Франция и Великобритания поменялись местами

Соединенное Королевство и Франция обе оказались на политических качелях — но при этом качаются в противофазе. Через три дня после того, как британцы избрали прагматичное центристское правительство с огромным большинством голосов, Франция ударилась в противоположную крайность. Воскресные выборы в законодательные органы привели к “подвешенному” парламенту, при этом силу набирают как крайне правые, так и крайне левые.

В Лондоне период политического хаоса, начавшийся еще в 2016 году с сакраментального голосования по Брекситу, наконец-то может завершиться. В Париже, наоборот, только начинается.

Даже облегчение оттого, что крайне правое “Национальное объединение” выступило во втором туре хуже, чем ожидалось, не может скрыть тот факт, что позиции центристов во французской политике тают, а с ними и авторитет президента Эммануэля Макрона. Какой контраст между спокойствием в Лондоне в ночь выборов на прошлой неделе и горячечной атмосферой, охватившей Париж в воскресенье вечером!

Увы, политические циклы Франции и Великобритании напрочь рассинхронизированы. Вопреки давнему инстинкту соперничества обеим странам имеет смысл быть заодно и сотрудничать. Это соседи и союзные демократии с сопоставимым населением. Обе сохраняют некоторые символы великой державы, — например, ядерное оружие и постоянное членство в Совете безопасности ООН, — но не имеют экономической мощи, чтобы этот статус поддержать.

И Франция, и Великобритания пытались сыграть ведущую роль в международных усилиях по борьбе с переменой климата. Обе страны крайне серьезно относятся к угрозе со стороны путинской России и решительно поддерживают Украину. В последние десятилетия Франция и Великобритания также были ведущими военными державами Европы, хотя со временем и перевооружением Германии это может измениться.

Но реальное влияние Великобритании на будущее Европы было ограничено Брекситом, который вычеркнул Лондон из ключевых политических структур Европы и оставил после себя атмосферу недоверия и системного разлада. Воспользовавшись отсутствием британцев, Макрон решил изложить свою амбициозную программу будущего ЕС. Но претензии французского лидера на интеллектуальное лидерство в Европе теперь наверняка испарятся вместе с его внутриполитическим мандатом.

И все же международные проблемы, с которыми Великобритания, Франция и Европа уже столкнулись, в следующем году наверняка лишь усугубятся. Конфликт на Украине зашел в тупик, и тревога из-за перспективы прорыва, который совершит Россия, растет. Второе президентство Трампа создаст явные риски для альянса НАТО и международной торговой системы. Это, в свою очередь, поставит под угрозу само процветание и безопасность Европы.

Теоретически, ответ на эти общие угрозы для Франции и Великобритании напрашивается сам собой: это более тесное сотрудничество и стремление к обширному европейскому альянсу, чтобы ослабить уязвимость континента перед окружающим миром, все более опасным.

В действительности же недавние изменения в политике как Пятой республики, так и Соединенного Королевства значительно осложнят такое сотрудничество. Если во внешней политике Франции отразятся приоритеты политических радикалов, это приведет к очевидному противоречию со взглядами нового правительства Стармера в Великобритании. И крайне левые, и крайне правые в Париже гораздо больше симпатизируют путинской России, чем сам Макрон или Стармер.

“Зеленый” интернационализм Стармера более созвучен текущей политике правящей коалиции Германии, которую возглавляет социал-демократ Олаф Шольц. И действительно: уже на второй день своего пребывания в должности новый министр иностранных дел Великобритании Дэвид Лэмми отправился в Берлин, где его приняли с теплотой, к которой скорее привык его французский коллега.

У Стармера и Лэмми мощные проевропейские инстинкты, хотя им и приходится считаться с тем, что Великобритания перестала быть членом ЕС — и лейбористское правительство поклялось этого не менять. Вместо этого их цель заключается в том, чтобы договориться о новом пакте о безопасности с ЕС, но при этом трактовать “безопасность” максимально обобщенно — чтобы в нее вошел целый спектр тем, таких как энергетика, климат и ключевые полезные ископаемые. Это, в свою очередь, станет тем рычагом, который откроет дверь к более обширному сотрудничеству с ЕС по всем направлениям, не затрагивая щекотливых — при всей их важности — вопросов членства Великобритании в едином рынке ЕС или Таможенном союзе.

Идеи лейбористов о более тесном сотрудничестве между ЕС и Великобританией встретили радушный прием в ходе поездок Лэмми в Германию, Польшу и Швецию. Но реакция Франции на предложение Лейбористской партии о новом пакте безопасности остается решающей. В ходе затяжных переговоров по Брекситу французское правительство решительно пресекло попытки Великобритании выбрать “самые привлекательные моменты членства в ЕС”, отвергнув при этом сопутствующие обязательства.

Увы, Франция вот-вот замкнется в себе, и может пройти много месяцев, прежде чем у нее появится правительство, способное дать последовательный ответ на европейские вопросы. И это будет проблемой не только для Великобритании, но и для всего ЕС.

Результаты выборов во Франции также стали интригующим сигналом о грядущих президентских выборах в США: не верьте опросам общественного мнения. Все авторитетные прогнозы сулили, что крупнейшим блоком во французском парламенте станут крайне правые. Однако “Национальное объединение” Марин Ле Пен удовольствовалось лишь третьим местом. Может быть, последовательный, хотя и шаткий перевес Дональда Трампа тоже не такой уж и надежный, как может показаться?

Похоже, французы создают новые политические альянсы еще чаще, чем Борис [Джонсон] закатывал вечеринки в карантин!

Солнце окончательно зашло над Французской и Британской империями, и их гражданам еще предстоит смириться с ухудшившимся положением.

С Британией наверняка покончено. Она выбрала независимость, когда ей нужно больше партнерства, а никак не меньше. И мигом утратила роль ключевого финансового центра ЕС и скукожилась. Более того, без ЕС Лондон не сможет идти нога в ногу с Нью-Йорком.

Ле Пен 37,3%

Левые 26,9%

Макрон 22,3%

Что ж, Ле Пен действительно получила наибольшую долю голосов. Вот только лейбористы с их 33,9% правят Великобританией, а Ле Пен с 37,3% Францией почему-то не правит.

Рахман твердит азбучные истины, но простая реальность такова, что Великобритания теперь стала европейской периферией. Будущее Франции отныне тесно переплетено с континентальной Европой, а Великобритания становится все менее важной как Франции, так и для континентальной Европы вообще.

Почему нас должна беспокоить эта смена ролей, остается загадкой. Мне мерещится в этом тень злорадства...

“Национальное объединение” действительно набрало больше всех голосов. Они получили 37%, а две другие партии — примерно по 25%. Но из-за хитростей французской избирательной системы они почему-то оказались на третьем месте. Но если вы почитаете западные СМИ, то выходит, что “Народный фронт” загреб чуть ли не все 100% голосов.

Ле Пен и Меланшон, кажется, согласны по большинству вопросов, за исключением разве что миграции. Вот пусть и договорятся по экономическим вопросам, а миграцию предоставят Макрону. Готово, не благодарите!