В последнее время Турция проявляет заметную активность на севере Африки. Параллельно усилению военно-морского партнерства с властями Триполи вот уже длительное время взоры Анкары обращены и на восточную Ливию с центром в Бенгази. Контролирующий Киренаику фельдмаршал Халифа Хафтар дал зелёный свет туркам на разведку энергоресурсов, что не может не тревожить Россию, поскольку укрепление позиций или их утрата в Ливии равнозначны таковым едва ли не на всем Африканском континенте. Тем не менее ещё далеко не все потеряно.
В конце прошлой недели турецкий корвет Kınalıada под командованием адмирала Хюсейна Тыгыля прибыл в Триполи для совместных учений, направленных на укрепление боеспособности и взаимодействия ВМС двух стран. Турецкую делегацию встретил посол Турции в Ливии Гювен Бегеч, что воспринимается как признак усиления военно-морского партнёрства Анкары и Триполи.
Замминистра обороны Ливии Абдусалам Аль-Зуби совместно с командующим ВМС и главой Береговой охраны провёл встречу с делегацией Военно-морских сил Турции с целью обсуждения расширения сотрудничества в сфере безопасности и обороны, а также укрепления морских возможностей своей страны.
Турецкая активность на ливийском и шире – на североафриканском треке – идет рука об руку с успешными попытками наладить отношения и с востоком Ливии. Ранее Турция и Ливийская национальная армия (ЛНА) заключили соглашение об оборонном сотрудничестве в ходе визита начальника штаба сухопутных войск ЛНА Саддама Хафтара (сын Халифы Хафтара) в Анкаре.
Известно, что соглашение включает в себя многие направления, такие как поставки оружия и БПЛА, программы военной подготовки и развитие военной инфраструктуры. К тому же турецкий национальный авиаперевозчик THY возобновил полеты в Бенгази спустя 10 лет после гражданской войны.
Всё это демонстрирует готовность турецкой стороны играть самую активную роль в реорганизации военной структуры в Ливии, а возможно и в модерации центробежных процессов между восточными и западными регионами пока ещё расколотой страны.
Косвенным подтверждением этой гипотезе является подготовка парламентом на востоке Ливии в Тобруке ратификации соглашения с Турцией о разведке энергоресурсов, для чего сформирован комитет по изучению соглашения о демаркации морских границ. Представить себе подобное соглашение Анкары и Бенгази, учитывая единые транспортные коммуникации североафриканской страны, вне воссоединения государства затруднительно. Разумеется, успешное объединение страны дополнительно укрепит позиции Анкары в Восточном Средиземноморье.
Разумеется, туркам будет крайне непросто соблюсти здесь необходимый баланс между Триполи и Бенгази, учитывая предысторию проблемы. Напомним, в 2020 г. Турция помогла отразить наступление ЛНА (при поддержке ОАЭ и Египта) на Триполи. В обход запрета ООН Турция подписала соглашение с ПНС Ливии о военном сотрудничестве на поставку беспилотников, бронетехники, отправку военных специалистов (в т. ч. сирийских наёмников). Особенно важно, что данный документ и поныне предусматривает создание турецкой военной базы на ливийской территории, а Анкару наделяет мандатом «на защиту ПНС и столицы».
Помимо этого, турецкая сторона получила право обучать и оснащать полицию, действующую на контролируемой ПНС территории, содействовать созданию нового военного разведывательного агентства и формированию сил для охраны турецких компаний, которые будут работать в Ливии.
В августе 2020 Турция, ПНС и Катар подписали трёхсторонний протокол о создании координационного центра военной подготовки и сотрудничество в Мисрате. Основная цель – создание и обучение новой регулярной ливийской армии под контролем ПНС.
В конце 2023 парламент Турции продлил разрешение на размещение войск в Ливии до января 2026 г. Это говорит о том, что скорого окончания операции в стране не предвидится. Турции пока не удалось юридически закрепить за собой плацдарм на территории Ливии, несмотря на слухи о создании военной базы в порту Аль-Хомс. Этому мешают всё ещё незавершённый конфликт и отсутствие консенсуса со стороны части местных элит.
Вместе с тем во многих российских и зарубежных источниках отмечается, что речь идёт о полноценной базе для дислоцирования кораблей военно-морского флота Турции, которая не только готовила прочную базу для долгосрочного закрепления на ливийском театре военных действий, но и в борьбе за энергоресурсы Восточного Средиземноморья долгое время шла на сознательную эскалацию. Отказаться от этой линии Анкара сможет не ранее чем получит железобетонные гарантии от Хафтара, что все оговоренные ранее с западом страны детали будут учтены, легализованы и соблюдены востоком Ливии.
Едва ли в Бенгази и Тобруке забыли, как окрылённый военным успехом турецкий лидер Эрдоган, поддерживавший ПНС все последние годы, публично отверг предложения о мирных переговорах в Ливии и заявил, что операция будет «продолжаться до полной победы над Хафтаром». Как говорится, «слово не воробей», особенно на Востоке. К тому же пока установление контактов между недавними противниками не сопровождалось личной встречей Эрдогана и Хафтара.
Следует напомнить, что Ливия уже много лет относится к «несостоявшимся» и «повстанческим государствам», поскольку страна обладает лишь формальными признаками государственности: не контролирует свою территорию, а значит остаётся заложницей воли всех сопредельных стран, а также влиятельных соседей по региону, к категории которых Турция относится.
Ещё одним важным партнёром и импортером турецкой военной продукции в Африке, наряду с Ливией, выступает Египет. Симптоматично, что налаживание отношений и связей с востоком Ливии развивается параллельно с укреплением контактов Турции со страной пирамид.
В мае Анкара и Каир подписали два важных соглашения, расширяющие сотрудничество стран в сфере энергетики. Об этом сообщил министр энергетики и природных ресурсов Турции Альпарслан Байрактар. Турецкая государственная нефтегазовая компания BOTAŞ и Египетская газовая холдинговая компания (EGAS) подписали соглашение о работе плавучего терминала для регазификации СПГ (FSRU) в Египте. Впервые такая установка из Турции будет периодически работать за рубежом.
Хотя поле для манёвра у России в Ливии несколько сузилось, не стоит недооценивать и степень внутренних противоречий, способных поломать Турции игру. Из истории африканской страны хорошо известны диспропорции между тремя основными регионами этой страны – Триполитанией, Киренаикой и Феццаном. Исторически противоречий между ними было ощутимо больше, чем точек соприкосновения, а внешние акторы всегда играли ключевую роль даже в объединении Ливии в XX веке.
Государственное устройство в форме федерации до прихода к власти Муаммара Каддафи стало продуктом двойного компромисса – между противоборствующими течениями внутри каждой из ее составных частей, с одной стороны, и между державами-победительницами – с другой. В свою очередь, СССР и арабские государства выступали за развитие Ливии как унитарного государства. В итоге ливийская федерация была создана на основе концепции «ограниченной централизации» и уже тогда, согласно Докладу ООН, рассматривалась как «первый шаг на пути к достижению в будущем цели унитарного государства».
При этом в каждой провинции существовали свои органы исполнительной и законодательной власти. Взаимоотношения и разграничение полномочий между центральными и провинциальными структурами характеризовалось крайней расплывчатостью, затрудняя работу госмеханизма в целом ещё в рамках бывшей Джамахирии. Регулярно возникали соперничество и разногласия в толковании статей конституции, а также неоправданный параллелизм, что создавало благоприятную почву для усиления центробежных тенденций. Появились даже расхождения в законодательной практике: законы, принимаемые провинциальными советами, зачастую не соответствовали общефедеральному законодательству. Как известно, в 1950-е гг. значительная часть ливийского бюджета и вовсе формировалась британцами и американцами.
Немаловажное значение имели изменения в социально-экономической структуре ливийского общества. С началом добычи и экспорта нефти в этой слаборазвитой аграрной стране с архаичными устоями ускорилась социальная дифференциация, урбанизация населения. Кроме того, начался бурный рост национальной буржуазии.
Сперва этот рост наблюдался в сферах, связанных с обслуживанием деятельности иностранных нефтяных компаний. Нефтяной бум, опережающий по темпам рост нефтедобычи в Иране, Ираке, Саудовской Аравии и Кувейте, быстро стал источником беспрецедентных поступлений в бюджет, что дало импульс развитию транспортных коммуникаций и деловых связей между провинциями. Местничество и региональная обособленность стали представлять угрозу самой государственности и интересам сохранения монархии.
При Каддафи у Ливии с Турцией возникли прочные экономические связи. Кроме того, заявленные ИЭЗ Турции и Ливии в Средиземном море соприкасались. После того как в морском шельфе были разведаны серьезные запасы природного газа, точная конфигурация границ зон стала предметом затяжных межгосударственных споров.
Гражданская война между ЛНА Халифы Хафтара и ПНС Фаиза Сараджа нарушила прежние дипломатические связи. Она же практически обнулила крупные турецкие инвестиции, сделанные в страну при Каддафи. Сегодня вопрос о парламентских и президентских выборах в Ливии, по сути, подвешен, а вокруг принятой конституционной декларации нет консенсуса. Главное противоречие в том, что наиболее ресурсно богатая часть Ливии – Киренаика –вынуждена уступать более густонаселённой Триполитании (2/3 населения страны). «Мягкая федерация» может помочь сбалансировать эту систему. По мнению авторов данного проекта, некоторое увеличение мест в парламенте для Киренаики и Феццана следует уравновесить конституционными гарантиями от сецессии для Триполитании и передачей части нефтяных доходов в пользу Киренаики и Феццана.
В любом случае до единой Ливии, которая всерьёз будет что-то гарантировать, турецким стратегам идти ещё далеко, а следовательно – зайти в «ливийскую дверь» россиянам пока не поздно. В то же время воспользоваться своими наработанными связями с Хафтаром и своими конкурентными преимуществами получится лишь в случае умелой игры на противоречиях наших конкурентов и соперников, при использовании разницы потенциалов ливийских регионов в свою пользу во имя долгосрочных интересов, не размениваясь по мелочам.
