Россия лучше адаптируется к вызовам военного времени

На протяжении всех двух лет вооруженного конфликта Киев и Москва соперничали в том, кто быстрее адаптируется к новым военным реалиям. Они стремились учиться в боях и повышать свою военную эффективность. На ранних этапах СВО Украина имела преимущество. Благодаря быстрому притоку западного оружия, мотивированному экзистенциальной угрозой, якобы исходящей от России, и хорошей подготовке к российскому наступлению, Киев смог разработать новые способы борьбы в достаточно короткие сроки. Россия, напротив, терпела неудачи. Она выглядела большим, неумелым и неуклюжим медведем, излишне уверенным в своей быстрой победе. Глубокий шок от отсутствия успехов у России в тот период, в свою очередь, замедлил ее способность учиться и адаптироваться.

Но после двух лет военных действий ход соревнования между сторонами за способность к адаптации в корне изменился. Качественный разрыв между Украиной и Россией исчез. Украина по-прежнему обладает инновационной военной культурой с быстрым движением по вертикали, которая позволяет ей внедрять новые боевые технологии и тактику. Но Киеву оказалось трудно обеспечить систематизацию и распространение этих достижений по всем своим вооруженным силам. Россия, с другой стороны, медленнее учится "снизу вверх" из-за нежелания сообщать о неудачах и более централизованной философии командования. Тем не менее, когда Россия, наконец, чему-то по-настоящему учится, она способна эффективно систематизировать этот опыт в армии и своей большой оборонной промышленности.

Эти различия отражаются в способах внедрения инноваций в двух этих государствах. Украина лучше справляется с тактической адаптацией: учится и совершенствуется на поле боя. Россия превосходит противника в стратегической адаптации, то есть в применении тех мер, которые влияют на выработку национальной военной политики — например, на то, как государство использует свои ресурсы. Обе формы адаптации важны. Но именно последний ее тип имеет решающее значение для победы в войнах.

Чем дольше продлится этот военный конфликт, тем лучше Россия сможет учиться, адаптироваться и создавать более эффективные и современные боевые силы. Медленно, но верно Москва будет впитывать новые идеи с поля боя и соответствующим образом менять свою тактику. Ее стратегическая адаптация уже помогла ей отразить прошлогоднее контрнаступление Украины, а за последние несколько месяцев она же помогла российским войскам отбить у Киева большие территории. В конечном счете, если преимущество России в стратегической адаптации сохранится без соответствующей реакции Запада, худшее, что может случиться в украинском конфликте — это не тупик. Это поражение Украины.

После трудностей, испытанных Москвой во время первых военных операций на Украине, Россия адаптировала свою структуру командования и управления. В апреле 2022 года страна назначила единого командующего полномасштабной военной спецоперацией, отказавшись от нефункциональной и раздробленной системы, с помощью которой Москва вела боевые действия до того момента. Результатом военные мероприятия стали более скоординированными, и они перевели СВО из режима множества отдельных и децентрализованных кампаний на севере, востоке и юге страны на более синхронизированную модель. При этом основной упор явно был сделан на наземные операции на востоке Украины. Это привело к очевидному продвижению России вперед и захвату таких городов, как Северодонецк, в середине 2022 года.

Россия также изменила методы ведения ближнего боя. В начале СВО Россия использовала общевойсковые сухопутные подразделения так называемые батальонные тактические группы (БТГ), которые часто были недостаточно эффективными и демонстрировали ограниченные возможности для проведения общевойсковых операций с участием авиации и артиллерии. Но за последние 12 месяцев русские отошли от модели БТГ. Сейчас они объединяют элитные подразделения и обычные силы и применяют диверсифицированную тактику.

Введение некоторых из этих тактических новшеств было продиктовано военной необходимостью, в том числе нехваткой времени, которое имелось у России на подготовку мобилизованных войск до высокого уровня боеготовности. Но некоторые из них были основаны на стратегических директивах сверху вниз. Тактика российской пехоты сместилась от попыток использовать единые батальонные группы как общевойсковые боевые единицы к созданию "специализированных" дивизий путем формирования штурмовых, специализированных и своего рода "общих" войск.

Российские войска также адаптировались к ведению действий в обороне. Лишь слегка укрепив свои позиции в начале конфликта и тем самым открыв больные места для украинских атак, Москва в конце 2022 — начале 2023 года построила глубоко эшелонированные оборонительные линии на юге. Во второй половине 2023 года ВСУ столкнулись с противником, который сильно отличался от того, с которым они имели дело в 2022 году. Чтобы победить этого эволюционировавшего врага, Украина была вынуждена адаптировать свою тактику, технологии и операции, частично путем отправки части своих войск в Польшу и другие европейские страны для дополнительной общевойсковой подготовки перед началом контрнаступления. Но усилий Киева оказалось совершенно недостаточно для того, чтобы вернуть себе сколько-нибудь значительную часть юга.

Российская армия также стала лучше защищать свою технику. В первые дни боевых действий Украина использовала беспилотники и высокоточные ракеты, чтобы успешно уничтожать многие танки и транспортные средства Москвы, что привело к многочисленным досадным неудачам России. Но в ответ российские войска приступили к массовому оснащению своей бронетехники дополнительной защитой. После того, как большое количество российских боевой техники было атаковано во время наступления на Киев, в войсках начали устанавливать на нее навесную защиту. Она устанавливается на башни танков в виде своеобразных "клеток" и эффективно минимизирует ущерб от ПТРК или дронов при ударах сверху. Такая защита впервые появилась на немецких танках во время Второй мировой войны. Но она также использовалась и в современных конфликтах, в том числе силами коалиции, развернутыми в Ираке в 2003 году, а теперь и на российских танках и самоходных артиллерийских установках. Эти "клетки" помогают заставить противотанковые средства сработать до того, как они смогут пробить броню башни машины. В совокупности с другими видами динамической защиты "клетки" обеспечили еще один уровень физической защиты российских танков и других боевых машин и, судя по всему, придали их экипажам больше уверенности при работе в поле, где существует высокий риск атак дронов или барражирующих боеприпасов.

Этот "защитный" подход, возможно, начался как тактическая инновация. Но со временем внедрение "клеток" было систематизировано. Подразделения российской армии в массовом порядке используют "клетки" в качестве системного подхода к отражению барражирующих боеприпасов, ракет типа Javelin и беспилотников. В 2023 году российское командование даже издало официальное распоряжение устанавливать навесную защиту на бронетехнику, самоходную артиллерию и даже военно-транспортные средства. Москва теперь предлагает такие "клетки" даже на экспортных версиях своей бронетехники.

Тем временем российские войска сами стали значительно эффективнее использовать дроны, изменив прежнее соотношение сил в этой сфере. В начале конфликта Украина смогла разработать новые способы использования дистанционно управляемых, полуавтономных и автономных БПЛА для выполнения любых задач: от ведения разведки до сброса бомб. Самопровозглашенная "дроновая армия" страны, созданная в результате сотрудничества правительства, промышленности и гражданской инициативы (краудфандинга), дала Киеву преимущество на ранней стадии конфликта. Но хотя Россия внедряла БПЛА медленнее, теперь она обогнала Украину по их количеству и количеству барражирующих боеприпасов, а также по способности использовать их для достижения широкого набора целей. Москва добилась этого, мобилизовав свою оборонную промышленность. Теперь уже она значительно превосходит Украину по производству дронов и барражирующих боеприпасов. И весьма вероятно, что этот разрыв будет увеличиваться и дальше.

Современная война практически невозможна без использования большого количества беспилотных летательных аппаратов и активного противодействия БПЛА противника. Использование Россией БПЛА — в сочетании с ее оборонительными линиями, большим количеством артиллерии, ударными вертолетами, барражирующими боеприпасами и все более оперативно работающими системами разведки и наблюдения — стало ключевой причиной неудачи контрнаступления Украины в 2023 году. И по мере того, как Россия все больше учится и продолжает наращивать производство дронов, она получает все большее преимущество.

Дроны — не единственное оружие, с помощью которого Россия изменила сценарий развития украинского конфликта. Украина первой внедрила высокоточное оружие — то есть такое оружие, которое использует GPS или другие системы наведения для более точного поражения целей, чем старые системы. Киев вынужден был сделать это. Учитывая неравенство с Россией в артиллерии и боеприпасах в начале конфликта, Украина не могла позволить себе тратить зря ракеты и снаряды. Но с тех пор Москва многому научилась и успешно адаптировалась к воздействию высокоточного оружия, снизив его эффективность. Это произошло за счет лучшего рассредоточения российской армией своих боевых сил, артиллерии и материально-технического обеспечения. Также значительно сложнее для Украины стало осуществлять точную наводку оружия на российские объекты — из-за использования российскими войсками более безопасных средств электронной связи, включая зашифрованные сети и старые проводные системы тактической связи.

Электронная война, традиционно сильная сторона русских, похоже, играла незначительную роль в первые дни СВО. Но теперь Россия взялась за нее с удвоенной силой. Российская армия активно сотрудничает со своей стратегической оборонной промышленностью в разработке и развертывании множества новых и усовершенствованных систем радиоэлектронной борьбы как на базе транспортных средств, так и переносимых личным составом. Они блокируют украинскую связь, разрушая единство действий подразделений и замедляя способность ВСУ осуществлять атаки. Российские средства электронной войны также эффективно нарушают связь между дронами и их операторами, помогают России вскрывать пункты базирования операторов, затрудняет для Украины определение местоположения российских штабов и командных пунктов и, что немаловажно, подавляет или снижает эффективность украинского высокоточного оружия (в том числе высокомобильных ракетных систем HIMARS). Хотя Украина и ее партнеры прилагают все усилия, чтобы не отставать, они по-прежнему сильно уступают России в возможностях радиоэлектронной борьбы, о чем заявил украинский главнокомандующий Валерий Залужный в конце 2023 года.

Возможно, наиболее показательной областью, в которой Россия адаптировалась и создала стратегическое преимущество, является ее оборонно-промышленный комплекс. Частичная мобилизация страны в сентябре 2022 года и другие инициативы правительства резко увеличили выпуск военной продукции. Москва укрепила свое производство сложных вооружений за счет наращивания объемов торговли с Китаем, и позволило России приобрести технологии двойного назначения, которые она больше не может покупать у Запада (Россия не закупает у третьих стран оружие и боеприпасы — прим. ИноСМИ). В результате Россия теперь имеет гораздо больше оружия и боеприпасов, чем Украина.

Конечно, не во всех сферах Россия адаптируется лучше. Например, Киев преуспел больше, чем Москва, в применении новых способов нанесения дальних ударов. За последний год Украина развила способность наносить такие удары по российским аэродромам, оборонным заводам и энергетической инфраструктуре. Хотя зимой 2022 года Украина была в значительной степени беспомощна перед угрозой российских ударов, теперь у нее появилась способность ответить ей схожим образом (хотя и с учетом введенных Соединенными Штатами ограничений на использование западного оружия для нанесения ударов по территории России). Киев использует эту возможность, избирательно нанося удары по целям на территории России.

Украина также создала эффективный потенциал ударов на море, используя военные и гражданские сенсоры, ракеты большой дальности и новые поколения беспилотных морских дронов. Эти морские дроны, умея самостоятельно поражать морские цели, теперь еще и способны запускать ракеты. В результате Украина уничтожила несколько российских военных кораблей и создала новый морской экспортный коридор в западной части Черного моря.

Но эти преимущества могут оказаться недолговечными. Как и в других сферах, Россия, скорее всего, адаптируется к украинским достижениям. Москва, например, эффективно меняет состав и время своих сложных и массированных ударов с помощью дронов и ракет, чтобы выявить слабые места в системе ПВО Украины. И она адаптировала некоторые из своих крылатых ракет, таких как Х-101, для построения надежной системы защиты от украинских ударов.

Российский оборонно-промышленный комплекс создал масштабный, постоянно совершенствующийся цикл адаптации, который связывает уроки боевых действий с российской промышленностью и стратегией. Это может дать россиянам значительное военное преимущество в предстоящем году. Если оставить этот факт без внимания, то данное явление может стать для России таким преимуществом, которое обеспечит ей победу в украинском военном конфликте. Россия может получить повышенную способность наносить удары с неба, подавляя украинскую систему ПВО, которой не хватает ракет-перехватчиков, и облегчая России продвижение вперед на Украине и оказание психологического давления на украинцев. Это может, соответственно, привести к дальнейшим успехам России на поле боя, поскольку под контроль Москвы перейдет больше территорий, в частности, на востоке — но, возможно, также и на юге. Захват Киева в краткосрочной перспективе маловероятен. Но в конечном итоге и сама Москва больше стремится изменить политический расклад в Киеве так, чтобы он стал более выгоден для России, а не физически захватить украинскую столицу.

Чтобы избежать этой участи, Украина должна разработать свой собственный стратегический подход к обучению и адаптации, который может дополнить ее боевой опыт. Украинские подразделения могут начать с более быстрого обмена успешными примерами адаптациями с другими частями ВСУ. Хотя украинские малые подразделения довольно часто делятся извлекаемыми из боев уроками с бригадами, которые затем отправляют их в вышестоящие штабы, ВСУ необходимо также делать акцент на взаимодействие и по горизонтали. Обмен опытом между подразделениями не только сокращает время, необходимое войскам для обучения. Это также помогает выработать единую тактику. Тем не менее, чтобы создать лучшую систему дополнительного обучения в ВСУ, в этом необходимо принять непосредственное участие и высшим командирам. Высшее руководство украинских вооруженных сил должно будет приказать войскам больше обмениваться информацией.

Чтобы стать лучше в стратегической адаптации, Украина должна также устранить институциональные и временные препятствия, которые стоят между тактическим обучением и доктринальными инновациями и системой боевой подготовки. Например, ключевой урок украинского контрнаступления 2023 года заключается в том, что общевойсковая доктрина, которой НАТО обучала украинские войска, устарела. В результате этой неудачи многие украинские военачальники и подразделения лишились "интеллектуальной брони", необходимой для ведения наступательных операций в современных условиях. Крайне важно, чтобы НАТО и Украина ускорили обмен боевым опытом и соединили их с теорией и учебными заведениями, чтобы альянс и Киев могли быстро разработать лучшие доктрины и лучшие формы военного обучения. НАТО, в частности, следует использовать свой огромный аналитический потенциал, чтобы помочь украинцам быстро понять, что у них работает, а что нет. Лучше связывая тактический опыт с изменениями стратегической ситуации, Запад мог бы переделать методы и манеру ведения боевых действий таким образом, чтобы Украине было намного проще адаптировать свою общую военную стратегию.

Конечно, Запад также должен продолжать вооружать Украину современным оружием. Но, хотя увеличение общих поставок западных вооружений необходимо, крайне важно, чтобы Запад сосредоточился на производстве и отправке оружия, которое быстрее обеспечит Киеву стратегическое преимущество. Поэтому необходимо создать более прочную связь между тактическим обучением украинских войск и промышленным производством. Уроки боев должны быстро передаваться производителям, что позволит солдатам легче влиять на производство вооружений и боеприпасов. (Одновременно Украина и ее союзники должны попытаться помешать России использовать извлекаемые ею тактические уроки для улучшения своего оборонного производства, в том числе путем вмешательства в российскую военную логистику).

Наконец, Украина должна в целом увеличить скорость адаптации к новому. Одной из остающихся ключевых слабостей российских вооруженных сил является то, что это "структура, которая со временем становится лучше в решении проблем, с которыми она непосредственно сталкивается -но это не та структура, которая активно пытается предвидеть новые угрозы", как говорится в недавнем отчете Королевского объединенного института военных исследований. Это существенная брешь в стратегической броне России. Это означает, что, хотя способность России реагировать на вызовы повысилась, ее все еще можно застать врасплох. Чтобы извлечь выгоду из этого недостатка, Украина должна быстро внедрить и систематизировать свои новые адаптации, чтобы быть в состоянии нанести России как можно больший ущерб, прежде она научится на них реагировать.

Добиться этих улучшений будет непросто. Все государственные институты обладают ограниченной способностью "переваривать" изменения в течение короткого периода времени — то, что политолог Майкл Горовиц называет "способностью восприятия" — и украинцы уже предприняли огромное количество разнообразных адаптаций в этой войне. Трудность заключается и в том, что для того, чтобы действительно дать плоды, адаптация должна быть многогранной и всеобъемлющей. "Новые технологии жизненно важны для каждой стороны военного потенциала, — написал военный историк и аналитик Т. Хаммес в своем апрельском докладе. — Но, как и развитие идеи блицкрига или палубной авиации, эти трансформационные возможности могут быть реализованы только путем эффективного объединения нескольких технологий и их внедрения в последовательные, хорошо отработанные оперативные концепции". Это требует хорошего руководства, быстрого экспериментирования и смирения, позволяющего учиться на своих ошибках.

Украина не должна терять время в реализации этих мер. В ходе украинского конфликта Россия значительно улучшила свою способность учиться и адаптироваться. Чем дольше будут идти боевые действия, тем больше Москва будет совершенствовать механизмы своей стратегической адаптации. Наиболее убедительной причиной для улучшения стратегической адаптации Украины и препятствования успехам России в ней является необходимость недопущения того, чтобы Украина проиграла этот конфликт. Россия в настоящее время владеет стратегической инициативой, поэтому, к сожалению, поражение Украины все еще возможно.