а частная компания, эксклюзивно перепродающая продукцию убыточного государственного предприятия — постоянно в большом плюсе.
Суть дела Ив Роше вообще на поверхности для любого, кто делал бизнес в России. Компания отправляла грузы с помощью государственной почты по цене 100 единиц за посылку. К сотруднику компании приходит брат Навального, который работает в этой самой государственной почте, и говорит: «А давайте-ка вы все теперь будете слать через компанию Х за 130 единиц за посылку, компания Х будет потом слать через государственную почту по цене 100 единиц, а дельту в 30 единиц мы будем с вами делить пополам?» Супер, конечно, 15 единиц с посылки в карман гораздо лучше, чем прибыль для компании. Последний гвоздь в гроб вождя оппозиции Навального забил он сам — своими словами в адрес ветерана войны и своим поведением на суде. Таких вещей россияне не прощают. Я очень уважаю Навального, я смотрю все его коррупционные расследования, до сих пор не понимаю, почему он вернулся в Россию практически на верную смерть. Но это же разные вещи: быть лидером оппозиции, претендующим на кресло в Кремле (даже виртуально), и быть популярным блогером. Это две большие разницы. И такие вещи понимает практически каждый житель России, но их не понимает практически никто на Западе.
И похожие трансформации происходят практически с каждым российским оппозиционером. Возьмем того же Ходорковского — его фанатам на Западе я очень рекомендую съездить в Нефтеюганск и поговорить с местными жителями об уплате налогов дочерними предприятиями ЮКОСа и об убийстве мэра Нефтеюганска, который хотел эти налоги взыскать.
Несомненно, Магнитский не должен был умереть в следственном изоляторе, его там убили. Но ведь он ясно понимал, что, работая на Hermitage Capital и Броудера, он помогает фонду уклоняться от налогов, и вся деятельность фонда противоречит закону. Сначала фонд своровал деньги у страны, потом коррумпированные чиновники украли деньги у фонда и убили Магнитского, чтобы не осталось свидетелей.
Уверен, что Кирилл Серебренников не особо интересовался, откуда в кассе его театра появлялись наличные. Один сотрудник написал проект и получил грант от Правительства РФ, и все заработало по такой схеме: Серебренников отвечал за творчество, а бухгалтер отвечала за обналичивание денег и передачу денег Серебренникову. Ну, а Серебренников из них платил гонорары. И все было прекрасно до тех пор, пока Серебренникову не перестала нравиться политика Путина, и он решил сказать об этом открыто. Тут же пришли люди с проверкой, зафиксировали обналичку, организовали суд, и получил Кирилл 3 года условно, что еще очень неплохо. В России трудно быть творцом: надо или молчать, как Чулпан Хаматова, но получать деньги от власти и делать что-то полезное для детей; или высказываться, как Серебренников, но тогда надо сидеть в суде.
И это основа отношения государства к гражданам в России. Тебе создают такие условия для жизни, работы, творчества, что ты обязан нарушать закон, если хочешь жить хотя бы чуть-чуть лучше, чем абсолютное большинство населения страны. И тебе многое будут прощать, если ты не будешь лезть в политику и будешь лояльным власти. Отличный пример — Ходорковский и Абрамович. Абрамович никогда не лез в политику, хотя со своими миллиардами и опытом руководства Чукоткой мог бы достичь определенных вершин. И ему сходило с рук все — и приватизация, и передел рынка, и демонстративные многомиллионные вложения в [британский футбольный клуб] «Челси». А Ходорковский сидел на встречах бизнеса с Путиным ровно до того момента, когда решил вкладывать часть денег в политику. Сразу после этого решения фортуна повернулась к МБХ задом. Если опустимся в самый низ иерархии бизнеса, то там царит обналичка, серая таможня по заниженным инвойсам, двойная бухгалтерия и неуплата налогов. Работаешь, платишь крыше, аполитичен — никто к тебе не имеет претензий. Не понравился глава местной администрации, поддерживаешь оппозицию — к тебе придут и обязательно найдут что-то на пару лет тюрьмы.
Один раз к нам в компанию приехали на учебу инженеры из России.
Я стараюсь избегать разговоров на политические темы, но после нескольких рюмок «999» в Тракайском ресторане один инженер из России начал рассказывать, почему он за Путина. Сначала был рассказ о том, как он жил до Путина — получал 20 тысяч рублей зарплаты, которую ему задерживали по 3-4 месяца, судостроительное предприятие сидело без заказов, дети летом не могли выехать в отпуск за пределы своего города. И потом он задал мне вопрос: «А ты знаешь, сколько я сейчас получаю?» Я даже опешил, сразу не отвечал, считал в уме, выбирал между 100 тысяч и 200 тысяч рублей, и тут пауза закончилась и человек с гордостью сказал: «А теперь я получаю 40 000 рублей, каждый месяц 5 числа мне на карточку приходят эти деньги, а мой ребенок летом три недели бесплатно проводит в пионерском лагере на Черном море». 40 тысяч рублей по тогдашнему курсу было 570 евро и я не хотел расстраивать гостя информацией, что у нас в компании работник склада получает вдвое больше. У жителей нищей России и жителей ЕС просто разные шкалы ценностей.
Россияне измеряют свою жизнь от абсолютной бедности и полной нестабильности ранних 90-х, от бандитских разборок и войны в Чечне, и любой прогресс вызывает удовлетворение, даже если этот прогресс мизерный. Никто не говорит: еcли бы не воровали, мы бы могли жить, как в Дубае. Все говорят: хорошо, что зарплата больше в два раза и ее вообще платят без задержек. Коррупция воспринимается как нормальное явление. Мы, в Европе, оцениваем свою жизнь от верхней планки: А почему мы не живем как в Швейцарии, Швеции или Великобритании? Мы более мобильны и можем сравнивать жизнь в разных странах не ощущениями корреспондента ТВ, а своими собственными. Мы менее подвержены манипуляциям. Очень часто меня поражает, насколько мало жители России знают о нашей жизни, и какими нелепыми бывают их стереотипы.
Недавно посол Литвы в России Эйтвидас Баярунас участвовал в прямом эфире достаточно независимого радио «Эхо Москвы». Один из вопросов послу звучал так: «Как Вы оцениваете провал вакцинации в странах ЕС?». Обратите внимание на слово ПРОВАЛ. Так простой житель России оценивает ситуацию, в которой уровень добровольной вакцинации в России был на уровне 8%, в самой плохой по этому показателю Болгарии было 9%, а в Литве было на тот момент 27%. ТОП-5 самых часто задаваемых моими знакомыми из России вопросов выглядит так: 1) Как тебя дискриминируют? 2) Что ты чувствуешь, живя среди нацистов? 3) Боишься ли ты говорить на русском языке? 4) Как вы выживаете на свою нищенскую зарплату? 5) Почему половина населения уехала из Литвы? И это задают вопросы люди с высшим образованием, достаточно образованные. Что говорить о российской глубинке, в которой все уверены в том, что, только переехав границу Шенгена, можно сразу же заразиться бациллой гомосексуализма. Заграничный паспорт (специальный, необязательный к получению документ) имеют на руках около 30% населения России, причем 76% населения никогда не выезжали за пределы своей страны. Путин будет во власти до своей смерти.
Это аксиома. Что может сделать Европа для демократизации общества в России? Только две вещи. Взять студента-выпускника МГИМО с демократическими взглядами и сказать ему: «Мы будем тебя поддерживать, мы хотим вырастить из тебя лидера демократического движения в России, возможно будущего лидера страны, но к тебе есть единственное требование — никогда не лезь в бизнес». Если бы ЕС сделал это в 2000 году, сейчас бы этот выпускник был 40-летним политиком с безупречной репутацией, который смог бы привлечь на свою сторону образованных и интеллигентных жителей России. Вот про него можно было бы говорить: «Возможно, он въедет в Кремль после смерти Путина». А второе — это безвиз для граждан России. Был бы безвиз, было бы вселенское крушение всех российских стереотипов о Европе, было бы осознание, что мы живем лучше, честнее и справедливее, что зомбоящик нещадно врёт, и что нужно смотреть не в прошлое страны, а в ее будущее. Кстати, и денег бы на безвизе заработали. А сейчас на безвизе зарабатывает Россия и в гибридной войне выигрывает она — приезжает итальянец в Москву или Питер — чистота, красиво, дешевый алкоголь и ночные клубы, вот он уже и фанат Путина. Съездил бы он в глубинку, открыл бы там бизнес, отжали бы его у итальянца через год, вот тогда бы он почувствовал настоящий российский экстрим.
Виктор Воронцов
Подпишись: