Судьба Украины, выбор Европы

На моем телефоне мигает приложение Air Alert: "Немедленно направляйтесь в ближайшее укрытие". Я нажимаю на карту и вижу, как красный цвет растекается по стране с востока, как пятно крови на рубашке. В первые дни 2024 года, когда Россия нанесла массированный удар баллистическими и крылатыми ракетами, а также беспилотниками по гражданским объектам в украинских городах, вся карта стала красной. Это приложение необходимо активировать, когда вы находитесь на Украине, но я всегда поддерживаю его в рабочем состоянии, чтобы оно напоминало мне, что самый большой конфликт в Европе с 1945 года бушует уже почти два года, с 24 февраля 2022 года.

Читайте ИноСМИ в нашем канале в Telegram

Поначалу мы все были шокированы и напуганы. Мы сказали себе, что не должны воспринимать это как "норму". Но фактически мы именно так и сделали. Когда съемочные группы телевизионных новостей перебрались с Украины в Израиль, чтобы освещать войну в Газе, палестинский конфликт превратился в еще одну войну в далекой стране. Но почему же так важно, что украинский конфликт не где-то далеко, а в Европе? Не потому, что жизнь палестинца, израильтянина, йеменца или суданца менее ценна, чем жизнь украинца или британца, а потому, что мы находимся в Европе и речь сейчас идет непосредственно о европейской безопасности. Когда европейцы сказали: "Больше никогда!" после 1945 года они имели в виду, прежде всего, что никогда больше не быть войне в Европе. Но это произошло снова в бывшей Югославии, и мы опять сказали: "Больше никогда!"

Масштаб украинского конфликта выделяет его так же, как и его жестокость. Четверо из каждых пяти украинцев говорят, что у них есть член семьи или близкий друг, который был убит или ранен в ходе боевых действий. Украинское правительство не публикует цифры, но прошлым летом официальные лица в Соединенных Штатах подсчитали, что в этом конфликте уже погибло около 70 тысяч украинцев (больше за 18 месяцев, чем Соединенные Штаты потеряли за два десятилетия войны во Вьетнаме) и более 100 тысяч были ранены. К настоящему времени цифры будут гораздо больше. Когда я впервые посетил Львовское военное кладбище в декабре 2022 года, там было два длинных ряда свежих могил. Когда я снова побывал там в октябре прошлого года, чтобы возложить цветы на могилу очень храброго волонтера, которого я встретил в прошлом году, там было четыре длинных ряда, места последнего пристанища более чем 500 солдат всего из одного города. Галерея фотографий павших у внешних стен Михайловского монастыря в Киеве кажется бесконечной.

И это только погибшие. В конце прошлого года я обнаружил, что коридоры национальной реабилитационной клиники "Несломленный" во Львове полны солдат, потерявших руки, ноги или ступни — в основном это жертвы ужасных русских минных полей на южном и восточном фронтах. А еще есть миллионы внутренних беженцев из таких городов, как Мариуполь, которые рыдают о своих домах, которые они, возможно, никогда больше не увидят. Конфликт никого не прошел стороной. Я был на Украине четыре раза с момента его начала, и каждый раз меня поражало то, насколько заметно измотаны, психологически надломлены и разочарованы мои друзья и знакомые.

Большие надежды возлагались на прошлогоднее большое контрнаступление, в ходе которого ВСУ должны были прорваться к Азовскому морю и сломать "сухопутный мост" Владимира Путина между Донбассом и Крымом. Однако фактически удалось вернуть лишь микроскопические участки территории, причем российские войска теперь переходят в наступление на востоке. После присоединения Крыма в 2014 году и части восточной Украины Россия взяла под контроль около 42 тысяч квадратных километров — территорию, превышающую по размерам Бельгию. А в конце прошлого года Россия занимала уже около 108 тысяч квадратных километров, что эквивалентно площади Португалии плюс большей части Словении.

Залечивая частично зажившую культю ноги, оторванной российской миной, Максим, крепкий армейский снайпер из Полтавы, которого я встретил в клинике "Несломленный", сказал мне, что, по его мнению, победа для Украины в 2024 году невозможна. "Победа может случиться только если Путин умрет или у них будет переворот. В противном случае эта война может продолжаться годами или даже десятилетиями". Ведь "у русских мужчин больше". Однако, добавил он, если бы он и его товарищи получили значительно больше оружия и обучения от Запада, они могли бы в конечном итоге вернуть себе Херсонскую и Запорожскую области, тем самым сломав сухопутный мост и сведя на нет бóльшую часть успехов, которых Россия добилась с февраля 2022 года. Ведущие западные военные эксперты, с которыми я консультировался, в целом с ним согласны.

Однако прежде чем рассмотреть, что может произойти в этом году, стоит остановиться на победе, которой Украина уже добилась.

Параграф об Украине в 11-м издании Британской энциклопедии, опубликованном в 1910—1911 годах, находится между словарными статьями "Указ" (распоряжение российского императора) и "Улан" (центральноевропейская кавалерия). Полностью он гласит следующее: "УКРАИНА ("у края", или "окраина") — название, ранее присвоенное району европейской части России, который в настоящее время включает в себя Харьков, Киев, Подолье и Полтаву. Часть к востоку от Днепра стала российской в 1686 году, а часть к западу от этой реки — в 1793 году".

Параграфы "Указ" и "Улан" длиннее, чем параграф "Украина".

Украина, которую мы видим сегодня, является продуктом вековой борьбы за свое признание в качестве отдельной европейской страны и независимого государства. Уже в 1918 году украинский историк национального строительства Михаил Грушевский написал эссе о "европейской ориентации" страны. В революционный период создания государства сразу после Первой мировой войны на короткое время возникли конкурирующие версии украинской государственности. Преобладающее образование, Украинская Советская Социалистическая Республика, первоначально имела ограниченную автономию внутри Советского Союза.

Эта борьба была как внутренней, так и внешней. Когда в декабре 1991 года Украина провела референдум, все части страны, включая Крым, проголосовали за независимость. Но тогда не было сильного чувства общей национальной идентичности и объединяющей ее "европейской ориентации", особенно на преимущественно русскоязычном востоке и юго-востоке. Большая ошибка — путать русскоговорящих с русскими, как это делает Путин. Если бы это было так, президент Владимир Зеленский, носитель русского языка, был бы русским. Но в опросе общественного мнения 1997 года 56% населения идентифицировали себя как "только украинцы", 11% как "только русские" и 27% как "и украинцы, и русские". Не было общенационального большинства, выступающего за вступление в ЕС, не говоря уже о НАТО.

Потребовалось три больших исторических импульса, чтобы объединить Украину вокруг того, что сейчас отражает общее стремление стать независимой, суверенной страной, прочно встроенной в европейскую и западную культуру. Первым таким импульсом была так называемая Оранжевая революция 2004 года. Я никогда не забуду, как я стоял на Майдане, ныне знаменитой центральной площади Киева, морозным вечером в декабре того года (мне никогда в жизни не было так холодно) и смотрел на лес украинских и европейских флагов. И все же еще в 2013 году опрос Киевского международного института социологии (КМИС) показал, что большинство населения восточной и южной частей страны против вступления в ЕС.

Вторым каталитическим моментом стала Революция достоинства, или Евромайдан (название говорит само за себя) в 2014 году, вызванная решением действующего на тот момент президента Виктора Януковича, который отказался подписывать соглашение об ассоциации с ЕС. Она закончилось подписанием этого документа уже новым правительством, а также переходом Крыма к России и началом военного конфликта на востоке Украины, который, как всегда напоминают нам украинцы, продолжается уже почти 10 лет. После 2014 года страна приложила значительные усилия для самореформирования и подготовки к возможному членству в Евросоюзе, а также обеспечила безвизовый режим для своих граждан в 2017 году.

Президентская избирательная кампания Зеленского в 2019 году была сосредоточена на Европе. В своей инаугурационной речи он сказал: "Наша европейская страна начинается с каждого из нас. Мы выбрали путь в Европу, но Европа не где-то там. Европа здесь", — и он указал на свою голову. Но одно дело — хотеть быть европейской страной, а другое — быть принятой в качестве таковой остальной Европой. На протяжении десятилетий такого признания не было. Отвечая на вопрос в 2005 году о перспективах Украины стать кандидатом на членство в ЕС, пресс-секретарь Европейской комиссии ответила: "Сначала нужно будет обсудить, является ли страна европейской". (По иронии судьбы она сама была британкой.)

Даже после присоединения Крыма к России и начала военного конфликта в 2014 году бывший канцлер Германии Гельмут Шмидт (Helmut Schmidt) говорил, что "еще в 1990 году Запад не сомневался в том, что Крым и Украина были частью России... Историки не согласны с тем, что украинская нация вообще существует". Сопротивление членству Украины в ЕС продолжалось еще дольше. Всего за четыре дня до начала российской военной спецоперации ключевой советник Олафа Шольца сказал мне, что позиция нынешнего канцлера Германии ясна: Евросоюз должен расшириться, включив в него западные Балканы, но не более того.

И как все поменялось из-за конфликта. Спецоперация России стала третьим и последним каталитическим моментом, как внутри страны, так и за ее пределами. Внутри Украины сейчас существует подавляющее согласие в том, что страна должна вступить в ЕС и НАТО как можно скорее. Уже в мае 2022 года те же опросы КМИС выявили большинство на уровне 81% в пользу членства в Европейском союзе, причем колоссальные 94% — на западе Украины и 76% — даже на востоке. Это сопровождалось глубоким недоверием к России и всему российскому. В 2010 году КМИС установил, что 92% украинцев в целом положительно относятся к России. К маю 2022 года этот показатель уже составлял 2%. Один профессор рассказал мне, что его студенты теперь пишут слово "россия" с маленькой буквы: "Я их не исправляю".

Еще более примечательно внешнее признание. Я сравнил украинский 2022 год с британским 1940 годом: моментом непреклонности во время войны, который определяет нацию на десятилетия вперед, как в ее собственных глазах, так и в глазах всего мира, с Зеленским как "Черчиллем с айфоном". Но до 1940 года никто не сомневался в том, что Британия была крупной независимой страной, поэтому прорыв Украины вдвойне исключителен. Незадолго до своей смерти в ноябре Генри Киссинджер громко высказал мнение, что "Украина стала крупным государством в Центральной Европе впервые в современной истории". Говоря более разговорным языком, Татьяна, молодая активистка и по совместительству татуировщик, с которой я познакомился во Львове, рассказала мне, что, когда она раньше ездила за границу, иностранцы "думали, что Украина — это вроде бы часть России", но теперь "наконец-то мир узнает, что на самом деле представляет собой Украина".

Тот самый Шольц, который в середине февраля 2022 года заявлял, что ЕС не должен расширяться дальше Западных Балкан, менее чем четыре месяца спустя стоял в центре Киева плечом к плечу с тремя другими лидерами ЕС и Зеленским, заявляя, что Украину следует утвердить как кандидата в члены блока. В этом году начнутся переговоры об этом членстве. Но сможет ли, когда и в какой форме — территориальной, демографической, военной, экономической и политической — Украина действительно вступить в ЕС, зависит от исхода этого военного конфликта.

История полна сюрпризов, и никто не удивляется им больше, чем историки. Однако, если не произойдет серьезных сюрпризов, маловероятно, что этот конфликт разрешится в 2024 году. Но решения, принятые в 2024 году, определят, кто выйдет победителем в 2025-м, или в 2026 году, или когда он наконец закончится.

Россия является одновременно самым предсказуемым и самым непредсказуемым игроком в этом конфликте. Это диктатура, лидер которой решительно настроен победить Украину. От этого зависит будущее самого Путина — возможно, даже его жизнь. Его идея победы принципиально подразумевает, что Украина не будет суверенной страной, которая станет частью Запада. Более того, он официально постановил, что четыре украинские области — Донецкая, Луганская, Херсонская и Запорожская, значительную часть которых (включая две столицы) его силы не контролируют, уже включены в состав Российской Федерации. От этого своего решения Путину теперь трудно отступить.

Используя все преимущества автократии, он под эгидой централизованного командования быстро нарастил производство оружия и боеприпасов. У него также есть дроны из Ирана, ракеты из Северной Кореи и технологии двойного назначения из Китая. Западные экономические санкции оказались менее эффективными, чем многие надеялись, потому что место западных стран заняли незападные экономики. Индии достается значительная часть нефти, которую перестал покупать Запад. Неуклонно растут объемы торговли между Китаем и Россией. Внутренние политические оппоненты были устранены, заключены в тюрьму или покинули страну (здесь и далее — пропагандистская риторика Запада. — прим. ИноСМИ). Теперь Путин пытается подчинить себе Украину бомбардировками и одержать несколько символических боевых побед, чтобы поддержать свое почти неизбежное переизбрание на пост президента в марте. Прежде всего, он ждет, что Дональд Трамп будет тоже избран на второй срок президентом США и прекратит поддержку Украины со стороны Америки.

Однако такие режимы сильны, но в то же время они достаточно хрупкие. Они в большей степени, чем демократии, подвержены внезапным, нелинейным изменениям. Они не гнутся, но иногда ломаются. Никто не мог предвидеть прошлогоднего экстраординарного мятежа Евгения Пригожина и его молниеносного марша на Москву. Правда, это закончилось гибелью Пригожина в авиакатастрофе. Но устойчивое внешнее давление может в конечном итоге способствовать еще одному скрытому или явному растрескиванию режима. На это никто не должен рассчитывать, но и исключать такую возможность было бы тоже глупо.

Украина полна решимости продолжать выдерживать давление войны. Но после двух лет боевых действий у нее появились собственные огромные трудности. Помимо тяжелого состояния украинской экономики и непрекращающихся атак на ее энергетическую инфраструктуру, существует проблема, кратко обозначенная солдатом по имени Максим: "У русских просто больше мужчин". Оставшиеся в живых украинские вооруженные силы истощены. Поразительно, но средний возраст украинского солдата составляет более 40 лет. Несмотря на весь патриотический пыл, в стране есть десятки тысяч уклонистов. Армия остро нуждается в новой крови. (В этом контексте эта расхожая фраза приобретает ужасающую буквальность.) До сих пор мобилизации не подлежат мужчины в возрасте до 27 лет. Правительство предлагает снизить этот порог до 25 лет и призвать на военную службу до 500 тысяч новых солдат. Но тревожно то, что ответственность за внесение этого давно назревшего предложения перебрасывается из рук в руки между Зеленским и главнокомандующим вооруженными силами генералом Валерием Залужным. У них натянутые отношения, и многие критикуют их со стороны.

Это касается и еще одной украинской проблемы, знакомой всем воюющим демократиям: противоречия между национальным единством и демократией. По обычному графику мирного времени прошлой осенью должны были состояться парламентские выборы, а этой весной — президентские выборы. Но выборы не допускаются в связи с военным положением, которое действует на Украине с февраля 2022 года. Честная демократическая конкуренция невозможна, пока все основные телеканалы имеют единую круглосуточную новостную программу — телемарафон United News, который фактически контролируется правительством. Властями по-прежнему широко распространяется мнение, что, хотя страна ведет войну за свое выживание, она не может рисковать разногласиями, которые могут возникнуть в ходе избирательной кампании.

Тем не менее внутренняя политика вернулась к жизни. В Киеве я услышал острую критику авторитарных и диктаторских тенденций в администрации президента. Помимо напряженных отношений с Залужным, у президента есть разногласия с другим политическим тяжеловесом — мэром Киева Виталием Кличко, а также имеется ожесточенное соперничество с бывшим президентом Петром Порошенко. Летом прошлого вице-спикер парламента Александр Корниенко сообщил нашей исследовательской группе Европейского совета по международным отношениям (ECFR), что парламент не может существовать годами без выборов.

Когда этот момент приблизится, появятся новые претенденты, такие как Сергей Притула. Он начинал, как и Зеленский, телезвездой, но добился большой популярности, не в последнюю очередь среди молодежи, возглавив благотворительную организацию, которая напрямую снабжает украинскую армию необходимым оружием и техникой. Независимо от того, выкинет ли Залужный свою перчатку на ринг или нет, некоторые другие военные деятели могут сменить для этого свою военную форму на гражданскую одежду — и сама война станет темой выборов. Одна вещь, которую не понимают западные политики, которые с надеждой мечтают об урегулировании украинского конфликта путем переговоров, заключается в том, что любой украинский политик, публично предлагающий территориальные уступки России, совершит электоральное самоубийство. Опросы общественного мнения показывают, что украинское общество еще далеко не так изнурено конфликтом, чтобы пойти на территориальный компромисс, и пока решительно выступает за восстановление всей законной суверенной территории страны, включая Крым.

Третьим и самым важным игроком в этом году станет Запад. До сих пор он сделал достаточно, чтобы предотвратить поражение Украины, но недостаточно, чтобы позволить ей победить. Еще до вероятной катастрофы, связанной с переизбранием Трампа президентом США, становится ясно, что снижение поддержки в американском общественном мнении, гиперполяризация политики в год выборов и переход приоритета к войне между Израилем и ХАМАС означают, что администрации Байдена будет трудно добиться успеха в том, чтобы сохранить нынешний уровень военной и экономической поддержки Украины, не говоря уже о ее увеличении. Но без значительного увеличения военной помощи со стороны Запада Украина вряд ли сможет вернуть себе значительные территории. Так что то, что произойдет дальше, зависит от Европы — единственной группы стран, у которой есть жизненно важные интересы в этом конфликте и ресурсы, чтобы изменить ситуацию. Экономика одной только Германии вдвое больше российской, а Евросоюза — в семь раз. В этом контексте Великобритания, одна из главных сторонниц Украины, также во многом является частью Европы.

В настоящий момент Европа постыдно не соответствует стоящему перед ней реальному выбору. Если поддержка Украины будет продолжаться только на нынешнем уровне, Россия успешно сохранит за собой почти одну пятую территории Украины. В частном порядке некоторые политики в столицах крупнейших западноевропейских стран надеются, что на этой основе и будет достигнута либо заморозка конфликта, либо его урегулирование путем переговоров. Некоторые также полагают, что это будет результат, при котором "Украина не проиграет, но и Россия не выиграет". Неужели Украине следует довольствоваться перспективой членства в Евросоюзе и своего рода гарантиями безопасности, которые, возможно, в конечном итоге приведут к членству в НАТО, имея всего лишь четыре пятых своей территории? Насколько неразумными могут быть эти восточноевропейцы!

На самом деле ни Россия, ни Украина не готовы вести переговоры или заморозить конфликт. Однако, если нынешняя линия соприкосновения или что-то близкое к ней заморозится, Путин сможет заявить о своей великой победе. Это было бы огромным поражением для Украины. Миллионы украинских мужчин и женщин столкнутся с выбором: никогда не возвращаться в свои дома или жить под ненавистной диктатурой, говорить на языке, на котором они больше не хотят говорить, и внушать своим детям в школе гротескную фальсификацию их собственной истории. Остальная часть Украины будет деморализована, подавлена и обезлюдит. Миллионы украинцев будут постоянно жить за границей, а на самой Украине пышным цветом расцветет гневный популизм внутренних разногласий с горькими обвинениями в адрес Запада.

В глазах мира потерпит поражение не только Украина. Опрос, проведенный ECFR в сотрудничестве с моим исследовательским проектом Оксфордского университета "Европа в меняющемся мире", показывает, что 57% респондентов из Китая, большинство в Саудовской Аравии и Турции, а также большинство в Южной Африке, Индонезии и Южной Корее, считают, что США находятся в состоянии войны с Россией. Многие из них также считают, что Россия победит на Украине и что ЕС развалится в ближайшие 20 лет. Результат, который смутно предвидели некоторые европейские политики, подтвердил бы мнение этих крупнейших неевропейских стран о слабости Европы и западных демократий в целом. И если Путину сойдет с рук захват территории, превосходящей по размерам Португалию, прямо по соседству с НАТО и ЕС, Си Цзиньпин может начать думать, что ему тоже можно захватить Тайвань — остров на заднем дворе Китая.

Альтернатива заключается в том, чтобы Европа сделала все необходимое, чтобы позволить Украине разрушить сухопутный мост и вернуть себе хотя бы Херсонскую и Запорожскую области в 2025 году. Что для этого потребуется? Быстрое и масштабное усиление противовоздушной обороны Украины. Поставка ракет большой дальности, таких как немецкая "Таурус", чтобы Киев мог продолжать оттеснять российский Черноморский флот (его единственный большой военный успех в 2023 году) и оказывать давление на Крым, который имеет для Путина как стратегическое, так и символическое значение. Работа с НАТО и США над обеспечением украинских сил крупномасштабной многонедельной подготовкой, необходимой для общевойсковых операций. На самом деле мы должны двигаться к тому, о чем просто говорит президент Франции Эммануэль Макрон: к "военной экономике". В демократических странах со свободным рынком это означает, что национальные и европейские власти гарантируют долгосрочные и скоординированные заказы на оружие и боеприпасы, на что отреагирует частный сектор оборонной промышленности Европы. Это также даст Европе возможность сказать новому президенту США, что она делает больше для собственной обороны, что является самым близким приближением к "стратегической автономии".

Что произойдет, если и когда Украина оттеснит российские вооруженные силы близко к линиям, которые они занимали накануне начала спецоперации в 2022 году? Катализирует ли это смену политики или даже руководства в Москве? Есть ли возможность для переговоров, возможно, с предложением особого демилитаризованного статуса для Крыма? Или Путин действительно попытается применить тактическое ядерное оружие против Украины? Мы должны планировать все эти непредвиденные обстоятельства, но первый императив — поставить Украину в положение, в котором она явно выигрывает и может сознательно выбрать ведение переговоров с использованием силы.

Украина сделала свой европейский выбор. Теперь Европа должна сделать свой украинский выбор. Путь, который я изложил, — это единственный правильный путь вперед не только для Украины, но и для Европы. Путь к прочному миру и глобальному авторитету Запада. Нам, европейцам, нужно принимать решения и действовать быстро. Если мы продолжим колебаться, подобно Гамлету, то в конечном итоге сделаем неправильный выбор, который приведет к катастрофическим последствиям на десятилетия вперед.