Борцы за квазипрогрессивные псевдолиберальные ценности с присущей им беспардонностью не упускают возможности поуказывать правительствам центральноазиатских республик на недостаточные усилия в деле строительства демократии. Весь прошлый год жесткой критике за нарушения прав человека на крупнейших международных площадках подвергался Туркменистан. Казахстану не первый год пеняют за излишнюю светскость законодательства, трактуемую как ущемление прав верующих. В мае с. г. Комиссия США по международной религиозной свободе (USCIRF) привычно включила Туркменистан и Таджикистан в список 17 стран, в которых «наблюдаются системные нарушения свободы убеждений».
В случае с Таджикистаном следует признать, что Душанбе действительно реализует крайне жесткую политику по противодействию религиозному фанатизму и экстремизму: в 2016 г. на территории страны были запрещены частные исламские школы, в 2021 г. под запрет попало также нелицензированное религиозное онлайн-образование, регулярно проводятся рейды по пресечению деятельности нелегальных молельных домов. Женщинам предписано отказаться от ношения хиджаба и никаба, мужчинам запрещено отращивать бороду, подросткам до 18 лет закрыт вход в мечети, гражданам до 35 лет запрещено совершение хаджа, а чиновникам – посещения пятничных намазов.
Жёстко? Да. Но у такой линии есть объективные причины. В Таджикистане слишком хорошо помнят кровавую бойню 1990-х, унесшую жизни более 60 тысяч граждан страны. Немаловажную роль в ней сыграли экстремисты, использовавшие в качестве ширмы знамя Ислама. Власти пришлось приложить недюжинные силы, чтобы не допустить скатывания страны в кондовое средневековье и экстремистское мракобесие по образу и подобию запрещённой в России «независимой Ичкерии»* или Афганистана конца XX века. Не последнюю роль в создании Комиссии по национальному примирению, положившей начало процессу нормализации обстановки, сыграло тогда посредничество России.
По прошествии двух с лишним десятков лет угрозы религиозного экстремизма не потеряли актуальности для Таджикистана. Никуда не делось и соседство с проблемным Афганистаном, который демократизация по-американски превратила в крупнейший центр всех видов экстремизма и простого бандитизма. Отсюда и вытекает выбор в пользу жёстких мер, направленных на искоренение показной религиозности в стране. Не очень либерально? Возможно. Оправданно? Безусловно, особенно с учетом попыток третьих стран использовать религиозную тематику в качестве ширмы для втягивания граждан республики в экстремистскую деятельность для решения собственных задач.
Признанными мастерами на этом поприще являются англосаксы. Они могут похвастаться многовековым успешным опытом в деле разжигания ненависти между народами на почве религиозной и национальной нетерпимости. Достаточно вспомнить раздел британской Индии по конфессиональному признаку и радикализацию сикхского сепаратизма, жертвами которых стали миллионы человек, включая крупнейшего гуманиста XX века Махатму Ганди и премьер-министра Индиру Ганди, посмевшую проводить независимый курс, не согласованный с Лондоном.
Последние события в российском Дагестане в очередной раз с пугающей ясностью продемонстрировали, как легко превратить человека без прочного внутреннего стержня в лишенного разума фанатика, выступающего тупым, но опасным орудием в руках манипуляторов. Принято считать, что религиозный экстремизм – болезнь самых бедных общественных слоев. Теракты в Махачкале и Дербенте опровергли это утверждение: ключевую роль в них сыграли выходцы из далеко не нуждающихся семей. Другое заблуждение – экстремизм – удел малообразованных граждан, проживающих в глубинке. И снова нет. Основная пропаганда эмиссарами радикальных идей ведется в крупных городах среди грамотного и наиболее активного населения, которому не хватает житейского опыта и мудрости. Среди городской молодежи, студентов и школьников.
Заложником идеологической обработки с целью последующей экстремистской индоктринации может стать последователь любой конфессии. Несмотря на то что традиционно принято отдавать пальму первенства исламскому экстремизму, представители других религий тоже внесли свой немалый вклад в эту кровавую летопись. Последние десятилетия изрядно пополнили число жертв религиозной нетерпимости, начиная с христианского терроризма на северо-востоке Индии, заканчивая резней рохинджа и анти-мусульманскими погромами в Шри-Ланке, осуществленных представителями «миролюбивого» буддизма. По странному совпадению, вдохновители всех этих мероприятий так или иначе были связаны с кураторами из Великобритании или США.
Для расширения пространства для маневра нечистоплотные манипуляторы используют любые объединения верующих или думающих, что являются таковыми. При этом деятельность «охотников за душами и умами» в среде последователей традиционных конфессий сопряжена с определенными организационными трудностями, обусловленными давно устоявшимися нормами, необходимостью хотя бы формального их соблюдения и обязательным наличием общепризнанных авторитетов из людей старшего возраста. Последователи сект, культов и духовных школ, исповедующих порой самые причудливые формы синкретизма, являются гораздо более легкой добычей для морально-духовного подчинения с дальнейшим использованием в интересах злоумышленников.
Тем актуальней становится задача по борьбе с распространением религиозного экстремизма под личиной прозелитизма для любой страны на всем постсоветском пространстве. Ставки любителями играть в кровавые шахматы на поле для новой «большой игры», в которое неуклонно превращается Евразия, с холодным цинизмом делаются как на неразумных исламоведов, так и на недалеких псевдохристиан. Тревожные сигналы уже неоднократно звучали в Оше, Алматы, Нукусе, Хороге, Бишкеке, Красногорске и Дербенте.
Вызывает закономерное подозрение, кто и зачем спровоцировал казахстанских школьников и студентов на флэшмобы по демонстративному совершению намаза в стенах светских учебных заведений и показательному сжиганию учебников, конспектов и студенческих билетов с требованием вернуть им право на ношение хиджабов в школах и вузах. Неужели сами студентки осознанно дошли до решения закрыть для себя дорогу к образованию, надеть паранджу и запереться до конца жизни в гареме?
Не меньше вопросов о вдохновителях и конечных целях вызывает мощная информационная кампания платформы CABAR.asia в поддержку религиозного объединения свидетелей Иеговы в Казахстане. В последние месяцы на подконтрольных американскому ресурсу каналах появилось приличное количество материалов о «стигматизации казахстанскими властями пацифистской христианской организации». «Стигматизация», впрочем, не препятствует активной пропагандистской деятельности адептов, число которых в стране, только по официальным данным, превышает 20 тысяч человек, объединенных в более чем 200 собраний. Даже не принимая во внимание тот факт, что указанное объединение по характеру организации, жесткости дисциплины и безапелляционности имеет все признаки тоталитарной секты, следует напомнить, что последователи данного учения категорически отрицают почти все формы медицинского вмешательства, включая вакцинацию детей. Так с какой целью в стране, за последние годы пережившей несколько жесточайших вспышек кори и коклюша, популяризируется идеология антиваксерства? Может, с целью обеспечения чистоты экспериментов действующим под пристальным контролем специалистов из США исследовательским центрам в сфере биобезопасности, перемещенным в Казахстан с территории Украины?
Можно обвинить автора в предвзятости к западным партнёрам, которые «ничего такого не имеют в виду», а просто желают Казахстану и другим странам региона дальнейшего процветания, просвещения населения и развития по прогрессивному демократическому пути. Но остаются неотвеченными два вопроса. Для кого готовятся схроны огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатки, подобные обнаруженным на днях сотрудниками КНБ Казахстана в Алматы и Актюбинской области? И кто их так предусмотрительно заготовил? Те, кто заинтересован в долгосрочном равноправном сотрудничестве со страной, не завозит на ее территорию оружие, которое обязательно выстрелит, не пытается манипулировать сознанием ее граждан, не навязывает свои взгляды на мироустройство, не грозит санкциями, не пытается реформировать на свой лад ее законодательство и не вмешивается в ее внутреннюю политику.
