К 5 августа 1944 года положение советских и польских защитников плацдарма за Вислой серьёзно ухудшилось – в бой у немцев вступила дивизия «Герман Геринг». Писатель Януш Пшимановский вспоминал:
«Дивизия «Герман Геринг» с наступлением темноты двинулась на юг. Этот манёвр должен ускользнуть от внимания противника. Дивизия, сосредоточив все свои силы в одном месте, должна захватить врага врасплох. Как острый топор, ударит она в брешь, проделанную 45-й дивизией, и, отрезав плацдарм от реки, её полки гренадёров и танки пройдут по шоссе на север. Это предрешит судьбу плацдарма и вынудит большевиков уйти с пространства в 200 квадратных километров на западном берегу. Вопрос о сохранении линии фронта на Средней Висле будет решен однозначно в пользу немцев.
В комнату командующего армией вошёл Штедтке с папкой приказов в руках.
— Согласно донесению генерала Гартмана, натиск противника под Пулавами ослаб. Не исключено, что Рокоссовский хочет снять поляков и перебросить их на плацдарм ближе к Варшаве.
— Они прибудут, когда все будет кончено, — резко бросил Форман. — В течение трех-четырех дней плацдарм будет ликвидирован».
Две чаши весов
И немцы, и советское командование понимали — исход боя за плацдарм вполне может решиться «последним батальоном». Теперь оставалось лишь выяснить, у какой из сторон этих «последних батальонов» окажется больше.
6 августа немцы продолжали наступать на участке 79-й гв.сд. В первый момент пехоту удалось отсечь от танков, но те «проутюжили еще не законченные, обваливающиеся окопы» и в результате напряженного боя к вечеру заняли Бронтин. Дальше продвинуться противник не смог. В отчете дивизии упоминается поддержка лёгкого самоходного полка, 169-й тбр и некоего полка «ИСов». Проще всего разобраться с последним — к этому времени переправиться успел только 34-й гв.ттп, имевший на ходу 15 ИС-2.
Что касается танковой бригады, то на западном берегу пока что вела бой та же 11-я гв.тбр с 25 исправными «тридцатьчетверками», а кроме неё, переправить успели только 166-й отдельный инженерно-танковый полк (оитп), имевший на ходу 19 Т-34. Судя по донесению штаба БТиМВ 8-й гвардейской армии, основную тяжесть боя вынесли как раз самоходные полки со своими «коломбинами». 1061-й лсап в этот день поддерживал 216-й гв.сп, потеряв сгоревшими четыре СУ-76 и заявив два подбитых танка противника. 1087-й лсап потерял сгоревшими две «сушки», при этом уничтожив и подбив три немецкие самоходки и два бронетранспортёра.
Документы штаба корпуса и армии также говорят о налетах вражеской авиации. Однако донесение 79-й гв.сд уточняет, что над полем боя группами в 6-12 штурмовиков Ил-2 действовала советская авиация, причем «несмотря на многочисленные сигналы оповещения», четыре раза из шести самолеты бомбили и обстреливали боевые порядки 227-го и 216-го гв.сп.
Еще одним участком, на котором немцам в этот день удалось продвинуться вперед, стал рубеж 27-й гв.сд. С утра немцы батальоном пехоты при поддержке 8 танков и 4 самоходок атаковали 1-й батальон 76-го гв.сп в Остроленке. «Не имея достаточного количества ПТ-средств» и неся большие потери, батальон к вечеру оставил деревню.
Тем не менее, несмотря на эти частные успехи, день 6 августа в плюс мог записать себе скорее штаб Чуйкова, чем Формана. Немцам так и не удалось достичь серьезного успеха, зато на западный берег переправилась и заняла второй оборонительный рубеж 47-я гв.сд.
«7 августа не принесло войскам 9-й армии больших успехов. Несмотря на семь ожесточенных атак 19-й танковой дивизии, западный участок плацдарма остался без изменений, а прорывы на участке 45-й гренадерской дивизии были незначительными. Вечером на участке в несколько километров между Михалувом и Радомкой батальоны 45-й дивизии продвинулись вперед лишь на 500-600 метров и заняли высоту 121.6. Ночной бой западнее Михалувека дал еще меньший территориальный выигрыш».
Советские донесения также зафиксировали яростные атаки немцев в направлении Михалува. Против батальонов 45-й пд — той самой, что 22 июня 1941 штурмовала Брестскую крепость — держали оборону 57-я и 35-я гв.сд, командный пункт последней находился в 500 метрах северней деревни Студзянка. Во второй половине дня 8 августа оборонявшийся в Михалуве 102-й гв.сп был окружен. Расчеты стоявших в боевых порядках полка на прямой наводке орудий были уничтожены, два орудия разбиты. Прорваться из окружения к своим гвардейцы смогли только ночью. Однако свой главный козырь немцы пока так и не выложили — и в штабе Чуйкова это тоже понимали.
«Командарм решил: к 05:00 08.08.1944 всем частям и подразделениям быть готовыми для отражения атак и уничтожения перед передним краем танковой дивизии СС «Герман Геринг»…»
Показания захваченных пленных и данные разведки также подтверждали интерес немцев к южному участку плацдарма, оборонявшемуся 35-й и 57-й гв.сд — с расчетом на дальнейшее наступление вдоль Вислы и выход к переправам, с последующим окружением войск на плацдарме.
Однако 8 августа «Геринг» в наступлении так и не перешел. Поредевшие советские дивизии по-прежнему вели бой с 19-й танковой и 45-й пехотной. Немецкие командиры — и это хорошо показано в повести Пшимановского — не очень хотели зря растрачивать ударную силу дивизии, пытаясь прорвать оборону в неудобной для действий танков местности. Сначала пехота 45-й пд должна была расчисть путь для танков «Геринга».
Рассвет 9 августа для защитников плацдарма начался атакой в направлении Студзянка — заставив отступить левый фланг 35-й гв.сд, немцы заняли Звинов. В 09:00 еще одна атака пришлась уже на фронт 57-й гв.сд, «подвинув» её из Грабовой Воли.
В журнале боевых действий 47-й гв.сд в описании второй половины дня 9 августа фраза «малоустойчивые подразделения 35-й и 57-й гв.сд» зачеркнута, и поверх неё карандашом написано «некоторые подразделения». Правка справедлива — так, попавший под удар 170-й гв.сп уже к 12:00 израсходовал все резервы. Артполк 35-й гв.сд потерял разбитыми шесть 76-мм «дивизионок», противотанковый дивизион — еще четыре. Впрочем, изначальную оценку офицеров 47-й гв.сд тоже можно понять.
Также в район Студзянки по приказу Чуйкова подтянули 2-й батальон 11-й гв.тбр. В целом, несмотря на мощный удар, немцам удалось вклиниться в оборону защитников плацдарма, но не добиться её развала. Тем не менее, занятый советскими войсками участок на западном берегу становился все меньше.
Поляки на подходе
В документальной повести Пшимановского указано, что приказ о марше к Висле и переходе в подчинении командующего 8-й гвардейской армией 1-я польская танковая бригада генерал-майора Яна Межицана получила 9 августа. Это соответствует и документам штаба 1-го Белорусского фронта.
В оперативных документах самой 8-й гвардейской армии первые упоминания о «Героях Вестреплатте» относятся к 10 августа. Стоит отметить, что в документе упоминается не только 1-я польская тбр, но и пехотная дивизия, которую полякам требовалось переправить на западный берег Вислы и усилить противотанковой артиллерией. Но, в отличие от дивизии, бригада была передана в подчинение Чуйкова, с прямым указанием перебросить её на плацдарм, где использовать для усиления обороны на наиболее угрожаемом направлении.
Согласно рапорту штаба БТиМВ 8-й гвардейской армии, к 16:00 10 августа через Вислу успел переправиться 1-й танковый полк и мотострелковый батальон. 2-й батальон успел перевезти через реку 9 танков. К этому моменту на ходу в бригаде имелась 71 «тридцатьчетверка», 17 Т-70 и 21 СУ-85. Вероятно, это взято из донесения бригады, потому что про переправу «самоходок» в документах не упоминается. Зато у них написано у Пшимановского:
«— В составе моей бригады… — начал танкист.
— Знаем, — прервал Чуйков.
— Докладываю, что мой самоходно-артиллерийский полк передан в резерв 1-й армии…
— Знаю и об этом, — кивнул Чуйков. — Будете поддерживать 4-й гвардейский корпус. Генерал Глазунов, ознакомьте товарища с обстановкой, объясните задачи…»
Сам процесс переправы был не так уж и прост — и в повести, и в документах частей 8-й гвардейской армии постоянно упоминается о бомбежках и обстрелах переправы. Ночью немецкой авиации удалось разбомбить понтонный мост и утопить тяжелую баржу, что привело к «срыву нормальной работы переправы». В этих условиях цену каждой переброшенной на западный берег боевой машины сложно было переоценить.
«Межицан вошел. В левой руке прятал трубку. Голубоватый дымок тянулся по рукаву мундир, цеплялся за серебро генеральских петлиц.
— Садитесь. Как идет переправа?
— Пока четырнадцать машин. Было бы больше, но авиация мешает.
— Где они?
— Штаб 1-го полка, четыре машины, рота бронебойщиков и автоматчиков в лесу, в полкилометре восточнее Старой Дембоволи.
— Остальные?
— Десять танков 1-й роты идут на Выгоду.
— Кто дал приказ? — Глазунов спрашивал строго, но глаза у него улыбались, потому что то, к чему он стремился, было уже выполнено. — У вас по частям всю бригаду растащат. — Он делал вид, что сердится. — Кто приказал?
— Кто же мог приказать? — Межицан гладил по лбу сонного лисенка. — Я. Обстановка такая…
— Использование танков мелкими подразделениями противоречит уставу. После войны прилежные слушатели военных академий будут критиковать вас за это. На чистеньких, не забрызганных грязью картах всеми цветами покажут, что так действовать нельзя. Что вы на это скажете?
Межицан ответил коротко и ясно. Глазунов спросил, как это звучало бы по-польски, потому что всегда надо что-то узнавать»
Действительно, ситуация требовала подкрепить все оборонявшиеся части — именно поэтому 1-я рота переправившегося танкового полка была передана 47-й гв.сд, 2-я рота — 57-й гв.сд, а 3-я — 35-й гв.сд. Это происходило не только с поляками — точно также «раздёргивались» на плацдарме 11-я тбр и полки «ИСов».
Судя по донесениям частей, немцы постоянно вели активную разведку боем относительно небольшими группами, пытаясь нащупать слабые места в обороне. Основным направлением атак стал участок 4-го гв.корпуса — район деревни Студзянки, причем бой шел и днем и ночью.
1-я танковая вступает в бой
Несмотря на бомбежки и обстрелы переправ, с каждым днем на западный берег Вислы оказывалось все больше советских частей и техники. Это видели в штабе Чуйкова, об этом догадывались по данным авиаразведки в немецких штабах. Но пока еще там считали, что наступление имеет шансы на успех. Хотя брешь между полками 35-й и 57-й гв.сд не удалось расширить накануне, массированные бомбежки, артобстрел и танки должны были сделать свое дело.
«В разных местах магнушевского плацдарма происходили разные события — и важные, и незначительные, те, о которых мы знаем, и те, о которых никогда не узнаем».
Пшимановский написал эту фразу применительно к более поздним событиям, но и ко всему длинному дню 10 августа она относиться в полной мере. Бомбежки, идущие одна за одной волны атак, разрывы связи привели к тому, что полную картину боя воссоздать по документам весьма сложно. Тем большее уважение вызывает объем работы, проделанный Янушем.
Первыми на участке 57-й гв.сд в контратаку пошли «тридцатьчетверки» 2-й роты — в 15.00 они совместно с 147-м гв.сп отбили захваченную у немцев деревню Ходкув, потеряв на минах два танка из четырех. Однако наиболее тяжелая ситуация сложилась во второй половине, когда боевые группы «Геринга» продавили оборону 35-й гв.сд в районе Студзянок и кирпичного завода. Именно тогда по приказу комдива-35 гв.полковника Кулагина 3-я рота 1-го тп польской бригады контратаковала фланг прорвавшихся вперед немцев. Согласно Пшимановскому:
«Атаку отбили семидесятитонные «фердинанды», укрытые в Студзянках. На расстоянии восьмисот метров они разносили боковую броню танков. Однако, прежде чем им удалось взять танки на прицел, прежде чем они начали их поражать, уже пылало пять немецких боевых машин, которые с кирпичного завода пошли в атаку на Суху Волю».
Разумеется, «фердинандов» на этом участке фронта у немцев не было. Скорее всего, атаку польских танков отразили самоходки Jagdpanzer IV «Геринга».
Тем не менее и эта контратака, а также вступление в бой остальных переправившихся танков польской бригады оказались достаточно весомым аргументом, чтобы 10 августа немцы не смогли пройти дальше.
В оперсводке штаба БТиМВ гвардейской армии за 11 августа указано, что на ходу в польской бригаде осталось 59 «тридцатьчетверок» и 14 Т-70. При этом 1 Т-34 указан как сгоревший, 6 — подбитыми, 2 танка числятся в текущем ремонте и 3 Т-34 и 1 Т-70 — в среднем. Заявка на потери противника составила 21 танк, 6 бронетранспортеров и «до батальона» пехоты.
12 августа тяжелые бои в районе Студзянок продолжились, однако в этот день внимание штаба 8-й гвардейской армии было приковано к участку обороны 79-й гв.сд. Здесь немцы задействовав «до 50 танков» прорвались между боевыми порядками 227 гв.сп и на стыке между батальонами 227-го и 216 гв.сп. В документах дивизии говориться про потерю Нового Грабува, Демянка и Грабины, хотя в более поздних документах штаба армии упоминается, что два последних удалось вернуть контратакой. На участке 4 гв.ск. в этот день отмечены атаки в стык между 35-й гв.сд и 47-й гв.сд. с выходом на тыл последней. Тот факт, что перед рассветом деревня Студзянки была на несколько часов взята поляками (2-я рота мотопехотного батальона, поддержанная 1-й ротой 2-го танкового полка) в итоговую сводку дня не попал.
Тем не менее, серьезно расширить прорыв немцам так и не удалось. Согласно донесению от 12 числа, в 1-й птбр на ходу имелось 56 «тридцатьчетверок», 2 текущем ремонте, 5 Т-34 и 1 Т-70 — в среднем. Потери, согласно донесению, составили 8 «тридцатьчетверок» сгоревшими и 3 подбитыми.
«Мы в кольце, и вы в кольце — кто останется в конце»
Согласно воспоминаниям советских офицеров, этой фразой ответили по радио немцы под Сандомиром. Хотя на южном фланге плацдарма 8-й гвардейской армии эта фраза также вполне могла прозвучать.
13 августа тяжелые бои за плацдарм еще продолжались, хотя к этому времени для советского командования вопрос о его удержании фактически уже не ставился — более того, количество переправленных частей, как польских, так и советских, позволяло строить планы дальнейшего наступления. Однако на южном фланге бои за деревню Студзянки пока еще продолжались.
«Около полуночи в Оструве закончились два совещания. Первое происходило в землянке генерала Глазунова. На этом совещании, учитывая просьбу Межицана, задача по ликвидации главных сил окруженной группировки противника была поставлена перед 1-й танковой бригадой.
— Полки 4-го корпуса овладели многими населенными пунктами, — сказал генерал. — На нашей земле мы только сейчас открываем счет. Накануне пятой годовщины с начала войны мы хотели бы преподнести Польше подарок — Студзянки».
На самом деле постановка задач по «окруженной» группировке на тот момент была несколько преждевременна. В документах штаба 8-й гвардейской армии на участке 35-й и 47-й гв.сд последняя атака в районе Студзянки в тут день зафиксирована в 21.30 — «силой до полка пехоты и 10 танков». Хотя прорвавшийся вглубь советской обороны клин «Германа Геринга» уже начали испытывать на прочность с флангов, замкнуть кольцо еще только предстояло.
Это было сделано 14 августа, в первой половине дня — после авиа- и артподготовки части 1-й польской танковой бригады атаковали Студзянку. В 11.20 деревня была взята — в седьмой уже раз за последние дни, затем мотопехота и танкисты захватили также кирпичный завод и фольварк. Окончательно же отрезать немцев на окраине леса удалось лишь ближе к вечеру, совместной атакой польских танкистов и пехоты 4-го гв.ск.
Правда, традиционно в донесениях штаба корпуса о действиях польских танкистов (как, впрочем и советских) не сказано ничего, однако за 13 августа там есть упоминания, что «группа, находящаяся в районе фольварка и далее по лесу на восток организованного сопротивления не оказывает» и далее «один батальон 100-го гв.сп 35-й гв.сд закрыл коридор противнику севернее высоты 132.1 у дамбы».
Пшимановский пишет о том, что в лесу были отрезаны 4 гренадерские роты и 10 танков «Геринга». Однако сводки 4-го гв.ск за следующий день, когда были «полностью уничтожены окруженные группировки противника» фиксируют два подорванных танка. Возможно, части немцев все же удалось прорваться к своим в ночь на 15 августа.
Для 1-й польской танковой бригады бои на южном фланге плацдарма закончились на следующий день — вечером 16 августа её начали сменять части 16-го танкового корпуса.
Подсчет за кадром
Согласно бронесводке штаба БТиМВ гвардейской арми на вечер 15 августа в 1-й польской танковой бригаде на ходу числилось 50 «тридцатьчетверок» и 14 Т-70. Урон противника с 10 по 14 августа был заявлен следующий: танков «Тигр» — 7, самоходных орудий «фердинанд» — 11, Т-4 — 3, Т-3 −1, самоходных орудий «артштурм» 4, танков «Пантера» — 1, бронетранспортеров 8.
«- Твоя комиссия закончила работу?
— Так точно.
— Сколько приходится на поляков?
Генерал Вайнруб достал небольшой листок и прочитал:
— Шесть «Тигров», одна «Пантера», шестнадцать T-IV, один T-III, тринадцать самоходных орудий «Фердинанд» и три штурмовых орудия.
15 лет спустя на вопрос о том, какие потери нанесла противнику под Студзянками 1-я танковая бригада, маршал Чуйков, не задумываясь, ответил: «Сорок машин. Это точная цифра. Поле битвы осталось в наших руках, и мы смогли точно подсчитать подбитые машины. Я созвал специальную комиссию, которая ходила и устанавливала, кто какую машину уничтожил. Когда офицеры относили подбитую машину на счет советских войск, то они рисовали мелом на броне кружок, а если на счет наших союзников, то, — здесь Василий Иванович улыбнулся своей фронтовой шутке, — поскольку поляки — религиозный народ, ставили крестик».
Известные потери немецких частей в боях за мангушевский плацдарм с этими данными стыкуются не полностью. Как ни странно, проще всего с «Пантерой» — Pz.Kpfw.V в этом сражении были у 19-й тд, всего в боях за плацдарм было безвозвратно потеряно 9 «Пантер», причем 8 из них — до 9 августа, то есть поляки действительно могут претендовать не больше, чем на одну «Пантеру». Можно также достаточно точно сказать, что «Тигр ов» у Студзянки не было вообще, а иногда приписываемые к этому бою фото подбитых «Тигр ов» из 510-го ттб сделаны в другом месте.
Безвозврат «Германа Геринга» составил 11 Pz.Kpfw.IV, 4 Jagdpanzer.IV, еще два «Мардера» потерял учебный панцергренадерский баальон «Крампниц». Точных данных по безвозвратным потерям 1260-го штурмового артидивизион за этот период найти не удалось.
Разумеется, далеко не на все эти машины могут претендовать только польские танкисты. Например, точно можно сказать, что часть потерь «Германа Геринга» — бои 8-9 августа, скорее всего, от 122-м пушек ИС-2 36-го гв.ттп. Но с другой стороны, в подсчете трудно учесть подбитые и вновь вводимые в строй машины — например, те же «мардеры» почти постоянно отмечались в краткосрочном ремонте.
Зато куда проще оценить значение нескольких квадратных километров около деревни Студзянка, так обильно политых кровью бойцов советских и польских частей в августе 1944 года. Удар «Германа Геринга» на южном фланге плацдарма был крайне опасен, а учитывая продолжавшееся наступление 19-й тд, танки 1-й польской бригады оказались той самой ложкой, которая дорога к обеду — и помогли остановить немецкое наступление в самые опасные моменты.
А в январе 1945 года именно с Магнушевского плацдарма пошла в наступление главная ударная группировка 1-го Белорусского фронта.
Андрей Уланов
Подпишись: