Денис Минаков занимается реконструкцией с далекого 1998 года, а петровской эпохой увлекается последние шесть лет. Начинал с солдата троицкого драгунского полка, но на фестивале в крепости Дюнамюнде под Ригой, где одним из блоков была петровская баталия, увидел действие артиллерии и был поражен. Интересен сам процесс обслуживания, заряжания и перекатывания пушки, но когда пушка с огромным грохотом стреляет, поднимая в воздух клубы дыма, это самая эффектная часть реконструкции. Поэтому, когда Денис узнал, что продается петровская полковая однофунтовая полевая пушка, он не стал раздумывать. Теперь он пушкарь и в добавок к пехотному костюму у него появился и артиллерийский.
Петровская полевая пушка — знаковое орудие. Именно с подобных орудий и началась настоящая история российской артиллерии, царицы полей. Почти столетие, со времени царя Михаила Федоровича до Петра I, русская артиллерия представляла собой устаревший зоопарк разнообразных калибров, конструкций и стран происхождения. С организацией, заведенной еще в 1547 году Иваном Грозным. При нем, наряду со стрельцами, на службе находились артиллеристы, называвшиеся пушкарями. Неся в мирное время одинаковую службу со всеми стрельцами, пушкари на время войны брали боевые орудия из крепостей. Хозяйственной частью артиллерии, которая называлась тогда Огнестрельным нарядом, или Большим нарядом, управлял Пушкарский приказ, в котором по назначению государя заседали бояре и дьяки. Перед открытием войны для командования артиллерией назначался «пушкарский голова». На нем лежала обязанность составлять перед войной корпус артиллеристов. Изначально пушкарями в России были иностранцы, но постепенно они заменялись русскими. В мирное время пушкари жили в селениях, получивших название пушкарских слобод. Точных сведений о качественном и количественном состоянии артиллерии у нас нет: в 1737 году в грандиозном московском пожаре погиб архив Пушкарского приказа, ведавшего всеми артиллерийскими делами в начальный период правления Петра I. Но кое-что мы все же знаем.
Бесстрашный огнестрельный мастер
Петр с самого начала осознавал роль артиллерии в будущих войнах и еще во время своего первого путешествия за границу в 1697 году получил в Кенигсберге удостоверение, что «везде за исправного, осторожного, благоискусного и бесстрашного огнестрельного мастера и художника признаваем быть может». В это путешествие с ним ездил и имеретинский царевич Александр Арчилович — впоследствии первый в истории России генерал-фельдцейхмейстер (должность, заменившая пушкарского голову). Тем не менее первый практический экзамен как «огнестрельному мастеру» Петру пришлось сдавать под Нарвой. Для осады этой крепости в 1700 году собрана была артиллерия из Новгорода, Пскова и других городов — около 150 орудий. Здесь проявился весь хаос, существовавший в русской артиллерии. Интересен сам перечень орудий, многие из которых имели собственные имена и были скорее произведениями искусства, чем грозным оружием: Лев, Медведь, Свиток, Скороспел, Соловей, Рокомышская, Барс, Грановитая.
Как сообщает военный преподаватель Михайловской артиллерийской академии полковник А. Нилус в «Истории материальной части артиллерии» 1904 года, когда в военном совете 6 ноября положили приступить к пробиванию бреши, то оказалось, что ядер и пороху мало. Из мортир можно было стрелять только камнями, потому что не было бомб, соответствовавших их калибру. Снаряды для пушек тоже не соответствовали калибрам: с трудом можно было откалибровать кружалами хотя бы по 100 ядер на орудие.
Нилус оценивает потери орудий в Нарвском сражении как положительный момент. «Потребовалось изготовлять новую артиллерию, — пишет он, — к чему император Петр Великий и его бомбардиры были уже приготовлены основательным изучением иностранных артиллерий, германской и голландской, влияние которых явно отразилось на вновь созданной Петром нашей новой артиллерии, которая уже не только не уступала, но во многом даже превзошла иностранную». Довершила изъятие музейных экспонатов масштабная потеря артиллерии в 1706 году во время отступления русской армии из Гродно в условиях весенней распутицы. Из 103 орудий различных систем полевой и полковой артиллерии в Киев в мае смогли добраться только 40. Даже «легкие» трехфунтовые пушки оказались чрезвычайно неманевренными, тяжелыми и громоздкими.
Артиллерийский вес
Александр Арчилович, взятый в плен под Нарвой, умер в Швеции, не успев ни в чем проявить своей страстной любви к артиллерии. Вторым генерал-фельдцейхмейстером был назначен граф Брюс, тот самый, которого воспел Пушкин в «Полтаве». Именно он под руководством Петра и создал новую русскую артиллерию. Был установлен «артиллерийский вес»: чугунное ядро диаметром 2 дюйма было принято за 1 фунт (491,4 г), калибры пушек обозначены в артиллерийском весе, а все части вновь спроектированных орудий и лафетов были впервые указаны в калибрах. Этими двумя средствами были, наконец, установлены нормы калибров и система орудий, ограничившие прежний произвол литейщиков.
После того как в 1705 году к битве со шведами при Гемауертгофе наша артиллерия опоздала к бою (по саркастическому выражению Петра, «пушки наши неприятель назавтрее нашел»), Петр сильно озаботился подвижностью войск и ввел новый род полевой артиллерии — конную, о создании которой никто до него и не задумывался. Под эту артиллерию были специально разработаны и отлиты облегченные четырех-, трех-, двух-, полуторафунтовые и однофунтовые пушки. В архиве лейб-гвардии Преображенского полка найден указ Петра «об уборе артиллеристов конными», о снабжении их верховыми лошадьми, седлами и проч. В таком виде конные роты принимали участие в сражениях при Гуммельсгофе (1702) и при Лесной (1708). В эти годы они сопровождали драгунские полки. Фридрих Великий, создавший свою легендарную конную артиллерию почти на полвека позже Петра, признавался, что идею ее он заимствовал у русских, драгуны и казаки которых, сопровождаемые артиллерией, причинили ему немало вреда неожиданным действием картечью.
Кроме того, Петр усовершенствовал технические заведения, необходимые для изготовления большого количества орудий и снарядов, и увеличил их число: к пороховому заводу в Москве были прибавлены новые: Петербургский Охтенский и Сестрорецкий. Основаны оружейные заводы в Сестрорецке и Туле. Кроме Московского пушечного двора, были заложены арсеналы для литья медных орудий в Казани и Петербурге. Чугуноплавильные заводы были учреждены в Олонецкой губернии (Петрозаводский и Кончеозерский) и на Урале. Не было ни одной отрасли артиллерийского дела, к которой Петр не приложил бы своих личных забот. Он лично составил «Руководство для употребления артиллерии», которое и ныне хранится в Эрмитаже.
Вышеупомянутый преподаватель Михайловской артиллерийской академии полковник А. Нилус писал: «Нельзя не признать, что в течение нескольких лет Петр I двинул артиллерию вперед на целое столетие, опередил Европу и придал артиллерии характер не ему со-вре-мен-ного, а следующего периода, к которому и должна была бы быть отнесена его деятельность».
Орудие ближнего боя
Именно поэтому маленькую однофунтовую петровскую полковую пушку можно считать прабабушкой современной российской артиллерии. Дальность ее боя не превышала 300 метров, и для ведения огня петровским артиллеристам требовалось немало храбрости и хладнокровия. Стреляла эта пушка в основном картечью — тремя десятками свинцовых пуль. Залп батареи из четырех орудий вызывал целый град из 120 пуль, что заменяло собой залп строя солдат из 100−150 человек. Из-за небольших размеров быстрота обслуживания однофунтовой пушки была по тем временам рекордной: хорошо обученный расчет мог производить до четырех залпов в минуту, выкашивая каждым почти шеренгу наступающих. За это время вражеская пехота преодолевала около 100 м. Поэтому слаженная батарея с достаточным запасом боеприпасов была почти неприступна. Кроме того, эти малютки могли поддерживать пехоту в наступлении, двигаясь в порядках наступающих, — до Петра этого никто не делал. Четыре человека — как раз орудийный расчет — вполне справлялись с орудием.
Вообще с петровских времен до наших дней дошло немного, и то, как воевали наши прадеды, во многом приходится домысливать. И ставить эксперименты. Это и называется исторической реконструкцией. И благодаря ей мы можем хотя бы приблизительно почувствовать то, что чувствовали наши предки.
Подпишись: