Непуганые идиоты
Даля Грибаускайте, экс-президент Литвы, пытавшаяся в своё время неудачно копировать стиль Маргарет Тэтчер (проблема в том, что у Тэтчер стиль был, а у Дали даже представления о том, что это такое, не было), призвала европейцев не бояться российского ядерного арсенала. Но не потому, как можно было бы подумать, что Россия не страдает агрессивностью и ни на кого не собирается нападать первой, а по причине «устарелости» ядерного оружия как такового. Даля Грибаускайте считает, что современные технологии позволяют создать куда более опасное оружие.
В том, что касается возможностей современных технологий, Грибаускайте, скорее всего, права. Но есть нюанс: ядерное оружие уже существует и на сегодня является не только самым разрушительным (хоть возможно и не самым эффективным) в мире, но и единственным видом вооружений, способным уничтожить человеческую цивилизацию.
При этом надо иметь в виду, что ядерное оружие практически потеряло роль фронтового оружия. Если в 60–70-е годы военные доктрины ядерных государств предполагали применение ядерных боезарядов массой 0,1–5 килотонн в общевойсковом бою для поражения районов сосредоточения противника, его штабов, укреплённых позиций, аэродромов и т. д., то в 80–90-е эта функция перешла к высокоточному оружию, которое оказалось более эффективным и более дешёвым.
В связи с этим изменилось представление о параметрах тактического ядерного оружия. Каких-то пятьдесят лет назад тактическим было ядерное оружие малой мощности, предназначенное для применения на фронте в ходе общевойскового боя, а также боеголовки массой до 10–15 килотонн, предназначенные для ударов по ближайшему тылу. Отмечу, что ещё в начале 50-х такие (10–15 килотонн) бомбы были более чем стратегическим оружием (это примерно соответствует мощности бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки). Сейчас тактическим «специалисты» из интернета ничтоже сумняшеся объявляют оружие мощностью 150–500 килотонн только на том основании, что оно не может перелететь океан и ударить по США. В представлении широкой общественности тактическое ядерное оружие — это то, чем мы будем уничтожать Европу, а стратегическое — предназначенное для уничтожения США.
На самом деле после всех сокращений ядерных арсеналов тактическое оружие как класс практически исчезло из ядерных арсеналов, а некогда предназначенные для стрельбы ядерными зарядами орудия и миномёты калибром свыше 200 мм сейчас используются на фронтах СВО в качестве обычной артиллерии, безоткатки же калибром 80–107 мм, способные стрелять ядерным надкалиберным боеприпасом (вроде «Дэви Крокетт»), и вовсе пропали из вооружения армий ведущих ядерных держав, разве что могут ещё где-то как горная артиллерия использоваться, и то БЛА в этом смысле эффективнее).
Изменения тактики современных армий, связанных с широким применением разведывательных и ударных БЛА, а также с общей роботизацией поля боя, идут по пути всё большей разреженности боевых порядков. В ходе СВО атаки силами рота-батальон сменились штурмовыми действиями групп численностью до взвода. Большей же частью 5–10 человек, бывает, что и меньше. Между тем ядерное оружие эффективно против больших масс. Наносить ядерный удар по отдельному военнослужащему или группе из трёх-пяти человек, как это бывает в условиях современных боевых действий, нерентабельно, да и незачем. Как уже было сказано, оружие мощностью от 0,1 до 10 килотонн из вооружения практически исчезло, уступив эту нишу высокоточным боеприпасам, принявшим на себя даже роль борьбы с заглубленными бункерами, а бить по роте (тем более по отделению) стокилотонной боеголовкой слишком уж накладно (да и бессмысленно).
Таким образом, современное ядерное оружие — это оружие уничтожения глубокого тыла и геноцида гражданского населения противника. Его естественной целью являются логистические центры (железнодорожные узлы, морские порты, аэропорты), промышленные и/или административные центры, которые одновременно являются местами скопления многомиллионных масс населения. То, что часть этих центров может также использоваться в качестве военно-морских баз или иметь иное военное значение, дополняет их привлекательность в качестве цели, но не является основной причиной определения их целью для ядерного оружия.
В целом современное ядерное оружие является оружием массового уничтожения и тотального разрушения, а не оружием, обеспечивающим захват территории. В случае его применения речь идёт не о победе над противником, а о его уничтожении. Не случайно военные доктрины большинства ядерных государств, как и российская, предполагают применение ядерного оружия только в случае возникновения реальной опасности существующей государственности (по принципу «так не доставайся же ты никому»).
Основной функцией ядерного оружия в современном мире стала функция устрашения. Благодаря ему, как совершенно правильно говорил Дмитрий Медведев, ядерную державу нельзя победить. Применение по территории страны даже относительно небольшого ядерного арсенала способно нанести ей неприемлемый ущерб. С этим, в частности, столкнулся Трамп во время своего первого срока, когда, пытаясь испугать КНДР военной мощью США, внезапно выяснил, что в пределах досягаемости северокорейских ядерных ракет находятся не только американские авианосные ударные группы (выдвинувшиеся пугать корейцев), но и главная база флота на Гавайях и города тихоокеанского побережья США. Желание пугать моментально сменилось готовностью к переговорам, так как терять пару десятков миллионов человек и всю военную инфраструктуру на Тихом океане ради уничтожения КНДР для США слишком накладно.
Чтобы была понятна мощь ядерных арсеналов ядерных государств, замечу, что только совокупные возможности России и США позволяют единовременно обрушить более 25 боеголовок на каждую из 193 стран — членов ООН (включая такие «булавочные головки», как Монако или Сан-Марино) или около 20 боеголовок на каждое из примерно 250 реально существующих государств (включая непризнанные). Самая слабая из этих боеголовок будет мощностью примерно в десять Хиросим, а какой окажется самая мощная, лучше никогда не узнать. Это без учёта ещё 1000–1500 боеголовок, находящихся в арсеналах других ядерных государств (включая неофициальные).
Так что, когда современные учёные утверждают, что полномасштабная ядерная война приведёт к гибели 100–120 миллионов немедленно и 5–7 миллиардов в течение нескольких последующих лет, они очень оптимистичны. В своих расчётах они исходят из того, что Россия и США будут преимущественно наносить удары друг по другу, что маловероятно, целей достаточно и за пределами границ двух сверхдержав, контролирующих основную массу ядерного оружия. В случае, если ядерный конфликт сразу же примет тотальный мировой характер (а это весьма вероятно), счёт погибших может сразу пойти на миллиарды, а человечество как вид исчезнет не за несколько лет, а за несколько месяцев.
Долгие десятилетия осознание неизбежности именно цивилизационной катастрофы удерживало ведущие державы мира не только от войн друг с другом, но и от серьёзных конфронтаций с участием своих союзников. Однако в последние годы распространилось представление о ядерном оружии, высказанное Грибаускайте. Поскольку оно перестало быть оружием поля боя, его, мол, нечего бояться: армии сверхдержав и их союзников могут воевать друг с другом, а ядерный порог конфронтации так и не будет перейдён. Сложилось мнение, что если побеждённого противника не добивать, а лишь ограничить его глобальные возможности, то можно получить преимущество, выиграв войну и не спровоцировав применение ядерного оружия.
На этом фоне значительная часть населения ядерных держав (далеко не одной только России) пришла к выводу, что ядерным оружием (которое они по старинке называют тактическим) «один раз бахнуть, чтобы испугать» вполне позволительно и не вызовет ядерный ответ, если удар будет нанесён по стране — союзнику ядерной державы, которая сама ядерным оружием не обладает. Это глубокое заблуждение: любая подобная акция вызовет аналогичный, но чуть больший по силе ответ, то есть будет запущен процесс ядерной эскалации, который практически невозможно будет остановить. Как показывает практика, сдержанность в таких ситуациях может проявлять только Россия, что не идёт ей на пользу, поэтому и Москва всё реже сдерживается. Остальные же сдерживаться и не думают.
Тем не менее Грибаускайте говорит не от себя, а от всех лимитрофов-русофобов, к числу которых сегодня относится большая часть европейских стран. Причём чем они меньше и чем ближе находятся к российской границе, тем больше у них желание развязать против России европейскую войну.
В какой-то степени их вдохновил украинский кризис. Проведя механический подсчёт сил, они пришли к выводу, что если сорокамиллионная (номинально, на деле меньше) Украина воюет против России четвёртый год, то ЕС с почти миллиардом населения сможет воевать вечно, ожидая, когда Россия наконец истощится. Но на деле украинский кризис был не причиной появления концепции прокси-войны с Россией, а следствием этой концепции, и прибалтийские лимитрофы давно (ещё до 2014 года) нарывались на военный конфликт с Россией. Сейчас они (и их европейские союзники) просто отбросили всякие приличия и открыто заявляют о подготовке к войне с Россией до конца десятилетия.
Дискредитация опасности перерастания конфликта в ядерный — составная часть этой подготовки к войне с Россией. Надо убедить население, что ему ничего не грозит, притом угроза для него как раз наибольшая. В случае ядерной войны те, кто будет на фронте, проживут куда как дольше, чем те, кто останется в тылу. Тоже, конечно, недолго, но у них будут склады с продовольствием и оружие, чтобы их защитить и даже попытаться что-то добыть. Так что они умрут одними из последних. А население крупных городов и густонаселённой (как в Европе) сельской местности обречено на быструю, но весьма болезненную смерть.
При этом европейская война против России в ядерную перерастает практически неизбежно. В противном случае глубина европейского ТВД слишком велика, чтобы ограниченный российский демографический ресурс позволил поставить континент под контроль. Складывается тупиковая ситуация: Европа не может организовать поход на Москву, но и Россия не может дойти до Парижа и Лондона. Это именно то, на что рассчитывают европейские поджигатели войны, — стагнация на десятилетия, которая должна рано или поздно обессилить Россию.
Не собираюсь выяснять, насколько они ошибаются в своих расчётах. Главное, что они в это верят и к войне с Россией готовятся. А в ядерный ответ они не верят. И это очень плохо. Когда идиоты теряют страх, их общественная опасность увеличивается на порядки.
Раз уж они не могут жить с нами мирно, страх перед Россией должен вновь поселиться в их душах. В противном случае, эти маленькие, но жутко шумные (как «храбрая» болонка на руках у хозяина) страны доведут всех нас (весь мир) до ядерного армагеддона. И в отличие от своих коллег с майдана, даже не успеют сказать: «Мы не думали, что так будет».
История майданов свидетельствует, что убеждать бессмысленно, любую провокацию надо наказывать и наказывать убедительно. Тем более что они уже начали провоцировать — нападать на суда, идущие в наши балтийские порты. Лучше утопить эстонский флот при помощи обычных высокоточных ракет сейчас, чем всем вместе сгореть в ядерном пожаре потом. Они ведь не верят, что так будет.
Ростислав Ищенко,
