Выходец из старинного дворянского рода, сын дипломата (родился в 1893 году), он получил блестящее образование в Александровском лицее и Пажеском корпусе. В годы Первой мировой сражался против немцев, а в Гражданскую сделал выбор в пользу Белой гвардии, где владея в совершенстве несколькими языками, стал переводчиком англо-французской военной миссии при Деникине. После поражения белых оказался в Константинополе, где через свои старые связи устроился в британскую разведку. Англичане активно использовали его в операциях против Страны Советов, а в 1926-м перевели в Берлин.
От SIS до НКВД
Перевод совпал с реорганизацией Секретной службы Ее Величества (SIS), в результате которой были значительно снижены бюджеты разведки. Нештатных сотрудников и агентуру стали финансировать по остаточному принципу. Многие прекратили деятельность на этой ниве. Но на Александра Сергеевича обратил внимание абвер, и русский эмигрант, получив выгодное материальное предложение, незамедлительно его принял. В последующие годы он занят сбором сведений уже против Франции и Великобритании. А в начале 30-х выполняет несколько секретных личных поручений тогдашнего начальника абвера полковника Фердинанда фон Бредова.
“ Красная армия провела «освободительный поход», и арестант Нелидов оказывается в поле зрения НКВД ”
Ко всем поручениям по службе, стоит отметить, русский граф подходит очень добросовестно и творчески, предпочитая нешаблонные методы. К особенным его качествам относятся исключительная коммуникабельность и совершенная, цепкая память. Да, он наемник, но честный.
Отношение руководства абвера времен Веймарской республики к нацистам было весьма критическим. Кадровые немецкие офицеры справедливо видели в Национал-социалистической рабочей партии (НСДАП) источник будущих проблем для страны. Неудивительно, что с приходом Гитлера к власти Нелидов заключен в концентрационный лагерь, где провел несколько лет. В 1938-м он покидает Третий рейх и успевает поработать на американцев, но вскоре новое руководство абвера вспоминает о русском графе и вновь зовет его на службу. Нелидов принимает участие в ряде военных игр под эгидой германского Генштаба совместно с абвером и разведкой имперской безопасности.
В 1939 году граф направлен по поручению адмирала Вильгельма Канариса в Восточную Европу. В Польше ему не повезло – был разоблачен контрразведкой и заключен в тюрьму. Но тут Красная армия провела «освободительный поход», и Нелидов оказывается в поле зрения советского НКВД.
Беседы об абвере
«Захватив Западную Украину в 1939 году, мы обнаружили его во Львовской тюрьме и этапировали в Москву, – вспоминал легендарный советский разведчик Павел Судоплатов. – Нелидова разрабатывали Василий Зарубин, Зоя Рыбкина (в будущем известная советская писательница Зоя Воскресенская. – Авт.) и Павел Журавлев, начальник немецкого отдела внешней разведки НКВД в 1941–1942 годах».
Александр Сергеевич делится информацией искренне и подробно, вполне возможно, что не из чувства русского патриотизма. Он прекрасно осознает ситуацию, в которой оказался, проработав агентом противостоявших СССР западных спецслужб в общей сложности почти 15 лет да еще и пройдя через гитлеровский концлагерь, и понимает – с ведомством Берии шутки плохи. Исходя из этого он предоставляет советской разведке бесценную информацию. Опираясь на уникальную память, подробно показывает, используя карты и схемы, и рассказывает, что знает о молниеносной войне, сообщает доброжелательно улыбавшимся ему чекистам о характере действий, основных методах и приемах разведывательно-диверсионной работы абвера. Выкладывает все известные ему сведения о германском командовании, о нацистских лидерах, о кадровом составе абвера и гестапо. Дает наводки на лиц, перспективных для разработки советской разведкой. Предсказывает захват врагами Минска на пятые сутки агрессии (в реальности это случилось на шестые), в чем начальник Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Филипп Голиков усомнился. К сожалению, отнюдь не бесталанные советские разведчики да и их руководство должного внимания словам Нелидова тогда не придают. Просто фиксируют в протоколах «бесед».
Сбить темп и победить
Все изменилось с началом войны, когда Красная армия познала горечь первых поражений. Руководство НКВД СССР подняло протоколы допросов изобличенного немецкого разведчика, сопоставило их с ранее добытыми агентурным путем материалами военно-стратегических игр штаба вермахта и доложило свои выводы руководству страны. Павел Судоплатов вспоминал: «Реакция Сталина на наше сообщение была незамедлительной. Для развернутых допросов Нелидова и ознакомления со всеми оперативными документами 30-х годов в НКВД прибыли начальник Разведупра Красной армии Голиков и начальник Оперативного управления Генштаба генерал-майор Василевский (в 1942–1945 годах – начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, в 1949–1953-м – военный министр СССР. – Авт.). На них произвели большое впечатление его осведомленность, связи и характеристика германского высшего командования».
“ Поражение Германии становится вопросом времени, и гитлеровские генералы отдают себе в этом отчет ”
В принятии решений высшим военно-политическим руководством страны показания Александра Нелидова сыграли исключительную роль – из них стало известно, что немецкая армия сможет нанести Красной армии поражение лишь при условии, что война продлится два-три месяца и нападавшие овладеют Ленинградом, Киевом, Москвой, Донбассом, Северным Кавказом, нефтеносным районом Баку. При этом большое количество немецких танковых соединений, предназначенных для блицкрига, могут эффективно действовать лишь на территории с развитой сетью дорог. «Результатом стала установка Сталина на упорное, порой безнадежное сопротивление наших войск в окружении, чтобы сбить темп наступления немцев, втянуть их в затяжную войну, на которую они не рассчитывали», – отмечает в книге «Сталин и разведка накануне войны» историк спецслужб Арсен Мартиросян.
«В октябре и ноябре 1941 года, – свидетельствовал Судоплатов, – мы получили надежную информацию из Берлина (от советника министра экономики Германии, антифашиста и агента советской разведки Арвида Харнака с псевдонимом Корсиканец. – Авт.) о том, что немецкая армия почти исчерпала запасы боеприпасов, нефти и бензина для продолжения активных наступательных операций. Все указывало на приближение неизбежной паузы в немецком наступлении».
Если смотреть шире, это подтверждает показания Нелидова об условиях краха нацистского блицкрига. Теперь поражение Германии становится лишь вопросом времени, и гитлеровские генералы, участвовавшие в военно-стратегических играх вермахта конца 30-х, отдают себе в этом отчет. А Сталину ясно – пора наносить ответный удар. И он следует незамедлительно. 10 ноября 1941 года, через три дня после знаменитого парада на Красной площади наши войска переходят в контрнаступление под Тихвином, 17 ноября – под Ростовом, 5–6 декабря – под Москвой. И бойцы РККА воочию убеждаются в том, что «непобедимый» вермахт бить можно и должно. До сознания каждого советского бойца и командира политработники старательно доводят слова из ставшей бестселлером речи Верховного главнокомандующего, произнесенной им с мавзолея 7 ноября 1941-го перед воинскими частями, уходящими с парада на фронт: «Мы потеряли временно ряд областей, враг очутился у ворот Ленинграда и Москвы. Враг рассчитывал на то, что после первого же удара наша армия будет рассеяна, наша страна будет поставлена на колени. Но враг жестоко просчитался. Несмотря на временные неуспехи, наша армия и наш флот геройски отбивают атаки врага на протяжении всего фронта, нанося ему тяжелый урон, а наша страна – вся наша страна организовалась в единый лагерь, чтобы вместе с нашей армией и нашим флотом осуществить разгром немецких захватчиков».
Конец подготовки
Чем все завершилось для Нелидова? Он выразил готовность работать на советскую разведку. Зоя Рыбкина (Воскресенская) впоследствии вспоминала: «По указанию руководства я передала Нелидова комиссару Василию Михайловичу Зарубину. Объяснила Нелидову, что уезжаю в командировку и передаю его в руки замечательному человеку, опытнейшему разведчику, моему большому другу. Я возвратилась в Москву только в 1944 году и, естественно, поинтересовалась судьбой Нелидова. Узнала у Василия Михайловича, что Нелидов никак не мог прийти в себя после крутого поворота в его судьбе. Он давно считал себя обреченным на смерть, а тут неожиданно такое доверие. Он не в состоянии был понять, что же ему делать с дарованной свободой. У него не было семьи, друзей, он свыкся с мыслью, что жизнь его кончена. Василий Михайлович пришел к Нелидову в гостиницу в тот самый номер, в котором я виделась с ним в последний раз, но не мог достучаться. Пришлось дверь вскрыть. Вошедшие увидели Нелидова мертвым. Скрученный жгутом кусок простыни стал единственным свидетелем приговора, вынесенного себе и свершенного им самим».
Было ли это инсценировкой советской разведки? Думается, нет. По крайней мере запись в личном деле агента, давшего согласие на сотрудничество и участие в разведывательных операциях за рубежом страны для ее блага, гласит: «В ходе подготовки покончил жизнь самоубийством». Павел Судоплатов утверждает: «Нелидов повесился после нескольких неудачных встреч с представителями английской разведки в гостинице «Метрополь».
Несмотря на всю извилистость судьбы и трагический финал авантюрно-приключенческой жизни Нелидова, память об этом русском человеке достойна внимания потомков. В победах Красной армии поздней осени и зимы 1941 года есть и его доля участия.
