«Галиция — украинский Пьемонт» — эта идиома прочно вошла в украинский лексикон с момента обретения незалэжности, а как утверждают сами галичане, и значительно раньше. Строится она на ассоциации с североитальянским королевством Пьемонт, которое в середине XIX века стало ядром, вокруг которого произошло объединение раздробленной с времен падения Римской империи Италии.
Правда, аналогия достаточно натянутая, поскольку независимый Пьемонт существовал не одно столетие, объединение Италии (и превращение его в Итальянское королевство) произошло, главным образом, за счет военной силы, хотя и в значительной мере подкреплённой народными выступлениями в прекративших в итоге свое существование других итальянских королевствах и герцогствах. Итальянские патриоты просто рассматривали Пьемонт и правящую там династию как наиболее реальный вариант объединения страны.
Видимо, куда больше ассоциаций у адептов украинской идеи вызывала легендарная фраза архитектора воссоединения Италии пьемонтского премьера Камилло ди Кавура, сказанная в 1861 году: «Италию мы создали, теперь надо создавать итальянцев», — подразумевающая формирование общего для новорожденного государства менталитета и идентичности.
Но в том то и дело, что в Италии отнюдь не шла речь о том, что остальную страну нужно превращать в Пьемонт, де именно там живут «правильные» итальянцы, до которых остальных нужно подтягивать. Даже в основу литературного итальянского языка был положен тосканский, а не северо-итальянский диалект.
Применительно же к украинской ситуации речь именно о «галицизации всея Украины», притом что на протяжении практически всей истории отношения Галиции с Украиной (какие территории к ней исторически ни относить) лучше всего характеризуются известной народной поговоркой про пришитый рукав.
Согласно летописным источникам, в первом тысячелетии нашей эры на этих землях обитало славянское племя белых хорватов, периодически переходившее из рук в руки окрестных правителей.
В 981 году киевский князь Владимир Великий отвоевал эти земли у поляков и включил в состав Киевской Руси. В течение последующего столетия они несколько раз переходили от Руси к Польше и обратно, а в начале — середине XII века Галицкое княжество, пользуясь постоянными междоусобицами, стало независимым от Киева.
Таким образом, пребывание нынешней Галиции в составе единого Русского государства продолжалось (с перерывами) чуть более 100 лет, чтобы «восстановиться» 800 лет спустя, в 1939 г. Но её обитатели с тех пор стали называться русскими, а другим названием Галиции стала Червонная (красная) Русь наряду с примерно тогда же появившимися топонимами Белая и Малая Русь.
Галицкое княжество просуществовало до 1391 г., когда было захвачено Польшей. Примерно тогда же Белая и Малая Руси оказались под властью Великого княжества Литовского. Спустя еще пару сотен лет эти два государства слились в унии, но к этому времени Червонную и Малую Руси населяли народы, пусть и имевшие общее название (русские) и говорившие на схожих наречиях, но чуждые культурно, ментально и религиозно. (Галиции была навязана церковная уния, признающая верховенство папы римского при сохранении внешней православной обрядности.)
Запорожцы негативно, мягко говоря, относились к униатам, считая их отступниками. Галичане же не принимали никакого участия в восстании Богдана Хмельницкого и других выступлениях малороссов против польского владычества, хотя для них польский гнет за прошедшие столетия принял куда более тяжелые и глубокие формы (привыкли, так сказать).
Во второй половине XVIII века в результате разделов Польши произошло воссоединение Белоруссии и Малороссии с Российским государством, к Австрии же отошла Галиция. Несмотря на все различия, для русского народа Галиции наличие рядов могучей Российской империи стало воодушевляющим фактором, что не могло не обеспокоить австрийские власти.
И когда в 1848 г. русины (т. е. русские — по-немецки) потребовали для себя больших прав, то получили ответ от губернатора Галиции: «Вы можете рассчитывать на поддержку правительства только в том случае, если захотите быть самостоятельным народом и откажетесь от национального единства с народом вне государства, именно в России, то есть если захотите быть рутенами, не русскими».
Как видим, самого термина «украинцы» еще никто не знал. До его появления должно было пройти сорок с лишним лет упорной работы австрийских властей.
Лишь в 1890 году два галицко-русских депутата — Ю. Романчук и А. Вахнянин — объявили с сеймовой трибуны «от имени» представляемого ими населения Галичины, что «галицко-рускiй народ считает себя обособленным от русского державного народа» и что он особый, украинский народ.
Именно с этого момента термин «украинцы» официально вводится в оборот, и принимает особые обороты насильственная украинизация: прессуют продолжающих считать себя русскими (руськими — в местной транскрипции) и, наоборот, всячески поощряют тех, кто перешел в украинцы.
То, что для галичан нашли этноним, происходящий от одного из названий территории (топонима), к которой до этого Галицию никто не относил, было сделано с дальним прицелом: идеологию украинства Австрия пыталась распространить и на собственно Украину (где больше в ходу было название Малороссия, малороссами же назывались и местные жители) с задачей отрыва её от России.
Галиция стала базой для развития и распространения идеологии украинства по Малороссии и Новороссии, здесь пристроили в Львовский университет продажного историка Грушевского, накатавшего многопудовый фолиант «История Украины-Руси» с её обоснованием.
Впрочем, в Малороссии украинствующие были малочисленной и, как казалось (зря, однако), безобидной сектой типа современных плоскоземельщиков (Ленин жаловался в одном из писем, что украинская агитация, которую австрийцы ведут среди пленных-малороссов, несмотря на максимально благоприятные условия, даёт мизерные результаты).
Всплыли на поверхность они после Февральской революции, создав Центральную раду во главе с Грушевским и получив для неё на волне послереволюционного бардака от Временного правительства властные полномочия. Впрочем, большевикам, располагавшим малочисленными (до 10 тыс. человек) и плохо организованными силами, хватило месяца, чтобы изгнать ЦР с Украины. Вернулась она уже в обозе немцев и австрийцев, получивших Украину по Брестскому миру.
После распада Австрийской империи в Галиции возникла Западно-Украинская народная республика (ЗУНР), 22 января 1919 г. «воссоединившаяся» с петлюровской Украинской народной республикой (УНР). Эту дату на современной Украине отмечают как День Соборности.
Однако дальнейшие события наглядно показывают, насколько разными были два народа, которых объединял только искусственно придуманный этноним. Продолжали действовать два правительства, имевшие свои армии, каждая из которых решала свои задачи: ЗУНР воевала с Польшей, а УНР — с Советами.
Когда поляки вытеснили армию ЗУНР за пределы Галиции, Петлюра получил значительное подкрепление. Согласно избранной диспозиции, петлюровская армия наступала на Одессу, а галицкая — на Киев. Один из классиков свидомой истории Наталья Полонская-Василенко считает это стратегической ошибкой, поскольку киевлянам галичане напоминали (какой нежданчик) «оккупантов, от которых только избавились, — австрийцев».
Сами «галицеармейцы» потом признавали, что именно ощущение абсолютно чужого города, где по ним уже начали стрелять с крыш, заставило их после коротких переговоров отдать Киев зашедшим в него с другой стороны в тот же день деникинцам, коих было три полка против трех корпусов галичан.
А дальше, рассорившись с Петлюрой, Галицкая армия перешла на сторону Деникина, который твердо выступал за «единую и неделимую» (не Украину, конечно), а когда белогвардейцам стало туго, то и к большевикам, став Галицкой красной армией. Закончилась же её история последним кульбитом, когда в начавшейся советско-польской войне Галицкая армия сдалась еще недавним самым лютым врагам — полякам.
«Боевой путь» Галицкой армии наиболее выпукло демонстрирует главную ментальную черту галичан — их, скажем максимально мягко, крайнюю прагматичность, готовность легко поступиться принципами, если того требуют их личные интересы (включая и сохранность своей шкуры).
Впрочем, высокими боевыми качествами сформированные из галичан соединения никогда не отличались. Сичевых стрельцов австрийцы использовали сугубо во вспомогательных целях. К 1917 году их бо̀льшая часть оказалась в русском плену, где они стали весьма сомнительной опорой Центральной рады, разбежавшейся от малочисленных и слабо вооруженных красногвардейцев Муравьева.
Не оправдала оказанного доверия и 14-я гренадерская дивизия СС «Галичина», хотя 14 тыс. человек её личного состава были отобраны аж из 80 тыс. добровольцев, жаждавших защищать Галицию от большевиков. Но против последних их хватило только на три дня, после чего переформированную дивизию немцы использовали исключительно в антипартизанских «мероприятиях» в Словакии и Югославии. Ни на что большее они не годились, хотя, признаем, каратели, убийцы беззащитных из них были отменные.
Это же относится и к «легендарной» УПА, прославившейся исключительно чудовищной Волынской резней, терактами из-за угла и «героическим» сидением в смердящих схронах.
А ведь боевые качества малороссов (украинцев) никто никогда не ставил ниже русских, и это одно из самых ярких свидетельств разности и чуждости народов, живущих по разные стороны речки Збруч, объединенных одним этнонимом грязными политтехнологиями.
И сегодня это стало очевидно в очередной раз. В украинских источниках появилась инфографика по количеству объявленных в розыск «ухылянтов» по регионам Украины.
Области Галиции лидируют с прямо-таки чудовищным разрывом. Так, во Львовской области ищут 101,7 тыс. таковых, а в близкой по населению Харьковской — лишь 4,9 тыс.
Невообразимо печально, что русские люди воюют друг против друга так, как они умеют (а умеют они исторически это очень хорошо), включая и отловленных ТЦК, а «заварившие всю эту кашу» самозванные галицийские «братья» в неизмеримо бо̀льших масштабах прячутся по кустам.
Как получилось, что эти трусливые и подлые мрази сумели навязать всей УССР свою повестку?! Ведь и после воссоединения Украины в 1939 г. Галиция и её обитатели были в СССР таким инородным телом, что даже на бытовом уровне для украинца из Надднипрянщины (так в Галиции называли остальную УССР) русский был неизмеримо ближе, чем западэнец, которых и тогда часто называли просто «бандеры».
Во многом, как и 1917 году, с наступлением «глубокой перестройки» с Западной Украины пошёл поток самостийно-националистической пропаганды, в значительной мере из выходцев с Галиции состояли первые ячейки РУХа и других националистических структур, в Галиции на первых альтернативных выборах в 1990 году националисты одержали полную победу, с контролем над местными органами власти получили доступ к финансированию, в том числе и ячеек на Надднипрянщине.
В Галиции печатались приснопамятные листовки, рассказывающие о том, как нэньку объедают «кляти москали», оттуда перли в Киев «активисты», шантажировавшие тогдашнюю власть то бензовозом у стен Рады, то «революцией на граните».
И после получения незалэжности они, проигрывая все выборы, заставляли страну следовать своей повестке, устраивая майданы или шантажируя ими власти. Во время «Евромайдана» появилась любопытная социология от КМИС (финансируемая из США грантоедская структура).
Оказывается, приблизительно 50 проц. участников Майдана составляли жители Галиции, ещё 30 проц. — киевляне (которым, понятно, было ближе, а во-вторых, можно только представить, сколько среди них тех же галичан, после 1991 г., да и раньше, табунами перебиравшихся в столицу).
Да и в целом если взять всю историю украинских майданов (а кроме двух самых известных, были и помельче типа «Михомайдана» и «Украины без Кучмы»), то видна любопытная закономерность — все они начинались поздней осенью, когда в Польше заканчивался сельхозсезон, рагули-гастарбайтеры возвращались домой, где у них появлялось свободное время.
И объяснение у них было и есть — они-де украинцы «высшего сорта» и должны осуществлять «руководящую и направляющую» роль. Помню, еще во времена Ющенко читал книгу его главного экономического советника Новака, который прямо предлагал запретить (?!) любые инвестиции на Юго-Востоке, а все заработанные последним деньги изымать на развитие Галиции как носительницы «украинской идентичности».
Самое печальное, что и среди схидняков развелось огромное количество подрагульников (по аналогии с подкулачниками времен коллективизации), искренне считавших, что им до рагулей ещё расти и расти, ведь они — о ужас! — если уже не говорят, то думают-то по-русски, а самое жуткое — по-русски им снятся сны.
А теперь и «честь» умирать за их химеру галицаи предоставляют «второсортным» схиднякам. Впрочем, при любом обмане на доверии вопросы есть не только к мошеннику, но и к лоху, который повелся на развод.
Александр Фидель,
Читайте нас: