В последние несколько дней в интернете появились новости о едва ли не появлении новой горячей точки на карте мира – на сей раз в Южной Америке, в Гайане.
В это воскресенье должен состояться консультативный референдум по защите прав Венесуэлы на спорную территорию Эссекибо, на котором жителям Боливарианской республики предстоит ответить на пять вопросов, главный из которых подразумевает создание штата Гайана-Эссекибо и развитие ускоренного плана по предоставлению условий для проживания местного населения, что включает предоставление венесуэльского гражданства. То есть фактически речь идет об аннексии территории соседней страны.
Очевидно, что страсти накалены до предела, ибо в Сети активно муссируются слухи о том, что Венесуэла уже чуть ли не начала вторжение в Гайану, а Бразилия направила войска к границе, что в регионе произошли первые боестолкновения…
Впрочем, никаких столкновений в реальности нет. Что касается "подозрительных" движений бразильской армии, то в стране проходят плановые учения, в том числе – с американскими военнослужащими из Южного командования, которые вообще-то проходят регулярно.
Конечно, это не значит, что в Бразилии не интересуются происходящим на их северной границе. Как заявил министр обороны страны Жозе Мусио Монтейро, его ведомство "следит за ситуацией", на границе "усилены оборонительные действия с целью увеличения военного присутствия".
В чем же дело? Для чего Венесуэла захотела забрать себе кусок Гайаны (к слову, речь идет "куске" в три четверти территории этой страны)?
Очевидно, о территориальном конфликте между странами многие российские читатели узнали только сейчас, а он имеет вековую историю. До начала XIX века район входил в состав генерал-губернаторства Венесуэла, но во время войны за независимость испанских колоний был захвачен Великобританией. Под властью Лондона он находился до 1966 года, когда получил независимость в составе Гайаны – это до сих пор единственная страна Южной Америки, которая говорит по-английски, а не по-испански или по-португальски.
Тем не менее все эти годы Венесуэла не отчаивалась его вернуть в судебном порядке. В 1899 году Международный арбитраж в Париже постановил передать Британии почти 90% территории Эссекибо, Венесуэле досталось лишь устье реки Ориноко и расширение в 5000 квадратных миль вокруг мыса Барима. Власти Венесуэлы это решение считают предвзятым и официально отказываются его признавать.
Процесс нормализации отношений между Венесуэлой и Гайаной начался только во времена Уго Чавеса, который выдвинул проект совместного экономического освоения спорной территории, венесуэльский команданте даже совершил государственный визит в Джорджтаун в 2004 году. Однако в реальности сближение так и не началось, а после смерти Чавеса сошло на нет даже на бумаге, дипотношения между странами были заморожены, торговля прекратилась.
Современная история противостояния Каракаса и Джорджтауна началась весной 2023 года, когда Международный суд ООН отклонил очередной венесуэльский иск, призывавший начать решать вопрос путем переговоров между правительствами Венесуэлы и Гайаны.
Очевидно, это решение стало триггером другого решения – уже парламента Венесуэлы, который 21 сентября постановил провести тот самый референдум, который многими в Боливарианской республике воспринимается как последнее средство на фоне абсолютной бесперспективности решения вопроса иными методами.
Однако, очевидно, это не единственная причина, по которой Венесуэла активизировалась в решении этого вопроса.
Одна из тем, которые не могут не беспокоить Каракас – это слухи о возможном появлении в Гайане американской военной базы, которая вместе с базами в Колумбии могла бы создать Венесуэле наземную блокаду. Но и это далеко не все.
Еще недавно Гайана была самой бедной страной Южной Америки, однако в последние годы стала самой быстрорастущей экономикой мира.
Все дело в том, что в 2017 году ExxonMobil обнаружила на ее шельфе огромные залежи нефти, по предварительным оценкам, речь идет о 3,2 млрд баррелей. Что является крайне существенным подспорьем для терпящего в последние годы убытки американского нефтяного гиганта, а для Гайаны это возможность стать местной Норвегией.
В сентябре Гайана провела первый аукцион на разведку нефти, получив заявки, помимо ExxonMobil, также от китайской CNOOC и от консорциума TotalEnergies, Qatar Energy и малазийской Petronas. При этом власти страны открыто заявляют, что стремятся увеличить добычу нефти на 1 млн баррелей в сутки к 2028-му. Интересно, что это уже серьезный удар по Венесуэле как главному поставщику нефти в Западном полушарии, с которого только-только начали частично снимать санкции. Та же Гайана, не имевшая своих мощностей по переработке нефти, полностью зависела от венесуэльского бензина. Теперь у нее все это будет. К тому же лишение звания монополиста может сорвать так и не начавшийся экономический подъем Венесуэлы на фоне частичного снятия санкций.
Стоит напомнить, что экономика Венесуэлы все еще находится в состоянии тяжелейшего кризиса, продолжающегося уже десять лет, и перед страной только замаячила перспектива начала выхода из него. А на будущий год запланированы президентские выборы, которые могут стать тяжелым испытанием для власти Николаса Мадуро, сумевшего преодолеть политический кризис и попытку свержения в 2019–2020 годах, однако все еще остающегося крайне уязвимым.
В условиях невозможности предоставить избирателям хоть какие-то экономические успехи перед властями может встать соблазн создать повод для политического сплочения общества перед внешней угрозой. Или перед необходимостью объединиться для решения одной из ключевых задач национальной безопасности. К слову, идею возврата спорных территорий поддерживает вся Венесуэла, вне зависимости от политических взглядов, за выступает и оппозиция. В стране сегодня уже начинается широкая агитационная кампания "Вся Венесуэла", цель которой сыграть на патриотических чувствах, и во главе которой фактически стоят действующий президент и министр обороны.
Конечно, "маленькая победоносная война" всегда была весьма эффективным средством преодоления кризисов. Разумеется, при условии, что это выигранная война. А здесь не все так просто. Армия Гайаны (фактически полностью отсутствующая) не имеет никаких шансов противостоять армии Венесуэлы — одной из сильнейших на континенте. Однако последней в случае захода на территорию соседней страны предстоит столкнуться как минимум с ЧВК ExxonMobil, которая едва ли захочет так просто расстаться с нефтью, на которую она уже наложила руки. Подобное мы уже видели в Африке, где прокси-войны с участием нефтяных гигантов и их частных армий могут длиться десятилетиями.
Во-вторых, не исключено реальное вмешательство других государств и не только соседних Бразилии и Колумбии (с последней у Венесуэлы также имеются территориальные споры), но и внерегиональных игроков. Ситуация во многом напоминает конфликты вокруг Украины и Тайваня: население страны, проводящей операцию, целиком ее поддерживает, имея на это все исторические основания, которые однако не признаются остальным миром. Однако если Россия, да и Китай могут позволить себе подобные операции, не опасаясь прямого вмешательства других стран, могут позволить себе вести длительную прокси-войну с коллективным Западом, то Венесуэла — нет. И она вполне может столкнуться с прямым вмешательством этого самого коллективного Запада. С одной стороны, Каракас вполне может рассчитывать, что на фоне конфликтов на Украине и в Палестине Запад не потянет "третий фронт", тем более, что в США разворачивается президентская гонка, и Вашингтону будет, мягко говоря, не до чего. С другой, вполне реально можно опасаться вмешательства той же Британии, что же касается США, победа там Дональда Трампа – непримиримого противника Николаса Мадуро – вполне может спровоцировать попытки вмешательства.
Кроме того, как уже было сказано выше, соседи Венесуэлы тоже будут как минимум не в восторге. Однозначно прогайанскую позицию уже заняла Организация американских государств, в которой действия Каракаса назвали угрозой миру в регионе.
Если приводить еще исторические параллели, ситуация скорее напоминает историю со вторжением Ирака в Кувейт. Там тоже были исторические предпосылки (Ирак считал небольшую, но крайне богатую нефтью соседнюю страну своей провинцией, некогда отторгнутой теми же британцами), к тому же, по некоторым данным, Саддам Хуссейн рассматривал аннексию Кувейта не только как способ политического сплочения общества, но и поправки своего экономического положения, весьма плачевного после многолетней ирано-иракской войны. Кроме того, есть версия, что американцы намеренно втянули его в эту авантюру, чтобы создать конфликт, позволяющий им закрепиться в регионе.
Что если вся история с Гайаной – это хитрый ход американцев, так и не сумевших свалить Мадуро иными методами – попытка заманить его в ловушку, в которую однажды попался Хусейн?
Конечно, чтобы делать выводы, стоит дождаться хотя бы результатов референдума, но ситуация, в любом случае, уже тревожная.
Дмитрий Родионов
Читайте нас: