Положение Украины на поле боя стремительно ухудшается

Победа Дональда Трампа на президентских выборах изменила политику США по Украине: девиз “помогать столько, сколько потребуется” сменился поиском мирного урегулирования за столом переговоров. Их исход будет определяться реальностью на поле боя. Тот из противников, на чьей стороне преимущество, сможет диктовать условия. Ситуация осложняется тем, что во время переговоров не будет действовать прекращения огня, а линия фронта меняется. Противники могут проводить наступательные операции на фоне дипломатических сношений, чтобы улучшить свои позиции на переговорах. Исторически мирные переговоры по многим конфликтам длились годами, а боевые действия продолжались — например, так было в Корее и Вьетнаме. Таким образом, решающее значение для исхода переговоров имеет расстановка сил, которая измеряется имеющимися ресурсами, понесенными потерями и качеством стратегического руководства.

Для западных держав это имеет серьезные последствия. Они поставили на этот конфликт саму свою репутацию — а с ней и судьбу мирового порядка на основе правил. Глобальный Юг и многополярный мировой порядок ждут своего часа, чтобы перехватить власть.Поражение Запада чревато подрывом привычного порядка и утратой мирового лидерства, которым он обладал последние несколько столетий.

Сегодня конфликт на Украине идет на истощение. Войны этого типа выигрываются не захватом территории, а грамотным хозяйствованием и тщательным управлением ресурсами — сохранением собственных и уничтожением вражеских. Недостаточно иметь выгодное для одной из сторон соотношение потерь — необходимо учитывать совокупные резервы, доступные противнику. Путь к победе лежит в способности восполнять потери, выставлять новые силы и поддерживать гражданскую экономику и моральный дух. Восполнять потери — значит не просто одеть людей в военную форму и отправлять их на базовую подготовку. Армейские подразделения должны проходить коллективную подготовку на нескольких уровнях, чтобы обеспечить сплоченность. Чем сплоченнее подразделение, тем более сложные маневры ему под силу. Чрезмерные потери при этом подрывают сплоченность настолько, что подразделение оказывается неспособно к чему-то большему, чем элементарная защита окопа.

Захват территории для войн этого типа также не столь важен. Бои нередко сосредоточены на одном и том же участке земли, и линия фронта почти не движется до тех пор, пока одна из сторон не утратит способность продолжать боевые действия. Яркие тому примеры: гражданская война в Испании и Первая мировая война. Эти войны носили в основном статичный и позиционный характер вплоть до последнего момента, когда одна из сторон капитулировала. Украинский конфликт движется по той же траектории.

При этом ключевую роль играет стратегическое руководство, поскольку именно оно управляет имеющимися ресурсами. Неспособность определить стратегические цели и растрата ресурсов на несущественные задачи отдаляют шансы на победу. Ниже приводится краткий обзор имеющихся у каждой из сторон ресурсов и возможностей поддерживать конфликт на сегодняшний день.

После того, как первоначальный блицкриг не привел к смене режима в Киеве за первые два месяца боев, российское политическое руководство и военное командование верно распознало характер конфликта на истощение и осознало важность сбережения ресурсов. Они приложили все усилия, чтобы сохранить свои боевые возможности, и трижды только за 2022 год — под Киевом, Харьковом и Херсоном — отдавали противнику землю, чтобы спасти личный состав. Для пиарщиков и политтехнологов отвод войск стал сущим кошмаром, однако это сберегло опытных солдат, которые сформировали костяк новой армии.

По всем признакам, Россия не только восполняет потери, но и наращивает размер своей армии. <...> Русские набирают по 30 тысяч добровольцев в месяц — кроме того, в строй возвращаются раненые. <...> Даже если российские потери вдвое больше, чем насчитала “Медиазона”*, российская армия в любом случае расширяется. К этому числу следует добавить ограниченный контингент сил порядка 10 000–12 000 северокорейских солдат, которые были развернуты, чтобы помочь российским войскам выбить ВСУ из Курской области. У России также есть преимущество в формировании сил: в стране по-прежнему действует обязательный призыв для 18-летних. Хотя призывников не дозволяется отправлять в бой за пределы границ России, система предоставляет каждому из них годичную базовую подготовку. Когда россиянин становится добровольцем или подпадает под мобилизацию, ему требуется лишь несколько месяцев военных сборов, повторного инструктажа и групповой подготовки. Украинским же солдатам приходится обучаться с нуля. Это дает России огромное преимущество в формировании новых подразделений. Однако проблема возникнет, если добровольцы закончатся, поскольку аппетита к новому витку мобилизации у политиков немного.

Чтобы оснастить армию, русские в течение последнего десятилетия неуклонно развивают военно-промышленную базу. Кроме того, они получили поддержку от КНДР и Ирана. Все это позволяет российской армии оснащать большинство новых формирований. В то же время периодическая ротация обеспечила подразделениям должную замену, сохранив опытных солдат. Это означает, что сегодня российская армия насчитывает около полутора миллионов обученных и оснащенных солдат — даже Пентагон признал, что она успешно оправилась от первоначальных потерь.

Слабина российской армии кроется на оперативном уровне в генеральном корпусе. В российской армии есть давняя традиция не привлекать к ответственности “старых товарищей” по боевому братству. Многие военачальники, безусловно, компетентны, однако на коррупцию и ложь со стороны менее расторопных военных нередко закрываются глаза. В итоге случается, что они начинают атаку, не имея преимущества в огневой мощи, чтобы претворить в жизнь свои приукрашенные донесения, — и терпят при этом большие потери. Но даже когда этих офицеров ловят с поличным, а российские военные блогеры и общественность требует от министерства обороны решительных действий, виновные не только избегают наказания, но подчас даже повышаются в должности, чтобы командование сохранило лицо. Напротив, когда расторопные и грамотные офицеры поднимают серьезные вопросы на фронте, их наказывают. Один из примеров —бывший командующий 58-й армией генерал-майор Иван Попов, который остановил контрнаступление украинской армии в Запорожье, но в настоящее время находится под арестом по обвинениям, которые некоторые считают сфабрикованными. Подобные ситуации наверняка увеличили потери российской армии и привели к пагубной растрате ценных ресурсов.

Я считаю, что высшее политическое руководство Украины потратило слишком много времени и сил на пиар в ущерб собственно военным операциям. Огромные потери ресурсов, особенно людских, значительно истощили боеспособность Украины и ставят под угрозу долгосрочный боевой потенциал. Ситуация осложняется тем, что Украина изначально вступала в конфликт с меньшим количеством ресурсов. Россия втрое больше по численности населения, а по выпуску артиллерийских боеприпасов превосходит не только Украину, но и весь Запад в соотношении три к одному.

Стремление удерживать города даже после того, как их оборона сделалась невозможной и лишилась всяких шансов на успех, проявилось во всех операциях, но два сражения выделяются особо. Первой стала битва за Бахмут [Артемовск] под Донецком, бушевавшая с 2022 по 2023 год. На мой взгляд, город имел весьма скромную оперативную ценность, не говоря уже о стратегической. Однако украинское руководство потребовало удерживать его до конца. Российские военные использовали для штурма города ЧВК “Вагнер”, усиленную заключенными, дав регулярной армии время принять мобилизованных резервистов и создать новые формирования. В попытке остановить противника Украина наладила постоянный поток новобранцев, многие из которых были практически не обучены. По словам бывшего морского пехотинца США Троя Оффенбекера, который воевал за ВСУ, средняя продолжительность жизни украинского солдата на передовой сократилась примерно до четырех часов. Невозможно сказать точно, сколько бойцов погибло, но один западный журналист насчитал 250 раненых в одной больнице только за одни сутки. В Бахмуте было три больницы, еще одна в Соледаре к северу и одна в Часовом Яре, и все они принимали раненых. На основе этих данных можно путем экстраполяции вывести среднее количество раненых в сутки — 1 250. Соотношение четырех раненых на одного погибшего дает нам среднее число в 312 погибших в день при разбросе от 200 до 400 погибших. В некоторые дни ВСУ теряли убитыми до 500 человек. Битва длилась восемь месяцев, в результате чего погибло от 48 тысяч до 96 тысяч украинцев. Для сравнения, русские за тот же период потеряли около 1 800 солдат ЧВК и 11 тысяч осужденных — всего 13 000 человек (эти данные не подтверждены Министерством обороны России. – Прим. ИноСМИ). Это соответствует соотношению потерь один к трем, которое в мае 2023 года озвучил глава “Вагнера” Евгений Пригожин. Нет никакого военного оправдания такому соотношению потерь по отдельно взятому городу — тем более, что за ним располагалась более пригодная для обороны территория. Единственное объяснение заключается в том, что президент Украины Владимир Зеленский сделал Артемовск [Бахмут] национальным символом, с большой помпой передав Конгрессу США флаг, подписанный его защитниками, и потому хотел избежать его утраты любой ценой. Из-за его упорства погибло не менее 48 тысяч украинцев, а город все равно пал.

Позже в 2023 году — предположительно, по наущению британцев — высшее руководство Украины бросило Корпус морской пехоты на свою самую сомнительную операцию: битву под Крынками. На мой взгляд, у этой операции заведомо не было шансов на успех. Чтобы достичь оперативных целей и прорваться в Крым, Украине пришлось бы захватить обширный плацдарм и в итоге перебросить на другую сторону реки артиллерию, которая требует огромного количества тяжелых боеприпасов. Чтобы переправить их через реку, украинцам понадобились бы мосты через Днепр, которые Россия немедленно уничтожила бы мощным дальнобойным огнем. Украинцы все равно форсировали реку и в течение первого месяца сумели нанести потери контратакующим русским, но после этого те окопались и развернули осаду — после чего потери начали нести уже ВСУ. Снабжение, подвоз боеприпасов и эвакуация раненых осуществлялись по Днепру, тогда как русские имели прикрытие в виде лесопосадок. В результате перекос в соотношении потерь стал совершенно вопиющим. К тому времени, как Киев наконец-то свернул операцию много месяцев спустя, его морская пехота была уничтожена вместе с двумя бригадами артиллерии. Хотя операция вызвала положительные отклики в западных СМИ, оправдать эту колоссальную трату людей и ресурсов с военной точки зрения невозможно.

Украинская армия добилась некоторых успехов, ставя на первое место именно военную цель. Харьковское наступление было мастерски спланировано и грамотно реализовано. Тщательная подготовка позволила ВСУ добиться элемента неожиданности.

Совокупные потери Украины трудно оценить. Джеймстаунский фонд подсчитал, что еще в июле 2023 года Украина мобилизовала два миллиона человек, и к настоящему времени число мобилизованных должно приближаться к трем миллионам. Большинство оценок дают численность полевой армии ВСУ примерно в миллион человек, в то время как Зеленский утверждал, что выставил 880 тысяч штыков. Официальные украинские потери в 43 тысячи человек в свете вышеозначенных цифр очевидно нереалистичны. Telegram-канал “Антисептик” приводит более реалистичную оценку, создав редкую базу данных, где сравниваются спутниковые фотографии украинских кладбищ до и после начала боевых действий. Ограниченность вводных данных чревата недоучетом: например, в Харькове есть несколько кладбищ, но исследовано было лишь кладбище №18. Солдаты, похороненные на других городских кладбищах, не учитываются. Далее авторы канала усреднили потери и сравнили их с общей численностью населения Украины и естественной убылью. Окончательная оценка составляет порядка 769 тысяч погибших, и на основе исторических данных, вероятно, еще столько же тяжелораненых, которые никогда не вернутся на фронт.

Это соответствует оценке Джеймстаунского фонда. 1,5 миллиона убитых и раненых, плюс еще 400 000–600 000 выздоравливающих в госпиталях, в результате чего на поле боя остается от миллиона до 800 тысяч человек.

Такой уровень потерь означает лишь одно: у Украины заканчиваются обученные и мотивированные боевые формирования. Проблема усугубилась решением политического руководства страны набирать новые части, чтобы восполнять потери в действующих опытных подразделениях. Старые формирования теряют обстрелянный личный состав и боевую эффективность, а новые несут дополнительные потери, прежде чем наберут достаточно опыта, чтобы приносить пользу. Украинцы пытаются это изменить, но, быть может, момент уже упущен. Опытных солдат заменяют призывники, которых выловили и забрили прямо на улицах и которые не желают воевать. Только за прошлый год дезертировало 100 тысяч украинских солдат. Недавно сформированная 155-я бригада, еще не добравшись до линии фронта, потеряла более 1 700 из 6 000 человек личного состава из-за дезертирства. Без волшебного источника опытных, мотивированных солдат ВСУ могут рухнуть за полгода или год. Если Киев начнет призывать молодежь в возрасте 18–25 лет, это позволит выиграть время, но не решит проблему мотивации.

Заканчивается и оснащение. Похоже, что Запад, чья военная поддержка удерживает Украину в бою, опустошил свои арсеналы и мало что может предложить еще. Некоторые западные правительства даже “раздели” собственные армии, которые в настоящее время неспособны выполнять текущие задачи. Та же ситуация с дальнобойным оружием. Похоже, что у Запада кончились ракеты, кроме немецких Taurus. Но и они вряд ли окажут влияние там, где потерпели неудачу франко-британские Storm Shadow.

Единственная область, где Украина смогла оснастить свои силы, — это война беспилотников. БПЛА оказывают непропорционально большое воздействие. Именно беспилотники с видом от первого лица, по сути, удерживают Украину в бою в течение последнего года. Однако у русских их столько же или, вероятно, даже больше — просто в силу более крупной промышленной базы и почти неограниченного импорта из Китая (власти КНР не раз опровергали утверждения западных СМИ и политиков о якобы поставках Китаем оружия России. – Прим. ИноСМИ) Баланс сил между обороной при помощи средств радиоэлектронной борьбы и атакующими беспилотниками некоторое время колебался, но в последнее время русские добились явного преимущества благодаря оптоволоконным технологиям, которые невозможно заглушить. Даже обладая необходимыми технологиями, Украина не сможет наладить достаточное производство, чтобы соперничать с Россией.

С обострением нехватки живой силы и техники трудно себе представить, как Украина продержится без прямого вмешательства западных, в частности американских, сил. Особенно с учетом того, что украинское политическое руководство продолжает ставить во главу угла пиар вместо военных целей.

Для Запада все это сопряжено со стратегическими рисками. Его глобальное лидерство опиралось на экономическую, военную и мягкую силу. Экономическая мощь уже пошатнулась. По паритету покупательной способности (ППС), когда измеряется общий объем производства страны вместо денежной стоимости ее экономики, две из трех ведущих мировых держав по ВВП — азиатские, а не западные. Россия идет на четвертом месте, опережая Японию и Германию. Западные державы, особенно их лидеры, поставили на карту саму свою репутацию и пошли на экономические жертвы, лишь бы выиграть эту опосредованную войну. Военное поражение Украины, несмотря на поддержку Запада, подорвет как строго военную, так и мягкую силу либерального мирового порядка. Последняя уже пошатнулась после западного ответа на конфликт в Газе. Результатом станет крах западного лидерства и замена либерального мирового порядка каким-то иным. Точную конфигурацию нового мирового порядка предугадать трудно, но переходный период наверняка окажется разрушительным и жестоким, поскольку страны по всему миру понимают, что военное решение снова допустимо. Это также поставит под угрозу роль доллара в мировой торговле, поскольку валютный шантаж испугал многие страны и толкнул их на поиск альтернативных путей. Как отметил госсекретарь США Марко Рубио, “через пять лет у нас, возможно, уже не будет возможности вводить санкции”, поскольку страны находят способы обойти доллар. Возможно, это объясняет, почему команда Трампа так отчаянно стремится урегулировать конфликт на Украине.

На данный момент у Украина еще есть карты за столом переговоров. Ее армия еще сражается за каждую пядь земли. Но время работает против украинцев. У ВСУ серьезные проблемы с личным составом. Расстановка сил смещается в пользу России, и в какой-то момент фронт может посыпаться. Такой исход более вероятен, учитывая негативную тенденцию в принятии решений политическим руководством страны. Если они не начнут беречь боевую мощь, крах станет еще вероятнее. Украине нужно прекращение огня сейчас, чтобы получить передышку, восстановить боевую мощь и улучшить свое положение на мирных переговорах.

Русские же находятся в противоположной ситуации. Российское преимущество в живой силе и технике лишь крепнет. Москва выставляет по две новых дивизии в месяц. Условия на поле боя и растущая боевая мощь — залог того, что русские вряд ли пойдут на прекращение огня, не согласовав окончательных условий мира, — о чем уже явственно дали понять. Они также наверняка растянут переговорный процесс, чтобы улучшить свое положение на поле боя. Время на их стороне, и, если не согласовать мир сейчас, они станут еще ближе к победе, которая чревата разрушительными политическими и экономическими последствиями для остальной Европы.

Западные державы поставили сам либеральный миропорядок в зависимость от исхода опосредованной войны. Переговоры о мире на российских условиях плохи сами по себе, но ставка на маловероятное улучшение ситуации на поле боя с риском разгрома — еще хуже. Похоже, что США выбрали первый путь, а министр обороны Пит Хегсет подал русским сигнал, что Вашингтон всерьез настроен на переговоры, сняв вопрос о членстве Украины в НАТО с повестки дня. ЕС же выбрал второй путь, пообещав поддерживать Киев “столько, сколько потребуется”. Он намерен вести переговоры с “позиции силы”, не понимая, что сила измеряется боевой и промышленной мощью, а не смелыми заявлениями. Текущие тенденции на поле боя льют воду на мельницу США. Это дает США шанс сдержать последствия украинского конфликта для Европы и сохранить свое мировое лидерство — особенно господствующую роль доллара.

Поскольку США все чаще видят в конфликте помеху, позиция Украины на переговорах оказалась под угрозой краха. Даже при поддержке США ее положение на поле боя неуклонно ухудшается. Без американской поддержки риск военного краха Украины значительно выше — даже если помощь ЕС сохранится. Прямо сейчас русские добиваются признания Крыма и четырех областей на востоке Украины, запрета на вступление Украины в НАТО и ЕС и гарантий прав русскоязычных. Требования касаются регионов, где российская армия уже контролирует 60% или более территории. Если Украина рухнет, российская армия рванется вперед, отодвинув линию соприкосновения вглубь страны, и условия станут еще хуже. Есть большая вероятность, что Россия замахнется на всю Новороссию, присовокупив к своим требованиям Харьковскую, Одесскую, Николаевскую, Полтавскую и Днепропетровскую области, а также референдумы о выходе из состава государства в Закарпатье, а если политический климат в Румынии будет благоприятным, то и в Северной Буковине и других румыноязычных регионах, подкупив отдельных членов НАТО территориями, чтобы расколоть единство альянса. Это сведет Украину к государству-обрубку без выхода к морю — из Киева, Чернигова и Львова.

Настоящий вопрос заключается в следующем: сможет ли Украина добиться приемлемого, пусть и горького, мира сейчас или же продолжит сражаться, рискуя военным крахом и гораздо худшими условиями позже?

* СМИ, выполняющее функции иноагента.