«Ныне, когда Российская Федерация унаследовала значительно уменьшившиеся численно и гораздо менее активные военно-морские силы, у ВМФ США снова нет серьёзного соперника на море – американские авианосцы защищены от любой атаки врага, но не от внутренних критиков, отмечающих огромную стоимость самолётов на авианосцах в противоположность их аналогам, базирующимся на суше. И опять ВМФ США отреагировал снятием оборонительных самолётов с авианосцев, заменив их истребителями-бомбардировщиками; опять он подчёркивает свою способность атаковать наземные цели с открытого моря...»
– Эдвард Николае Люттвак. «Стратегия. Логика войны и мира».
Военное строительство – чрезвычайно сложная сфера интеллектуальной деятельности. Увы, так уж сложилось, что она не прощает ошибок, эмоций, фантазий и восторженного дилетантизма.
В противном случае граждане сурово платят за них – вначале доходами, образом и уровнем жизни, а затем и своей кровью.
Страницы «Военного Обозрения» вновь сотрясают дискуссии о целесообразности наличия авианесущих кораблей в составе флота России. Эта тема, безусловно, избитая, но всё ещё не теряющая своей актуальности в сообществе – носители палубной авиации видятся многим предметом вожделенного фетиша, но для иных же они выступают не иначе как в качестве плавучих мишеней.
Увы, не правы и те, и другие.
Данный материал будет посвящён ответу на статью А. Тимохина «Несколько вопросов противникам авианосцев», которая, в свою очередь, стала ответом на «Неудобные вопросы для сторонников авианосного лобби».
Признаться честно, несколько сложно воспринимать всерьёз аргументы человека, который не потрудился уточнить фамилию оппонента (что тогда можно сказать о качестве его фактологии?), но всё же я рассмотрю материал уважаемого А. Тимохина – правда, не на его условиях.
К большому сожалению для лоббистов авианесущих кораблей, любое оружие проектируется и строится под непосредственные потребности государства – в первую очередь речь идёт о его внешней политике и, соответственно, политических амбициях.
Безусловно, история имеет примеры «культов» тех или иных видов вооружений – в своё время мир пережил «линкорный бум», а после окончания Второй мировой войны одним из символов государственного престижа стали авианосцы. Впрочем, данный класс кораблей слишком сложен даже в эксплуатации (не говоря о строительстве), а потому в течение последовавших десятилетий «авианосный клуб» существенно поредел – в нём в большинстве своём остались лишь те страны, для которых палубная авиация стала предметом военной необходимости, тесно связанной с внешней политикой.
Уважаемые сторонники авианосного лобби, к сожалению, до сих пор не поняли этого факта – они продолжают использовать сей класс боевых кораблей как предмет технологического фетиша, подгоняя его под собственные неуместные фантазии. Одним из ярких примеров того служат многие статьи Александра Тимохина, который регулярно пытается продвигать интересы флота (или, быть может, заинтересованных в увеличении его финансирования лиц) сообразно своим фантастическим сценариям, по духу более подходящим под определение магического реализма.
«Магический реализм (мистический реализм) — художественный метод, в котором магические (мистические) элементы включены в реалистическую картину мира.»
А. Тимохин чрезвычайно часто апеллирует к боевой ценности авианосцев, постоянно пытаясь подвести необходимость их постройки в рамках задач, не имеющих никакого реального обоснования. Избегая серьёзных вопросов, касающихся реального положения дел в российской политике, он очаровывает доверчивую публику рассказами о невероятных морских сражениях в Красном море или же у берегов Африки.
Зачем же пытаться спорить с популизмом и ненаучной фантастикой? Попробуем зрить в корень – в саму целесообразность связи военной необходимости авианосца и наших политических возможностей и амбиций!
Итак, приступим, отталкиваясь от материалов уважаемого А. Тимохина.
Начать мне хотелось бы с того, что в одном из моментов Александр действительно прав – наше государственное, гражданское и политическое мышление в самом деле замерло где-то на уровне давно ушедших эпох. Пожалуй, не будет ошибкой сказать, что мы (в масштабах страны и мира) руководствуемся критериями, которые больше подходят для времён правления незабвенного Никиты Сергеевича Хрущёва. В подобных условиях товарищ Тимохин чувствует себя уверенно – он, зачарованный мощью США образца 1980-х, мыслит рамками поздней эпохи холодной войны.
Впрочем, это всё ещё шаблонные измышления ушедших времён, и к нынешнему положению дел они отношения не имеют.
Сирия
Александр чрезвычайно часто апеллирует к Сирийской операции ВС РФ, указывая, что авианосец мог бы, случись что, быть нашей передовой авиабазой в Сирии:
«Но вот если бы авианосец был бы в боеспособном виде и если бы его авиация тоже была боеготовой, то такой резкой зависимости от Хмеймима у нас бы просто не было. Первый этап войны, когда число боевых вылетов ВКС измерялось несколькими десятками в день, мы вполне вытянули бы «Кузнецовым».»
Пожалуй, назвать это чем-то большим, нежели прямым оскорблением интеллектуальных способностей офицеров нашего Генерального штаба, нельзя.
Увы, так уж сложилось, что подобные операции не планируются за один день – и сирийская не стала исключением.
Подготовка к ней началась ещё в 2013 году – именно тогда начался мониторинг ситуации, разведка, налаживание связей с иранскими силами и проработка планов. За год до начала операции начались активные тренировки ВКС на челябинской авиабазе Шагол, которые длились вплоть до сентября 2015 года. Ранние сообщения же о присутствии небольших групп российских сил специальных операций, а также наших советников в Сирии относятся к 2014 году.
Даже без детального разбора хронологии событий можно понять, что никакого «экспромта» наши ВС не устраивали – это была профессиональная, заблаговременно продуманная и просчитанная акция.
Более того, первоначальная тяжесть боевых действий легла на нашу ударную авиацию, размещённую на иранском аэродроме Хамадан, где базировались Ту-22М3 и Су-34.
Где, дорогие читатели, вы видите место для авианосца в данных событиях? Или, быть может, при нужде руководство ВС РФ не подготовило бы «Кузнецова» за те 2 года, что планировалась операция?
Намеренно ли А. Тимохин искажает факты и вводит в заблуждение своих поклонников, или же искренне не понимает сложности подготовки любых военных акций такого масштаба – вопрос открытый.
Африка
Рассматривая примеры защиты наших инвестиций в других странах, уважаемый А. Тимохин, увы, лишь демонстрирует своё полное непонимание и некомпетентность в данных вопросах.
Откровенно говоря, подобные вопросы тесно связаны с комплексной международной политикой и влиянием, в том числе «мягкой силой». Будь решение всех проблем столь простым, как хочет нам то преподнести Александр, даже столь сильные державы, как США, не мучились бы разного рода глупостями – частными военными компаниями, дипломатией, культурным влиянием, гуманитарными миссиями, налаживанием связей с элитами…
Зачем всё это? Подогнали к берегу авианосец, высадили полк морпехов и вперёд бомбить проклятых папуасов!
Все современные державы с соответствующими внешнеполитическими амбициями стремятся реализовывать своё военное присутствие в других странах максимально компактными подразделениями и наёмниками. Даже вышеупомянутая Америка отошла от практики введения крупных воинских контингентов, в частности, после сражения в Могадишо. Сейчас передовое присутствие AFRICOM (Африканское командование ВС США) представлено в основном спецподразделениями численностью не более двух отделений (без учёта тылового обеспечения).
Аналогичная ситуация наблюдается с Францией, Великобританией, Турцией и Китаем: небольшие высокомобильные группы ССО с лёгкой бронетехникой и БПЛА.
Ниже представлены карты экономического и военного присутствия КНР на Африканском континенте:
Как вы можете наблюдать, китайские инвестиции в Африку чрезвычайно обширны, однако Пекин не рвётся посылать туда свои авианесущие корабли. Зачем, если все вопросы защиты капиталовложений решаются экономическим давлением, технологической помощью, дипломатией и военными советниками?
Китайцы не глупцы – они прекрасно знают, что молотком микроскоп не заменить, и строят свои АУГ для решения вполне конкретной задачи – недопущения морской блокады со стороны США и их союзников. И для КНР с их чудовищными морскими грузопотоками это действительно насущная проблема, а не пустое желание поиграть в солдатиков.
Россия, несмотря на косность нашей политической системы, вполне преуспевает в общем тренде. Наши ЧВК и военные советники прекрасным образом обеспечивают присутствие Федерации в зонах наших интересов.
И да, за подобной стратегией лежит будущее.
Фантастические предложения А. Тимохина не имеют никакой взаимосвязи с реальной внешней политикой – отнюдь, он предлагает нам сделать шаг назад, к тому же втянув страну в гонку вооружений и снизив порог вступления в военные конфликты.
Здесь, впрочем, было бы уместно сделать отступление и поговорить об ещё одной стране, некогда имевшей мощный военный флот и имперское прошлое – о Великобритании, которая куда ближе к нам по своему историческому пути, чем могло бы показаться.
После тотальных сокращений вооружённых сил в 60-х, Британия оказалась совершенно не у дел – политическое поражение в ходе Суэцкого кризиса, хроническое отсутствие денег, падение международной репутации, полное отсутствие военных рычагов давления… ничего, случаем, не напоминает?
Британия возвращается к постоянному военному присутствию в Мировом океане, однако приоритетом считает свои скромные СЯС, а не авианосцы. Источник фото: news.sky.com
Стоит отдать лондонским политикам должное – они трезво оценили свои возможности и стали аккуратно и методично продвигать своё влияние экономическими методами, а для регулярно возникающих военных задач использовали легендарные британские SAS, которые действовали по всему миру – от Индонезии и до Омана.
Как мы видим, подобная стратегия оказалась удачной – сейчас, спустя 55 лет, укрепив своё положение, Великобритания вновь возвращается в клуб мировых держав.
Авианосец – не замена политики и дипломатии.
Как, впрочем, и флот.
Морская война с блоком НАТО
Признаться честно, разбирать данные фантастические сценарии – удовольствие крайне сомнительное.
«Политически для США будет очень выгодно показательно жестокое выбивание из-под Китая «русской подпорки». Значимым противником они нас не считают и боятся куда меньше, чем Северную Корею или Иран.»
Думаю, после прочтения данной реплики и вам, уважаемые читатели, станет понятна моя неприязнь.
Увы, в своём отчаянном желании доказать ценность флота Александр опускается до каких-то совершенно невероятно нелепых аргументов. Простите, но кто-то действительно считает, что штаты военных аналитиков и специалистов по стратегическому планированию в Пентагоне –сплошь и рядом умственно неполноценные люди, которые будут руководствоваться в выбранных ими концепциях не численностью ядерного арсенала гипотетического противника, а... эмоциями?
На этом, пожалуй, можно было бы поставить точку в дискуссии, но мы всё же продолжим.
А. Тимохин намеренно вводит в заблуждение читателей «Военного Обозрения», пытаясь ставить флоту такие задачи, как гипотетическое недопущение ядерного удара.
В целом подобная логика сама по себе абсурдна по ряду причин:
1. Боевые части уменьшенной мощности W76-2 (к которым так много апеллирует Александр) были сконструированы не для «высокоточных» ударов, а в первую очередь из-за проблем, связанных с обновлением американского ядерного арсенала и его политического статуса. Подробнее об этом можно почитать в статье «Сгнивший «ядерный щит» США».
2. Российский ядерный арсенал имеет полный численный паритет с американским, но обладает более совершенными типами средств доставки. Никакой реальной гарантии того, что первый обезоруживающий удар может сработать, нет.
3. В высших военных и политических кругах США нет единого мнения даже по поводу того, стоит ли развивать ядерный арсенал и не стоит ли отказаться от него вовсе. В подобных условиях вести речь о том, что американцы решат сойти с ума и в назидание Китаю (!!!) нанести атомный удар по России, имеющей первый в мире арсенал СЯС – высшей степени глупость.
4. А. Тимохин совершенно не понимает реалий отношений внутри блока НАТО – он отчего-то всерьёз полагает, что в случае прямой военной угрозы страны союза будут разделены противоречиями. Что ж, в качестве простого и понятного аргумента я приведу следующий пример: в связи с начавшимися проверками и учениями РВСН, которые на Западе усмотрели как жест угрозы, имеющий отношение к событиям в Украине, США произвели «электронные пуски» МБР на базе Минот, а Франция в тот же день провела учения «Покер» с полным задействованием ядерной триады. Присовокупите к этому новую британскую оборонную стратегию, в которой США называются ключевым военным партнёром Лондона, и картина станет вполне ясна.
Недопущение ядерного удара обеспечивают наши СЯС, а отнюдь не гипотетические авианосцы.
Кстати, ведь сейчас у нас их нет (и даже если мы начнём строить их завтра, не будет минимум лет 15-20) – почему же на наши головы до сих пор не падают американские ядерные боеголовки?..
Так выглядит современное военное присутствие США в Африке. Никаких полков морпехов и авианосцев. Источник фото: africom.mil
В блоке НАТО нет мечтателей или глупцов – там есть масса военных профессионалов и аналитиков, которые успешно ведут войну с нами на нашей же территории. Пока товарищ Тимохин предлагает строить авианосцы, чтобы защищать ещё не принадлежащие нам заморские дали, мы проигрываем в каждом сражении в своей собственной зоне влияния.
Мы лишились Прибалтики, Грузии, Украины и Азербайджана. Отдали Центральную и Среднюю Азию, которые делят между собой китайцы, корейцы и турки. Мы прямо сейчас теряем Армению и Сирию. И всё это происходит лишь потому, что наше государственное мышление застряло в эпохе танковых армий и сражений эскадр ракетных крейсеров.
Враг давно орудует в нашем подбрюшье – и даже 15 авианосных ударных групп не спасут нас от потери влияния в Таджикистане.
Военное строительство опирается на реальные задачи и реальные средства – а не на мечты о новом Ютланде и высадках в Африке в духе «Омаха-бич».
О технических сложностях
Большинство проблем строительства авианосцев в России были рассмотрены в статье «Неудобные вопросы для сторонников авианосного лобби».
К сожалению, уважаемые оппоненты – как Александр Тимохин, так и Андрей из Ч. – не потрудились ответить на указанные там сложности технического характера, ограничившись, в сущности, отписками в духе патриотических кричалок.
К моменту постройки авианосца нам, вероятно, потребуется разрабатывать новый палубный самолёт – как знать, будет ли в 2037 году актуален Су-57... Источник фото: U.S. Navy
Вкратце рассмотрим проблемные места данной дискуссии:
1. К сожалению, оппоненты упорно избегают вопроса длительности всех работ, входящих в строительство авианосного флота. Здесь включается «магический реализм» – вот ФСБ заставило работать в экстренном порядке всех подрядчиков и военных чиновников, вот у нас откуда-то взялся невероятный задел по носителям палубной авиации, вот инженерные кадры (к слову, подготовка инженеров, обслуживающих корабельные реакторы, занимает 7 лет), вот тысячи квалифицированных рабочих (с которыми мы имеем дефицит и сегодня – и будем иметь ещё больший через 10 лет, учитывая низкие демографические показатели и «утечку мозгов»)… Так или иначе, реальность такова, что наш оборонпром с 1999 года ремонтирует «Адмирала Нахимова», а 6 апреля 2021 года было объявлено о том, что ввод ТАРК в строй вновь перенесён. А это, на минуточку, даже не постройка с нуля…
2. Апелляция к примеру перестройки «Викрамадитьи». В данном случае мы имеем дело с частичной перестройкой советского авианесущего крейсера, которая сорвала сроки постройки трёх АПЛ для нашего флота и вогнала в убытки «Севмаш». Да, корабль был подготовлен в короткие сроки, однако ОСК было вынуждено искать для этого специалистов по всей стране и даже за её пределами. Нетрудно предположить, что строительство авианосца с нуля станет проектом, который отнимет у страны куда больше ресурсов и почти наверняка скажется на обеспечении реальной обороноспособности.
3. Избегание проблемы НИОКР. Можно сколько угодно рассуждать об экспериментальных советских катапультах и простоте адаптации ледокольных атомных реакторов, но это лишь подчёркивает непонимание оппонентами всей технической сложности различных аспектов кораблестроения. Боевой корабль – это не конструктор «Лего». Невозможно взять и без труда адаптировать старую техническую документацию (если она, конечно, действительно у нас осталась), разработанную, например, для АВ «Ульяновск» в перспективный проект. К примеру, реакторная установка КН-3 для ракетного крейсера «Киров» была сделана на основе хорошо обкатанных ледокольных ОК-900 – однако работы над КН-3, тем не менее, заняли целых 7 лет. И это лишь один частный пример!
4. Недооценка сложности модернизации судостроительных мощностей. В качестве альтернативы постоянно предлагаются волюнтаристские решения – такие, например, как строительство АВ на Балтийском заводе или же в 55-м цеху «Севмаша». Напоминаем, что первый занят строительством ледоколов (которые жизненно необходимы для нашей единственной стратегически важной морской артерии – СМП), а второй – ПЛАРБ (которые реально и не первое десятилетие обеспечивают обороноспособность страны). Впрочем, даже если руководство страны и впадёт в безумие, начав строить авианосцы вместо приоритетных проектов, без миллиардных вложений в верфи не обойтись – на том же «Севмаше» как минимум требуется углубление бассейна и расширение батопорта. Напомнить, сколько лет мы мучаем сухой док для «Кузнецова»?
5. Избегание вопросов сроков и стоимости разработки перспективных вооружений. Даже в случае самого оптимистического сценария можно предположить, что наш первый авианосец заложат где-то в 2030 году (с учётом завершения всех текущих оборонных программ). Не менее 7-10 лет займёт его строительство. МиГ-29К к тому времени станет экспонатом для авиамузеев, да и чего уж, даже Су-57 будет считаться отнюдь не новой машиной (спустя-то 15-20 лет!). Можно сколько угодно открещиваться от реальности, но разработка новых летательных аппаратов будет просто необходима, а это – новые вложения. Напоминаю, что стоимость авиакрыла «Джеральда Р. Форда» превышает стоимость самого корабля…
6. Вопросы базирования. Этот фактор игнорируется целиком и полностью. Учитывая вышеуказанные темпы работ над судостроительной инфраструктурой, даже модернизация существующих ВМБ может затянуться на неопределённые сроки.
Заключение
Любые дискуссии о российском авианосном флоте не несут хоть какой-то целесообразности – внешняя политика Федерации бесконечно далека от концепции постоянного военного присутствия в Мировом океане, а наши насущные потребности лежат в странах, расположенных у наших границ.
К сожалению, большинство россиян и по сей день считают, что вооружения – суть есть замена политики. Пожалуй, это справедливо лишь в отношении ядерного арсенала – он действительно способен обеспечить серьёзный фактор влияния даже для технологически отсталых стран-изгоев (как, например, КНДР).
Стоит ли нам вообще рассматривать гипотетические боестолкновения, придумывая гипотетические цели для гипотетического вооружения?
Ливийские курсанты под турецким флагом. Да, так выглядит реальное политическое влияние – увы и ах, в Африке и даже без авианосцев. Источник фото: arabnews.com
Само по себе строительство авианосца не должно становиться для страны самоцелью – это отнюдь не универсальный и чрезвычайно дорогостоящий инструмент. Возьмите для примера Ливию, в которой столкнулись интересы Парижа и Анкары: у Франции есть авианосец, но обеспечил ли он ей политическое преимущество перед Турцией?
Отнюдь.
Анкара перехватила инициативу, укрепив связи с международно признанным правительством, ввела в страну свои ЧВК, ССО и перебросила эскадрильи БПЛА. Египет, первоначально выступавший противником Турции, ныне стал её союзником (например, он признаёт турецкую версию демаркации морских границ, а не греческую). Сейчас ливийская армия проходит обучение под руководством военных советников из Анкары, а ливийская нефть отправляется в Турцию, которая обеспечивает разрушенную страну инвестициями и товарами.
Это реальная политика.
Это реальная стратегия.
Это реальное влияние.
И для этого не требуются авианосцы.
А. Воскресенский
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: