Народнение как новая русская демография
О путях преодоления демографической проблемы России Аналитический центр ТАСС поговорил с Андреем Милёхиным – президентом РОМИР, доктором соц. наук, профессором МГУ им. М. В. Ломоносова и СПбГУ.
При обсуждении проблемы демографии распространено такое мнение: «Дайте людям много денег, и рождаемость сразу повысится». На эту мотивацию был рассчитан маткапитал, но мы видим, что она уже не работает. Вы в одном интервью сказали, что демография – это вопрос не денег, а нравственных ценностей и мировоззрения. Почему?
– Любовь и время купить нельзя. В детях чётко концентрируется эта простая истина. В системе «деньги-товар-деньги» детей просто нет. Их нельзя купить и продать, они явно дорогое и рискованное вложение. Пока мы не вернемся в логику человеческую, духовную, социальную, не начнем опять верить в светлое будущее, мы только расширяем пепелище.
У РОМИР есть лонгитюдная аналитическая система, она представляет собой живую модель общества из домохозяйств, жизнь которых мы наблюдаем по биологическим, психологическим и социальным параметрам с 2007 года.
Нам ясно видны базовые корреляции желания родить детей. Это в первую очередь опыт многодетной и поддержка многопоколенной семьи, религиозность, знание национальной культуры, соблюдение традиций, а также тип жилья, в котором проживают люди.
Чем ближе живёшь к земле, тем больше детей – такая прямая закономерность. Одни монетарные методы стимулирования рождаемости, без учёта и комплексного решения всех базовых проблем – восстановления традиций, репродуктивного здоровья, реформы градостроительства, домостроения и формирование видения общего будущего, не дают должного эффекта.
Почему традиции и религиозность больше коррелируют с многодетностью, чем монетарные факторы? Как это можно объяснить?
– Есть вещи фундаментальные, которые тысячелетиями поддерживали цивилизационное развитие. В первую очередь, макрорегионы и его границы формирует типология семьи.
В Русском мире тысячелетиями существовал общинно-экзогамный тип семьи, который, кстати, традиционен для всей Большой Евразии, включая Китай, Среднюю Азию, Север Индии. Наши регионы в этом плане имеют исторически общую основу.
Второе, что формирует цивилизации, это большие языковые группы. Потому что язык – это и есть народ, образ его мышления.
Третья важная составляющая – это религия. Все мировые религии указывают на то, что основная миссия человека – это продолжение рода человеческого.
Это три базовых камня в фундаменте любой цивилизации. И когда происходит отказ от одного из параметров, то и общество, и макрорегион начинают рассыпаться.
Классическая демография, построенная на идеях англиканского священника и экономиста XVIII века Мальтуса, вообще не давала ответ на то, как продолжать род человеческий – наоборот, она была про то, как контролировать этот рост и пресекать его.
По той причине, что «белых господ» тогда именно этот вопрос сильно озадачил: хотя население мира в те времена приближалось всего лишь к миллиарду, основной их посыл звучал так – ресурсов земли на всех не хватит, а вассалов, слуг и рабов достаточно. Тем не менее, несмотря на развитие экономикоцентричной демографии и капитализма, всё пошло не так: получив упрощение собственных семейных структур (на Западе сейчас доминирует нуклеарный/примитивный тип семьи, который напрямую способствует вымиранию) мировое население продолжало расти, в первую очередь, за счёт Азии и Африки.
При этом сейчас ежедневно (!) во всём мире выбрасывается на свалку 1 миллиард порций еды. Так, может, надо говорить не об ограниченности ресурсов Земли и лишних людях, а рациональном потреблении, справедливом распределении, о поиске общих смыслов?
Что же будет дальше с мировой демографией? Каковы главные тенденции?
– Все мантры про второй, третий и т.п. демографические переходы, и что все будет стабилизированно, не бьются с реальностью. Сегодня все больше психологов, социологов, демографов говорят, что в ближайшие годы ту часть человечества, которая активно включилась в игру модерна, ждёт демографическое пике. Фактически это уже началось.
В ряде стран на одного неработающего скоро будет 1,5-2 работающих человека.
При этом ни цифровизация, ни повышение производительности труда, ни роботизация, ни прочие достижения науки не обеспечат физического, и, главное, социального ухода за нетрудоспособным, стареющим населением.
Более того, мы на сегодня даже не можем точно подсчитать население Земли, чтобы делать какие-то прогнозы. Надо быть аккуратнее и ответственнее с цифрами. Даже такие организации, как ООН и ВОЗ, не справляются с простым количественными подсчётом населения. Люди по разным причинам перестали отвечать на вопросы социологов и переписчиков, многие государства полностью закрывают социальную статистику, расчётные методы дают всё большие разбросы. Оценки общего населения Земли сейчас гуляют в пределах полутора-двух миллиардов – то ли восемь с хвостиком, то ли уже больше десяти.
Более того, выпадают крайне чувствительные группы – девиантные, люмпенизированные, миграционные, проживающие в сельской местности и на спорных территориях, с другой стороны, имеющие повышенную тревожность, высокодоходные, находящиеся на военной и государственной службе.
Главная же тенденция сегодня не только в одной демографии, но и во всей социальной науке такова, что у людей закончились идеи развития и образы будущего. Возникает некий гнетущий застой.
Если вернуться к российской цивилизации, то у вас есть понимание, как нам преодолеть демографическую яму?
– Нам необходима глубокая проработка новой демографической стратегии, которую мы называем Народнением. Для качественного и количественного приращения населения необходимо учитывать как факторы социальные, культурные, репродуктивные, так и пространственные, миграционные, факторы общественной и предпринимательской активности, качества жизни, традиций и будущности.
Вопрос стоит не только в повышении рождаемости. Мало родить здорового ребёнка, надо его воспитать и обучить. Человеческое дитя рождается существом биологическим, без базовых малых групп, формирующих ткань общества, семьи, учебного и трудового коллектива. Без прохождения трех этапов социализации Личность, Индивидуальность и Субъект разумной деятельности просто не сформируется. Более того, периоды сензитивности (максимальной чувствительности к развитию высших функций) сконцентрированы в раннем и подростковом возрасте, а далее многие из них безвозвратно угасают.
Базовая формула Народнения – многопоколенная семьи, собственный дом и общая мечта.
Назовите, пожалуйста, какие именно ценности способствуют росту рождаемости.
– Прежде всего, это восстановление института многопоколенной общинно-экзогамной семьи, которая тысячелетиями воспроизводила первичную социальную ячейку нашей цивилизации. Без этого всё остальное не имеет смысла…
Семейноцентричность должна быть во главе всего. К примеру, надо оценивать успешность работы любого чиновника или бизнесмена именно через эту призму.
Во-вторых, надо переосмыслить подход к градостроительству, сделать удобное пространство для семейной жизни – как в городе, так и за его пределами.
И, конечно, ничто так не объединяет большую социальную группу как общая мечта.
Каким образом можно восстановить институт традиционной семьи в современных условиях? Нельзя же вернуться в общинный строй 19 века...
– Тысячелетиями именно большая семья и кровно-соседская община являлась основой нашей цивилизации, обеспечивала поддержку молодых родителей, освобождению трудовых рук, передачу опыта и уход за пожилыми. Безусловно, сегодня не стоит задача физического выживания, но без этих социальных связей и взаимоподдержки поколений происходит критический разрыв не только инстинктов деторождения, но и фактически рассыпаются общественные структуры.
Деньги, мегаполисы, искусственные институты дают иллюзию свободы, но на самом деле ведут стремительно к глобальному одиночеству, ускоряют разрушение традиционных укладов и культур.
Нужно отметить, что задача в России сложная и уникальная, мы живём в стране столетних тяжелых социальных экспериментов, многонациональной и многоконфессиональной. С точки зрения формирования института традиционной семьи и многодетности, нужна не просто комплексная демографическая программа, но и её сегментирование под имеющиеся в России реальные макрорегионы. Мы видим как минимум четыре разных демографических кластера по структуре взаимосвязей базовых социально-экономических, градостроительных, религиозных и миграционных параметров с рождаемостью. Одно и то же действие, направленное на корректировку демографических проблем, в одном кластере будет работать, в другом может попадать мимо, а в третьем давать эффект бумеранга.
Изменение подхода к градостроительству – это, насколько понимаю, отказ от сверхурбанизации. Спору нет, в «человейниках» всё противоречит многодетности, но как отказаться от сверхурбанизации с учётом её выгоды для крупного капитала?
– Нам необходимо понять, что для нас важнее – прибыль застройщиков и концентрация комфорта лишь в мегаполисах, либо в прямом смысле сохранение лица и рода человеческого. Это только в апогее либеральной глобализации западным экономистам и маркетологам виделся мир, состоящий из 50 корпораций в 30 агломерациях. Хотя и для них эта иллюзия была на полтора поколения. Сегодня мы видим, что вопрос расселённости и заселённости являются факторами не только демографической, но и государственной безопасности.
В крупных городах человек наиболее уязвим к любым социальным, техногенным, пандемийным и военным катаклизмам.
Опыт возврата к земле существовал как в Российской империи, так и в Советском Союзе. Для начала надо перестать людей от неё отрывать. Возьму пример только в образовании. Помню, как еще в 1980-е годы поддерживались малокомплектные сельские школы, в каждом областном центре было минимум три базовых вуза, включая педагогический, десяток средне-специальных училищ. До сих пор существуют удивительные примеры посёлков городского типа, академгородков, где условия быта были сопоставимы с городскими, а социального, экологического и интеллектуального развития было значительно больше. Вспомним и одноэтажную Америку, их послевоенный бэби-бум на основе субурбанизации. Есть много отечественного и международного опыта, который стоит переосмыслить. А мы до сих пор живем в навязанной нам «концепции шести агломераций».
Все наши исследования показывают базовые потребности для формирования семьи – доступная работа и жильё.
Главное – поднять вопрос о том, что в целом означает для нас «дом». В богатом русском языке это имеет расширенный в том числе и социальный смысл.
Заключительный вопрос. В основе всех ваших предложений по демографии лежит осмысление и воля. Между тем, традиционная семья в прошлые века была сама собой разумеющимся, естественным явлением. А сейчас мы пытаемся искусственно воссоздать то, что было естественным. Видите ли вы в этом противоречие? Или это нормальное строительство собственного будущего?
– Наше общество пережило сто лет зачастую навязанных нам извне потрясений – революций, войн, ускорений, перестроек, консьюмеризма, либерализма и популизма. Вопреки всему российское общество выжило и сохранилось. Тяжёлый и уникальный опыт, прожитый нашими предками, требует уважения и осмысления. Понять и принять собственную историю, желательно не только столетиями, а максимально глубоко и широко, безусловно необходимо. Но точно нельзя жить прошлым.
Будущее не может быть никаким другим, чем то, которое кто-то уже придумал. И в построении будущего надо ориентироваться не на западные антиутопии, а на русских учёных-мыслителей и писателей-фантастов.
Нам точно есть чем гордиться и чему у них учиться. Назову лишь Вернадского, Циолковского, Гумилёва, Беляева, Ефремова, братьев Стругацких.
Не будет быстрого демографического чуда: такт демографический – одно поколение 20-25 лет, а период общественных реформ – 50-100 лет, но будущее начинается вчера и живёт только в общих мечтах. Процитирую замечательную мысль из последней экранизации Кира Булычева «Сто лет тому вперед»: «Чтобы влиять на Будущее, надо делать что-то прямо сейчас. Даже для того времени, которое пока очень далеко. Потому что там точно будут те, кого ты любишь!»
Беседовал обозреватель АЦ ТАСС Эдуард Биров
