Турция имеет суверенное право работать с партнёрами в рамках межгосударственного объединения БРИКС, полагает генеральный секретарь альянса Марк Рютте: «Не будем забывать, что Турция является очень важным союзником в альянсе. У неё одни из самых оснащённых вооружённых сил в НАТО. Она играет жизненно важную роль в своей части географии НАТО. Она предоставляет альянсу множество возможностей». Многозначительное замечание прозвучало по «горячим следам» форума БРИКС в Казани, по результатам которого Турция получила статус государства-партнёра.
Между тем, как следует из публикации Financial Times, Анкара заблокировала экспорт в Россию более четырёх десятков категорий товаров американского происхождения, входящих в перечень критически важных для военного производства (микрочипы, потенциально используемые в оружейных системах системы дистанционного управления и др.). По данным британского издания, запрет последовал вслед за предупреждением Вашингтона о возможных экономических последствиях для Турции в случае неподобающего поведения (ранее аналогичный запрёт был введен на экспорт европейской продукции по нескольким десяткам товарных позиций). В августе в Турцию наведывался помощник министра торговли в администрации Байдена Мэттью Аксельрод, курирующий политику по нарушению цепочек импорта важных технологий и шантажировавший должностных лиц и глав турецких компаний вторичными санкциями в случае продолжения сотрудничества с Москвой.
Отказ Анкары присоединяться к западным антироссийским санкциям после начала СВО способствовал серьёзному росту двустороннего товарооборота. К примеру, по итогам 2023 года объём турецкого экспорта в Россию превысил аналогичный уровень 2021 года примерно в два раза. Однако не всё столь благостно – по данным статистического агентства TurkStat, экспорт товаров из Турции в Россию в первом полугодии текущего года относительно аналогичного периода года предыдущего обвалился на 28,3%, до 4,16 млрд. долл., что очевидным образом обусловлено вторичными санкциями.
Ещё одним препятствием в двусторонних экономических отношениях стали трудности в расчётах: многие турецкие банки прекратили либо существенно замедлили прохождение платежей из России, что также связано с американским давлением, качественно усилившимся чуть менее года назад, в декабре 2023 года.
Едва ли подобное положение дел устраивает Анкару: в ходе недавней встречи на полях саммита БРИКС президент Эрдоган заявил о ведущейся активной работе над решением проблем с банковскими операциями между двумя странами. Очевидно, это обусловлено прежде всего прагматичными интересами бизнеса, крупного и не очень. Так, Росатом получил от турецкого лидера предложение построить вторую в Турции атомную электростанцию в районе Синопа на севере страны, рассказал глава госкорпорации Алексей Лихачёв: «Это предложение, которое нам сделал президент Турции господин Эрдоган. Он разговаривал об этом с президентом России Владимиром Путиным. И мы сейчас ведём на правительственном уровне консультации о возможном расширении нашего присутствия в Турции на площадке "Синоп", которая находится на Чёрном море». Несмотря на западные санкции, не может прекратить взаимоотношения с Россией, сообщил собравшимся послушать его в вашингтонском Институте Брукингса: «Мы не можем просто взять и разорвать связи с нашими соседями, в том числе с Россией. Россия является нашим важным и крупным соседом и партнером. Значительная часть нашей промышленности зависит и работает на российском природном газе. Это крайне важный фактор. Еще и поэтому мы не можем перестать взаимодействовать с Россией».
Как отмечают наблюдатели, продвинутые российско-турецкие связи в экономической, а особенно в энергетической сфере хотя и влияют позитивно на двусторонние отношения, тем не менее не в состоянии нивелировать текущие противоречия, которые носят скорее геополитический, а следовательно долгосрочный характер. Кроме того, экспансионистская политика прошлых лет во многом способствовала появлению и «набуханию» конфликтных узлов, которые теперь не так-то просто разрубить либо развязать. К примеру, будучи в Казани, Эрдоган, по собственному признанию, попросил Владимира Путина посодействовать положительному ответу Дамаска на призыв Анкары к переговорам: «…наш регион превратился в огненное кольцо, и, к сожалению, этот круг сужается с каждым днем. Мы надеемся, что сирийская администрация осознает преимущества искренней и реалистичной нормализации отношений с Турцией и сделает соответствующие шаги. Я надеюсь, что в ближайший период мы увидим конструктивные шаги в этом направлении и мы нормализуем отношения между Турцией и Сирией. Влияние России на сирийскую администрацию хорошо известно. Мы обсудили с господином Путиным все эти вопросы, нашу позицию и ожидания. Мы призвали Путина сделать шаг, чтобы Башар Асад ответил на наш призыв». Между тем руководство Сирии неоднократно заявляло о прекращении оккупации ряда северных и северо-западных районов страны в качестве непременного условия для начала каких-либо переговоров, и не вполне понятны резоны Москвы каким бы то ни было образом давить на Дамаск в столь принципиальном для любого государства вопросе.
Помимо сирийского конфликта, между Москвой и Анкарой сохраняются противоречия по ряду других актуальных вопросов, включая вооружённый конфликт на территории бывшей Украинской ССР, политико-правовой статус Крыма, Донбасса и Новороссии, проблемы региональной безопасности (по некоторым данным, в ходе встречи с В. Путиным предложил вернуться к вопросу об экспорте зерна по Чёрному морю). Куда реже упоминаются разногласия по вопросу Кипра, имеющего важное значение для позиций Турции в Восточном Средиземноморье. Обнаруженные относительно недавно на шельфе острова Афродиты запасы энергетических ресурсов ещё более усиливают геополитическую роль и стратегическое значение этого острова отнюдь не только с точки зрения турецких интересов. Напомним, на острове проживает немало русскоязычных граждан, в то время как расположенные на Кипре разведывательные центры Великобритании представляют непосредственную угрозу для России, и в частности её южных регионов.
Таким образом, разногласия по актуальным вопросам региональной политики в обозримом будущем никуда не денутся, что будет использоваться внешними силами для манипулирования актуальной повесткой российско-турецкого диалога. Достаточно регулярные (хотя и не всегда) контакты высокого уровня, равно как и взаимный прагматический интерес, сами по себе вовсе не гарантируют, да и не могут гарантировать, должного уровня взаимного доверия, в то время как США и Европа остаются основными торгово-экономическими партнёрами Анкары. Так, в 2023 году 41 процент экспорта Турции пришёлся на 27 государств Евросоюза, или 104,3 млрд. долл. из общего объема экспорта в 255,8 млрд. долл. С учётом других европейских стран и Северной Америки общая сумма достигает 160,6 млрд. долл., или 62,8% совокупного экспорта. Сбалансированный характер товарооборота означает сопоставимые объёмы экспорта Турции в западные страны и импорта в обратном направлении. В 2023 году импорт из ЕС составил 106 млрд. долл. – почти столько же, сколько экспорт. Из европейских стран основной экспорт турецкой продукции идёт в Германию (21,1 млрд. долл., или 8,2 процента от общего объема), за которой следуют США с 14,8 млрд. долл. Среди 10 основных направлений экспорта семь были из западного блока, а также Россия, Ирак и ОАЭ. В период с января по июнь 2024 года экспорт в Европу составил 71,8 млрд. долл., или 57,2 процента от общего объема турецкого экспорта. В то же время в 2023 г. турецкий экспорт в Россию составил 10,9 млрд. долл. (4,3 процента от общего объема), в то время как импорт из России, в первую очередь за счёт энергоносителей, достиг 45,6 млрд. долл. (12,6 процента объёма импорта). Таким образом, усилия Эрдогана по сближению с Россией, Ираном и Китаем за последнее десятилетие пока не привели к желаемой диверсификации торговли, способной сбалансировать традиционные связи с Западом.
По возвращении из Казани хозяин Ак-Сарая в очередной раз заявил о намерении «развивать отношения с БРИКС», что соответствовало бы национальным интересам, однако вопрос о роли и месте межгосударственного объединения и его инструментов на перспективу изменения внешнеторгового баланса Турецкой Республики пока остаётся открытым.
