В последнее время некоторые тюркские эксперты предполагают, что сотрудничество в военной сфере между двумя давними членами НАТО – Турцией и Францией – возрождается и даже «оказывается на повестке дня после многих лет политических и военных разногласий». В качестве одного из подтверждений приводятся ссылки на цитируемый турецкими и азербайджанскими медиа доклад, подготовленный в начале 2025 года по итогам визита пяти сенаторов Комитета по иностранным делам и обороне Сената Франции в Турцию, в котором подчеркивается необходимость расширения стратегического сотрудничества между двумя странами.
Официально Франция и Турция достигли весомого соглашения в военной сфере, относящегося к совместной разработке системы ПВО SAMP/T с Eurosam (партнёрство Thales и MBDA) в рамках программы LORAMIDS (система ПВО и ПРО большой дальности) еще в 2018 году. Однако этот проект реализован не был из-за напряжённости между Парижем и Анкарой в связи с диаметрально противоположной политикой, проводимой в Восточном Средиземноморье и регионе Магриба (Ливия), на Ближнем Востоке (Сирия, военно-техническая поддержка курдов, которую оказывает Париж, пытаясь компенсировать ослабление своего влияния в регионе), а также в Закавказье.
В начале 2020-х гг. война между Азербайджаном, поддерживаемым турками, и Арменией, опирающейся на французов, и вовсе превратила Турцию и Францию в противников не только де-факто, но и де-юре. Будучи членом Минской группы ОБСЕ, созданной для урегулирования конфликта в Карабахе, Франция считала себя основным гарантом безопасности Армении. Но после того, как Азербайджан провел свои блицкриги против армян, влияние Франции на процессы в регионе ослабло, что воспринимается Парижем как стратегическая неудача.
И тем не менее, несмотря на все это, к началу 2025 года в отношениях Анкары и Парижа наметились некоторые подвижки и даже движение навстречу друг другу в части взаимодействия ВПК и возрождения военного сотрудничества. Включенность в этом году Турции во встречи и процессы, связанные с сотрудничеством в военной сфере с Францией, лишь подтвердила, что возобновление этого процесса не пустые слова. Это обусловлено в т.ч. стремлением Турции создать свой мощный «неоосманский» флот с помощью ведущих стран ЕС.
В вышеупомянутом докладе приводится заявление высокопоставленного чиновника Министерства обороны Турции генерал-лейтенанта Илкая Алтындага, что сотрудничество Анкары в рамках Евросоюза уже осуществляется с Испанией по проектам авианосцев, а с Германией – по проектам субмарин и что Турция хочет начать новые проекты с Францией, например по морским беспилотным платформам. И. Алтындаг также заявил, что могут быть возобновлены переговоры с DGA (Главным управлением вооружений) и что предприятия турецкого ВПК готовы сотрудничать с французскими компаниями (в этом контексте также сообщается, что делегация посетила Управление оборонной промышленности и получила информацию о компаниях и проектах).
Турецкая сторона проявляет интерес и к программе FCAS (Future Air Combat System). По словам французских сенаторов, представители Управления оборонной промышленности Турции заявили, что Анкара хочет участвовать в программе FCAS в соответствии со своими целями по разработке истребителей 5-го и 6-го поколений.
В свою очередь Франция в декабре 2024 года дала разрешение на экспорт в Турцию ракет Meteor. Причем сделала это несмотря на повторные протесты со стороны Греции. (Париж также не помешал решению Германии разрешить экспорт истребителей Eurofighter, имевшему место также в 2024 году и тоже вопреки давлению Афин).
По информации турецких и азербайджанских медиа, продать Турции Meteor Францию убедила Великобритания с целью «выровнять баланс в воздухе между Турцией и Грецией». Эти ракеты обладают способностью нейтрализации противника на большом расстоянии, что является одной из наиболее важных потребностей современной воздушной войны.
Благодаря Meteor возможности турецких истребителей Eurofighter многократно возрастают. Ранее эти самолёты могли обеспечивать такие функции, как малозаметность и раннее обнаружение, но в нейтрализации противника имелся существенный недостаток. Его и было решено восполнить ракетами Meteor до тех пор, пока в Турции не будет разработан и произведен их местный аналог – Gökhan.
По мнению экспертов, эта продажа сохраняет туркам стратегическую военно-воздушную мощь в регионе (уравновешивая превосходство, достигнутое Грецией с боевыми самолетами Rafale). А французам дает возможность заработать одновременно на продаже изделий французского авиапрома и ВПК грекам и средств борьбы с этими же изделиями их турецким противниками.
Турция уже доказала конкурентоспособность своего ВПК в ряде направлений: БПЛА-носители, бомбардировочные и разведывательные дроны, штурмовые винтовки (турецкая модель – единственная, успешно прошедшая все испытания НАТО), БТРы, противотанковые ракеты, а также многозарядные реактивные системы, которые – по состоянию на сегодня – единственные в НАТО способны поражать подвижные цели, и это преимущество, по прогнозам, сохранится как минимум до 2027 года. Как следствие, в 2024 году Турция установила рекорд по экспорту военной продукции – $7,1 млрд по сравнению с $5,5 млрд в 2023 году.
Благодаря этому вместе с Францией (а также Германией, Великобританией, Испанией и Бельгией), Турция участвует в производстве отдельных компонентов транспортного самолета A400M. Большие надежды подает кое-кому в НАТО и турецкая противокорабельная ракета ATMACA. Что касается систем ПВО, то хотя SAMP/T формально является франко-итальянской разработкой, с 2022 года – на фоне начала СВО на Украине – активно ведутся переговоры о создании новой модификации этой системы в рамках трехстороннего сотрудничества Парижа, Рима и Анкары. В контексте формирования европейской, многоуровневой архитектуры противовоздушной обороны данное направление приобретает особую актуальность.
Во Франции далеко не все в восторге от сотрудничества с Турцией, даже если оно способно принести пользу экономике и выгодные заказы ВПК. Внутриэкономическую выгоду взаимодействия с турками в части оборонки все еще пересиливают соображения внешнеполитического характера. Подобного рода многолетние разногласия между Турцией и Францией, берущие начало еще в годы существования Османской империи, как правило, регулируются дипломатическими средствами. Однако в последнее время эти разногласия все чаще становятся настолько принципиальными, что выходят далеко за рамки «традиционного обмена мнениями». И оказывают самое непосредственное влияние на сотрудничество в военной сфере между двумя давними членами НАТО. Причём не в лучшую для него сторону.
Например, недавно ударом по франко-турецким отношениям стал доклад Главного управления международных отношений и стратегии Министерства обороны Франции (DGRIS), в котором была проанализирована деятельность военно-промышленного комплекса Турции. DGRIS не только формирует политику безопасности Франции, но и играет важную роль в разработке и составлении «Белой книги», в которой формулируется национальная стратегия Пятой республики. И вот теперь эксперты этой организации очень обеспокоены тем, что НАТО, и США в особенности, стремясь сохранить на Африканском континенте стратегический баланс с Китаем и Россией, делают ставку не на Париж, а на Анкару с ее военно-техническими достижениями.
В отчете DGRIS подробно проанализирована продукция таких флагманов турецкого ВПК, как компания Сельджука Байрактара TUSAŞ. Отдельное внимание уделено также компании Baykar и странам Африки, куда она поставляет свои БПЛА. Указывается, что военная промышленность Турции экспортировала странам Африки более 130 БПЛА, из которых 97 – это Bayraktar TB2. В том, что африканские страны продолжают тяготеть к Анкаре, несмотря на все усилия Парижа, немалую роль играют стратегические преимущества именно этих турецких БПЛА. Например, с помощью Bayraktar TB2 правительство Буркина-Фасо смогло освободить около 35% территории страны от мятежников, поддерживаемых Францией.
«Используя наши слабые места, Турция укрепляет свои позиции в зонах, где доминирует Франция, таких как Мали, Нигер, Марокко, Тунис, Чад, Джибути и Буркина-Фасо, – говорится в докладе DGRIS. – Анкара становится основным стратегическим соперником Франции на континенте, занимая доминирующее положение на африканском рынке беспилотнков». Стоит напомнить и о том, что, когда Турция отправила в Ливию войска для поддержки правительства Фаиза Сараджа, признанного ООН, этому сопротивлялась не только Россия, но и Франция.
Так что, с одной стороны, возможность возобновления сотрудничества между компаниями турецкого и французского ВПК исключать не стоит, уже хотя бы потому, что инициатива, если верить французам, исходит от турок. Однако не стоит игнорировать и такие, весьма весомые факторы, как подписанное между Францией и Грецией соглашение об обороне, весьма своеобразная позиция Турции в НАТО и региональные противоречия турецких и французских прокси на огромной территории – от Магриба до Закавказья. Они вполне способны стать неодолимым препятствием на пути не только этого процесса.
