В конце ноября Болгарию охватили крупнейшие за более чем 10 лет массовые протесты. Их причиной, по словам самих протестующих, стала попытка властей скрыть масштабную коррупцию из-за предложенного повышения налогов в бюджете на 2026 год, а также повышение налогов и коррупции, связанной с олигархом, находящимся под санкциями США.
В начале декабря, по данным репортеров, комментирующих происходящее с места событий, в одном лишь протесте в Софии приняло участие больше людей, чем на предыдущей неделе, когда число участников превысило 20.000 человек. К этому времени, по состоянию на начало декабря, в ходе протестов полиция задержала более 70 человек.
Благодаря протестам власти Болгарии уже отозвали проект бюджета на 2026 год (правительство объявило о полном отзыве законопроекта и начале новой бюджетной процедуры), а президент страны Румен Радев призвал к отставке правительства и досрочным выборам. Обращение главы государства прозвучало опять же на фоне масштабных акций протеста.
Поскольку на улицы десятка городов по всей Болгарии вышли более 50 тыс. человек, являющихся зачастую представителями т. н. Generation Z («Поколение Z» – так называют родившихся с конца 1990-х до начала 2010-х – это первое поколение, имеющее доступ к сети Интернет), их уже поставили в один ряд с охватившими в этом году ряд стран мира событиями, которые журналисты окрестили “Революция зумеров”.
Все эти протесты имеют ряд схожих черт, прежде всего, это большая активность молодежи и широкое использование соцсетей и мессенджеров. В остальном многое может отличаться, включая и некоторые требования протестующих, наиболее существенным элементом которых чаще всего является антикоррупционная составляющая. В Болгарии протест против бюджета на 2026 год является, по сути, требованием положить конец коррупции и власти политической мафии, в Перу – требование пересмотра пенсионной реформы также упирается в выступление против коррупции, на Мадагаскаре к этому ведет протест против перебоев с водой и электричеством, в Марокко – против роскошных трат на стадионы при разваленном здравоохранении, в Восточном Тиморе – против дорогих машин для депутатов, в Индонезии – против привилегий парламентариев, в пакистанском Белуджистане – против арестов и исчезновений активистов и т. д.
В ноябре “Революция зумеров” добралась до Мексики: толпы протестующих попытались взять штурмом президентский дворец в столичном Мехико. Поводом стало драматичное убийство мэра провинциального города Уруапана Карлос Манзо, которого застрелили прямо во время карнавала на день мёртвых к западу от столицы. Убитый считался восходящей звездой мексиканской оппозиции, т. к. продвигал повестку резкого усиления борьбы с преступностью и картелями. (Его даже называли мексиканским Букеле – копией президента Сальвадора, друга Д. Трампа, который посадил весь криминал в лагеря, что привело к тому, что «славный» некогда криминальным разгулом Сальвадор нынче стал безопаснее США).
В нескольких странах (Непале, Бангладеш) протесты увенчались успехом почти сразу же после их начала – правительства были свергнуты. Нечто подобное имело место на Мадагаскаре, где на сторону протестующих перешли бойцы элитного спецподразделения CAPSAT, которое помогло президенту Андри Радзуэлине захватить власть в 2009 году.
В то же время, например, в Марокко события стали развиваться несколько иначе: антикоррупционные протесты против правительства схожие, по сути, с тем, что имеет место сегодня в Болгарии, продолжаются в стране с конца сентября, в них пока никто не погиб и все еще неизвестно, перерастут ли они в нечто большее и приведут ли к прямым действиям против нынешнего монархического режима.
Исследователи выделяют следующие наиболее общие черты «революций зумеров»: участие молодёжи, социально-экономическое недовольство, отсутствие чёткого идеологического окраса, подобного имевшемуся в ХХ веке. В то же время среди существенных отличий от революционных событий, например т. н. арабской весны, выделяют то, что тогда протесты хоть и «перепрыгивали» через границы, но это происходило внутри единого языкового пространства, а теперь автоперевод в глобальных соцсетях стирает границы: молодежные движения фактически подпитывают друг друга креативными идеями и методами.
При этом и внутри границ определенной страны протестующие зачастую оказываются организованнее и мобильнее, чем силовики. Попытки властей отключать интернет рождают новые формы связи: офлайн-мессенджеры, работающие через Bluetooth (в этом контексте вспоминается Гонконг 2019 года и Bridgefy), новые решения вроде Bitchat, активно использовавшиеся, например, на Мадагаскаре, перспективы спутникового интернета, который делает блокировки ещё сложнее и т. д.
Организация протестов также существенно изменилась: в настоящее время мессенджеры и социальные сети стали не менее важными, чем партийные штабы и профсоюзы в прошлом. Все эти виртуальные ресурсы, по сути, становятся усовершенствованными версиями бумажных листовок, к тому же дающими краткую идеологическую информацию в ярких и цепляющих картинках. И моментально собирающими многотысячные толпы. Конкретных планов преобразований у них не имеется, чем пользуются разные заинтересованные внешние силы. В той же Болгарии это прежде всего западные кукловоды нынешних властей, которые решают их руками свои геополитические и прочие задачи.
Именно благодаря им в ноябре власти Болгарии приготовились национализировать активы российского «Лукойла» и назначили на его нефтеперерабатывающий завод (НПЗ) в Бургасе специального управляющего, который должен контролировать изъятие завода у компании и его продажу другому владельцу. По словам министра юстиции Георгия Георгиева, этот «спецуправляющий» (им стал генеральный директор Национального налогового агентства Румен Спецов) при необходимости уполномочен продать НПЗ; также он должен гарантировать, что «средства от продажи предприятия не будут направлены непосредственно в Россию, а будут переведены на специальный счет, которым „Лукойл“ сможет воспользоваться только после снятия санкций».
В конце ноября власти Софии приготовились не только к тому, чтобы присвоить активы «Лукойла» через Болгарский банк развития (для этого правящая коалиция включила в проект бюджета на 2026 год поправки, предлагающие увеличение размера госгарантий на 2 млрд евро — до 5,8 млрд., чтобы эти средства могли быть использованы «при возникшей необходимости в приобретении акций или долей в капитале» в нефтяной компании). Синхронно с этим Болгария стала первой страной Евросоюза, объявившей о прекращении выдачи шенгенских мультивиз россиянам. МИД страны сообщил об этом в следующей формулировке: «В болгарские консульства в Москве и Санкт-Петербурге направлены инструкции о неукоснительном соблюдении решения [Евро]комиссии, которое является юридически обязательным для всех государств-членов [ЕС]».
Помимо внешнего фактора, способствующего превращению протестов в Болгарии в «революцию поколения Z», существенную роль в этом играют и внутренние противоречия в болгарской верхушке. По мнению местных экспертов, нынешние массовые протесты в Болгарии – это также «отголоски битвы» между президентом Болгарии Руменом Радевым и скандальным, даже с точки зрения трампистов, олигархом Деляном Пеевски, возглавляющим парламентскую партию «ДПС – Новое начало». Главное противоречие между ними кроется в том, что олигарх активно тянет Болгарию в противостояние с Россией, в том числе и военное, в то время как президент предпочитает иметь более взвешенную позицию, пытаясь нейтрализовать правительство, которое идёт вразнос.
