Новая экономическая география

Кто выгадает в постамериканском мире?

В свои права вступила постамериканская мировая экономика. Президент Дональд Трамп радикально изменил свои экономические подходы, и это уже начинает менять нормы, манеру поведения и институты во всем мире. Подобно мощному землетрясению, эти изменения создают новые черты ландшафта, а многие действующие экономические структуры делают непригодными для использования. Такие события стали результатом политического выбора, но не неотвратимого стихийного бедствия. Движущие силы таких перемен останутся с нами всерьез и надолго. И никакие ограждения и защитные механизмы не восстановят автоматически статус-кво.

Чтобы понять эти изменения, многие аналитики и политики сосредоточились на том, в какой степени меняются цепочки поставок и торговля промышленными товарами между Соединенными Штатами и Китаем. Но это слишком узкий взгляд на происходящее. Вопрос о том, сохранят ли Соединенные Штаты и Китай центральное место в мировой экономике, а также стремление прежде всего рассматривать торговые балансы, приводит к серьезной недооценке масштабов и воздействия меняющегося подхода Трампа и того, насколько важной и основополагающей была прежняя американская система для экономических решений, принимаемых почти всеми государствами, финансовыми институтами и компаниями в нашем мире.

По существу, глобальные общественные блага, которые США предоставляли после окончания Второй мировой войны — среди прочего, возможность безопасно путешествовать по воздуху и по морю, уверенность, что собственность защищена от экспроприации, что действуют правила международной торговли и что стабилен доллар, в котором можно осуществлять коммерческие операции и хранить деньги — возможно рассматривать в экономическом плане как формы страхования. Соединенные Штаты собирали страховые взносы со стран, участвовавших в системе, которую они возглавляли различными способами, в том числе, благодаря своей способности устанавливать правила, которые сделали экономику США наиболее привлекательной для инвесторов. А взамен общества, вложившиеся в эту систему, могли прилагать гораздо меньше усилий по защите своих экономик от неопределенности, что позволяло им заниматься торговлей, которая обеспечивала процветание.

Перед приходом Трампа в этой системе уже какое-то время возникали неполадки. Но особенно в свой второй срок Трамп изменил роль Соединенных Штатов, которые из глобального страховщика превратились в вымогателя. Вместо того, чтобы быть страховщиком, защищающим своих клиентов от внешних угроз, новый режим сам создает угрозы, против которых потом продает страховку, причем создает он их не меньше, чем глобальная окружающая среда. Администрация Трампа обещает избавить клиентов от своих собственных посягательств за более высокую цену, чем раньше. Трамп угрожает лишением доступа к американским рынкам в больших масштабах; ставит защиту в рамках военных альянсов в прямую зависимость от закупок американского оружия, энергоресурсов и промышленной продукции; требует от иностранцев, желающих вести бизнес в Соединенных Штатах, побочных платежей и вложений в свои личные приоритеты; а также оказывает давление на Мексику, Вьетнам и другие страны, принуждая их отказываться от китайских промышленных товаров и инвестиций, вкладываемых компаниями из КНР. Эти действия осуществляются в беспрецедентных для США масштабах в современную эпоху.

Отказ Соединенных Штатов обеспечивать страхование коренным образом изменит поведение клиентов Америки и клиентов их клиентов, но не так, как надеется Трамп. Китай, чье поведение американское руководство хочет изменить больше всего, пострадает от этого в наименьшей степени, в то время как самые близкие союзники США понесут максимальные потери. Другие партнеры США наблюдают за страданиями этих зависимых союзников, и в перспективе будут стремиться страховать себя самостоятельно, хотя это дорого им обойдется. Сберегать активы станет труднее, а вкладывать инвестиции за рубежом будет уже не столь привлекательно. По мере того, как будет усиливаться их подверженность глобальным экономическим рискам и угрозам в сфере безопасности, страны начнут понимать, что внешняя диверсификация и макроэкономическая политика стали менее эффективными инструментами для стабилизации их экономик.

Кое-кто утверждает, что новая позиция Трампа просто приведет к желательной перегруппировке и реорганизации. Согласно этой точке зрения, хотя Трамп в рамках своего плана требует от государств и предприятий платить больше за меньшее, мир в конечном итоге примет эту новую норму к выгоде для Соединенных Штатов. Однако это заблуждение. В мире, созданном программой Трампа, страдать будут все, и не в последнюю очередь США.

Представьте, что вам посчастливилось унаследовать участок земли рядом с океаном. Оттуда открывается великолепный вид, и есть выход к пляжу. Но как только вы инвестировали деньги в строительство большого дома на участке, появляется хорошо регулируемая и надежная компания, которая предлагает вам застраховать жилье. Вам приходится немало заплатить за страховку, это несомненно. Но страховое покрытие этой компании также позволило владельцам близлежащих участков приступить к строительству, и в результате появляется приятный микрорайон с дорогами, водоснабжением, сотовыми вышками. Растет стоимость вашего жилья, а самое главное, у вас есть гарантия, что если вы продолжите платить страховые взносы, то будете иметь страховку от наводнений и ураганов, и тогда любые ваши дальнейшие инвестиции в эту недвижимость окажутся в группе низкого риска.

По сути дела, это как раз та экономическая ситуация, в которой большая часть мира жила и работала почти 80 лет. После Второй мировой войны Соединенные Штаты получили огромные выгоды, выступая в качестве ведущего мирового поставщика страховых услуг. Взяв на себя эту функцию, Америка также сохранила определенный контроль над экономической политикой и политикой безопасности других стран, не прибегая к резким угрозам. В свою очередь, страны, участвовавшие в такой системе, были защищены от различных форм риска. Военное превосходство Вашингтона и механизмы международного порядка, которые он устанавливал, позволили существенно стабилизировать национальные границы. А большинство экономик могли процветать, не сталкиваясь с угрозой завоевания. В период между 1980 и 2020 годами уровень доходов участвующих в этой системе государств существенно сблизился, а внутри них выровнялся.

Экономическая несправедливость все же сохранялась, причем иногда ее навязывали Соединенные Штаты. Но в целом, этот глобальный режим страхования был выгоден почти всем с точки зрения экономической стабильности, инноваций и роста. Насилия и войн в мире в целом стало меньше, а бедные государства смогли прочнее связать свою экономику с открывшимися для торговли рынками, которые давали более высокие доходы. Эта безопасность, возможно, основывалась на коллективной иллюзии о том, что очень незначительными военными инвестициями и мерами вполне можно обеспечить стабильность геополитики. Но такой режим сохранялся десятилетиями, отчасти, потому что американское политическое руководство из обеих партий ценило такую систему, а отчасти — потому что многие зарубежные государства верили в нее и извлекали из нее выгоду.

Теперь это чувство защищенности исчезло. Давайте снова представим ваш гипотетический дом на берегу моря. Угроз для вашей недвижимости становится все больше: уровень моря поднимается, а ураганы становятся более смертоносными. Но вместо того, чтобы просто поднять страховые взносы, ваш страховщик, которому вы издавна доверяли и добросовестно платили, внезапно начинает отказывать вам в требовании о возмещении ущерба, если вы не заплатите вдвое больше официальной суммы и вдобавок не дадите страховщику что-то на лапу. Даже если вы заплатили запрашиваемую сумму, страховщик через какое-то время заявляет вам, что утраивает страховой взнос, а покрытие сокращает. Других страховщиков нет. Тем временем, ваши налоги начинают расти, а коммунальные службы становятся менее надежными из-за требований, которые службы по чрезвычайным ситуациям предъявляют жителям вашего населенного пункта.

Трамп не единственный, кто несет ответственность за развал экономического режима, существовавшего на протяжении 80 лет. Список сопутствующих факторов длинный, и в нем, по аналогии с историей про дом на берегу моря, есть угрозы, к которым ваш страховщик не имеет отношения. Свою роль сыграло усиление Китая и реакция США. А еще климатические изменения, развитие информационных технологий и вполне понятное снижение доверия со стороны электората к элите после американской интервенции в Афганистане и Ираке, глобального финансового кризиса 2008-2009 годов и пандемии COVID-19.

Но политика администрации Трампа явно стала переломным моментом. Сторонники президента иногда представляют это как простую переоценку рисков: страховщик свободного мира меняет свои тарифы и услуги, приводя их в соответствие с новыми реалиями, и корректирует прежнюю тенденцию к занижению цен на свои предложения. Они ошибаются. Администрация Трампа ясно дала понять, что хочет создать для США совершенно другую схему действий, в которой Америка берет на вооружение неопределенность для того, чтобы забирать себе как можно больше, а давать как можно меньше.

Трамп и его советники будут утверждать, что это просто ответные меры или справедливое отношение к странам, которые, по их мнению, эксплуатировали Соединенные Штаты на протяжении десятилетий. Однако эти страны никогда не получали то, что хотя бы отдаленно соответствовало получаемому Америкой. Речь идет о запредельно дешевых долгосрочных займах правительству США; о несоразмерно больших иностранных инвестициях в американские корпорации и американскую рабочую силу; о почти повсеместном соблюдении технических и юридических норм США, которые выгодны американским производителям; об использовании американской финансовой системы для подавляющего большинства международных сделок и резервов; об исполнении американских инициатив по санкциям; об оплате за размещение американских войск; об огромной зависимости от оборонной промышленности США; и самое главное — об устойчивом росте уровня жизни в Америке.

Соединенные Штаты не только извлекали огромную выгоду из того, что являлись страховщиком, которого высоко ценили остальные. Их союзники также отдали на откуп Вашингтону многие важные решения, связанные с безопасностью.

Замечательная особенность страхового дела состоит в том, что в течение многих лет вам не нужно ничего делать и платить, чтобы получить страховые взносы. Это еще более верно для той формы экономической страховки, которую Соединенные Штаты предоставляли в глобальном масштабе, и которая отличается от страхования жилья, потому что само существование американских гарантий безопасности уменьшало реальные угрозы для владельцев страховых полисов. Это привело к сокращению выплат по претензиям. Но администрация Трампа отказывается от этой прибыльной и стабильной модели бизнеса в пользу другой системы, которая усиливает обратный цикл. Уменьшение числа клиентов увеличивает риски. Предприятия, государства и инвесторы уже коренным образом меняют свои методы, пытаясь застраховаться самостоятельно.

По правде говоря, политика Трампа нанесет наибольший ущерб тем экономикам, которые наиболее тесно связаны с экономикой США и воспринимали прежние правила игры как нечто само собой разумеющееся. Это Канада, Япония, Мексика, Южная Корея и Британия. Возьмем Японию. Она сделала долговременную ставку на Соединенные Штаты, вкладывая значительные средства в находящиеся на территории США предприятия, и на протяжении 45 с лишним лет передавая им свои технологические и управленческие инновации. Она инвестировала в казначейские ценные бумаги США большую долю сбережений своих граждан и на больший срок, чем любая другая страна. Япония согласилась стать плавучим авианосцем США в их противостоянии с Китаем, и она продолжает размещать американские войска на Окинаве вопреки усилению внутренней оппозиции. Япония поддерживала первую администрацию Трампа в "семерке" и "двадцатке"; вслед за администрацией Байдена она ввела параллельные санкции против России после начала вооруженного конфликта на Украине; а с 2013 года Токио существенно увеличивает свои военные расходы, действуя в соответствии с приоритетами американской политики.

До этого года Япония получала взамен надежное страховое покрытие премиального уровня. Японские инвесторы и предприятия могли гарантированно рассчитывать на то, что смогут продавать товары на рынке США на конкурентной основе, получать по мере необходимости свои сбережения от американских казначейских облигаций и других деноминированных в долларах активов, и безопасно инвестировать в производство в США. Экономическая стратегия Японии в начале второго срока Трампа была основана на предположении, что такое страховое покрытие сохранится, пусть и за более высокую цену. В 2023 и 2024 годах японские компании объявили о своих инвестиционных планах, в которых подчеркивалась готовность вкладывать еще большие капиталы в промышленность США, в том числе, в неконкурентоспособные отрасли, такие как сталелитейная промышленность, и говорилось об отказе от некоторой доли рынка в Китае в рамках взаимодействия с США.

Торговое соглашение между Соединенными Штатами и Японией, о котором объявили в середине июля, значительно увеличило цены для Японии и уменьшило страховое покрытие. Пошлины в 15%, установленные для этой страны, в десять раз превышают прежние, и затрагивают автомобили и автозапчасти, сталелитейную промышленность и другие крупные японские отрасли. Япония обязалась создать фонд, который инвестирует дополнительно 14 процентов ВВП страны в Соединенные Штаты, причем эти деньги Трамп сможет тратить по своему личному усмотрению, а часть получаемой прибыли Япония будет уступать Соединенным Штатам. Это существенно ослабляет контроль и понижает ожидаемые прибыли японских вкладчиков по сравнению с их предыдущими инвестициями в частный сектор, которые не подвергались такому произволу и надзору со стороны правительства США. Недвусмысленные положения соглашения, требующие от Японии покупать в Америке самолеты, рис и другие сельскохозяйственные продукты, а также поддерживать добычу природного газа на Аляске, подвергают страну новым рискам. Даже если Япония станет выполнять условия соглашения, она все равно не будет защищена от новых решений Трампа об одностороннем повышении страховых взносов и дальнейшем сокращении страхового покрытия. Между тем, недавние уступки Вашингтона Китаю в торговле полупроводниками еще больше уменьшают выгоды для Японии от экономического альянса с США.

Администрация Трампа думала, что ее ключевые союзники просто заплатят любую цену за американскую защиту. До сих пор Япония, Мексика, Филиппины и Британия поступали в основном так, как и предполагала администрация Трампа. Эти страны решили, что в ближайшей перспективе они должны вверить свою судьбу США, каковы бы ни были издержки. Но Трамп недооценил то, что близость союзников к Соединенным Штатам заставила их посчитать новую позицию Вашингтона возмутительным предательством. Популярность Соединенных Штатов резко снизилась. Весной 2025 года исследовательский центром Пью провел социологический опрос на тему отношения к Соединенным Штатам и выяснил, что число японцев, которые положительно относятся к Америке, снизилось на 15 процентных пунктов по сравнению с прошлым годом; в Канаде рейтинг популярности США упал на 20 пунктов, а в Мексике на 32 пункта. Этот крупный негативный сдвиг отражает чувство разочарования, которое может возникнуть только у тех, кто по-настоящему ценил эти отношения.

Проблемы национальной безопасности, существующие связи и географическая близость (это касается Канады и Мексики) ограничивают возможности ближайших союзников по снижению экономической зависимости от США. Однако таких возможностей у них все же больше, чем могут предположить сторонники экономического подхода Трампа. Канада сопротивляется попыткам Трампа в одностороннем порядке пересмотреть торговое соглашение от 2020 года между США, Мексикой и Канадой, и ввести асимметрично высокие пошлины на канадские товары. Премьер-министр Марк Карни и премьер-министры всех провинций Канады объявили в июле, что для снижения зависимости страны от США они договорились не уступать усиливающимся требованиям Трампа и активно стремиться к развитию внутренней интеграции. Карни также пообещал расширить торговлю с ЕС и другими объединениями.

Другие близкие союзники США, такие как Австралия и Южная Корея, могут решить, что в ближайшей перспективе у них не будет иного выбора, кроме как связать свою судьбу с США. Со временем, однако, союзникам вполне может надоесть снижение выгод от задабривания США, и тогда они переориентируют свои инвестиции. Как и Канада, они будут стремиться к расширению связей с Китаем, ЕС и Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Но такая переориентация приведет к худшему результату для всех этих экономик. Они делали экономическую ставку на Соединенные Штаты не без оснований. Если бы другие рынки, инвестиции и продукты были такими же ценными, то они выбрали бы их с самого начала. В отсутствие американской страховки по справедливой цене ценность предложения меняется.

Сейсмический шок Трампа поразил и другие крупные экономические континентальные массивы. АСЕАН и ЕС никогда не были так тесно связаны с Соединенными Штатами в сфере экономики и безопасности, как пять наиболее близких союзников. Эти два блока отличаются друг от друга. Внутри у них разные коммерческие специализации, преимущества и политическая ориентация. Тем не менее, они и их государства-члены, особенно Германия, Франция, Нидерланды, Сингапур, Швеция и Вьетнам, также выстраивали свое экономическое поведение на основе страховки, которую ранее предоставляли США. Как результат, они стали играть ведущую роль в производственно-сбытовых цепочках США и в инвестициях в технологии. Их правительства и граждане вкладывают деньги в экономику США через прямые иностранные инвестиции, покупая казначейские облигации и участвуя в фондовом рынке США. Они согласились присоединиться к санкциям США и режимам экспортного контроля, хотя делают это не очень последовательно, а также оказали непосредственную поддержку американским военным.

Трамп сейчас вводит против этих стран высокие пошлины и угрожает новыми тарифами, а также требует определенных уступок и побочных платежей, заявляя, что они должны покупать в США больше природного газа или переводить туда промышленное производство. Эти экономические игроки обладают большей свободой выбора в том, какие усилия они готовы приложить ради сохранения связей с Соединенными Штатами. Они также быстрее меняют свое поведение, укрепляя экономические связи друг с другом и с Китаем. У АСЕАН и ЕС вообще больше коммерческих связей с Китаем, чем с Соединенными Штатами. И этот разрыв расширяется — не только из-за роста китайской экономики, но и потому что Соединенные Штаты ограничивают свой экспорт в Китай и импорт из него, а также свои инвестиции в эту страну. За последние десять лет доля Китая в цепочках промышленных поставок в Европе и Юго-Восточной Азии резко увеличилась, а доля США снизилась.

Экономическая изоляция Китая неприемлема для ЕС, и уж тем более для АСЕАН; а выгоды от ведения бизнеса с Китаем станут только увеличиваться по мере того, как Соединенные Штаты будут уходить со сцены. Торговля с Китаем не заменяет собой страховку, которую ранее предоставляли США. Но поскольку режим Трампа делает США менее конкурентоспособными в качестве производственной площадки и ограничивает доступ на рынок США (сокращая потенциал роста этого рынка), расширение торговли и инвестиций с Китаем может дать этим блокам частичную компенсацию. Имея крупные и сильные экономики, страны Азии и Европы обладают гораздо большими возможностями пойти другим путем, пусть даже им придется тратить на самострахование больше, чем раньше. Например, заказы на самолеты Еврофайтер в качестве альтернативы боевым самолетам США резко выросли в таких странах НАТО, как Испания и Турция. В то же время. индонезийское правительство весной 2025 года заключило новые экономические соглашения с Китаем, в том числе, о реализации проекта индустриальных парков-близнецов, который свяжет Центральную Яву с провинцией Фуцзянь. Ожидается, что проект этот создаст тысячи рабочих мест в Индонезии в тот момент, когда Соединенные Штаты ничего подобного не предлагают. Центральный банк Индонезии и Народный банк Китая также договорились проводить торговые расчеты в местных валютах, и обе страны пообещали укреплять морское сотрудничество. Эти сделки стали неожиданностью для американского политического руководства.

Кроме того (и это очень важно), экономическая политика Трампа усиливает и ускоряет процесс разделения двух четких уровней развивающихся рынков в плане их устойчивости к макроэкономическим потрясениям. Во время финансовых кризисов 1998-1999 и 2008-2009 годов даже самые крупные страны с формирующейся рыночной экономикой — Бразилия, Индия, Индонезия и Турция — очень сильно пострадали. Но они стали намного более устойчивыми благодаря внутренним реформам, а также новым экспортным и инвестиционным возможностям, предлагаемым богатыми странами (включая Китай). Во время пандемии COVID-19 и последующего колоссального повышения процентных ставок Федеральной резервной системы США их экономики не понесли особого финансового ущерба. Крупнейшие развивающиеся рынки сохранили способность с определенной долей самостоятельности регулировать свою налогово-бюджетную и кредитно-денежную политику.

Десятки стран с низким и средним уровнем дохода, напротив, колоссальными темпами накапливали долги. С 2000 года снижение реальных доходов в этих странах свело на нет успехи, достигнутые ими в предыдущем десятилетии. Новый подход Трампа еще больше лишил их экономических возможностей. А то, как он призывает наиболее крупные развивающиеся рынки, в частности, индийский, к проведению своей собственной политики "Родина прежде всего", только усиливает изоляцию бедных экономик.

Капитал ищет возможности, а также стремится к безопасности. Отказ США от роли экономического страховщика и враждебный настрой Трампа против международной помощи и развития усилит стремление инвесторов вкладывать средства в относительно стабильные регионы. Таким образом, беднейшие страны в Центральной Америке, Центральной и Южной Азии, а также в Африке, скорее всего, застрянут в экономической трясине, не имея средств, чтобы выбраться оттуда. А более крупные, геополитически значимые формирующиеся рынки станут более привлекательными. Некоторые из беднейших стран будут заключать сделки, например, предоставляя Соединенным Штатам привилегированный доступ к своим ресурсам или принимая у себя депортированных из США. Но такие действия не смогут обеспечить устойчивый рост, какой был у многих развивающихся стран в рамках старого режима американского страхования.

Пожалуй, самое важное изменение, внесенное США в свою систему страхования, заключается в уменьшении ликвидности доллара, что снижает защищенность инвестпортфелей вкладчиков во всем мире. Активы США, у которых раньше была низкая или нулевая степень риска, больше не могут считаться полностью безопасными. Это будет иметь далеко идущие последствия для глобальной доступности капитала и его движения.

Во время предвыборной кампании Трампа в 2024 году и после его вступления в должность высшие должностные лица из его администрации неоднократно угрожали поймать инвесторов в западню американских облигаций. Например, они могли заставить страны и институты обменивать свои текущие активы на более долгосрочные или бессрочные долговые обязательства, могли наказать страны, которые содействуют использованию других валют, но не доллара, а также обложить иностранных инвесторов налогами по более высоким ставкам, чем своих вкладчиков. Чиновники из администрации Трампа пока не осуществили свои угрозы. Но такие предупреждения в сочетании с регулярными нападками на независимость Федеральной резервной системы и обещаниями девальвировать доллар неуклонно подрывают предполагаемую стабильность доллара и казначейских облигаций.

Основная проблема заключается в том, что мир имеет больше накоплений, чем безопасных мест для их хранения. Страны с избытком наличности, такие как Китай, Германия и Саудовская Аравия, а также небольшие, но поражающие своими резервами государства, такие как Норвегия, Сингапур и Объединенные Арабские Эмираты, не могут держать все свои сбережения дома по трем причинам. Во-первых, их вкладчикам не будет обеспечена диверсификация в случае экономических потрясений, ограниченных масштабами страны. Во-вторых, насыщение этих небольших в основном рынков огромными суммами сбережений создаст перекосы в ценах на активы, приведет к возникновению пузырей, к финансовой нестабильности и резким сдвигам в структуре занятости. В-третьих, такие страны не выпускают в достаточном количестве государственные долговые обязательства. По крайней мере, таких бумаг не так много, чтобы иностранцы захотели их приобрести. Вот почему на протяжении десятилетий исключительно емкий, обширный и, по-видимому, безопасный рынок казначейских облигаций США, а также деноминированных в долларах активов поглощал львиную долю мировых избыточных сбережений.

Среди многочисленных преимуществ, которые казначейские облигации и государственные рынки США предлагают зарубежным инвесторам, наиболее привлекательной была достаточная ликвидность. Инвесторы могли конвертировать активы, которые они держали на этих рынках, в наличные деньги с незначительными задержками и затратами. Оценка стоимости их инвестиций оставалась стабильной, и в отличие от небольших рынков, даже очень крупная операция не раскачивала цены. Инвесторам не нужно было беспокоиться о том, что их контрагенты не примут их форму платежа. За исключением известных преступников и юридических лиц, на которых распространяются санкции, любой человек в мире может рассчитывать как на стабильность, так и на гибкость долларовых инвестиций, что в свою очередь снижает риск нехватки денежных средств у компаний и упущенных возможностей.

Господство доллара, которое выходило далеко за рамки того, что мог оправдать ВВП Соединенных Штатов или их доля в мировой торговле, представляло собой еще один беспроигрышный тип страхования. Соединенные Штаты взимали премии в виде более низкой процентной ставки по своему долгу и более стабильных обменных курсов. Это было выгодно и американским, и иностранным держателям активов. Даже когда в США зарождались финансовые или геополитические потрясения, инвесторы считали, что экономика США будет безопаснее других экономик. Когда в 2008 году рынки США напрямую спровоцировали мировую рецессию, процентные ставки и курс доллара упали, а затем выросли вместе с притоком на рынок США капитала из-за рубежа.

Похоже, что сейчас доллар ведёт себя так же, как и большинство валют, то есть, движется в направлении, противоположном процентным ставкам. До апреля этого года доллар неотрывно следовал за ежедневными изменениями процентной ставки облигаций с 10-летним сроком. Но когда администрация 2 апреля объявила о пошлинах, связь между процентными ставками США и долларом поменялась на противоположную, а это указывает на то, что доллар тянет вниз нечто другое, но не ежедневные экономические новости.

В этом году администрация Трампа много раз объявляла о внезапных изменениях политики, что провоцировало экономическую нестабильность. 2 апреля это был "день освобождения" с пошлинами; в мае "один большой прекрасный закон" о расходах; а в течение июня — неоднократные угрозы ввести дополнительные тарифы и бомбардировки Ирана. Во время каждого из этих событий доллар падал, а долгосрочные процентные ставки росли, свидетельствуя об оттоке капитала в ответ на эту неразбериху.

Аналогичным образом, на всем протяжении современной истории введение пошлин неизменно приводило к повышению курса валют, в том числе, во время первого срока Трампа. Однако в этом году доллар обесценился, когда президент ввел пошлины. Этот серьезный отход от исторических закономерностей говорит о том, что общемировая обеспокоенность по поводу нестабильности политики США начала перевешивать обычное бегство в безопасные гавани, которое толкает доллар вверх.

Враждебное и непредсказуемое отношение администрации Трампа к военным альянсам под руководством США еще больше ослабило привлекательность доллара. Новая позиция Вашингтона увеличивает риск того, что Америка будет подвергать санкциям даже иностранных инвесторов из стран-союзниц. А поскольку возглавляемые США альянсы имеют меньше возможностей успокаивать и внушать уверенность, другие страны увеличивают свои расходы на оборону, и это повышает привлекательность их валют. Рынки облигаций ЕС, например, становятся более крупными и емкими по мере того, как за счет заимствований резко возрастают расходы на оборону в Северной и Восточной Европе. Евро предлагает больше выгод Украине, балканским государствам и некоторым странам Ближнего Востока и Северной Африки, которые стремятся снизить свою незащищенность от капризов США, а для этого покупают оружие за евро и использую европейскую валюту в торговле, инвестициях, кредитах и в помощи на развитие.

Тем не менее, европейские и прочие рынки не могут полностью воспроизвести преимущества, которые ранее давали долларовые активы. Мировые инвесторы, в том числе, американские, просто будут иметь меньше безопасных мест для размещения своих сбережений, поскольку активы США становятся менее ликвидными. Эта усиливающаяся незащищенность приведет к повышению долгосрочных средних процентных ставок по госдолгу США как раз в то время, когда выпускается намного больше долговых обязательств. Все участвующие в финансовой системе США заемщики, частные и суверенные, почувствуют боль от такого повышения процентных ставок, так как все займы в некотором смысле оцениваются по ставкам казначейства.

Некоторые вкладчики, особенно китайские, могут попытаться вывести активы с рынков США. Но это бегство создаст дефляционное давление на их национальную экономику, поскольку общая доходность уменьшится, а избыточные сбережения застрянут на рынках, где более ограниченный набор инвестиционных возможностей. Между тем, стоимость альтернативных активов — не долларовых валют, сырья, традиционно рассматриваемого как хранилище стоимости, такого как золото и древесина, и новые продукты криптовалюты — пойдет вверх. Поскольку эти активы менее ликвидны, такое повышение почти наверняка будет приводить к периодическим финансовым крахам и значительно усложнит проблемы, с которыми сталкиваются правительства при проведении денежно-кредитной политики, нацеленной на стабилизацию экономики. От этого весь мир понесет убытки, а американская экономика останется без чистой прибыли.

Точно так же, как постоянные засухи заставляют людей ревностно охранять запасы воды, недостаток ликвидности на мировых рынках побуждает государства продавать свой долг внутри страны, а не предоставлять его в распоряжение рынка. Эти меры, как правило, принимают форму так называемой финансовой репрессии. Это принуждение финансовых учреждений (и, в конечном счете, домохозяйств) к более крупным покупкам государственных долговых обязательств, чем они обычно делают. Для этого применяется некое сочетание норм, правил, мер контроля за оттоком капитала, а также принудительное распределение вновь выпущенных долговых обязательств. Финансовая репрессия, как правило, снижает доходность для вкладчиков и усиливает их незащищенность от фактической экспроприации.

В конечном счете, уменьшение доступности финансирования мешает частным предприятиям, а также государствам выдерживать временные спады, прежде чем они исчерпают свои финансовые средства. Им придется накапливать резервы для покрытия обязательств в долларах (таких, как непогашенные или межбанковские займы) на случай финансового кризиса. Если страны вынуждены сами себя страховать, то их правительства и предприятия будут меньше расположены рисковать, и у них останется меньше наличности для инвестирования, особенно за рубежом, что усилит фрагментацию мировой экономики.

Без предоставляемой США страховки появятся новые связи между экономиками и новые пути для инвестиций. Но их создание и поддержание обойдется дороже, они будут менее доступными и менее надежными. Страны, несомненно, станут стремиться к самострахованию, но эти усилия изначально будут более дорогостоящими и менее эффективными, чем при объединении рисков единой страховкой. Дорога через рытвины и ухабы мировой экономикой никогда не была гладкой. Но после землетрясения, вызванного сменой экономического режима Трампа, местность стала более труднопроходимой.

Деньги, потраченные на страховку — это деньги, которые нельзя потратить ни на что другое. Государства, учреждения и компании должны будут платить, просто чтобы застраховаться от плохих результатов вместо финансирования хороших. Возможности для инвестиций и потребительского выбора сузятся. Рост производительности (а следовательно, рост реальных доходов) замедлится из-за ослабления коммерческой конкуренции, сокращения инноваций и международного сотрудничества по созданию новой инфраструктуры. Многие из беднейших развивающихся рынков вообще лишатся страховки от угроз в тот самый момент, когда риски, с которыми они сталкиваются, резко возрастают.

Это значит, что почти всем в нашем мире станет хуже. Но в условиях этих сдвигов экономическая ситуация в Китае в ближайшей перспективе претерпит наименьшие изменения, несмотря на заявления Трампа о том, что он сформирует собственную экономическую политику для того, чтобы агрессивно нацелить ее против Пекина. Китай находится в относительно неплохом положении для того, чтобы подстраховаться после ухода США. Он активнее всех прочих крупных экономик начал снижать свою зависимость от США в экспорте, импорте, инвестициях и технологиях. Сможет ли Китай воспользоваться новыми внешними возможностями в условиях американского отступления? Это будет зависеть от того, удастся ли ему преодолеть недоверие других стран по поводу его надежности как страховщика. Будет ли он просто стремиться к тому, чтобы заняться таким же крышеванием, как США, или придумает что-то еще хуже?

Трагическая и губительная ирония состоит в том, что во имя национальной безопасности Соединенные Штаты теперь наносят вред своим союзникам, которые внесли наибольший вклад в их экономическое благополучие, но при этом создают гораздо меньше проблем Китаю. Именно поэтому уверенность чиновников Трампа в том, что эти близкие союзники просто согласятся на навязанную им "перебалансировку", является глубоко ошибочной. Эти страны будут действовать прагматично, но такой прагматизм примет совсем иную форму, чем того желает администрация Трампа. На протяжении десятилетий они предоставляли Вашингтону кредит доверия. Теперь они утрачивают свои иллюзии и будут предлагать Соединенным Штатам меньше, а не больше.

В этой новой обстановке возникнут благоприятные возможности. Но экономики США это будет касаться все меньше и меньше. Самая многообещающая возможность состоит в объединении европейских и азиатских стран, за исключением Китая, и в создании нового пространства относительной стабильности. ЕС и участники Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнёрстве, а это в основном страны Индо-Тихоокеанского региона, уже изучают новые формы сотрудничества. В июне председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен охарактеризовала эти переговоры как попытку "реорганизовать" Всемирную торговую организацию, "показав всему миру, что свободная торговля с большим количеством стран на основе правил возможна". Эти страны также могли бы сделать больше для того, чтобы гарантировать взаимные инвестиционные права, создать обязательные механизмы урегулирования торговых споров и объединить свои финансовые средства для реагирования на финансовые потрясения. Они могут попытаться сохранить функциональность и влияние Международного валютного фонда, Всемирного банка и Всемирной торговой организации, защищая эти учреждения от паралича, в то время как Китай и Соединенные Штаты предпринимают попытки наложить вето на необходимые инициативы.

Но если эти страны хотят сохранить хотя бы часть прежней открытости и стабильности мировой экономики, они должны будут создавать блоки с избирательным членством, а не следовать исключительно многостороннему подходу. Это было бы плохой заменой системы, которой руководили США. Но это было бы намного лучше, чем просто признать и принять экономику, которую сегодня создает администрация Трампа.

Что касается самих США, то независимо от того, сколько двусторонних торговых сделок они помогут заключить своим посредничеством, независимо от того, сколько экономик согласятся примкнуть к Вашингтону и ориентироваться на него с большими издержками для себя, Америку будут все чаще обходить стороной в сфере торговли и технологий, и у нее будет все меньше возможностей влиять на решения других стран по вопросам инвестиций и безопасности. Цепочки поставок в США, которые, согласно утверждениям администрации Трампа, она хочет обезопасить, станут менее надежными, более дорогостоящими, менее диверсифицированными по источникам, и подвергнутся большему риску от потрясений, которые выпадут на долю Америки. Бросив на произвол судьбы большую часть развивающегося мира, Вашингтон не только увеличит миграционные потоки и спровоцирует кризисы в области здравоохранения, но и лишится потенциальных рыночных возможностей. Действия администрации Трампа по недопущению иностранных инвестиций подорвут уровень жизни в США и боевой потенциал их вооруженных сил. Европейские, азиатские и даже бразильские и турецкие бренды наверняка увеличат свою долю рынка за счет американских компаний, в то время как технические стандарты для такой продукции как автомобили и технологии финансовых услуг будут все больше отличаться от норм США. Многие из этих явлений станут самоусиливающимися, и после ухода Трампа из Белого дома их будет очень сложно развернуть вспять.

Как говорится в одной песне, не знаешь, что у тебя есть, пока это не исчезнет. Администрация Трампа вымостила рай и построила казино, но скоро все это превратится в пустую парковку.