1 марта в Абхазии состоится второй тур выборов президента республики, поскольку, по данным ЦИК республики, ни один из кандидатов не набрал 15 февраля требуемых 50% плюс один голос. Во втором туре будут участвовать бывший вице-президент республики Бадра Гунба, за которого в первом туре отдали голоса 46,4% избирателей, а также экс-министр экономики Адгур Ардзинба, получивший 36,9% поддержки электората.
Некоторые исследователи пишут, что результаты этих выборов могут «повысить градус политической напряженности в республике». Зацикливаясь на персоналиях, широко известных в узких кругах абхазских авторов, освещающие местную проблематику, эти авторы, пытаясь ответить на вопрос «что же сегодня так напрягает Абхазию?», зачастую просто обходят вниманием элементарные, но очень важные для понимания происходящего аспекты.
В связи со сказанным сначала следует дать ответ на простейший вопрос: почему происходящее в крошечной Абхазии вообще имеет какое-то значение и существенно для огромной России? Он таков: республика стратегически важна как для сдерживания далеко не дружественной Грузии, так и как геополитический плацдарм, без которого положение России на Черном море существенно осложнится. Кроме того, Абхазия буквально подпирает главный российский черноморский курорт Сочи. С юга она также подпирает расположенную по другую сторону Кавказского хребта западную часть российского Северного Кавказа со Ставропольским краем и Карачаево-Черкесской республикой. И там тоже немало курортных зон РФ.
Так что точка напряжённости в этой части Кавказа России совершенно не нужна. Но это же понимают и недруги, и геополитические противники Москвы. И действуют с учетом этого понимания. Например, в той же Грузии антироссийские силы активизировались в связи с выборами в Абхазии еще в начале года, занявшись поиском того, как обеспечить вмешательство в избирательный процесс турецкой мягкой силы. И это при том, что экспансия Турции в регионе вовсе не отвечает интересам Грузии. Турция выступает за территориальную целостность Грузии только на словах. Анкаре нужна не грузинская, а турецкая Абхазия.
Очевидна сегодня в Абхазии и работа структур Запада. Несмотря на статус республики как непризнанной, на ее территории активно действуют многие десятки иностранных НКО-НПО, в которых, наряду с турецким следом, замечены и щупальца структур американской USAID*. Одно из следствий их деятельности: в Абхазии еще до начала избирательной кампании через массовые несанкционированные акции и перекрытие важных транспортных артерий стали успешно саботироваться российские инициативы.
|
|
К сожалению, некоторые абхазы уже напридумывали себе ужасов про то, что русские приедут, все скупят и выгонят их в горы. Оппозиция эти настроения подхватила и использовала для разборок с действующим руководством.
При этом аналитики полагают, что в странах, подобных Абхазии, в основе любых конфликтов лежит межплеменная и межклановая конкуренция. У абхазов имеются две основные родоплеменные группы – абжуйцы и бзыпцы: одни живут юго-восточнее Сухума, другие – ближе к российской границе. Вдобавок есть русифицированные сухумские абхазы.
Подобное деление, по мнению аналитиков, соответствует и историческому – на племена абазгов и апсилов. Как следствие, нынешние напряженные выборы в Абхазии, как и многие политические движения, протесты, перевороты, социальные конфликты и т. д., можно объяснить именно этим разделением, а вовсе не «демократическими устремлениями» и даже «протурецкими симпатиями» отдельных персонажей. Если к власти при поддержке России приходит представитель одной клановой группировки, то их оппоненты тут же становятся антироссийскими, и наоборот. Если одни сидят на трафике из Грузии, то другие кормятся с туристического бизнеса и т. д.
Некоторые исследователи успокаивают себя тем, что как власть, так и оппозиция в Абхазии однозначно «пророссийские». И дескать, неважно, кто кого – чей и какой кандидат – заменит в президентском кресле. Хотелось бы, чтобы оно так и было. Однако есть определенное противоречие: если и те и другие – пророссийские, а закон о российских инвестициях за столько лет не могут принять, то, может быть, и те и другие на самом деле не слишком пророссийские? Возможно, их пророссийскость заключается только в том, что они готовы брать и осваивать российские деньги?
Весьма вероятно, что ответы на эти вопросы будут получены уже вскоре – в результате второго тура выборов президента Абхазии. Ясность в этом деле очень важна. В том числе потому, что идея интеграции Абхазии в РФ упирается именно в подобного рода трайбалистские проблемы, а также в опасения самих абхазов окончательно раствориться среди окружающих народов. Тем более что именно подобные настроения аккуратно поддерживаются западными НКО-НПО и из Турции, где потомков беженцев из Абхазии живёт в несколько раз больше, чем в самой республике.
Один из результатов подобного воздействия прозападной мягкой силы – незадолго до выборов МИД РФ был вынужден рекомендовать российским гражданам воздержаться от поездок, включая туристические, в Абхазию. Это решение по-своему правильное. Абхазы на своей земле вольны принимать любые решения. Однако если эти решения не учитывают интересы России, то и Москва не обязана поддерживать Абхазию деньгами и туристами. Запрещены российские инвестиции в Абхазию – там не должно быть ни российских денег, ни российских туристов.
Этот подход целесообразно довести и до будущего главы Абхазии, кто бы им ни оказался в итоге, чтобы заранее снять излишне и искусственно нагнетаемое в регионе напряжение.
