Начало советской Городокской наступательной операции ознаменовалось окружением немецкой группировки в Езерищенском кармане. Хотя по масштабам это кольцо и значительно уступало сталинградскому, само его появление было весьма показательно. Теперь уже немецкому командованию предстояло осваивать приём, который в последующие годы будет нужен вермахту все чаще и чаще — прорыв из окружения к своим, на запад.
Стоит отметить, что в этот раз обстановку немцы оценили совершенно верно: порываться надо было как можно скорее и любой ценой, пока еще наступавшие части не успели уплотнить кольцо окружения и отодвинуть его внешнюю часть дальше.
В описании немецких источников прорыв 87-й пд выглядел следующим образом. Пока 187-й гренадерский полк (три батальона) и 365-й гренадерский полк (четыре батальона) задерживали противника, 185-й гренадерский полк о штабом дивизии и частями дивизионного подчинения готовился к прорыву. Штрахвиц готов был начать прорыв, не дожидаясь прибытия прикрывающих частей, но всё же к началу его выступления успели остатки того, что ранее было 185-м гренадерским полком. Радуясь хоть чему-то, фон Штрахвиц быстро выслушал доклады уцелевших офицеров, которые сообщили о гибели командира 187-го гренадерского полка полковника Гельмута Гайсслера (Helmut Geissler). Тут же из остатков трех батальонов полка сформировали штурмовой батальон под командованием гауптмана Гюнтера Хохгартца (Günther Hochgartz). Историки дивизии тактично умалчивают о том, что на 365-м гренадерском полку, видимо, был «поставлен крест». По крайней мере, дожидаться его не стали – в прорыве он не участвовал.
Наконец, 87-я пехотная дивизия пошла на прорыв. Самоходки шли в боевых порядках наравне с перекатываемыми вручную артиллерийскими орудиями, которые били прямой наводкой. Бой был тяжелейший. Чтобы улучшить себе обзор и оперативно руководить прорывом, фон Штрахвиц ехал на рубке самоходки. Вскоре самоходка сгорела от попадания из противотанковой пушки, и полковник пересел на лошадь. При прорыве был тяжело ранен командир свежесформированого штурмового батальона гауптман Хохгартц. Только за 16 декабря потери дивизии составили 1541 человека, среди них 45 офицеров. Немцы бодро отчитались, что вышло 3000 без тяжелого вооружения, однако эти вышедшие были в таком состоянии, что из них смогли сформировать только две сборные роты.
365-й гренадерский полк был фактически разгромлен, но 87-я пд о нём не отчитывалась, так как он входил в состав 211-й пд, а действовал вообще обособленно и подчинялся, видимо, командованию корпуса. Полноценно восстановлен полк был только в ноябре 1944 года. Также был разгромлен 461-й гренадерский полк 252-й пд, погиб 2-й дивизион 252-го артполка. Как видно, в ходе советского наступления и ликвидации Езерищенского кармана серьезно пострадали не только части 87-й пд, но и подразделения 211-й и 252-й пехотных дивизий.
В ночь на 17 декабря произошла устная недружелюбная перепалка между командующим армией и командующим группой армий «Центр». Фельдмаршал Буш попытался высказать упрек за то, что 87-я пд вышла без артиллерии и без тяжелого вооружения. Здесь приведены выдержки из одного послания, которое генерал-полковник Райнхардт на следующий день направил генерал-фельдмаршалу Бушу, которые извлечены из книги генерал-полковника Хайдкемпера, начальника штаба 3-й танковой армии:
«Я вчера доложил, что 87-й пд с приданными ей частями удалось прорваться через противника основными силами, в ходе чего пришлось пожертвовать тяжелым вооружением и артиллерией.
Этот доклад вызвал у меня боль и разочарование, поскольку дивизия при ее прежнем командире генерал-лейтенанте Хартмане, кавалере Дубовых листьев, заслужила себе особое имя. Она была в танковой армии единственной, которая до последнего имела мнение о своей боеспособности, как о «подходящей для наступления с ограниченными целями».
Я сегодня беседовал с командирами дивизии, пока они возвращались, при этом детально с артиллерийским командиром, кавалером Рыцарского креста майором Бёкманом, и мне доложил командир дивизии полковник фон Штрахвиц о проведении прорыва через противника. Я суммирую свои впечатления».
Далее следует краткое изложение боев дивизии при прорыве с особым вниманием на обстоятельства потерь оружия и снаряжения, и генерал-полковник Хайдкемпер продолжает:
«Я считаю своим долгом уже сейчас вступиться за дивизию. На мой взгляд, неправомерно обвинять дивизию в потере её тяжелого вооружения и её артиллерии, и тем самым подвергать сомнению репутацию такой заслуженной дивизии. Я прошу доложить это мое мнение до самых высоких инстанций, так как я после переговоров нынешней ночью опасаюсь, что в ОКХ или ОКВ есть мнения, которые не являются правильными. Я обязан доложить это мнение, так как для меня, как командующего армией, очень болезненно, когда многократно заслуженная 87-я дивизия терпит унижение своей репутации».
Согласно документам, потери 87-й пд в вооружении составили:
- 6 ПТО 37 мм ПАК 35/36
- 2 ПТО 45 мм
- 9 ПТО 50 мм ПАК 38
- 12 ПТО 75 мм ПАК 40
- 2 ПТО 75 мм ПАК 97/38
- 3 ПТО 88 мм ПАК 43
- 38 минометов 50 мм
- 50 минометов 80 мм
- 5 минометов 50 мм (р)
- 13 легких полевых пушек 75 мм leIG 18
- 4 тяжелых полевых пушки 150 мм sIG 33
- 27 легких 105 мм гаубицы leFH 18
- 9 тяжелых 155 мм гаубицы sFH 414(f)
- 4 зенитки 20 мм Flaк 38
Стоит заметить, что указанные цифры не дотягивают до заявки 2-го гв. ск, указавшего, что за период боев с 13 по 17 декабря частями корпуса было уничтожено 45 орудий, а еще 81 захвачено. С другой стороны, как мы отметили выше, каток советского наступления проехался не только по 87-й пд.
Зато в описании с советской стороны и прорыв немецких окруженцев был куда менее масштабным. По данным штаба 2-го гв.ск, разбитые части противника силой до 1500 человек с двумя «Фердинандами» и эскадроном кавалерии внезапно атаковали деревни Селионовка 1-я и Барсуки, где находился заслон в составе стрелкового взвода из учебного батальона 90-й гв.сд. Разумеется, один взвод остановить даже остатки пехотной дивизии не смог, и немцы прорвались дальше к деревне Холявка. Далее противник резко развернулся и попытался нащупать брешь между боевыми порядками 268-го и 273 гв.сп. В итоге боя, согласно рапорту штаба корпуса, большая часть прорывавшейся группировки была уничтожена, а остатки «мелкими группами бежали на Шакурово, преследуемые артиллерийско-минометным огнем». Интересно, что боевое донесение самой 90-й гв.сд оценивало финал немецкого прорыва более реалистично: по их мнению, противник «в беспорядке пошёл на Шакурово под интенсивным артогнем».
Скорее всего, оказавшиеся на флангах немецкого прорыва части общий объём прорывавшихся просто не увидели, а «на глазок» оценили численность тех, с кем имели непосредственный огневой контакт.
Фаза затухания
Хотя теперь уже опасности удара из Езерищенского кармана больше не существовало, это вовсе не означало, что немецкий фронт в этом районе полностью рухнул. У противника еще оставались весьма значительные силы вне кольца, в частности – упоминаемая в первой части 20-я танковая дивизия. Бои последующих дней стали наглядным свидетельством, что немцы еще далеко не выдохлись.
17 декабря 2-й гв.ск занимался добиванием окруженцев и отражал атаки деблокирующих и оставшихся в опорных пунктах групп немцев из района южнее Таборище и из района Быки. На участке 47-й сд противник дважды переходил в контратаки силами до 400 человек пехоты при поддержке 4 танков.
С 07:00 334-й сп и 276-й тб 24-й тбр дрались в районе Таборища и высоты 224.6. В итоге к 16:00 советские части отошли восточнее Бордеи и прикрыли направление Таборище – Блохи. В отчете 24-й тбр сказано про три подбитых танка. Но донесение сражавшихся рядом кавалеристов из состава 6-й гв.кд даёт несколько иную картину:
«Танки 24-й тбр активных действий не вели. После того, как два из них были подбиты противником, оставшийся один танк Т-34 и одна самоходная пушка были брошены своими экипажами. Вследствие бездействия этих боевых машин, находившихся в непосредственной близости от противника, они были заняты экипажами из состава 198-го тп».
Более того, ближе к вечеру от командира 198-го тп поступило дополнительное донесение, где он сообщал, что в расположение полка удалось привести одну самоходку и две брошенные экипажами «тридцатьчетверки».
17 декабря не только 24-й тбр, но и действовавшему с ней 1515-у сап сильно не повезло: одна СУ-76 сгорела от огня противника и одна была оставлена «по техническим причинам» у высоты 247.0 (как мы знаем, одна из этих самоходок потом была присвоена 198-м тп), ещё одна сгорела по халатности во время заправки горючим. После потери на следующий день еще одной СУ-76 от артогня противника, в полку осталось на ходу лишь три самоходки, сведенные в одну батарею.
166-я сд отбила атаки из района Загоряны — Малошенки — Кузьмино, уничтожив до 130 человек пехоты.
17 декабря продолжились попытки выхода из окружения разрозненных групп немцев. При этом 70-я тбр взяла совместно с 90-й гв.сд опорные пункты немцев Быки и Весенята. Потерь в танках не было, получили ранения 10 человек. Уничтожено: 1 танк, 1 самоходка, 6 ПТО, минометов 8, станковых пулеметов 4, ручных пулеметов 20, зенитных пулеметов 1, автоматов 190, винтовок 62, 3 бронемашины, 16 автомашин, 132 лошади и 620 человек пехоты. Захвачено танков 2, самоходок 6, автомашин 40. Пленено 2 офицера, 34 унтера, 70 солдат.
Можно сказать, что немцы держали участок Быки — Весенята 14-16 декабря силами 347-го гренадерского полка в надежде, что ещё оставшиеся окруженцы смогут пробиться к своим.
В том, что противник еще далеко не ослаблен, одной из дивизий 4-й ударной армии пришлось убедиться уже 19 декабря. На рассвете после 20-минутной артподготовки, немцы атаковали позиции 1190-го и 1192 сп из состава 357 сд. Собственные резервы полков были достаточно малы – так, командир 1190 сп. смог задействовать только штрафную роту и взвод разведчиков. Не смог исправить ситуацию и резерв комдива, отдельный лыжный батальон. В результате два батальона дивизии оказались отрезанными и смогли прорваться к свои лишь после тяжелого боя. Суточные потери 357-й сд составили 52 убитых, 113 раненых и еще 72 «неуточненных и без вести пропавших», кроме того, были потеряны 3 76-мм пушки, 4 «сорокапятки» и 3 82-мм миномета.
Как обычные, так и танковые части 4-й уд. и 11-й гв. А 1-го Прибалтийского фронта понесли серьезные потери. Так, в 20-х числах декабря штаб 11-гв. А отмечал, что в стрелковых ротах осталось по 20-40 человек, а поскольку пополнения в ближайшее время не ожидается, командиры должны расформировать все нештатные команды и резервные батальоны.
В целом бои осени-зимы 1943 года показали, как растущий боевой опыт частей и командиров Красной армии, так преимущество немецкой бронетехники перед советским образцами.
Что касается описываемых событий, то яростные атаки прорывающейся Езерищенской группировки и боевых групп 20-й танковой дивизии, хоть и стоили немцам больших потерь, но значительно задержали действия частей 4-й Ударной армии, и это не позволило ей сразу после разгрома Езерищенской группировки 15-17 декабря оказать содействие частям 11-й гвардейской армии в их движении через Городок на Витебск. Неподдержанная соседями и атакованная переброшенными бронечастями немцев армия Галицкого еще смогла взять Городок, но усилий для захвата Витебска у нее уже не было, что привело к очередным затяжным позиционным боям.
Генерал Швецов по итогам боев был снят с должности командарма 4-й Ударной армии и заменен более перспективным генерал-майором Петром Малышевым, бывшим комкором 8-го гв.ск из состава 11-й гвардейской армии. Новый командир заслужил лестную оценку командующего фронтом Ивана Баграмяна и отличился в боях 1944-45 годов, приведя 4-ю Ударную к Победе.
Александр Полищук /Андрей Уланов
Подпишись: